Практическая антимагия

Зачем? Зачем, все демоны мира, ему понадобилась эта безумная война? Когда он поднимал народ на Канаана Второго, всякий человек, пусть даже во хмелю, точно мог назвать причину. Мол, за нас идет голову сложить, за простых людей, уставших от жадности и жестокости проклятого самозванца; да и отомстить за именитого предка — дело доброе. Про орков Джен-Дала и думать нечего. Сами полезли из лесов да пещер на свет. Тупицы. Думали, ослаб Асгот после междоусобицы. Думали, не будет помощи. А помощь пришла. Причем, что самое интересное, от тех, кого Арцис сейчас пытается уничтожить или клеймить. Нет, эльфы, конечно, тоже немного подсобили. Но ведь основной удар приняла на себя армия Узуйкама — тысячи воскрешенных воинов, которые совсем недавно бились друг с другом на Галахамских равнинах. Не приведи старый некромаг нежить к крепости Асток, еще неизвестно, чем бы война Трех королей завершилась для людей и эльфов. Бессмертные до сих пор отойти не могут. Нынешняя война иного рода — бесцельная битва неблагодарного короля с бывшим союзником, спасшим Асгот. Битва, где люди встали на место орков.

Непонятно, необъяснимо и глупо. Неужели Арцис испугался за власть? Не спорю, после победы над Джен-Далом Совет некромагов прибавил в силе, но не думаю, что кто-нибудь из его представителей рискнул бы бросить вызов Арцису. Нет, должна быть другая причина. И она, чтоб я сдох, кроется в этом поганом клейме. Именно в нем. А я его так и не понял, не сумел понять, сколько ни пытался.

Для чего тебе, Арцис Храбрый, король Асгота, нужна эта бессмысленная бойня?

Что заставило тебя клеймить и убивать колдунов?

Какую страшную тайну ты скрываешь ото всех?!

Нет ответа. Тишина. Затишье перед грозной бурей.

Я затушил трубку и зевнул. Потянулся в кровати, глядя на светлое небо. Демон, так хочется спать! Эх, и вправду заснуть бы сейчас, а проснуться уже следующим утром, чтобы не видеть крови, не слышать криков, не нюхать трупный смрад.

Скоро придут ученики. Придется смотреть им в глаза и объяснять, отчего я прячу свои. Почему краснею, как нашкодивший мальчишка во время объяснения перед строгими родителями. Да, скоро придут Эрик и Буверт...

Меня разбудил Буверт. Он, чуть склонившись над кроватью, смотрел в мои заспанные глаза. Позади дворянина по-прежнему голубело небо; в окно заглядывало солнце. Битву, к сожалению, проспать не удалось.

— Учитель, — над ухом прошептал Буверт. Видимо, не в первый раз, — мы собрались, как вы просили.

Я сладко потянулся, отер лицо руками и поднялся. Оглядел гостей. Богарт, гадина, занял единственный стул; лицом колдун был мрачен, руки оставляли на резном посохе влажные следы; взгляд жег подножие кровати. Эрик подпирал спиной стену у двери.

— Закрой ее и присаживайся, — сказал я ему. — Разговор будет серьезный.

И без моего предупреждения пекарь наверняка уже понял, что в предстоящей беседе не будет места шуткам. Особенно если вспомнить, с каким настроением я просил его вылезти из кухни и подняться ко мне; да и колдун вел себя так, словно кто-то недавно умер. Но, как часто говорил сам Эрик, хотелось размять тесто перед тем, как испечь пирог. Подготовить рыжеволосого толстячка к очередному и, пожалуй, самому страшному удару в его жизни.

Повар в напряженной тишине закрыл дверь и опустился на край кровати. Буверт сел рядом. Оба смотрели на меня сосредоточенно и настороженно. Я повернулся и шагнул к окну.

Все-таки какие удивительные узоры порой плетет злодейка-судьба из человеческих жизней. Полтора месяца назад никто из нас не знал друг о друге ничего. Буверт, окруженный армией заботливых слуг, покорно изучал дворянские манеры в собственном замке; Эрик, треская плюшки и ватрушки за обе щеки, пек себе спокойно хлеб в отцовской пекарне; Богарт тихо-мирно колдовал в столице, не подозревая, что скоро трое подлецов каждый день будут сосать из него магию, словно оголодавшее комарье — кровь. А я... А я, лежа на старой тюремной лавке, постреливал магическими огоньками в крыс и с надеждой глядел в зарешеченную дырку на стене.

Повернувшись, я предсказуемо встретился со взглядами встревоженных учеников; Богарт теперь тоже смотрел на меня. Светлое Небо, как же мне сейчас хотелось онеметь! Тогда бы и Эрику, и Буверту предстоял серьезный разговор с агентами, с колдуном, да с кем угодно, но не со мной.

— Не знаю, с чего начать, — пожал я плечами. — Поверьте, каждый из вас дорог мне как брат. И если бы не моя дочь, плененная некромагами, если бы не эта проклятая железка на моей шее, я никогда не позволил бы себе...

Я вздохнул и опустился на подоконник. Чтоб мне провалиться, опять пытаюсь оправдать себя, свою подлость. К щекам мгновенно прилила кровь, стало душно; пришлось даже расстегнуть пару пуговиц на рубашке.

— Учитель, вам плохо? — встревожился Буверт. — Сходить за Даром?

Мне было плохо, но ни один целитель не смог бы помочь в эту минуту, ибо никакой отвар, никакое зелье не в силах избавить человека от мук совести.

— Все в порядке, Буверт. Хотя... Нет, не все в порядке. Потому что с человеком, который постоянно лжет и, возможно, обрекает своих учеников на страдания ради собственных интересов, не все в порядке. А я, проклинайте меня, лгал вам все это время, оправдывая ложь заботой о дочери. Подло прикрываясь ею как щитом.

Ученики испуганно молчали; Богарт с сочувствием смотрел на меня. В другой раз я бы вспыхнул от его колдовского сочувствия, но не сейчас. Нет, не сейчас. Сейчас предстояло навсегда избавиться от лжи. Сбросить с плеч тяжкий груз.

— Правда в том, что я с самого начала знал, зачем вы понадобились королю. И все это время готовил вас... к войне, которая уже на пороге. — Я отер рукавом пот со лба. — Я знал, что рано или поздно Арцис выставит вас против мертвой армии, но не подозревал, что так скоро.

Эрик ссутулился, сунул ладони между сжатыми коленями и замер; бледнота легла на его круглое веснушчатое лицо. Буверт, напротив, повеселел.

— Мы пойдем на Желтые горы? — обрадовался он. — С Арцисом?

— Если бы... Боюсь, к пристанищу некромагов король отправится без тебя, — покачал головой я. — До сегодняшнего утра я надеялся, что мне никогда не придется огорчать вас подобной вестью, — признался я и немного помолчал. — Битва сегодня. Мертвая армия Узуйкама на подходе к нашему замку, — ошарашил я всех, включая колдуна, и понурился. — Об этом, клянусь небожителями, я не знал. Думал... Впрочем, теперь неважно, что я думал.

Повисла зловещая тишина. Неудобная тишина. Честное слово, лучше бы Эрик с Бувертом проклинали своего подлого учителя самыми страшными проклятиями и плевали ему в рожу. Покончили бы с этим раз и навсегда, так было бы спокойнее. Только некому было плевать мне в лицо и слать проклятия. Буверт никогда не позволил бы себе подобных низостей, да и вообще был воодушевлен известием о грядущей битве. Пекарь дрожал, как осиновый лист, и стеклянными глазами смотрел в пустоту.

— А уехать? — тихо-тихо вымолвил он. — Сбежать?

— Хм, — хмыкнул Буверт с презрением.

— Вряд ли агенты его величества отпустят кого-нибудь из нас. Полагаю, у них каждый солдат на счету, не говоря уже о творцах волшбы. — Богарт поднялся и оперся на посох, печальная весть горбила колдуна. — Так и было задумано изначально... — начал он и бросил внимательный взгляд в окно, словно заметил в небе что-то странное. — Арцис понимал, что одной армией ему не одолеть Узуйкама, поэтому решил схитрить. Использовал вас и нас в качестве приманки. Одного не могу понять: почему старина Узуйкам так легко на нее соблазнился? Три антимага... Что с того?

— Тридцать антимагов, — пояснил я. — Старый пердун, будь он проклят, подумал, что в нашем замке и вправду тренируют три десятка антимагов. Невероятно, конечно, но агенты его величества и следопыт, что и говорить, постарались на славу. Надули Узуйкама, да как изящно!..

— Об армии что-нибудь известно? — спросил Богарт, снова опускаясь на стул.

— Своими глазами видел несколько тысяч мертвяков.

— Ого! — подивился колдун.

— Ага.

— Это ж сколько при них некромагов должно быть? Сотня.

— Где-то так, — согласился я. — При условии, что они будут держать тварей на коротком поводке. Иначе и тысячи не хватит.

— Ай да Арцис! Перехитрил-таки Узуйкама.

— Не думаю, что победа будет легкой, если вообще будет, — заметил я. — Близнецы, моя Лиля... Несколько сотен колдунов и некромагов. Да и Желтые горы — не Галахамские равнины.

— Что будет, то будет, — вздохнул Богарт. — Демон с ними, с Желтыми горами. Мы здесь, и с этим ничего не поделаешь. Нужно решить, как остановить мертвую армию.

— За этим я тебя и позвал.

— Но почему нельзя оставить замок? — с надрывом спросил раскисший пекарь. — Ведь мертвяки...

— Они должны увязнуть здесь, — прервал его я и, немного помолчав, сказал: — Эрик, тебе самое время проститься с Клариссой. Ее скоро вышлют из замка. Если ты хочешь с ней проститься.

— Хочу, — задумчиво произнес пекарь и, поднявшись, тяжко вздохнул. — Мы умрем?

Буверт закатил глаза. Эрик заметил его реакцию и надулся.

— Нет, — улыбнулся я. — Конечно нет, — старался подбодрить я приунывшего пекаря, как мог. — Но при условии, что вы будете в точности выполнять мои указания, — добавил я и осуждающе посмотрел на дворянина. — И не станете корчить из себя героев, Буверт.

Эрик мог опоздать на урок, ослушаться меня, но теперь я был уверен, что он без моего ведома шагу не ступит. А вот поведение Буверта, всегда исполнительного, меня настораживало. Как бы в попытке снискать себе славу он бед не натворил.

— И не падайте духом. У агентов есть план. Не ахти какой, но сработать может.

— У них есть план? — удивился Богарт.

Я кивнул.

— В трех часах езда отсюда, в Аюте, стоит войско. Как только мертвяки начнут штурм, агенты отошлют голубя. Нам останется лишь продержаться до прихода основных сил. — Я ободряюще улыбнулся и хлопнул пекаря по плечу, он пошатнулся. — Да неужто мы не продержимся! Зря, что ли, я вас учил?

Эрик нервно хмыкнул и поплелся к двери. Смотреть на него было жалко.

— Буверт, ты тоже свободен.

— Да, учитель.

— Не забудь перед боем надеть перстни.

Он вымученно кивнул и закрыл за собой дверь.

— Богарт, подойди к окну.

Колдун, покряхтывая, подошел. Положил посох на кровать и посмотрел во двор, где уже была заметна суета. Видимо, Пронт и Маркус оповестили солдат о надвигающейся угрозе. От прежнего покоя не осталось и следа.

— Мертвяки пойдут с запада, поэтому разумно взять это направление. — Я ткнул пальцем в окно, указывая на Ламайский лес. — Нужно постараться уничтожить их как можно больше еще на подходе к замку. Иначе будет совсем тяжко.

— Согласен.

— Я с учениками встану на западной стене. Тебе предлагаю встать ниже, на том подъеме. И вы — в безопасности и рядом, и нам удобно.

— Понял, — кивнул колдун. — Чем будешь их разить?

— Огнем. Больше нечем. Пусть горят. Пусть жгут друг друга, — зло сказал я, представив полыхающую мертвую армию. — Проклятые твари.

— Что требуется от меня?

— Подготовь магов как следует. Чтобы они не дали деру при виде первого мертвяка. — Я немного помолчал. — Не знаю как, но их магиата должна быть гуще меда и ярче солнца. Пейте все, что можно. Любые усилительные и охранительные зелья. Только небожители ведают, какие заклинания нам могут понадобиться. Ну не мне тебя учить.

— Постараюсь, — покивал колдун.

— Извини, но всю магиату из желторотых колдунов придется тянуть через тебя. Будем ее смешивать с твоей магией. Для усиления... Словом, надеюсь на тебя и на твоих магов. Уверен, ты не подведешь.

Богарт, глядя на меня, хитро улыбнулся.

— Да-да, согласен, я тоже не думал, что когда-нибудь скажу такие слова колдуну, — разгадал я его улыбку. — В конце концов, как верно заметил Дар Лэндмильский, глупо ненавидеть всех собак, если одна тебя покусала. Эх, будь все представители вашего племени подобны тебе, глядишь, и не пришлось бы королю посылать своего друга на гибель, а мне пить из тебя магию.

— Что ж, пойду готовить магов.

Он вновь улыбнулся мне и, взяв посох, покинул комнату, а я лег на кровать, решив еще немного побыть в одиночестве.

Выходить из замка не хотелось: во дворе меня ждали совсем другие солдаты, совсем другие ученики — совсем иные люди. Перед глазами вставали образы будущих защитников. С унылыми лицами, с печальными глазами. Ведущий к дверям коридор теперь напоминал один из потусторонних тоннелей, отделяя мир замка от мира двора. Как и на загробных тропах, в темном и длинном коридоре было тихо и пустынно.

Прежде чем выйти, я немного постоял, припав плечом к дверям. Они были настолько толсты и подогнаны так мастерски, что я не слышал и шороха. Хотя очень ясно представлял, что сейчас творится во дворе. Агенты его величества уже наверняка орут во всю глотку, подгоняя нерасторопную солдатню, а точильные диски с треском скользят по клинкам, вышибая фонтаны искр. Люди суетятся, люди боятся. По двору ползает сотня откормленных мышей, пойманных для злого и голодного кота.

Золотая клетка захлопнулась. Время покоя и счастья кончилось, пришло время храбрости и горя. С этой скорбной мыслью я открыл дверь.

Невысоко над замком словно нависла огромная туча, бросив на всех его обитателей тень. Казалось, даже воздух потяжелел от тревоги. Я посмотрел вверх: на небосводе белели редкие пятна облаков.

Одно радует: армию безмозглых мертвяков кто-то должен поддерживать, питать их магией и жизнью. Как справедливо заметил Богарт, понадобится не меньше сотни некромагов, чтобы довести мертвецов в целости и сохранности от Желтых гор до замка Пяти мечей. Да, некромагов будет много, и уж я постараюсь, чтобы их стало меньше.

— Анхельм! — крикнул Маркус.

Они с Бувертом стояли на западной стене. Чуть подальше от них о чем-то спорили Пронт и Богарт. Дар тоже был во дворе. Почти не двигаясь, сидел на бочке у крыльца и глядел себе под ноги. Впервые за полтора месяца я видел, как легендарный целитель курил трубку. Переживал за нас.

Я сошел с крыльца и остановился рядом с Даром. Он, подняв глаза, с тяжким вздохом выпустил табачный дым.

— Во мне есть... магия? — спросил он тихо.

Я не ответил. Не знал ответа. Мне всегда казалось, что магия интересует легендарного целителя так же, как нашего славного короля — судьба гоблинских племен. Дар почти не посещал уроков, а если и приходил, то стоял в стороне и никогда ничего не спрашивал. И тут вдруг?.. Внутри Дара и вправду сверкало золотистое облако, но по виду от магии оно отличалось настолько, насколько персиковый сок отличается от вина. Я не пил то, что рождалось внутри целителя, и не мог ответить уверенно, есть ли в нем магия. Что-то в нем было, но относилось ли это "что-то" к магии?..

Дар смотрел на меня с такой надеждой, словно от ответа зависела его жизнь. В больших голубых глазах играли солнышки.