Однако эти здания были построены специально для того, чтобы служить центральной военной базой для кампаний в Вурдалачьих пустошах, что означало, что у них были очень высокие потолки для любого спроектированного гномами сооружения. Сотойи, как правило, были высокими, а Вейжон был выше большинства из них, но даже он, как правило, чувствовал себя немного низкорослым, когда смотрел на двенадцатифутовые потолки зала заседаний и девятифутовые дверные рамы. Комнаты, рассчитанные на градани-Конокрадов, производили такой эффект на большинство людей. Конечно, обогревать их может быть немного сложно, особенно зимой в северной части Норфрессы, как обнаружил Вейжон за последние несколько лет. К счастью, гномы, которые проектировали эти здания, имели четкое мнение о таких вещах, как комфортные зимние температуры, и они встроили отопительные каналы в бетонные фундаменты, когда заливали их. На самом деле, они пошли еще дальше и использовали часть энергии воды, добываемой из озера, для приведения в действие вентиляторов, которые также распространяли нагретый воздух по потолочным каналам.
Что было одной из причин, по которой он заказал Сермандакнартасу построить для Ордена Томанака собственный просторный и удобно отапливаемый зал в Харграме. Если повезет, они закончат его до первого снегопада, и он, наконец, проведет зиму в Харграме без сосулек, свисающих с кончика его носа.
Однако в данный момент яркий солнечный свет лился с неба, как полированная ляпис-лазурь, танцуя на сапфировой воде огромного озера, а окна комнаты были открыты, чтобы впустить прохладный ветерок. Ветер доносил отдаленные крики — строительные бригады продолжали свой нескончаемый труд, и он мог слышать, как сержант градани в кожаной куртке отсчитывает ритм с тренировочной площадки рядом с ближайшим блоком казарм. Харграмцы Бахнака Каратсона усвоили ценность дисциплины, тренировок и строевой подготовки и хорошо ими пользовались. Теперь они обучали этому остальную часть Северной конфедерации градани, и если новой армии Конфедерации не хватало гладкого, отшлифованного совершенства демонстрационных строевых команд королевской и имперской армий, Вейжон был бы вполне готов противопоставить свои батальоны любым регулярным полевым силам империи Топора. Они были, безусловно, лучше, чем любая неимперская пехота, которую он когда-либо видел, и в данный момент он находил эту мысль очень утешительной.
Хотя Вейжон был вторым по молодости присутствующим человеком, его, по общему согласию, выбрали модератором совета. В немалой степени это было связано с тем, что его прошлое, вероятно, было самым близким из всех его членов к чему-то, приближающемуся к истинному нейтралитету. Воин империи Топора по рождению, он стоял вне тысячелетней ненависти и взаимного кровопролития сотойи и градани, и как защитник Томанака по образованию и выбору, он служил Судье князей. Таким образом, он и члены его ордена Томанака поклялись соблюдать строгий нейтралитет в любой конфронтации между князьями или королевствами до тех пор, пока не будет нарушен кодекс Бога войны.
Более того, он командовал единственной силой, которая могла сказать любому из других командиров предполагаемой экспедиции, что они не имеют над ней власти. И хотя Орден Харграма собирался предоставить самый маленький компонент полевых сил кампании, он также был самым дисциплинированным и хорошо обученным. В течение последних двух кампаний его чаще всего использовали в качестве того, что князь Бахнак назвал "пожарной командой" экспедиционных сил, и никто в здравом уме не захотел бы оказаться на его противником. Это размышление принесло Вейжону чувство удовлетворения, которое ему иногда было немного трудно сдержать, чтобы не перейти в самодовольную гордость, и, рассматривая других старших офицеров, собравшихся за столом, он напомнил себе (мысленным голосом, который звучал удивительно похоже на голос Базела Бахнаксона), чтобы он не был слишком самонадеянным. Все эти другие офицеры были, по крайней мере, такими же опытными, как и он, по крайней мере, в том, что касалось кампаний и маневров на поле боя, и за этим столом сидели несколько устрашающе могущественных личностей. Некоторые довольно колючие, если уж на то пошло...что было одной из причин, по которой он не собирался упоминать, что другая причина, по которой князь Бахнак и барон Теллиан выбрали его для этого конкретного задания, заключалась в том, что за последние несколько лет у него развился своего рода талант к выпасу кошек.
Хартанг Марагсон, четвероюродный брат Базела и старший член ордена в Харграме, сидел прямо напротив Вейжона. Рост Хартанга был "всего" на два дюйма выше семи футов, но он, вполне возможно, был даже сильнее Базела. И хотя символами Томанака могли быть скрещенные булава и меч, Хартанг презирал такое ничтожное оружие в пользу большого двуручного топора кинжальной остроты, от которого клан Железного Топора получил свое название. Конечно, обычно он орудовал им одной рукой, что Вейжон счел немного броским даже для Конокрада. Однако в данный момент Хартанг выглядел немного неуютно (хотя только тот, кто знал его так же хорошо, как Вейжон, мог бы это заметить) в своем великолепно расшитом, тонко сотканном зеленом плаще. По собственному выбору Хартанг предпочитал одежду столь же практичную и простую, как у его двоюродного брата Базела, но его жена Фарма провела большую часть зимы, работая над этим плащом для этой самой встречи, и воин, который мог бы и смотрел, не дрогнув, в самые зубы смерти, был бессилен противостоять спокойной настойчивости матери его ребенка.
Генерал Юргаж Чарксон сидел справа от Хартанга, и выражение его лица и язык тела, по мнению Вейжона, были немного чопорными. Хотелось надеяться, что эта скованность была лишь временной, и Вейжон подозревал, что это было больше связано с непредвиденным характером его возвышения, чем с чем-либо еще. Юргаж хорошо поработал в качестве одного из подчиненных принцу Бародану командиров в прошлом году, и он был известной величиной для всех остальных, сидящих за столом. Тем не менее, из всех присутствующих он был ближе всего к "человеку, сделавшему себя самому", бывшему свободному наемнику меча, который пробился к своему нынешнему званию и должности благодаря мужеству, способностям, решимости и даже в отместку за добросовестность службы Навахку. Примечательным, на самом деле, было не то, что он завоевал доверие своих бывших противников после капитуляции Навахка, а то, что он выжил при Чарнаже.
Князь Аршам Чарнажсон, сидевший рядом с Юргажем, выглядел как человек, который был не совсем счастлив находиться здесь. С другой стороны, он тоже не был похож на человека, который был не рад находиться там. В Аршаме было больше глубины, чем Вейжон предполагал до поражения Навахка, и хотя казалось очевидным, что поражение все еще причиняет боль, новый князь Навахка был практичным человеком. И благоразумным, что было единственной причиной, по которой он пережил правление князя Чарнажа. Конечно, его отцовство, во всяком случае, не объясняло этого выживания!
Его соплеменники по-прежнему называли Аршама "Ублюдком", но каким бы странным это ни казалось воину империи Топора, в Навахке это прозвище всегда вызывало уважение. На самом деле, оно определенно отделяло его от репутации тирании его отца... и могло только вызвать у Чарнажа еще большее подозрение по отношению к нему.
Среди градани, в большей степени, чем среди любой другой человеческой расы, изнасилование было непростительным преступлением. Женщины градани, с их невосприимчивостью к Ражу, обеспечивали большую часть той небольшой стабильности и порядка, за которые обществу градани удавалось цепляться на протяжении слишком многих столетий, чтобы терпеть это конкретное безобразие. Тем, кто находится у власти, это может какое-то время сходить с рук, но ни один известный насильник никогда не мог надеяться завоевать истинную лояльность какого-либо города-государства градани или клана. Но среди градани, в отличие от слишком многих представителей других рас людей, изнасилование не налагало клейма позора на свою жертву... или на любого ребенка, рожденного после него. Если уж на то пошло, дети в целом были невыразимо дороги градани с их низким уровнем рождаемости, и они часто были слишком заняты, радуясь рождению любого ребенка, чтобы беспокоиться о незначительных деталях, таких как установление его точного отцовства. Таким образом, хотя в изнасиловании матери Аршама Чарнажем был огромный позор, в рождении Аршама не было никакого позора, и тот факт, что его мать происходила из побочной ветви предыдущей правящей семьи Навахка, давал ему в глазах его подданных право на трон, которым ни его покойный, оплакиваемый отец, ни его, к счастью, умершие единокровные братья никогда не могли бы наслаждаться.
Конечно, то же самое утверждение было одной из причин, по которым Аршам был очень, очень осторожен, чтобы никогда не вмешиваться в политику при жизни своего отца. Вместо этого он проводил свое время в армии, что само по себе создавало потенциальные проблемы, учитывая, как сам Чарнаж использовал армию, чтобы проложить себе путь к власти. Это была одна из причин, по которой Аршам всегда предпочитал полевые условия, которые держали его подальше от Навахка, и его отец был совершенно счастлив оставить его там. Ему все еще удавалось стать опасно популярным среди своих солдат, но он также совершенно ясно дал понять своему отцу, что он абсолютно не заинтересован в троне Навахка по крайней мере; его сводные братья были менее склонны верить в это. Тот факт, что он был лучшим полевым командиром Чарнажа, вероятно, помог его отцу сохранить его голову, подумал Вейжон. И затем был незначительный факт, что его мать и его законнорожденная старшая сестра были удобно размещены в Навахке ... где они были заложницами его хорошего поведения, не говоря уже о том, чтобы отговорить его от мести насильнику его матери. Это было то, что Чарнаж тщательно избегал обсуждать с ним открыто, но Аршам никогда не был дураком, и не то чтобы Чарнаж не приводил в пример слишком многих семей своих врагов в ходе своего правления.
Теперь Аршам оказался на троне, к которому он никогда не стремился, в конце концов, со своей матерью, восстановленной на почетном месте в Навахке, и этого никогда бы не произошло без поражения Навахка. Более того, он восседал на троне Навахка, более процветающего, чем тот когда-либо мечтал, и был членом совета князей, созданного Бахнаком из Харграма в качестве того, что фактически было королевским советом Северной конфедерации. Он был слишком умен, чтобы хоть на мгновение поверить, что при других обстоятельствах смог бы подняться до такого положения. Кроме того, в отличие от его отца, слово Аршама кое-что значило, и он поклялся в верности Бахнаку и великой хартии, которую Бахнак составил для Конфедерации. Раздражало это или нет, но это был конец дела в том, что касалось его лояльности; если кто-то и мог быть уверен в этом, так это защитник Томанака.
Сэр Трайанал Боумастер сидел слева от Хартанга. Трайанал был единственным человеком за этим столом моложе Вейжона, но он удобно откинулся на спинку стула, выражение его лица и язык тела были одинаково расслабленными в присутствии тех, кто когда-то был его заклятыми врагами. Он все еще не преодолел полностью все установки, которые его консервативная мать привила ему в детстве, но Теллиан уже почти десять лет развивал мыслительные процессы своего наследника, и это начинало проявляться. Эта мысль позабавила Вейжона, особенно учитывая то, как его собственные мыслительные процессы когда-то давно требовали небольшой "растяжки". И насколько более... энергично была достигнута эта растяжка, если уж на то пошло.
Сэр Ярран Бэттлкроу сидел рядом с Трайаналом. Седой, компетентный воин, который сейчас был далеко за пределами среднего возраста (или, возможно, даже немного старше этого, хотя Вейжон не собирался быть настолько глупым, чтобы предлагать что-либо подобное там, где он мог услышать об этом), Яррана "одолжил" экспедиции по просьбе Трайанала сэр Фестиан Рэтсон, лорд-правитель Гланхэрроу. Командир разведчиков лорда Фестиана, сэр Ярран выполнял ту же функцию для Трайанала, и было легко заметить комфортные, уверенные отношения между ним и его молодым сюзереном.
Горсандакнартас зои'Фелакандарнас сидел рядом с сэром Ярраном на стуле, который был значительно выше, чем у любого другого сидящего за столом. Горсан не был тут как один из членов военного совета, но как у руководителя всего проекта канала Дерм, его интерес к летней кампании был очевиден, и он лучше, чем кто-либо другой из присутствующих, понимал, насколько хорошо и насколько быстро их войска могут быть обеспечены продовольствием и припасами. Высокий (во всяком случае, для воина империи Топора) черноволосый человек в поношенной кольчуге, сидевший рядом с Горсаном, с другой стороны, был членом военного совета с хорошей репутацией. Райантус из Синдора обычно был командиром личной охраны Килтандакнартаса, но этим летом экс-майору королевской и имперской конной пехоты было поручено командовать относительно небольшим отрядом пехоты Дварвенхейма, который должен был обеспечивать надежную охрану боевых инженеров гномов, прикрепленных к полевым силам.
И затем, наконец, между Райантусом и Вейжоном был парень, который совершенно определенно не был членом военного совета, хотя никто, вероятно, не упомянул бы ему об этом. Как именно Теллиан или, если уж на то пошло, король Мархос ожидали, что даже защитник Томанака удержит принца Юрохаса от неизбежной битвы, было больше, чем Вейжон был готов предположить. Он намеревался сделать все, что в его силах, но это не должно было быть такой простой задачей, как, о, убийство демона или двух.
Его губы дрогнули при этой мысли, и он мысленно встряхнулся, когда все эти другие глаза посмотрели на него в ответ.
— Я подумал, что мы могли бы начать, — сказал он, — с рассмотрения нашей логистики на лето.
Юргаж выглядел немного настороженным после этого комментария, но он был не совсем одинок в этом. На самом деле, его глаза были даже не самыми настороженными из присутствующих. Концепции военной логистики Кровавых Мечей до Конфедерации были в лучшем случае рудиментарными, но Вейжон пришел к выводу, что они все же были развиты лучше, чем у их соседей на Равнине Ветров. Сотойи, которые служили в армиях империи Топора, такие как сэр Келтис Лансбирер, другой двоюродный брат Теллиана, как правило, лучше своих собратьев понимали важность предусмотрительности и организации, когда дело доходило до снабжения войск в полевых условиях, но даже они были склонны оставлять такие вопросы на усмотрение своих союзников-имперцев. Однако по большей части армии сотойи были гораздо более склонны импровизировать по ходу дела, что иногда приводило к катастрофическим последствиям. К счастью, это начало меняться для многих сотойи, во всяком случае, после кампаний последних двух лет. Они обнаружили, что поддержание их войск хорошо накормленными, хорошо вооруженными и хорошо снабженными фуражом было значительным фактором увеличения силы, но у них все еще был вид человека, от которого ожидают общения на иностранном языке (и который боится этого).
