Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Короткий отрезок вентиляции обрывался в вертикальном колодце. Я вывернул шею — сверху холодно подмигнула звезда. Плюнул вниз — тишина. Немного смущала высота, до края было метров десять, если не больше. Мне может не хватить силы, а измерять глубину собственной задницей как-то не комильфо. Ладно, за неимением лучшего, полезу через дудку, но завтра. Сегодня уже не успевая сделать то, что собирался.
Вернувшись в камеру, я вежливо прикрыл засов, кое-как затёр занозы тряпкой и рухнул спать.
Выспавшись, попытался дозваться Какаши. Зря пыхтел.
То ли не хватало концентрации, то ли мешало незнание направления, но отец не отозвался. Устав высаживать чакру в камень, я распластался кляксой и просто лежал. Неудача не обескуражила. Глупо было думать, что всё сразу получится идеально. И так везёт сверх всякой меры. Чтобы не унывать, перебирал хорошие мысли.
Всё ещё можно исправить. У меня обязательно получится. Я выберусь. И отыщу отца. Ну, или сам найдусь. Сейчас подкоплю силёнок, и всё получится...
Когда копошение чужих очагов, наконец, замерло, меня уже колотило от нетерпения! Порывшись в валяющемся тряпье, я нашёл относительно целый мешок. Зубами раздёргал ветхую ткань, проделывая отверстия для рук и головы. Нормуль одёжка, надо только подпоясать. А вот и лохмотья подходящие для такого дела.
Всё! Пора уже сделать кое-что правильное!
В зале со змеёй я собрал все свитки, книги, тетрадки на каменном постаменте, добавил пару сосудов, источавших чакру, непонятные металлические прибамбасы и щедро полил получившийся натюрморт маслом из погашенных светильников.
Знаешь, Орочимару, если подумать, я обязан тебе жизнью и даже благодарен за второй шанс, но путь гениальных учёных тернист. Скучные обыватели и мракобесы-политиканы постоянно норовят наложить запрет на исследования. По "моральным" соображениям. Сомневаюсь, что мой пакостный демарш остановит твои исследования, но буду надеяться, что хотя бы замедлит. А пока, перетопчешься без Фуши Тенсей!
От толстой свечки, вынутой из глаза змеи, я подпалил краешек свитка и пристроил его на кипу документов. Проследил, как задымилось и вспыхнуло масло. И что есть духу помчался в зал с кисельными чанами!
Вверх! Вверх! Вверх! Упираясь спиной, затылком и всеми четырьмя лапами в стенки каменной кишки. Вверх! Тут всего-то метров десять. Вверх!! А там ищи меня, свищи меня! Пока продерут глаза, пока учуют и потушат пожар, я уже буду ого-го как далеко. Главное вверх!!
До края оставалось всего ничего, когда шарахнул первый взрыв!
Какого хрена?!
Стенки воздуховода тряхнуло. Я ссыпался на пару метров вниз. Стёсывая шкуру со спины и пяток, затормозил и быстро-быстро полез обратно. Могу ведь, если припрёт!.. И я почти дотянулся до среза колодца, когда внизу рвануло снова. Гораздо сильнее!
Очнулся от боли. Похоже, я куда-то полз, опираясь при этом на сломанную руку.
Взрывной волной меня запулило из шахты прямо в ночное небо. Пока летел, в долгой синей вспышке видел, как трескается каменный склон, выворачивая наружу острые сколы. Об них я и хряпнулся так неудачно, а потом потерянно ползал, дебил контуженный, ни черта не видя в темноте и оседающей пыли.
Ой, блин... чем Змей пропитывал свои бумажонки, что так взорвалось?!..
И сколько я был в отрубе? Край неба уже светлеет.
О-оох...
Всё происходящее казалось каким-то, мать его, дежавю... Снова я весь избитый, в грязи и крови. Снова кругом какая-то адова каша (ну ладно, в этот раз я сам постарался). Снова надо срочно мотать (вернётся Орочимару домой — точно рад не будет). Но в этот раз ещё и сил нет. Рука не пашет, башка разбита (опять), уши ничего кроме звона не слышат, правое кровит.
Я попытался подняться на ноги.
Ой, голова-голова!.. Ой, лапка-лапка!.. Ой, бедный-бедный Сёши!!
Не, тухляк. Прежде чем куда-то тащиться, придётся позаботиться о руке. Острая боль и жуткий звук трущихся костей — запястье раздолбано, к бабке не ходи.
Стиснув зубы, я осторожно ощупал перелом. Набирающий краски отёк казался огромным, но сустав вроде бы не съехал. Размотав опояску своего рубища, полосками ветхой ткани кое-как перемотал лапу. Ещё немного подумал и оторвал подол. Тряпичную перекинул петлю через шею и вложил туда пострадавшую культяпку, чтобы не болталась.
Сойдёт пока. Остальное потом.
Вокруг посветлело. Уже вижу, куда ступать. Пора.
Блин... штормит, как Гая в лодке. Или, нет... Гая же больше не укачивает. И я так хочу, а то на Пьяного Мастера похож.
Так, ноги! Отставить мотылять! По прямой, давайте. По прямой! Раз-два, раз-два...
Ой, голова-голова!..
Надо найти безопасное место, отлежаться и позвать Какаши. Сам я на таких ходилках далеко не уйду.
Да даже если бы ушёл! Отец-то думает, что я умер...
Вот блин! Единственная надежда, что Майто за ним присмотрит. Я своего папулю знаю. Справляться с потерями он не умеет абсолютно. Близкие люди для него — основа вселенной. Выбей её и весь мир в куски!
Давайте, ноги! По прямой. Раз-два, раз-два...
Идеально по прямой не получалось. Спуск то и дело перегораживали расселины, торчащие каменные рёбра и заросли путаных кустов. До уровня леса (который вот он, рукой подать) пришлось добираться несколько часов. Единственной радостью в долгой дороге стал ручей (напился, умылся и намочил тряпки на руке). Зато, ступив под шелестящий бамбуковый полог, я сразу почувствовал себя лучше. Вокруг свистела, скреблась и пищала жизнь. Попробуй, найди один слабосильный источник среди сотен других огоньков! На лысоватых скалистых склонах мне постоянно мерещился чужой взгляд, буравящий затылок — в лесу напряжение немного отпустило.
Я мечтал поставить между собой и подвалами Орочимару леса, моря и горы. Сил хватило, чтобы заползти в низкую щель под кучей камней, нагрести на сломанную руку холодную рыхлую землю и провалиться в темноту.
Нужная для поиска сосредоточенность далась тяжело. Когда первый неуверенный импульс чакры скользнул по поверхности почвы, я вымок, как под дождём. Второй... третий... десятый... Пусто.
Несколько часов бесплодных попыток и отваливающаяся голова. Когда хлипкая поисковая ниточка ткнулась в знакомый покров, я сам себе не поверил.
Папа!!
Верещал я мысленно, но всё равно громко. До звенящего эха между ушей.
Вот только отец меня не почувствовал. Его собственная чакра даже не дрогнула. Я захныкал от досады. Он там что, раненый? Или удолбался с горя?..
Судорожно пережатый очаг мешал оставшиеся капли силы, пальцы цеплялись за землю, но импульсы бессильно бились в покров и таяли незамеченными.
Ну почему всё так?!.. Ну, пожалуйста, пап!
Ладно, тихо, тихо... Спокойно. Где Какаши, там и Гай. Я достаточно проехался на плечах у Майто, чтобы запомнить всё что надо. Ещё разок...
Нашёл! И моё прикосновение он учуял. Чакра ответно плеснулась, и я всей кожей ощутил его изумление. Чтобы Гай поверил, что это не случайный обман чувств, дотронулся ещё раз. А через пару минут снова попробовал достучаться до отца.
Есть!! Какаши очухался и сразу меня засёк!
Получилось.
Теперь будут искать.
Радоваться я уже не мог, но облегчение присутствовало. Задача упростилась до уровня — "выжить и не попасться врагам". Средняя сложность. Справлюсь.
Немножечко посплю и сразу за выживание...
Проснулся никаким.
Сломанную руку мучительно дёргало. Пока спал, носом шла кровь, да так и засохла... Кое-как продравшись сквозь бредовую дремоту, понял, что не могу пошевелиться. Совсем.
Хатаке Какаши и Майто Гай
Мелкий теребил меня, не давая спать. Неугомонный ребёнок, опять ему неймётся. Я протянул руку, пригладить вечно растрёпанную макушку и неожиданно наткнулся на пряжки жилета.
Гай?.. Меня трясёт Гай?
— Какаши! Какаши!! Да проснись ты!
А? Что это было сейчас? Как будто мелкий рядом.
Показалось, что... безвольное тело на руках, ускользающая чакра, кровь... и разливающийся ужас... Воспоминание? Гендзютсу? Сон?..
Неважно! Сёши меня ищет!
— Какаши!! Это срочно!..
— Заткнись на хрен! — рыкнув, я вывернулся из чужих рук и зарыл ладони в траву.
Где ты, маленький?! Что с тобой случилось?!
Напарник не отставал, продолжая хватать меня за плечи.
— Сёши!! Где-то там! Не знаю, как такое может быть, но... — ошарашенный Майто тыкал куда-то в сторону леса.
Я ломанулся с места и на втором шаге с размаху грохнулся на колени.
— !!!
Чем меня опоил этот отравитель?! Тело, как из теста. Да ещё и гендзютсу повесил!
— Развейся!
Преграды, замедляющие чакру, снесло потоком энергии. Наконец-то!
И снова это ощущение — скользнувший по земле тоненький ручеёк... совсем слабый, с привкусом усталости и боли. Сёши! Мелкий мой. Расстояние, как всегда, не разбери-пойми, но направление есть. То же самое, куда показывал Гай. Северо-запад!
Потерпи, родной! Я скоро.
Несомненно, из лучших побуждений, напарник устроил мне полноценную блокаду последних воспоминаний и связанных с этим эмоций. Всё бы ничего, но медикаменты плюс гендзютсу — такая убойная смесь, что надолго превращает мозги в кашу. Кое-как избавившись от последствий дружеской опеки, я торопливо глотал стимуляторы и соображал, как лучше искать мелкого.
Направление мы определили одинаково, но относительно расстояния никаких соображений не было. С нашей ничтожной чувствительностью к чакре можно неделями прочёсывать горы. Счастье, что мои псы знали запах Сёши. С нинкен мы захватим достаточно широкую полосу поиска.
Обеспокоенный Майто практически дотащил меня до Конохи. На минуту я даже захотел завернуть домой и прихватить кого-нибудь из Абураме с их кикаичу, но не решился тратить время. Туда-обратно — это минимум полдня, а судя по тающей чакре, у сына уже серьёзные проблемы.
— Какаши, но как такое может быть? Сёши... он же...
— Не знаю, Гай. Не сейчас! — я отмахнулся. Объяснения сейчас не важны. Не для меня. — Что думаешь насчёт дальности?
— Не уверен. По моим ощущениям, прилично.
— Тогда нечего сидеть!
Мелкого занесло даже дальше, чем мы думали.
Вечером он дотянулся до меня ещё один раз. Совсем слабо. Я тогда выверил направление по карте. Точно оценить расстояние опять не получалось, но мы были уже на полпути к Траве.
Границу Куса прошли на второй день. Собаки, как и мы, почти не отдыхали. И всё равно ночью пришлось остановиться. Зимняя буря с грозой и хлещущим ветром делала поиск невозможным. Мы прятались в тесной расщелине и под бушевание неба Гай рассказывал. Как несколько часов пытался остановить кровь, текущую из моего шарингана. Как добил случайно выжившего туманника. Как запечатал тела в свитки. Как прятал в руинах уже бесполезный ключ от подземелья. Как тащил меня беспамятного в Коноху и радовался, что напарник приходит в себя так редко...
Сидя спиной к тёплым бокам Ухея и Гуруко, я крутил в руках небольшой синий свиток, закрытый печатью и для верности перевязанный шнурком. Внутри лежало тело моего сына. Свиток вызывал два противоречивых желания: открыть и увидеть, не открывать и выбросить в ночь.
Странно, но глаз почти не болел. Только тянул, словно шаринган, даже закрытый, требовал чакры.
Сыроватый бамбуковый лес навевал воспоминания. В точно таком же погиб Обито. Ночной дождь до сих пор стекал с длинных листьев, заполняя округу шорохами и холодом, а склоны горы остро воняли недавним взрывом. Ползущий сверху туман нёс запахи жжёного камня и незнакомой химии. Что-то здесь произошло и совсем недавно.
Мне было всё равно! Паккун учуял мелкого!!
Я запрещал себе думать о том, что могу увидеть, и огрызался на любые попытки Гая поговорить. Просто нёс пса на руках, чтобы он не тратил силы, а только указывал путь. Собаки уверенно вывели нас к груде замшелых камней. Сердце дрогнуло, когда они скрылись в узкой тёмной щели... но скоро Уруши выполз, неся на спине... Сёши!!!
Кто-то сказал: "Живой. Без сознания", а мои руки сами переворачивали, искали прерывистый пульс на шее, поднимали потемневшие веки и разматывали грубую повязку.
Сломанное правое запястье. Ушибы и ссадины. Рваная рана на голове. Разлившиеся синяки вокруг глаз. Следы кровотечения из носа и правого уха. Похоже на последствия близкого взрыва. Кроме этого, обезвоживание, переохлаждение, затруднённое дыхание ...
Я по капле лил в мелкого подсоленную воду. Гай накладывал жгут на бесплотную руку, загонял в вену два полных шприца укрепляющих препаратов и крошил в другую фляжку пищевую таблетку. Раны мы поделили. Пока напарник сооружал лубок на запястье, я обрабатывал разбитую голову. Кость не пострадала, но сама рана выглядела скверно. Такой разрыв следовало зашить, но сейчас уже поздно — края разошлись и воспалились. Скорее всего, останется шрам.
Воздух вздрогнул, выпуская большого красного нинкаме.
— Что тут у вас? — партнёр Гая вытянул длинную шею и осторожно прикоснулся к малышу.
Багу владел несколькими ирьёдзютсу, правда, не все они подходили для людей. Он мог передавать чакру и немного латать повреждённые потоки. Впрочем, и это много лучше, чем любые наши таблетки.
— Очаг почти погас. Малой вычерпал всё, что смог, — повернувшись боком, нинкаме скомандовал: — Бери его и садись! Только закутай. Он совсем застыл.
Осторожно завернув Сёши в спальник, я опустился на угловатый панцирь.
Оставаться у подножья горы не стали. Выяснить, что там произошло, и почему ребёнок нашёлся в таком измочаленном виде, можно и позже. Багу лечил прямо на ходу — до вечера мы прилично продвинулись к северу. Теперь, когда Сёши спал у меня на руках, мысли текли ровнее. В голову приходило только одно объяснение его возвращению — копии Нидаймё. Видимо, подземная лаборатория в Водопаде была не единственной.
Могла ли его душа отыскать себе новое тело? Или между всеми копиями существует связь чакры? Не представляю, как это можно проверить, и сильно сомневаюсь, что путешествие души походит на получение воспоминаний от уничтоженного двойника...
Багу передавал мелкому чакру, а я рассказывал Гаю о копиях Нидайме и делах Орочимару. Детали друг, как обычно, пропустил мимо ушей, выделив главное.
— Но ведь это всё равно Сёши-чан?
— Да. Всё равно.
Надеюсь, что — да! Я бы всё отдал, только бы это загадочное "путешествие души" прошло хорошо, и мелкий очнулся при памяти. Ведь он же смог нас отыскать, а это требует огромной сосредоточенности. И особых знаний.
На отдых мы встали в глубокой расселине. Пока напарник готовил ночлег, я сидел, разглядывая замученное детское лицо. Похожее и непохожее одновременно. Непривычно резкие скулы и слишком острый подбородок. Разноцветные синяки и нитка старого шрама через правую щёку. Немного другой рисунок ресниц. Тонкие, совсем бесцветные губы... Но это Сёши!
Я молча упрашивал. Боже, пожалуйста, пусть это будет он! Мой сынишка.
Малыш очнулся среди ночи и сразу попытался выпутаться из спальника.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |