Седьмая печать

Словно разрез от клинка потянулся по планете первой раной, нанесённой пылающей ненавистью.

И остриё всё быстрее приближалось к Лондону.

Прошли секунды — но время словно растянулось. Тома мчался вперёд, уже понимая, что не успевает, видел сражающихся Канзаки и Стейла, хватающую Урсулу Агнес, Индекс, что изо всех сил отбивалась от Лессар и Ицувы, тянущих её как можно дальше от Томы...

Цучимикадо скользнул под замахом демона, поднял пистолет — и уже тогда начался шум, больше напоминающий дикий вой. Вой ужаса, что несётся над планетой к началу своего буйства.

Тома вытянул вперёд правую руку, желая схватить, спрятать, защитить... но уже отчётливо понимая, что не успевает, что опоздал совсем немного...

На мгновение они все успели повернуться к нему, и словно бы поняли, успели понять, что происходит...

А затем пламя ударилось в правую руку, обогнуло её, заключило его в тесные объятья.

И мир превратился в ад.

Академия-сити стал одним гигантским пожарищем — теперь вне всяких иллюзий, желаний и допущений. Последние небоскрёбы были разрушены падающим с небес городом и смешались в жуткую техногенную кашу, в жаре которой ничто не могло бы выжить.

Однако же крохотные фигурки упрямыми точками шагали к своей цели. Сжимали винтовки, хотя те уже раскалились. Сдвинули на лоб очки ночного видения, хотя те уже обжигали. Пытались мелкими электроразрядами хоть как-то защитить себя от бушующей стихии, хотя вряд ли стоило надеяться на успех.

И тем не менее, до нужного места дошли все.

Мисака Ворст слегка приподняла Ласт Ордер, проворчав про затекшие руки; девочка же внимательно следила за тем, как клоны серией разрядов наклоняют торчащие кверху металлические шипы, позволяя застывшему на них телу безопасно соскользнуть на асфальт.

— Как забавно... — золотистый ретривер, лежащий на импровизированных носилках, дышал очень тяжело и медленно, и даже голос из ошейника шёл с перебоями. — Никогда не думал... что моя смерть будет такой... и послужит такому...

— Нам всем неизвестно будущее /return — сказала Ласт Ордер. — Но я точно не хочу такой вариант /return

— Как я и говорил Генсею... — пёс почти по-человечески закашлялся. — Никакой вы не расходный материал...

— И никогда не были /return

— Да... возможно, если бы я присутствовал при создании первых Кихар, то сумел бы сделать их иными... и всё бы стало иным...

— Лучше начать /return

— Я уже начал, — пёс закрыл глаза. — Я просто хочу напоследок порадоваться иронии... того, как вся воля Алистера была направлена против эсперов...

Руки клонов заискрили, и эти искры скользнули на застывшее тело Мисаки Микото, практически сразу покрыв её электрической бронёй. Больше всего искр собралось вокруг раздавленной головы, замерцало на багрово-сером облике.

— Для воплощения того, что Алистер называет Эоном Гора, нужно несколько условий, — с усилием заговорил Нокан. — И одно из них... когда человечество сможет создать жизнь.

Ласт Ордер тоже вытянула крохотную ручку, по которой забегали разряды. Мисака Ворст вообще словно окружила голову непроницаемым шлемом.

— И вторая ступень этого условия... когда созданная жизнь сама сможет создать жизнь...

Раны Мисаки стали затягиваться сами по себе. Серое вещество втянулось внутрь вместе со множеством разрядов, черепная коробка затрещала, возвращая себе нормальную форму, а следы крови будто слизались огромным языком.

— Алистер ненавидит эсперов, а мы смотрели на них как на подопытных... — Нокан шептал всё тише и тише. — И сейчас пришло время раскаяться, потому что только эсперы могут спасти наш мир...

Казалось, что бушующий по всему городу огонь просто боится приближаться к огромному светящемуся кругу, образованному клонами.

— Восстань, Третья, Рейлган, Мисака Микото. Эпоха Осириса, созданная Магическими Богами, подошла к концу вместе с ними, — пёс проскулил невероятно слабо, и обмяк с последней фразой. — Пришло время Научного Бога — и новой эпохи.

— Восстань, сестра Мисака /return

Электроразряды покрыли тело Мисаки абсолютно белым покрывалом, ярким светом разгоняющим тьму закрытого мглой пожаров солнца.

И в этой белизне открылись глаза.

Он опустил правую руку, не желая верить в то, что произошло. Не могло произойти, чтобы всех... всех разом...

Фигура проявилась в бушующем пламени, и на мгновение сердце радостно застучало — но затем сжалось в приступе гнева и ужаса.

Огонь отступил, слушаясь приказа, освободил им небольшую площадку.

Розовое платье до пят. Длинные золотистые волосы, на которых языки пламени словно танцуют. Большие голубые глаза. Милое личико весёлой, жизнерадостной девушки.

— Ты выжил? Вот так сюрприз! — и голос милый, даже добрый, словно его хозяйка само очарование. — А ещё и сейчас единственным выжил! Этим стоит заняться, не находишь?

В мире остались только двое. Он сам и стоявший перед ним демон в облике милейшей девушки.

— Как думаешь, всё пройдёт по такому же сценарию, как с Отинус? — улыбка Коронзон сияла радостью. — Ты меня ударишь, я расплачусь и раскаюсь, ты поймёшь меня, простишь и защитишь от всего мира. Мне, если что, такое по душе. Кстати, мелкая, лучше вылези, храбро посмотри в лицо неминуемой смерти. Глядишь, река мёртвых это как-нибудь зачтёт.

Трое — Тома совсем забыл про Отинус, прячущуюся всё это время за шиворотом. Однако сейчас она вылезла, даже уверенно встала на его плечо и выпрямилась во весь свой крошечный рост.

— Так-то лучше, — улыбка дополнилась довольным мурлыканьем. — Ну что, Тома? Как тебе такой сценарий?

Он не отвечал. Он боялся, что вместе со словами вырвется весь гнев и боль, он бросится на демона — и мгновенно проиграет. А пока же они стояли, и светловолосая голова задумчиво наклонилась к плечу.

— Знаешь, в благодарность за всю помощь в моём освобождении я могу дать тебе даже не шанс, а подсказку. Видишь ли, они все так или иначе верили, — тонкий палец небрежно указал за спину, в бушующий огонь. — И при этом жили во грехе. Оправдывали они себя или нет, понимали это или нет — не имеет значения. Незнание не освобождает от ответственности. А куда, позволь тебя спросить, попадают верующие, что живут во грехе?

Волосы зашевелились, взмыли вверх — и начали изгибаться в причудливые формы, с каждой секундой всё больше напоминающие...

Канзаки. Ицува. Цучимикадо. Лессар. Агнес. Урсула. Стейл.

Индекс.

Их лица метались в языках пламени, искажённые от бесконечного крика, и Тома перестал ощущать реальность, перестал думать, хотел отвернуться — но продолжал смотреть на облики абсолютных мук...

— Прими веру, — шипение Коронзон само казалось треском вражеского костра. — Раздели эти ценности. Пожелай оказаться с ними. И напади с желанием убить, желанием разрушить, с чёрной ненавистью, горем раздирающей твоё нутро. И тогда ты умрёшь, и река мёртвых унесёт тебя к ним, и вы будете неразлучны — навечно.

Огромная бесформенная маска соткалась из волос, беззвучно захохотала, всё больше открывая рот, пока не поглотила искалеченные болью лица, и огонь взметнулся вокруг неё крыльями абсолютного зла.

— Не надо, Тома, — Отинус погладила его по щеке, приводя в чувство прикосновением. — Пожалуйста, не слушай его. Не поддавайся эмоциям. Не позволь ему победить.

— Кажется, у нас тут третий лишний, Томик, — знакомое прозвище пропелось со знакомыми интонациями, заставляя вздрогнуть от пришедшего вопреки жару озноба. — Как насчёт легкоподжаренной недобогини?

Он успел поднять правую руку на защиту Отинус, но рука Коронзон тоже поднялась медленной насмешкой победителя.

И сковалась голубоватой цепью — лёгкой на вид, но мигом потянувшей Коронзон к земле. Ещё одна привязала к телу вторую руку, две перехватили волосы, одна скрутила ноги и вынудила опуститься на колени.

Алис-тян медленно прошла сквозь пламя, держа в руке светящийся голубой шар, от которого к цепям тянулись почти неразличимые нити.

— Прости, Тома, — в её голосе не было и капли веселья. — Весткотт подготовил пентаграмму специально для меня. Правда, он не учёл смену пола, но даже так пришлось повозиться... слишком долго.

— Привет, папочка, — писк Коронзон заставил их всех сморщиться.

— Заткнись, демон, — Алис-тян подпустила в тон холодной стали. — Ты бессилен против воли людей и знаешь это. Пусть я не могу тебя убить, но могу сковать и заточить.

— Прошлые разы не удались, папочка, — писк стал ещё омерзительнее. — Неужели ты всё не можешь перестать наказывать свою бедную доченьку Лолу?

— Тома, слушай, — Алис-тян решила просто игнорировать. — Я обещаю тебе, что верну всех, кого ты потерял. Айвасс сумел воскресить Лилит, и когда всё это закончится, то я призову его, узнаю, как именно он это сделал, и повторю. Верну всех. Так что, пожалуйста...

Хохот Коронзон было похож на ор монстра, обнаружившего беззащитную добычу. Алис-тян даже вздрогнула и недовольно посмотрела на беснующегося в цепях демона.

— Айвасс... воскресил... ой, не могу... — хохот перевоплотился в не менее жуткое иканье. — Вот ведь... умора...

— Я же велела заткнуться, демон, — прошипела Алис-тян, и это подействовало: прекратились сразу и икота, и хотот. Однако ответная речь Коронзон всё равно сочилась ядом:

— Тебе же выдали все подсказки, Алистер. Все ключи и указания. Твоё эго настолько велико, что не позволяет догадаться?

— О чём ты? — нахмурилась Алис-тян, и даже отступила от последующего вскрика:

— Айвасс не воскрешал твою дочь! Ты призвал его в тело своей жены, когда та была уже беременна! Он просто запомнил и воссоздал ребёнка!

— Что? — лицо Алис-тян посерело, рука с шаром дёрнулась.

— Настоящая Лилит Кроули до сих пор где-то в слоях реальности! То, что вернул Айвасс — не более чем копия! Копия, воссоединения с которой ты так ждёшь! — новый взрыв хохота грозил разрушить барабанные перепонки. — Такая же копия, которую тебе сразу предлагали сделать! Но ты отказался, и прошёл такой долгий путь избегания лишь для того, чтобы прийти к началу!

— Не может быть... — прошептала Алис-тян, рука поникла, и Тома предупреждающе закричал:

— Алистер!

Но поздно — цепи на Коронзон уже лопались, и освободившиеся волосы взметнулись клинком. Алис-тян попробовала среагировать, вновь подняла руку с шаром, но заблокировать удар не получилось.

Волосы пробили тело насквозь, мгновенно окрасив пол и голубые одеяния кровью. Алис-тян безвольно поникла, а волосы медленно подняли её в воздух, поднося к Коронзон.

— Для людей ты, может, и велик, — последние обрывки цепей рухнули и растаяли. — Но для Бездны вы все одинаково жалкие.

— Алистер! — Тома шагнул вперёд, сам не зная, что он предпримет. Алис-тян прошептала что-то неслышное, шевельнула рукой — и пространство на секунду разрезало.

Правая рука отлетела с фонтаном крови, и огонь сразу сожрал её.

Сверкающее фиолетовое тело дракона вырвалось на свободу, и зубастая пасть взревела, чуя добычу.

— О, — волосы Коронзон ещё раз пронзили Алис-тян, а затем выбросили в огонь. — Зверушка тоже тут. Думаешь победить с её помощью?

Тома не знал, сможет ли — но понимал, что это единственный шанс. Вряд ли они придумают что-то ещё против Коронзон, и если эта Неведомая Хрень действительно работает на его силе воли...

Единственный шанс. И дракон взревел, готовый к бою.

— Ой, страшно, — на лице Коронзон не пробегало и тени испуга. — Ой как страшно. Так страшно, что я спрячусь за спинами больших дядь.

Потолок исчез словно в мгновение ока, и вытянутая крокодилья морда уставилась на них, сверкнув зубами. А в её пасти...

Девушка с очень длинными чёрными волосами стояла прямо в пасти и вытягивала вперёд руку. Тома не сразу её узнал, но когда узнал...

Монстры посыпались из раскрытой пасти — и от взмахов Одеялко делились надвое, натрое, покрывали собой весь обзор. Они падали прямо в огонь и вставали, игнорируя его. В основном псы, но над головами пролетели ящеры, а из тылов взметнулись гигантские перепончатые щупальца. Они все окружили Тому прочным кольцом, позволяя Коронзон в самом деле отступить подальше. Дракон вновь взревел — но монстры одновременно издали ответный рёв, а крокодил сверху ещё и поддержал.

— Ну, Тома, — улыбка Коронзон напоминала предвкушение садиста. — Вот тебе многочисленные враги для победы. Глядишь, умрёшь доблестно сражающимся героем и попадёшь в какой-нибудь хороший слой. Может даже найдёшь себе там новую жизнь, свободную от тревог и волнений, а всё это забудешь как страшный сон. Кто знает? Уж точно не я. Собачки, фас.

Он сейчас умрёт.

Это неизбежно.

Даже спасти Отинус не сумеет.

Но всё же Тома изготовился к бою, дракон раскрыл сочащуюся предвкушением пасть, а крокодил наверху вновь взревел.

Самолёт влетел ему прямо в глаз и взорвался, сменив вой на дикий визг. И сразу зелёные лучи скользнули по его морде, а окутанные белым фигуры разлетелись в разные стороны. Одеялко потеряла равновесие и едва не полетела вглубь раскрытой пасти, но одна из фигур просунулась мимо зубов, схватила её за руку и потащила куда-то в сторону.

Брови Коронзон взметнулись, но отреагировать не удалось из-за треска позади. Что-то выплыло из огня.

Индекс! Внутри защитного красного шара и с книгой в руках. Это отвлекло Коронзон, а дракон тем временем начал трепать кинувшихся собак. И удачно трепать, пасть хватала и пожирала по три за раз, а Тома левой рукой умудрялся отбиваться от остальных. Хотя совсем недолго, вон одна уже подлетела с раскрытой сочащейся пастью...

— Суперпинок! — Кинухата свалилась на неё сверху и выстрелила под себя из пистолета, мгновенно растворяя пса. — Привет! Пришли на помощь! Супердракон! — всё это она выпалила, продолжая стрелять белыми пулями, моментально уничтожавшими собак.

— Только не подходи к нему! — предупредил Тома, стараясь поворачиваться безопасной стороной; Кинухата сама сообразила, что его лево уязвимо, и взяла на себя оборону. Одна из собак всё же сумела напрыгнуть на неё, но обломалась об прозрачный щит и мигом растворилась от очередной пули.

— Так-так-так, — внимание Коронзон тем временем переключилось на Индекс. — Что это ты делаешь, девочка? Что ты читаешь? Ты что, хочешь, чтобы тебе оторвали руки и ноги? Хочешь прожить остаток дней, моля о смерти?

Волосы вновь взметнулись клинком, но между ними скользнула чёрная-зелёная фигура, от удара засветившаяся серебряным. И вскинувшая пистолет, отправляя в Коронзон сразу три пули.

Хамазура выругался, осознав, что ни одна из них не навредила врагу, однако Анери мигом сообщила:

— Хамазура, по моим данным девочка читает заклинание, которое должно ослабить демона. Думаю, в этой ситуации нам стоит её защитить.

— Она ведь уже... — взглянул Хамазура на красный щит. — Хотя да, защитим, разумеется!

Он вновь начал стрелять, а над ними вновь вспыхнул зелёный: Мугино, спасая Такицубо и Одеялко, ослепляла и испепеляла чудовище. Куроёри рядом с ней сосредоточилась на летающих монстрах; кинжалы летали столь размашистыми дугами, что те даже с уворотами неизбежно напарывались.