Я немного удивленно посмотрел на Марину. Стоило нам выйти на свежий воздух, как девушка изменилась. Она словно бы сбросила тяжелый груз или сняла неудобную маску, выпрямилась, заулыбалась и стала говорить немного расслабленным тоном.
— Я из дома ушла, — вдруг сказала она.
— Почему? — искренне удивился я.
— Надоело, — устало вздохнула девушка. — Да, знаю, звучит глупо, но у меня правда веская причина. Не так как у этих в клубе.
— Понимаю, я сам не так давно ушел из дома, — неожиданно для себя ответил я. — Не сбежал, а просто собрал вещи и ушел. Только вот все равно достают. Звонят каждый день и пытаются контролировать.
— Хм... — задумчиво протянула Марина. — Ты не похож на того, кто без причины ушел бы из дома, но... как именно тебя контролируют?
— Хотят как лучше, конечно же! Хотят, чтобы я шел учиться в университет. И даже не задумываются о том, что не обо мне думают, а себе. Понимаешь, они не мне добра хотят, а себе. Чтобы можно было с гордостью хвастаться друзьям тем, что их сын такой умный.
— Ясно, — грустно вздохнула она. — Моим родителям на меня наплевать. Они, наверное, даже и не заметили, что меня нет.
Что не заметили, это точно. Сомневаюсь, что та алкашня вообще что-то замечает...
— Пьют?
— Последние три года очень сильно... А я ничего сделать не могу...
Марина тихо начала рассказывать историю своей семьи. Не самую веселую историю...
Прогуливаясь и разговаривая, мы свернули с главной улицы в проулок. Здесь никого не было, и машины ездили меньше. Я взял Марину за руку, и она словно вспомнила, зачем пришла в клуб.
— Пойдем сюда.
Я послушно шагнул с освещенного тротуара под тень дерева. Глаза у суккубы заблестели, она явно предвкушала меня...
— Спасибо за вечер.
— Тебе спасибо.
— Нет, тебе... спасибо что послушал. Знаешь, я пойду, наверное...
От удивления, я на мгновение потерял дар речи.
— Подожди...
— Извини, Игорь. Я... чуть глупость не сделала сегодня. Ты хороший парень, а я не та, с кем можно целоваться. Пожалуйста, не ходи за мной
Она и в самом деле развернулась и пошла. Я бросился за ней.
— Стой! Не так быстро!
Марина развернулась и с удивлением и какой-то обидой посмотрела на меня.
— Ты что, хочешь силой меня уломать?
— Что? — от такого вопроса я опять опешил. — Нет, дело не в этом.
— Да? А в чем тогда? Не можешь простить отказа? Я была о тебе лучшего...
— Дело не в этом, — я достал удостоверение, уверенный в том, что она узнает его. — Старший оперативный сотрудник Ордена. Вы арестованы.
Смертельно побледнев, она замолчала.
— Ты... знал кто я...
— Конечно. И... — я посмотрел ей прямо в глаза. — Пожалуйста, не пытайся сопротивляться, я не хочу тебя убивать.
Марина и не пыталась, опустив голову, она протянула мне руки. Я надел на них наручники. Увидев, что происходит, из-за угла вышла Феникс. Вскоре к нам подъехал Коля.
— Дура я... — очень тихо сказала вдруг Марина. — Надо было сразу бежать...
— Не помогло бы. Рано или поздно все равно попалась бы.
Коля грубовато велел ей сесть в машину. Она молча послушалась.
— Она, что, заподозрила тебя? — спросил он.
— Нет. Просто отказалась от охоты.
— Хм... ну ладно, — Коля флегматично пожал плечами. — Что-нибудь другое придумаем.
— В смысле?!
— Ты чего, Игорь?
— Что ты придумывать собрался?
— Как что? Что в деле писать! Ты забыл, что у нас по-прежнему нет прямых доказательств?
— Ладно, поехали в отдел.
В машине я сел на заднее сиденье рядом с Мариной и включил телефон. Спустя всего секунду он тут же зазвонил.
— Да мама. Что значит где? На работе я! И телефон потому выключен был! Ну, извините, звонить надо было, а не под дверью сидеть. Да все в порядке со мной, мама! Сейчас дело закончу и домой поеду. Пельмени поем.
Кое-как закончив разговор, я убрал трубу в карман. Марина странно и задумчиво смотрела на меня.
— Что?
— Так ты не врал?
— Нет, — сухо ответил я. — У меня на самом деле не лучшие отношения с родителями.
— Гораздо лучше, чем у меня. Будь бы у меня такие...
Она не договорила и отвернулась к окну. Коля с удивлением посмотрел на нас.
— За дорогой смотри, — бросил я.
Уже в тюрьме, оформив суккубу, он спросил у меня:
— Тебе её жалко?
— Знаешь, да, мне её жаль.
— Может быть, оформить все как несчастный случай?
Я внимательно посмотрел на него. Нет, не врет и не издевается.
— Не говори ерунды. Она пыталась охотиться и возможно сама этого не понимает. Просто...
— Что?
— Дай мне закончить это дело.
— Ладно, — он хлопнул меня по плечу и пошел к машине. — Поехали в отдел.
Вот и думай теперь, всерьез он это предложил или нет? Или меня проверяли? Вот только чтобы он сделал, ответь я иначе? Удержал бы от рокового шага или сдал начальству?
Смертельно уставший Владислав уже собирался домой, когда мы втроем зашли к нему в кабинет.
— Чего вам? В такой час вы, тунеядцы, уже давно пьяными должны быть.
— Дело раскрыто, убийца в камере, — скромно отрапортовал Коля.
— Да? Ну-ка... — взяв дело и быстро пролистав его, он озадачено почесал затылок. — Ну вы это... молодцы. Свободны, уже поздний час, а завтра к семи на работу. Да это... Игорь, у тебя завтра день рождения. Так и быть, бери выходной.
— Владислав Иванович, вы же сказали без выходных.
— Ты уже второе дело раскрываешь успешно. Заслужил. Ну и Феникс пусть отдохнет, все равно без тебя её рано куда-то отправлять.
— А я?
— А ты чтобы завтра ровно в семь на планерке был. Ясно?
— Мы же вместе эти дела раскрывали.
— Вместе. Но кто в лесу мерз, пока кто-то здесь спал? — ехидно спросил Владислав. — А косяков за тобой сколько? Свободен.
Я сочувственно похлопал Колю по плечу. Говорил я ему, что не стоит так наглеть. Он, впрочем, не сильно расстроился.
— Тогда давай домой, я суккубу сам допрошу.
— Ага, — Коля устало зевнул. — Смотри только не отпусти её.
Интересно, это шутка была или предупреждение?
Феникс я тоже отправил домой, пусть отдыхает. Допрос — это по большей части рутинная процедура. Особенно в том случае, когда мы и так уже все знали.
Суккуба сидела в стандартной камере, с легким пластиковым столом, двумя стульями и матрасом прямо на полу. Окон не было, а тяжелая и массивная стальная дверь усилена заклинаниями и рунами.
— Для кого эта камера? — хмуро спросила девушка.
— Для нелюдей.
Я сел за стол. Девушка осталась сидеть на матрасе, обхватив руками колени. Её одежду забрали, выдав стандартную тюремную робу.
— Надеть на неё наручники? — поинтересовался охранник.
— Нет, спасибо. Мне она не опасна.
— Хорошо. В камере ведется видеонаблюдение.
— Я в курсе.
— Я человек, — сухо произнесла суккуба, когда охранник вышел в коридор.
— Нет, ты не человек. Ты полукровка. Дочь демона и человека.
— Вот как...
Я включил диктофон, положил перед собой листок бумаги с ручкой и начал допрос.
— Кто были твои родители. Когда ты поняла что не человек?
— Я человек, — упрямо повторила Марина. — Просто не такой как все.
— Отвечай на вопрос.
— Моя мама... пропала вскоре после моего рождения. Она... не была человеком. Просто жила какое-то время с отцом, а он просто человек и ничего не подозревал.
Я сделал пометку на листе — суккуба скрывающаяся среди людей. Надо будет сделать запрос в архивный отдел.
— Я уже в первом классе догадалась, что я не такая как все. Но все равно жила как обычная школьница. Старалась...
— Но это не так просто.
— Тебе откуда знать?
— Я знаю, — спокойно сказал я.
— А три года назад я вдруг увидела на улице оборотня. Его никто не видел, все вокруг замечали только большую собаку и все. А я видела кто это.
— Оборотень днем гулял? — удивился я.
— Нет, это было уже вечером. Оборотень заметил меня и подошел. Он мне и рассказал все про Орден и все остальное...
— Совсем расслабились, блохастые, — проворчал я. — Сколько раз ты нападала на людей, используя свои нечеловеческие способности?
— Один раз, — твердо ответила она.
— Всего один раз?
— Да. И это была самооборона.
— Так и запишем — самооборона, — я демонстративно выключил диктофон. — А теперь скажи мне правду, чтобы я мог помочь тебе.
— Добрый полицейский? — усмехнулась она, — а где тогда злой?
— Мы здесь в такие игры не играем, — улыбнувшись, ответил я, от этой улыбки девушка вздрогнула. — Здесь все злые полицейские и у нас много способов узнать правду. Так что для тебя будет лучше, если ты сама все расскажешь.
— А мне нечего рассказывать.
— Тогда давай расскажу я. Узнаешь эту девочку?
Я показал Марине фотографию её убитой подруги.
— Вижу, что узнаешь. Её убили. И ты знала кто это сделал, но ничего доказать не могла. На суде твоим словам просто не поверили, ведь ты не могла присутствовать на месте преступления. А сказать, почему ты знала, кто убил твою подругу, ты не могла. Да тебе бы никто и не поверил. И тогда ты решила отомстить сама. Для тебя это было не так уж и сложно. Я правильно все рассказал?
— Да... — глухо ответила она, опустив голову.
— Не будешь спорить?
— Нет, вы все точно узнали...
— Тогда расскажи, почему ты решилась на убийство? Ты ведь знала, что за этим будет.
— А чтобы ты сделал на моем месте? — суккуба вскинула голову и зло посмотрела на меня. — Когда моих родителей уволили, и они начали спиваться, Лера одна поддерживала меня. Почему ему можно было её убить, а мне его нельзя?! Она в тысячу раз лучше его! Она была доброй и умной, она должна была жить! Почему вы защищаете этого урода?!
— Потому что он человек, а ты нет.
— Вот значит как?!
— Зачем ты в клуб пошла?
От неожиданного вопроса суккуба растерялась и ответила невразумительно:
— Ну это... я просто хотела... ну перед тем как убежать...
— Ты пошла на охоту.
— Нет! — сразу вскинулась девушка.
— Да! И ты сама это прекрасно осознаешь! — этими словами я буквально пригвоздил её к месту. — Ты пошла на охоту, но в последний момент растрогалась и решила отпустить меня. Пожалела добычу.
Марина побледнела и не знала, что сказать в ответ. Она несколько раз открывала рот, порываясь что-то произнести, но так и не решилась.
— Видишь, как интересно получается. А что касается того урода, то мне его не жаль. Вот только зверя попробовавшего вкус человеческой крови убивают. Только и всего.
— А чтобы ты сделал на моем месте?
— Не знаю, — честно ответил я. — Скорей всего я бы тоже отомстил.
— А чтобы делал потом?
— Не знаю.
— Тебе бы не пришлось убегать. Ты ведь человек, — зло усмехнулась она. — А людям можно убивать других людей. Верно?
— Ты ошибаешься. И в том, что людям можно убивать других людей тоже. Если человек использует магию для убийства — он будет сидеть в такой же камере, — я посмотрел на время. — Ладно. Самое важное я узнал, а остальное мелочи. Трибунал все равно еще будет не скоро так, что у меня еще будет время прийти и поговорить.
— А в чем еще я ошибаюсь? — вдруг спросила она.
— Что? А, в том, что я человек.
Интересно, кто из нас прав. Я или она?
7 глава
Ранним утром в парке никого не было. Только двое — не то припозднившаяся парочка, не то ранние жаворонки — шли по тропинке между разросшимися кустами.
— Я хочу тебя, — хриплым шепотом произнес мужчина.
— Прямо здесь?
Девушка удивилась, и хотела было возразить, но поймав взгляд мужчины, покорно стала раздеваться. Мужчина вздохнул и покачал головой:
— И ты такая же, как все... отойдем в сторону...
Жаркая сеча была в самом разгаре. Даже здесь в тени дубов хорошо был слышен шум битвы. Русские полки медленно пятились к Дону. Река не давала степнякам обойти с флангов и ударить в спину, но она же теперь не оставляла ни одного шанса на спасение.
Хотя это и к лучшему. На совете все решили — победа или смерть. Иного нам не нужно.
— Наши уже не выдерживают! Доколе нам тут стоять?! — в нетерпении воскликнул один из дружинников.
— Надо ждать! Не время еще!
Битва продолжалась. Наши пятились, татары наседали, а мы сидели в тишине и безопасности рощи.
— Ну пора уже! Пора ударить!
Володимир Серпуховский уже в седле и хватается за меч. Но воевода охолаживает его:
— Рано! Рано еще! Выждать надо!
— Ай! Так все проспим тут!
Все в нетерпении рвутся в бой. Верный конь позади нервно переступает ногами и тихо фыркает. Чует битву и не понимает, почему мы не скачем вперед навстречу врагу?
— Воевода! Пора уже! Наши совсем замучались!!
— Нет. Рано еще!
В ожидании я кусаю кулак. Все решится на этом поле. Или победа или полный разгром русского воинства. Многие города прислали свои полки, многие князья пришли со своими дружинами. Никогда еще русичи не собирали такого войска.
Но и Мамай окаянный большую силу с собой привел. Не только татар, но и генуэзских наемников взял! Вон они, сверкают латами в центре строя! А рядом где-то войско литовского князя! Не допусти Богородица, на поле боя явится!
— Наши бегут! Строй прорван!
Не веря крику дозорного, многие вышли из кустов на опушку рощи. Но все верно, не выдержав натиска татар, полки Левой руки сломали строй и побежали к реке. В прорыв устремились степняки. Начал пятится назад и полк Большой руки.
— А вот теперь пора! Ну, мать вашу за ногу и храни нас Богородица, в атаку!
Я едва успел запрыгнуть в седло и надеть шлем, как затрубили атаку. С боевыми кличами мы вылетели из рощи и понеслись на врага. Татары увлеклись преследованием бегущих ратников и не замечали нас. Вскоре первые враги уже гарцевали на берегу Дона, радуясь победе... а когда заметили нас, было уже поздно.
Размахнувшись, я метнул сулицу. Тонкое копье насквозь проткнуло татарина с луком. Я метнул второй копье в другого врага и выхватил меч из ножен. По шлему скользнула стрела, еще одна воткнулась в щит. Несколько наших упали с коней, но через мгновение со страшным криком мы разметали не успевших перестроиться врагов!
В жаркой схватке я рубил направо и налево. Меч по рукоятку был в крови, а по лицу стекал едкий пот. Крики, вопли, лязг и ржание коней...
Степняки попытались перестроиться, но отступать им было некуда. Увязая в песке и проваливаясь в воду, они отчаянно пытались оторваться от нас, но только глубже загоняли себя в воды Дона.
— Дави их! Дави!
Мы все дружно подхватили громовой клич воеводы. Ратники из полков Левой руки развернулись и с новыми силами кинулись в бой. Увидев наш успех и растерянность татар, другие полки дружно навалились на врага.
Стрела прилетела откуда-то со стороны реки и, пробив кольчугу, вонзилась мне в бок. Сразу стало очень больно дышать. Закашлявшись, я увидел кровь на перчатке...
Выругавшись, я бросился дальше в бой. Щит с каждой минутой становился все тяжелей, а меч все медленней. Но сжав зубы, я продолжал драться, рубил и колол направо и налево... пока хватало сил... а там, когда наши погнали врага по степи, умирать уже не страшно было...
