Левиафан

— Помалкивай, дипломат, — пробурчал тот и, изобразив на лице удовольствие, глубоко затянулся.

Когда традиционный обряд, завершился, первым взял слово Текумсе.

Он сообщил присутствующим о цели визита гостей, их просьбе и предложении. Среди вождей возникло оживление, они стали покачивать пышными уборами и тихо переговариваться.

Далее слово предоставили Мореву, и он конкретизировал первое и второе.

Моряки просили выделить им участок побережья для строительства военно-морской базы, а взамен брали на себя обязательства вступить в военный союз с Лигой и изгнать из Канады всех захватчиков.

Его речь вызвала заметное оживление и одновременно недоверие со стороны вождей.

Тогда в дело вступил Тенксватава и поделился своими впечатлениями о посещении "Левиафана", который он считал ниспосланным Великим Маниту. Данное произвело нужное впечатление, поскольку авторитет великого шамана был непререкаем.

В течение следующего часа Мореву и его офицерам, вождями были заданы вопросы о численности экипажей, силе и возможностях кораблей, а также дальнейших планах, в случае удачи.

Последний ответ, о желании моряков обосноваться в Канаде навсегда, вызвал у ирокезов единодушное одобрение и после недолгого обмена мнениями Совет принял решение о заключении Великого союза.

Данное было скреплено священными заклинаниями Тенскватавы, обоюдным обменом подарками и обильным угощением, которые приготовили женщины племени.

Оно состояло из жареной оленины, мяса лося и рыбы, к которым подавался маис и другие овощи, а также меда, кленового сиропа и лесных ягод. Спиртного не было, что весьма удивило моряков.

До глубокой ночи в освещенном пылающими кострами поселке царило веселье, молодые воины пели песни и исполняли ритуальные танцы, а убеленные сединами старики вспоминали былые войны и походы, покуривая заправленные турецким табаком калуметы.

А спустя сутки, с восходом солнца, между застывшими в заливе кораблями и берегом, засновали тяжело груженые шлюпки.

Место для закладки базы выбрали в нескольких километрах от селения, в довольно обширной и глубокой морской бухте, окаймленной густым лесом и высящимися за ним горными пиками, надежно защищавшими ее от зимних ветров и бурь. Здесь же, неподалеку, в воду низвергался высокий водопад и на поверхность выходили каменные отложения.

Для начала было решено возвести два блокгауза и склады, а затем построить вдающийся в бухту пирс, для швартовки кораблей.

Распорядителями работ назначили Лобанова и шелиховского фактора по фамилии Кузнецов, а в бригады строителей включили всех промысловиков и часть экипажей "Левиафана" и "Аскольда".

— Может привлечем к этому делу ирокезов, а, Поликарп Матвеевич? — поинтересовался у фактора Лобанов. — Тем более, что у них есть лошади.

— Не, Михаил Иваныч, — отрицательно покачал тот головой. — Рубить деревья и копать землю индианцы не приучены. Их дело охота и рыбалка. Ну и еще смертоубийство, тут они великие мастера. Вот таскать нам мясо рыбу и шкуры, за товары они будут. На днях начну торговлишку.

Ближе к полудню в вековом лесу застучали топоры и запели пилы, а на временном стане задымили котлы кашеваров.

В этот же день, в поселке ирокезов состоялся первый военный Совет новых союзников.

Со стороны индейцев на нем присутствовали Текумсе с Тенскватавой и все вожди Лиги, а от моряков, командование кораблей во главе с адмиралом, (его ирокезы окрестили Морским змеем) и Длинное крыло, в качестве переводчика.

Индейцев очень интересовала предстоящая военная кампания, и Летящая стрела предложил Мореву высказаться с предложением о ее ведении.

— Хорошо, — согласился адмирал и, огласил разработанный его штабом на переходе, план военных действий.

Согласно ему, следующей весной, капитану 2 ранга Ларину на "Аскольде", вместе с одним из вождей, по усмотрению Лиги, надлежало выйти в море, взять курс на Туманный Альбион и, прибыв в Лондон, добиться аудиенции короля.

На ней потребовать от монарха в течение лета отозвать из Канады английский экспедиционный корпус и все без исключения парусные суда, отметив, что в противном случае они будут уничтожены объединенными силами Лиги ирокезских племен и их союзниками.

Пожелавшие остаться в стране переселенцы обязуются соблюдать законы и обычаи племен и переходят под власть Лиги.

— А если Большой белый отец* откажется? — внимательно выслушав переводчика, посасывая трубку, сказал в наступившей тишине Текумсе.

— Тогда будет то, что я сказал, вождь, — нахмурился Морев. — Наши корабли сожгут все береговые форты и английские суда, а твои воины довершат остальное.

— Но так ли велика сила твоего оружия, Морской змей? — поднял глаза на адмирала один из вождей по имени Черный ястреб. — У инглизи много фортов и больших каноэ.

— Да, мы хотели бы в этом убедиться, — поддержали его остальные и тоже уставились на офицеров.

— Ну что же, мы вам это покажем. Завтра, — чуть улыбнулся Морев.

После этого, посовещавшись, индейцы определили, что в месте с командиром "Аскольда", в Туманный Альбион отправится вождь племени сенека Медвежье плечо.

В юности он попал к колонистам в плен, несколько лет провел в неволе, и, как и Ларин, знал английский.

Когда все эти вопросы были оговорены, Круглов извлек из захваченного с собой тубуса* изготовленную и раскрашенную штурманами географическую карту Канады и развернул ее перед ирокезами.

Хуг! — выдохнули вожди и, придвинувшись ближе, восхищенно зацокали языками.

— Это наша страна, наклонившись к старпому, — блеснул глазами Текумсе. — Откуда у тебя ее рисунок?

— У нас на кораблях есть рисунки многих стран, — значительно ответил Круглов и толкнул в бок водящего пальцем по бумаге Длинное крыло, — переведи.

В течение очередного часа, по предложению Морева, вожди, указали на карте все морские и сухопутные английские форты, а заодно и принадлежавшие Гудзоновой компании фактории.

Круглов скрупулезно отметил их штурманским карандашом, и карта снова исчезла в тубусе.

Далее Сокуров поинтересовался, сколько воинов может выставить Лига племен в случае войны и много ли у индейцев огнестрельного оружия.

— Воинов у нас меньше чем инглизи — подумав, вздохнул Текумсе, — но у многих есть ружья и мушкеты. А еще имеется опыт войны с бледнолицыми, до этого они побеждали нас только численностью и коварством.

В завершение, памятуя об ограниченных запасах продовольствия на кораблях, Морев испросил разрешения открыть на берегу русскую факторию, для организации меновой торговли между сторонами.

— Нас интересуют мясо, рыба, маис, кленовый сироп и овощи. А взамен вы получите порох, ружья и другие товары. По цене вдвое ниже, чем платите англичанам.

Предложение весьма заинтересовало вождей, и они выразили единодушное согласие. С одним условием, не продавать "огненную воду".

— Она делает людей слабыми и глупыми, — сказал Тенскватава. — Нам этого не надо.

Демонстрация боевой мощи кораблей состоялась на побережье следующим утром.

Еще до восхода солнца вожди и все желающие, прибыли туда верхом и с суеверным страхом рассматривали чернеющие в легком тумане, невиданные суда.

Когда две шлюпки с адмиралом и сопровождавшим его эскортом пристала к берегу, окружающий воздух вздрогнул от торжествующего воя корабельной сирены "Левиафана", и над еще спящими лесами в небо унеслись тысячи птиц.

— Корабль — гора живой?! — едва сдерживая пляшущего под ним пятнистого мустанга, широко раскрыл глаза Текумсе.

— Да, великий вождь, он приветствует тебя и твоих воинов, — последовал ответ, и моряки вскинули руки к козырькам фуражек.

— Это глас самого Маниту! — воздел руки к небесам Тенскватава. — Он вещает новые времена и наши великие победы!

По известным причинам Морев решил продемонстрировать боевые возможности одного "Аскольда", о чем Длинное крыло почтительно сообщил вождям.

— А почему не Корабль-гора? — поинтересовались те, — по виду он много сильней большого каноэ.

— Его оружие столь ужасно, что может уничтожить на берегу все живое.

Вожди недоверчиво переглянулись и дали согласие.

В качестве цели были выбраны две высокие, торчащие из воды скалы, расположенные в паре миль от кораблей и на безопасном расстоянии от зрителей.

Об этом было сообщено индейцам, и сотни голов повернулись в ту сторону.

По знаку Круглова один из моряков ловко вскарабкался на ближайшую сосну, и оттуда в залив понеслись всплески флажкового семафора.

Спустя минуту "Аскольд" вздрогнул, окутался клубами дыма, и в воздухе раздался вселенский грохот.

На глазах у потрясенных ирокезов скалы раскололись, взлетели в небо и обрушились в воду тысячами обломков.

Когда Морев и офицеры перевели взгляд на зрителей, их стало меньше наполовину.

Толпа женщин и детей с визгом бежала к лесу, десяток взбесившихся мустангов уносил вдаль своих всадников, а смешавшие строй вожди, сбились в тесную группу.

— Что и требовалось доказать, — сказал в наступившей тишине Круглов и словно в подтверждение его слов, метрах в ста от берега, в заливе всплеснул последний осколок.

— Удовлетворены ли великие вожди? — обвел взглядом группу Морев, и Длинное крыло хрипло перевел сказанное.

Текумсе некоторое время молчал, потом спешился и, шагнув к адмиралу, приложил к груди руку.

— Мне приходилось слышать гром больших ружей инглизи, — сказал он. — Но гром твоего каноэ, Морской змей, подобен небесному. Как и та сила, которая в нем заключена.

— Теперь это общая сила, Летящая стрела, — в свою очередь склонил голову Морев.— Нашего Союза.

После завершения первой части, приступили ко второй, где моряки показали возможности их стрелкового оружия. Точнее, демидовских винчестеров, которыми была вооружена команда фрегата.

Они были двенадцати зарядными, дальнобойными и отличались высокой точностью стрельбы. В этом случае, мишенями выступили установленные накануне на берегу деревянные щиты, которые после нескольких залпов, были разнесены в щепки.

Как и следовало ожидать, это вызвало восхищение индейцев, и Текумсе поинтересовался, будут ли такие продаваться в фактории.

— Безусловно, как только мы получим их из России, — улыбнулся Морев. — А пока для вас у меня небольшой подарок.

После этого, из одной из шлюпок были выгружены два зеленых ящика, каждому вождю торжественно вручили по новенькой винтовке, а заодно по тысяче патронов, в придачу.

Они тут же пожелали их опробовать, и после краткого инструктажа, который совместно провели Пыльников и Длинное крыло, на побережье вновь загремели выстрелы.

— А ведь прицельно бьют, это ж надо, — переглянулись Пыльников с Корунским. — Башковитый, однако, народ эти индейцы.

Между тем в бухте активно велись строительные работы, и на исходе третьей недели на ее берегах высились два блокгауза и склад с факторией, после чего бригады занялись сооружением причала. Он возводился на засыпных ряжах* и вгоняемых в дно сваях, и метр за метром полз в море.

— Слушай, Миша, а ты до флота часом прорабом не был? — довольно озирая преобразившийся ландшафт, — как-то поинтересовался Круглов.

— Не был, Юра, в тон ему ответил Лобанов и, скорчив зверскую рожу, разнес двух мичманов, вздумавших устроить перекур в неурочное время.

— А вот матом ругаться нехорошо, — сделал ему замечание старпом. — Что о нас подумают индейцы?

Вопреки мнению Кузнецова, и под впечатлением всего увиденного, Текумсе решил оказать морякам помощь, и каждое утро в бухте появлялись несколько десятков молодых воинов.

Сначала их использовали как тягловую силу, но постепенно многие научились владеть целым рядом инструментов.

Завязывались и первые знакомства, русские учили индейские слова, а ирокезы запоминали русские.

С открытием же фактории, над которой взвился российский флаг, общение между сторонами сделалось еще более плодотворным.

В ее склады и устроенный моряками ледник, потекли лосиные и оленьи туши, связки битых гусей, маис и рыба, а в лесные индейские селения порох, табак, капканы и прочие товары.

Указание Морева о запрете продажи "огненной воды", Поликарп Матвеевич воспринял с грустью, но торговля и без нее обещала быть прибыльной.

Спустя месяц работы по строительству причала были завершены и "Левиафан" с "Аскольдом" отшвартовались у стенки.

— Ну вот, теперь можно и зимовать, констатировал Морев, окинув базу с высоты рубки.

Перед ним, на берегу, дымили трубы двух блокгаузов, у фактории, с пристроенным к ней складом, шел оживленный торг с индейцами, бригады Лобанова завершали строительство бани и пекарни.

С наступлением октябрьских холодов залив покрылся льдом, с неба повалил снег, и в небе заиграли сполохи северного сияния.

— Почти как у нас, на Кольском, — сказал, задрав вверх голову Порубов, и они с Ксенженко заскрипели обшитыми камусом* лыжами, в сторону леса.

Было воскресенье, приятели сменились с вахты и решили поохотиться.

Одеты они были в меховые шапки, куртки и штаны — результат товарообмена с индейцами, вооружены винчестерами и надеялись подстрелить на суп, свежих куропаток.

Войдя под своды вековых кедров, приятели разделились, (Порубов направился к небольшому, расположенному в километре справа небольшому озеру), а Ксенженко устроился в засаде рядом с густым кустарником, обильно покрытым замерзшими ягодами.

А спустя непродолжительное время со стороны озера внезапно раздался крик, потом два выстрела, и все смолкло.

— Не иначе медведь, — бормотнул, вскакивая с хвойной лежанки Ксенженко, и вихрем понесся в ту сторону.

Когда, паря ртом и отдуваясь, мичман скатился по лыжным следам к озеру, его глазам открылась мрачная картина.

Снег в прибрежном ельнике был смят и залит кровью, на нем, зажав в руке нож, лежал мертвый краснокожий, а на дальнем склоне виднелась группа людей.

— Са-ашка! — отчаянно заорал моряк, и, сдернув с плеча винтовку, бросился вдогонку.

Но пробежать он успел всего сотню метров. Одна из лыж под мощным телом внезапно хрустнула, Ксенженко зарылся носом в снег и взвыл от ярости.

— Ну, ничего, суки, все равно мы вас достанем, — провожая взглядом исчезающие вдали точки, отер он рукавицей мокрое лицо, и, встав, буром попер обратно.

А вечером, когда в морозном небе зажглись первые звезды, от озера, вверх по склону, скрипел лыжами сводный отряд.

Во главе шли Текумсе и Медвежье плечо, а вслед за ними Морев с Лобановым и четыре десятка русских моряков и ирокезов.

После возвращения Ксенженко, место, где произошла стычка, было тщательно осмотрено, Текумсе и его люди опознали в убитом разведчика — кри* из английского форта Траут, расположенного в трех днях пути к западу и немедленно было организовано преследование.

Сначала, посовещавшись с офицерами, адмирал хотел решить все по мирному и вернуть похищенного путем переговоров, однако индейцы воспротивились.

По их словам, комендант форта отличался звериной жестокостью, год назад сжег два индейских селения и истребил всех его жителей.