Гп-15

— Ммм... — Гермиона прильнула к его руке, — Почему ты меня гладишь?

— Ты похожа на кошку.

— Звучит странно.

— Во сне ты ещё урчала как котёнок, так мило, хррр, — спародировал Гарри, — я не смог удержаться. Люблю кошек.

Гермиона слегка порозовела.

— Ох, Гарри, ладно. Но всё же, спать с кем-то — это звучит как-то...

— Да ладно тебе, — Поттер ухмыльнулся, — ты так мило обнимала меня во сне и жевала мою пижамку клыками, что я чуть не умер от отравления умилением, — Поттер погладил девчушку по щеке, — вместе спать теплее, приятнее, и спится лучше. Без всяких рукораспусканий, хотя с ними ещё приятнее.

— Вот уж, — Гермиона задёрнула сползший край пижамки, открывший глубокое декольте, застегнула её и села, широко потянувшись, — Гарри, не надо так — нас могут заметить. Это первое. И я как-то не привыкла к такому, хотя...

— Хотя что?

Гермиона засмущалась.

— Ну... я это... имею в виду, хотя я не против, если ты не будешь считать меня доступной девушкой.

— Как можно, Гермион, не надо таких мыслей. Наоборот, — он лёг, закинув руки за голову, — мы, мальчишки, любим когда говорят с нами прямо, а не малопонятными намёками. Я установил мощную защитную магию на обе комнаты — даже домовики не смогут узнать, где ты, а где я. Молчу уж про то, что кто-то войдёт — это немыслимо.

— А, ну...

— И потом, — Поттер потянулся и схватив Гермиону за руку, повалил себе на грудь. Гермиона не стала сопротивляться.

— Гарри, я это... не настолько романтичная особа.

— Я знаю, Гермион, я знаю. Тем не менее, — он поцеловал её в щёку, — давай просто побудем вместе. Мне так приятнее. Знаешь, я тоже очень одинокий человек. Более одинокий, чем ты можешь представить. Я бы хотел полежать с тобой ещё немного, послушать твоё дыхание, погладить твои волосы, и послушать, какой я дурак, — улыбнулся Поттер, — а потом мы пойдём развлекаться.

— Развлекаться? — не поняла Гермиона. Сердце её стучало так, что в ушах отдавалось. Гарри бесстыже, и даже как-то слишком нагло для мальчика, повалил её на себя, устроил поудобнее, и гладил по волосам, заставляя испытывать желание заурчать от удовольствия. Но она сдерживалась. Некоторое время. Но потом всё-таки предательские звуки зазвучали против её воли. Гарри, умилившись ещё больше, продолжил гладить по голове.

— Прекрати, — Гермиона вырвалась, — это выглядит странно.

— Почему бы и нет?

— И почему тебя в твоей анимагической форме даже погладить нельзя.

— Зато она позволяет сделать много других вещей, — Гарри мечтательно закрыл глаза.

* * *

*

Ночь.

* * *

— Волдеморрррт Бастаррррд, — Профессора Квирелла чуть не подбросило на месте.

Ещё бы, педсовет, кабинет Дамблдора, и вдруг — попугай. Впрочем, не один Квирелл был удивлён — Дамблдор тоже. Он наставил палочку и попытался поймать попугая, но тот увернулся.

— Волдеморррт Дуррррак! Лорррд Сволочь, сволочь, сволочь! — Попугая схватить не удавалось.

Помимо Дамблдора, в охоту за птичкой включились и другие профессора.

— Дамблдоррр Дурррак Ррредкостный, — Попугай перелетел с полки на полку. Заклинания только захватывали книжки и вносили хаос.

— Профессор Дамблдор, что это за птица? — Макгонагалл поправила съехавшую набок остроконечную шляпу, повисшую на ушах.

— Не знаю, Минерва.

— Неужели...

— Защитные чары Хогвартса по прежнему сильны.

Дамблдор метнул в попугая меткое самонаводящееся заклинание превращения в человека. Но... Оно не сработало. Попугай был настоящим. По крайней мере, магия против анимагов на нём не сработала.

— Дамблдорррр Мазила, — Прокомментировал попугай, перелетел на жёрдочку феникса, сев рядом с очумевшей от такого расклада птицей, и вдруг громким голосом с попугайным акцентом проговорил:

"Принц:

— Вот! Как и обещал! Голова дракона!

Король:

— Вот! Как и обещал! Рука принцессы!"

"Приходит письмо Волдеморту от Дамблдора:

"Дорогой сэр, поскольку моя секретарша — дама, я не могу продиктовать ей то, что о вас думаю. Более того, поскольку я джентльмен, я не имею права даже думать о вас так. Но, так как вы ни то, ни другое, я надеюсь, вы поймете меня правильно"."

Раздались смешки. Макгонагалл и Спраут.

Дамблдор слегка порозовел от смущения, Квирелл чуть не лишился сознания. Попугай же не унимался:

"У зеленой изгороди играет мальчуган Уизли. Проходит мимо волшебник и спрашивает:

— Малыш, а где твой отец?

Мальчонка важно отвечает:

— В свинарнике, сэр. Идите прямо туда, вы его там узнаете по ярко-красной панаме!"

Теперь смеялись сильнее. Попугай продолжал:

"В первую брачную ночь у престарелого чистокровного волшебника с молодой невестой ничего не выходит.

— Ладно, я спасу вашу честь — порежу себе палец и вытру его о простыню.

— А я вашу! — отвечает она, сморкаясь в простыню..."

Флитвик всё-таки исхитрился поймать птичку. Точнее, думал так — попугай с хлопком исчез прямо на глазах удивлённой публики. Дамблдор хмуро посмотрел на то место, где он только что был.

— Какие пошлости, — сказала Макгонагалл сухим тоном, — Профессор, что это за птица?

— Не знаю, — Дамблдор погладил бороду.

* * *

*

Люциус Малфой вернулся домой поздно — как он ни старался, новость о том, что его жена ждёт тройню, всё равно разлетелась по волшебному миру. Его поздравляли, его хлопали по плечу, ему завидовали, его ненавидели, и весь день в министерстве только об этом и говорили. Его это очень сильно утомило — Нарциссу пришлось спрятать, благо был у Малфоев домик на исторической родине, во Франции, и подальше от английской аристократии, от Дамблдора, от Пожирателей Смерти...

В Англии они, пожиратели, были могучей силой. Сильными, опасными, страшными — их боялись, но во Франции это всего лишь группка иностранных террористов. Во Франции их ждала гильотина, если бы кому-нибудь из бывших "друзей" Малфоя захотелось увидеть Нарциссу. К тому же система охраны во франции намного лучше нелепой и архаичной британской — на всю страну наложено табу на нелегалов — проникнуть во Францию обычной аппарацией, как в какую-нибудь румынию, совершенно нереально. Даже Волдеморт, каким бы он ни был пафосным здесь, в Англии, очень боялся связываться с иностранцами и всячески избегал их.

Люциус изрядно устал за целый день и прибыл домой через камин. Первое, что он увидел — это детишки. Они сидели в главном зале, оборудовав там целый кинотеатр. Малфой вежливо прокашлялся.

— Смотрите кино? — осведомился он.

Гарри кивнул. Драко удивился — никогда бы не подумал, что его отец, такой ненавистник маглов, вообще знает, что такое кино — для волшебников это нетипично. У них своеобразное мышление, и они ведут себя часто в присутствии маглов не слишком адекватно — потому что даже не способны понять, что делают не так — воспитаны в абсолютно другом мире.

— Отец, — Драко встал, — как прошёл день?

— Замечательно, — Люциус поставил свою трость к стулу, расстегнул мантию, которую тут же утащили домовики, — Мисс Грейнджер, вас внесли в реестр анимагов, я лично убедился, что всё в порядке.

— О, спасибо, сэр, — Гермиона встала вслед за драко. Гарри поставил кино на паузу, и тоже потянулся.

— Мистер Поттер, меня постоянно спрашивали о двух людях — о Нарциссе и о вас.

— Правда? А что такое?

— Общественность желает убедиться, что с вами всё в порядке. Вы уже три дня не выходили из малфой-мэнора, естественно, некоторые забеспокоились. Не окажете мне честь, в следующий раз лично выйти к журналистам? По всему волшебному миру гремит новость о том, что вы убили на дуэли Альфреда Нотта. Не скажу, что он мой близкий друг, но всё же, меня постоянно об этом спрашивают.

— Хорошо, сэр, — Гарри встал, потянувшись, — вы правы, мне следует лично пообщаться с журналистами. Правда, сегодня ещё не время.

— А когда оно настанет?

— Сегодня нет сенсации, которую я мог бы им предложить, — сказал Поттер, — ну вы же понимаете, они это любят. Я не хочу позволить кому-либо формировать в глазах общественности мой имидж, это может очень плохо кончиться. Вас вот до сих пор считают пособником Волдеморта, многие. Имидж — страшная штука в мире волшебников.

Малфой медленно кивнул. Говорить Поттеру, что он и правда был пособником Волдеморта, он не хотел.

— Это давно в прошлом.

— Я надеюсь, сэр, — Гарри ухмыльнулся, — вы были молоды, горячи и глупы, как все юнцы. Хотели доказать что-то кому-то. Хотя бы своему отцу, что вы что-то можете. Сегодня у вас есть состояние, жена, уже почти четверо детей, терять это всё из-за амбиций одного психопата, сгубившего уже не одну чистокровную семью? Нет, я думаю, из бывших пожирателей, действующих и потенциальных, коими являются все остальные, вы меньше всего хотели бы возвращения этого красноглазика. Поэтому я вообще нахожусь здесь. Вы наименее заинтересованы в том, чтобы кому-то подчиниться. Томми-Красноглазику, Голубому Дедушке, или нашему идиоту-министру.

Малфой не ответил. Гермиона спросила:

— И почему так важно дать что-то газетчикам?

— Волшебники... — Гарри поморщился, — иррациональные существа. В волшебном мире, Гермиона, если ты невиновна в чём-то, но все уверены в обратном — тебя будут считать виновной. И наоборот. Здесь суд работает по принципам суда линча, и само общество тоже. Если ты обладаешь славой Дамблдора — то тебе простят многое, очень многое, за что других тут же бы арестовали. В отличие от магловского мира, где правит балом логика, здравый смысл и расчёт, у волшебников главное — ощущения, мнения и убеждения. Вера, в конце концов. Поэтому я не стесняюсь делать что-то, что очень горячо воспринимают волшебники. Если бы я был послушен и тих, то Дамблдор просто уничтожил бы мою репутацию, смешав с грязью, так как легенда о мальчике-который-выжил уже себя изжила. Люциус, может быть тебе что-то придёт в голову, что такое можно сделать, чтобы дать косточку этой собаке из ежедневного пророка?

— Ты имеешь в виду какой-нибудь скандал?

— Ну или ещё что-то в этом роде, — согласился Гарри, — у меня есть пара делишек на примете. Знаешь, ты тоже нуждаешься в том, чтобы немного поднять репутацию.

— И тебя не беспокоит, что я был пожирателем смерти? — спросил вкрадчиво Малфой.

— Да ни капли. Второй раз в это дерьмо ты вряд ли захочешь влезать.

— Но метка...

— Главная основа волдемортовой организации, — согласился Поттер, — Тёмная Метка. Доступна лишь лордам магии.

— А это кто? — спросила Гермиона.

— Ох, — Поттер прикрыл глаза, — это долго объяснять. Волшебники по природе своей неравны, и дело не в чистоте крови, а в уровне развития. В этом лучше всех преуспели китайцы, одержимые самосовершенствованием, но и наши что-то да умеют. Если говорить по простому — есть три основных типа волшебника — это сквибы, волшебники и лорды. Сквибы не обладают магическими силами, но чисто генетически являются результатом деградации волшебства в обществе из-за нехватки свежей волшебной крови — маглорождённых. Волшебники — это основная масса, а лорды магии — это следующая за волшебниками ступень. Они обладают более могущественными магическими силами и могут творить заклинания, доступные только для них. Это старинное наименование, в разные времена и в разных культурах они были разными — в древнем риме и греции их считали полубогами и богами. В культуре современного европейского волшебства устоялись названия гранд-мастера, а в английской — слово "лорд". Хотя это вовсе не означает, что это нечто ужасно почтительное и могущественное — просто это более могучий волшебник, обладающий куда большими силами, чем его рядовой собрат.

— А Дамблдор? — спросила Гермиона.

— Судя по его виду и внешности, а так же магии — Дамблдор замазан в тёмной магии, и не может стать таким волшебником. Да, он сильный волшебник, но не лорд, не гранд-мастер — поэтому он никогда не сражался с Волдемортом лично. Мог бы заставить того сбежать, но если уж бой будет при прочих равных — скорее всего Дамблдора уничтожат. Силы Лорда дают некоторые возможности, которые кажутся нелогичными и противоречивыми обычным волшебникам.

Гермиона кивнула:

— А...

— Волдеморт? Да, он тёмный лорд. Он одержим силой, и поэтому сумел им стать. Правда, я не знаю точно, когда, но сумел. Тёмная метка — это раздел высшей магии контрактов — высшая же магия, целиком и полностью — доступна только гранд-мастерскому уровню. Поэтому эта сила непреодолима для простых волшебников. Лорд превосходит обычного волшебника во всём. Как танк превосходит легковой автомобиль, если им доведётся столкнуться вместе. Каким бы ни был автомобиль — танк его сомнёт.

Гермиона кивнула:

— То есть волдеморт тёмный лорд. Окей. И поэтому с ним нельзя бороться?

— Почему же, можно. Просто это очень опасно, и для большинства волшебников — скорее всего приведёт к смерти. Современные волшебники воспитаны в атмосфере всеобщего равенства, поэтому большинство из них попросту не сможет понять, почему они проиграли. Вот допустим, — Гарри щёлкнул пальцами и произнёс:

— Протего.

Перед ним появился большой, сияющий белым светом, щит. Он имел форму круглого щита, висел в воздухе и издавал лёгкий гул, от него слегка дуло ветром, а яркие белые переливы завораживали.

— Протего. Классическое заклинание, изучаемое в хогвартсе. Обычное может остановить обычные заклинания, но этот — создан Лордом, так что можете попробовать его на прочность. Советую начать с самых мощных заклинаний.

Люциус Малфой выгнул бровь.

— Мистер Поттер...

— Не откажите в любезности.

— Ладно. Авада Кедавра, — Люциус бросил зелёную вспышку так, чтобы она была направлена в стену, когда пробьёт протего. Но... в месте попадания щит сильнее вспыхнул яркими переливами света и тёмное заклинание просто утонуло в нём, оставляя за собой колышущиеся линии света.

Люциус удивлённо выгнул бровь.

— Как правило — светлая магия ориентируется на защитные функции, а тёмная — на атакующие. Поэтому у них равный баланс — хотя нельзя сказать, что одна из них сильнее. Тёмный волшебник определённо более опасен в противостоянии с кучей более слабых волшебников — он может нанести им больше ущерба своей магией. Но если светлому волшебнику, противостоящему тёмному, удаётся перевести бой в битву на истощение, то тёмный выдохнется первым. При прочих равных, конечно же — его магия не позволяет исцелять, а защита как правило много слабее. Поэтому тёмные волшебники прибегают к разного рода экзотическим практикам, вроде волдеморта, чтобы не умереть от первой же пробившей защиту авады.

Гермиона кивнула согласно. Люциус спросил, глядя на то место, где только что развеялся щит:

— Вы уже достигли уровня лорда?

— Совершенно верно. Хотя правильнее сказать — это врождённый талант. Иначе Волдеморту не было бы смысла так рваться меня убить — ведь я для него очень неудобный противник. И его сила строится на том, что он монополист высшей магии. На том, что никто не сможет снять его тёмные метки, пробить его защитные заклинания или защититься от атакующих. Он поставил на это всё, упиваясь своим превосходством над другими. Через это и пострадал, — Гарри трансформировал кресло под собой в красивое, большое, крутящееся, кресло-из-будущего, повернувшись на нём. Так он выглядел внушительней — мебель то необычная для волшебного взгляда. Прямо трон настоящий. Поттер ухмыльнулся, — Насколько я понял, сам Дамблдор попал в неуютное для него положение. Он не может стать лордом магии, нет врождённого таланта, и что главное — запятнал себя тёмной магией в юности. Он не способен стать противником Волдеморту, но тут появляюсь я... — Гарри улыбнулся, покручиваясь вместе с креслом-троном, — понимаете к чему я?