Скользкая дорога

У Стэнли жалкий вид, к ожогам на лице добавились опаленные брови и пара лопнувших волдырей, глаза вытаращены, но я не даю ему перевести дух:

— Говори! Живей! — и снова бью его, не жалея, носком ботинка по ребрам.

Стэнли мотает головой, пытаясь выплюнуть кляп. Я выдергиваю его. Откашлявшись и глядя почему-то на Куна, англичанин по русски произносит:

— ;— Я не знаю, зачем вы нужны! У меня приказ найти и вывезти в метрополию Василия Ми-хай-ловича Козырева. При невозможности вывезти Козырева приказ предписывает убить его на месте. Причина не сообщалась. Сказано, что он русский шпион и представляет большую опасность для Англии. Есть подробное описание внешности, указаны связи в Сан-Франциско, дата прибытия. Так же были сведенья, что Козырев сменил в Америке фамилию на Трамп и сделал карьеру, заняв пост представителя госдепартамента территории Аляска. Тем не менее, меня известили о важности и срочности задания и что приказ подтвержден премьер-министром.

Кун снова смотрит на меня. Я пожимаю плечами:

— Обычная тактика британцев — если человек мешает, его надо объявить врагом короны, преступником или шпионом.

— Я требую немедленно передать меня полиции!

Кун насмешливо произносит:

— Зачьем? Судить шпион — болшой, как это по русски э-э-э-э... хлопоты. Их не всегда вешать, особенно когда нет война. Пустой хлопоты за денги налогоплательщик — не есть гуд. Американский гражданин сам себя защитить. Вы напасть на менья в мой дом, мой офис. Вы понимать меня, Стэнли?

— You can't just kill me!(133)

— Кто мне помешать? Ваш подручный мертвый. А вы...вы скунс в капкане. Гадкий, но не опасный.

— You will not dare!(134)

Кун приседает на корточки и уставившись почти в упор в глаза англичанина, говорит:

— Ват (135)? Что я не посмею? Вы разжигать война в Америке, вы дарить южанам корабли, который топить наш флот. Вы поддерживать войска Конфедерации, давать оружие мятежный индеец и канадский партизан, который убивать американец. Ваш подручный, Стэнли, два год назад совершить диверсия порт Сан-Франциско. Шеф полиции после пожар доложить мнье описание диверсант и его предполагаемый сообчникс. А Вы иметь наглость сегодня прийти мой офис вместе со шпион и диверсант, который ускользнуть наша полиция. Вы, э-э-э-э... как это по русски...дурак?

У Стэнли какой-то отупевший вид. Он переводит взгляд то на меня, то на Генри и выпаливает:

— Why do you speak Russian? Are you also Russian?(136)

Кун усмехается:

— Мистер Трамп должен понимать разговор, господин Стэнли. Мистер Бэзил Майкл Трамп — вери ипмпотн чиновник госдепартамент. Ему для вас не нужен суд. Он сам назначать выборы судья и следить работа полиция. Ему достаточно мой присутствий. Я вери импотн пред-ста-ви-тель партия вигилант, президент гильдия врачей Сан-Франциско, уважаемый гражданин и бизнесмен, бывший мэр. Хотите попасть в руки полиции и дожить суд — не задавать, а быстро отвечать вопрос мистер Трамп. По русски.

Я вмешиваюсь в допрос, снова безжалостно пиная англичанина:

— Быстро, тварь, где твои люди? Сколько их?

— Кха, кха...на улице, в карете, трое.

-Оружие?

— Револьверы, ножи.

— Задача?

Британец непонимающе смотрит.

— Что они должны делать?

— Дождаться, когда мы выйдем с вами, подогнать карету и уехать.

— Где ваша явка? Адрес, дом, где вы остановились, быстро! — снова бью, потому что он перевел дух и глаза стали осмысленными.

-Бэй-Стрит 969, — выдавливает бритиш.

— Кто там сейчас?

— Никого, все здесь.

— Ну, если соврал, молись! — опять бью ногой Стэнли в бок. У того снова перехватывает дыхание, я запихиваю ему в рот смятый галстук. Разгибаюсь, беру Куна за руку и выхожу из кабинета в переднюю:

— В доме есть второй выход?

Он кивает и показывает на задрапированную стену. Откидываю штору, за ней неприметная дверь.

— Куда ведет?

— Можно выйти на крышу или на соседнюю улицу. Предлагаете сбежать?

— Перед тем как бежать, надо выяснить, не караулят ли нас там. А то в ловушку угодим. Кроме того, на улице два моих парня. С оружием. Они ударят в спину бойцам из кареты, если те решат напасть в открытую. Пусть ваш Гао проверит карманы трупов и англичанина, все, что найдет, пусть несет сюда. Да, пусть снимет с них ремни, у Стэнли срежет пуговицы со штанов. Кун просто кивает и Гао скрывается в кабинете. Он и по русски понимает? Хм...изрядный парнишка.

— Генри, давайте зарядим револьверы.

Пока мы возимся с оружием, возвращается Гао. Высыпает на свой стол три дирринжера, два ножа, один стилет, бумажники, связку дверных ключей и два поясных ремня. Быстро просматриваю содержимое — документов нет, чуток денег, какое-то письмо...все потом. Беру один из дирринджеров, переламываю — заряжен, сую за пояс. Мимоходом сгребаю ключи убитых в карман. Командую:

— Гао, Генри — держите дирринджеры под рукой,вдруг перезарядиться будет некогда. Гао, стой тут — показываю справа от двери, — Генри, ты здесь — тыкаю пальцем слева от двери, — прикрывай мне спину. Отпираю дверь, рывком открываю и выскакиваю в полутемную лестничную клетку. Пусто, пыльно, никаких свежих следов.

— Отлично! Генри, куда здесь можно выйти?

— За дом. И по двор соседний улица.

— Вообще зашибись.

Возвращаюсь в переднюю, запираю дверь.

— Генри, как поступим? Уйдем и вызовем полицию или ликвидируем всех? — киваю в сторону кареты.

Кун смотрит на меня скептически:

— Бэзил, я застрелить один бандит, но штурмовать карета с разбойник — безумие! Я не полицейский, не солдат, не ганфайтер, как вы.

— А с англичанином что? Сдадим в полицию или сами....?

Кун внимательно смотрит на меня:

— А как вы думать?

— Я думать, что шумиха не нужна. Привлекать внимание шпионским скандалом на моей должности — плохая идея. Да и вам...Нужна вам такая известность? Газетеры раздуют шум на всю Америку. Плохая реклама. В идеале им бы всем исчезнуть бесследно...но замгубернатора Аляски и бывший мэр Сан-Франциско, пойманные ретивым полицейским при захоронении кучи трупов ...брррр, лучше газетеры и скандал!

Кун бесцеремонно обрывает меня:

— , Бэзил, сколько есть времья, пока те трое э-э-э бить тревога?

— Четверть часа, не больше. А что они будут делать дальше — вопрос. Возможно, попытаются проникнуть сюда. Если не смогут, то вернутся к себе на квартиру, соберут вещи и попытаются сбежать. Черт бы с ними, они тупые боевики, но им известен адрес, где исчез их начальник. И сюда могут прийти снова.

— Карашо. Мистер Гао, run to Menachem and ask for a carriage and five shooters. Immediately! (137)

Гао хватает с вешалки сюртук и выскакивает на черную лестницу. Кун запирает за ним дверь.

— Мистер Трамп, у нас есть четверть часа, чтобы вы рассказать мнье, зачем британский разведка так хотеть вас получить. Я должен понимать зачем риск.

Пожимаю плечами:

— Генри, я действительно не знаю. Но есть предположение. После того, как Аляска стала американской, пушной бизнес тех же Гатчиссонов, резко пошел в гору. Но если в одном месте прибыло,значит убыло в другом. Съежилась пушная торговля англичан Британской Колумбии и Канады, в местах, граничащих с Аляской. Англичанам это очень не нравиться. И всем известно, что такое положение дел сохраняется благодаря мне. Я не позволяю дураку Дэвису делать большие глупости как губернатору и предотвращаю возможный вред от глупостей мелких. Без меня Дэвис, с его характером и амбициями уже давно разжег бы на Аляске войну с индейцами. А случись там война — американцам станет не до торговли. Но не вытанцовывается сценарий, даже стычек не происходит. Ущерб для англичан значительный, причина известна — всего один человек. Еще и русский. Вот и решили меня убрать. Нет человека — нет проблемы. При таких обстоятельствах неизбежно возникают вопросы. Назначение Дэвиса — глупость или измена? Неужели у победившей в войне стороны не нашлось толковых и умных генералов? Кто способствовал назначению Дэвиса. Зачем? Не напрягайтесь, Генри, сейчас эти вопросы риторические. Не вам на них отвечать. Я и не знаю, кому их можно задать. Кстати, еще одна возможная причина — чтобы я их никому и не задал. Мало ли....Генри, в офисе есть еще оружие?

— Да. Винчестер висит на стене, патроны в столе.

Иду в кабинет, снимаю винчестер с крюков, набиваю патронами магазин. Англичанин лежит связанный и с кляпом во рту у камина с полуспущенными штанами, срезанные пуговицы валяются рядом. Встаю в дверном проеме, не дело оставлять противника за спиной, даже связанного. Кун вопросительно косится, говорю ему об этом. Медленно тянется время...Оппа, на лестнице черного хода слышны шаги, в дверь тихо стучат явно условным стуком. Кун подходит к двери, я откладываю винтовку, беру в руки револьвер и дирринджер. Кун вполголоса спрашивает и отпирает дверь. В переднюю заходят два рослых мужика лет тридцати. Несмотря на одежду, которую носит подавляющее большинство мужского населения Сан-Франциско и окрестностей, семитские черты лица не спрячешь. Теперь ясно, кто откомандировал жуликов скупать землю на Аляску, у кого Кун взял столько новых сотенных ...из подполья слегка высунула уши, нет, пейсы, гы-гы, еврейская мафия.

Кун скороговоркой объясняет им ситуацию. Не говоря ни слова, евреи его выслушивают, один заходит в кабинет, шум бьющихся о пол ног и бритиш покидает этот мир. Потом они пару минут оценивающе разглядывают через щель в шторах карету, 'быков' рядом с ней и снова выходят на черную лестницу. Через некоторое время проезжающая по улице карета останавливается, загораживая стоящую. Ненадолго. И уезжает. Следом за ней с места трогается карета боевиков. Но вожжи держит в руках другой возничий. На черной лестнице снова шаги, снова условный стук. Заходит Гао и снова те же два еврея. Молча выносят трупы на лестницу и дверь закрывается. И это все? Оперативно сработано! Очень чисто. На улице спокойствие и порядок, ни один прохожий не трехнулся, все обыденно шествуют по своим делам.

Гао приносит ведро с водой, снимает сюртук, засучивает рукава и идет мыть полы в кабинет. Кун с револьвером в руке, тяжело садится на его стул:

— Итак, Бэзил, вопрос решен, как вы пожелать. Они исчезли.

— Генри, такие вещи стоят немалых денег. Сколько?

— Тысяча долларз. Что дальше, Бэзил? Какой у вас план?

Отсчитываю десять банкнот, говорю самым искренним, насколько возможно, тоном:

— Честно говоря, Генри, сейчас только один план — найти баню, помыться и лечь спать, предварительно выпив виски.

Кун расслабленно обмякает на стуле:

— Да, Бэзил, вы прав. Серьезный дел сейчас обсуждать нет...я тоже не хотеть. Давайте завтра, после обед?

Не удержавшись, спрашиваю:

— Генри, почему вы почти сразу схватились за револьвер?

Кун, с неожиданно осунувшимся, постаревшим лицом, массируя пальцами себе виски, нехотя отвечает:

— У Стэнли неважный репутация Сан-Франциско — сделки уровень мелкий маклер, а содержать экипаж, солидный дом болше свой доход, иметь болшой связи среди шулер и всякий уголовный сброд, не женат. А сегодня он прийти вместе с подозреваемый в поджог порта два года назад. Тот, который я стрелял, иметь заметный примета — левый ухо прижат, правый оттопырен и отсутствие фаланга на левый мизинец. Я его увидел и вспомнил. Его опознать еще тогда, а шеф полиции доложить приметы мнье, мэру города. Такой гость, Бэзил, не приходит с добрый намерений.

Прощаюсь, забираю саквояж с деньгами, прощаюсь и выхожу на улицу. Из ближайшей подворотни показываются Ван и Юра. Иду по тротуару до перекрестка. Пацаны пристраиваются следом, мы переходим улицу, ныряем в подворотню.

— Капитана, подозлительный калета стоял. И от вас пахнуть порох! — конечно же, неугомонный Ван. Обрываю его:

-Все потом! Едем на Бэй-Стрит. Срочно! Лови извозчика.

Ваня убегает и возвращается на пролетке. Едем. Длинная улица. У самого порта. Вот искомый номер. Возле дома пусто, окна закрыты, никакого движения. Проезжаем мимо. Выходим за квартал. Объясняю пацанам, какой дом нужен. Уходят. Стою, жду. Мальчишки быстро возвращаются:

— Капитана, дом никто нет. Соседи нет. Мозно итти.

Идем. Внаглую подхожу к двери, достаю ключи, оп! Один подошел. Захожу внутрь, следом проскальзывают Юра с Иваном. Достаю револьвер. Минуты три стою у порога, слушаю дом. Посторонних звуков нет. Чистая уголовщина, в чужой дом залезли. Теперь хозяева дома нас могут на законном основании пристрелить. Но, надеюсь, их уже начали обгладывать местные крабы и креветки. Поздно труса праздновать, пошли уже. Обхожу комнаты. Пусто. Четыре спальни, в двух по три кровати, в двух по одной. В шкафах полно одежды, в основном мужской. Но есть и шкаф с женским гардеробом. Много различной обуви.

А вот и кабинет. Стол, книжные шкафы, кипы различных бумаг, за три года не разобрать. Ящик металлический. Пробую ключи. Один, второй, оп! Негромкий маслянистый щелчок. Открываю. Ого! Деньги! Не только бумажные купюры, но и монеты. Золотые, серебряные...А это что? Холщовые мешочки, увесистые такие. Даже не заглядывая, можно предположить что внутри. Но посмотрю. Так и есть — золотой песок. Такой же, как я привез от Никанорыча. Выгребаю содержимое в саквояж, получается неожиданно много. Не влазит все! Снова осматриваюсь. Так, вот тут тоже саквояжик, поплоше, но тоже добротный. Разделяю груз пополам. Ну что, опять обчистил резидента? Еще нет. Вот уйду отсюда, тогда.... Тогда полный фарш будет. Или букет. Убийца, мародер, теперь еще ворюгой стал. А порядочного корчил, мол, не замараюсь уголовщиной. Еще как замарался, по уши в дерьме. Мокруха — вопрос спорный, полезли — огребли. Но последующая кража... Коля, что, нахер, за сопли? Ты их пожалей еще! И правда, чего это я? Не лезли бы ко мне, жили б дальше. А бабло ихнее — типа штраф! Вот пацанов зря втравил. Поздно жалеть, теперь нужно доделать, коли взялся. Поджечь бы эту хату, мало ли что в ихних бумагах, может и про меня чего лишнего есть. Попадут не в те руки...Отставить! При тутошней застройке полгорода выгорит, Герострат ты х...ев. Щелкаю пальцами три раза. В дверях нарисовывается Ван. Громко шепчу :

— Юрку позови.

Заходит Юра. В глазах готовность выполнить любой приказ. И...ему весело. Вот к чему ты пацанов приучаешь? Не время для рефлексии, все потом. Нужно ноги уносить. Вполголоса командую:

— Уходим. Бери сумку. Ван, посмотри, нет ли кого лишнего на улице.

Ван выходит, настороженно прислушиваюсь. Через пару тягучих минут слышу два щелчка — путь свободен. Оё, ну и тяжесть! Килограмм двадцать, не меньше. Нефиг тут немощного корчить, тащи уже!

Глава четырнадцатая. Без названия

— Давай к берегу! Вон туда! — показываю рукой на левую сторону реки. Иван и Юрка хватают весла и ,старательно загребая ими, гонят наш неуклюжий, но уже ставший привычным плот от середины Анюя в указанную мной точку. Солнце клонится к закату. Еще час, не больше, и станет темно. Незачем рисковать, сплавляясь по горной реке в темноте. Да еще такой норовистой. В сравнении с моим временем, где Анюй почти ничем не отличается от тысяч горных рек Дальнего Востока, этот какой-то бешеный. Резкие скачки уровня в течении дня без видимых причин, сумасшедшее течение, волокущее куски скалы размером с дом, резкие перепады температуры не пойми с чего...Недаром мы сплавляемся на плоту — баты, построенные для нас нанайцами, ульчами или орочами(я так и не понял, кто они на самом деле), живущими у отрогов Сихотэ-Алиня, разбиты о скалы на второй неделе сплава, потеряна большая часть продуктов и снаряжения. Мы сами чудом живы. В общем, Анюй девятнадцатого века и Анюй двадцать первого — две разные реки. Ночуем здесь. Дрова и вода в изобилии, на ужин Ваня подстрелил глухаря, сейчас выберем место поудобнее, готовим еду и спать. Завтра должны достигнуть устья. А там — на ближайший пароход и домой, в Николаевск. Хватит в тайге бродяжничать в поисках незнамо чего. Итак — к берегу.