Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Та не шелохнулась. Про себя девушка, естественно, всячески костерила её, королевского телохранителя, как и саму её высочество, не понимая, что обязана ей и своей, и папочкиной жизнью. Елена усмехнулась.

— Я сказала, встала и навела кофе! — произнесла она со сталью в голосе, наклонилась и продемонстрировала нож. Глазки девушки испуганно забегали. — Или я... Интересно, если вырезать человеку глаз он будет жить? — обратилась она как бы к Лее с Малышкой. И не дождавшись ответа, продолжила: — Точно. Я вырежу твоему отцу глаз. Умереть он не умрёт, но тебя это научит быстро и вовремя выполнять приказы. Марш за кофе!

Девушка разревелась, втянула голову в плечи и отползла в сторону, подальше от неё и такого грозного ножа, после чего вскочила и быстро побежала на кухню.

— Проследи за ней, — бросила Елена Малышке. — Чтобы не подслушивала. Бегом!

Напарница прошептала нечто нецензурное, но, забрав лёд, удалилась, плотно закрыв за собой дверь.

— Принцесска, как понимаю, ты хочешь почувствовать себя будущей королевой, да? — Елена медленным шагом подошла к Лее, вновь расстёгивая кобуру. — Хочешь решать судьбы людей, отдавать приказы на их ликвидацию?

Лея молчала.

— Тогда тебе маленький урок. Если хочешь этого, не прячься за спины других. Нажми на спуск сама.

Пауза. Профессор зашевелился, попытался что-то сказать, но ей в данный момент было плевать на него. Она смотрела в лицо Лее.

— Если ты способна нажать на спуск, ответить за свои решения на сто процентов, не прячась за 'государственную необходимость' и отправляя делать это других, я, так и быть, буду делать для тебя подобную работу. Стану твоим личным специалистом по устранению ненужных для страны camarrados. Даю слово. Естественно, если ты обстоятельно объяснишь перед этим, почему тот или иной человек не должен жить, — уточнила она и протянула пистолет. — А начнёшь ты прямо сейчас, с дона Мигеля де ла Росса, ненавистного тебе изобретателя.

Профессор начал что-то мычать, вновь попытался отползти, но ползти было некуда. Да и делать это с простреленной ногой довольно трудно. Лея с потерянным лицом встала, медленно приблизилась к нему. Медленно подняла ствол. 'Старичок' перестал причитать и вдруг гордо посмотрел ей в глаза. Елена поразилась мужеству этого человека: по его щекам текли слёзы, но он не умолял, не лебезил, не впал в истерию. Просто принимал неизбежное.

— Сеньориты... Пожалуйста! — с трудом прошептали его губы. Не убивайте мою дочь! Она здесь не при чём, она ничего не знает!. Она будет хранить молчание! Она не виновата! Ваше высочество!.. — последнее обращение он выдавил с трудом, и Елена зауважала его ещё больше.

— Хорошо. — Лея согласно кивнула. — Она не виновата и ничего не знает. Но вас, дон Мигель, я не могу оставить в живых. Простите.

Лея сделала это. Нажала гашетку.

Подсознательно Елена надеялась, что она одумается, но лишь на уровне надежды. Ей просто хотелось, чтобы она этого не сделала. Но Лея — инфанта, станет королевой, её с детства готовили к этому. Даже корпус с коварным Полигоном стал для её высочества лишь ступенькой в программе воспитания суровой женщины из легкомысленной девочки. Она не могла не выстрелить.

Разумеется, Елена успела, да и не могло быть иначе, когда Принцесска в таком угашенном состоянии. Нож впился в плоть игольника за долю секунды до того, как раскалённая игла выскочила из его дула. Естественно, игла пролетела сквозь толщу ножа, как сквозь масло, но своё дело тот сделал, пистолет от удара увело в сторону, и смертоносный снаряд, не собрав кровавой жатвы, впился в стену рядом с головой профессора.

— Спасибо, давай назад. — Елена забрала из рук опешившей Леи игольник, вытащила из него нож и засунула один в кобуру, другой за пояс. — А теперь сядь и слушай.

Лея покорно села.

— Дон Мигель, вы понимаете опасность вашего изобретения? — Елена сделала эффектную паузу. Старик закачал головой.

— Да, сеньорита. Теперь понимаю. К сожалению, понял это слишком поздно.

— Скажите, вы человек чести? — Её глаза опасно прищурились. Профессор сглотнул ком.

— Смотря, что вы имеете в виду.

— Если вы дадите слово молчать о своём изобретении, вы нарушите его?

Тот неуверенно пожал плечами. Елена ответила сама, обернувшись к Лее.

— Не нарушит. Он человек слова. Ты оставишь его в живых, Лея. Оставишь и спрячешь. Где — не знаю, но мне кажется, будет лучше, если за пределами планеты. — Затем вновь обернулась к старику.

— Дон Мигель, в самом ближайшем будущем я и сеньорита... Вон та сеньорита, — она указала на дверь, за которой скрылась Малышка, — под вашим чутким руководством и при помощи ресурсов её высочества уничтожим все ваши работы. Публикации, открытия, бумаги и наброски, черновики, капсулы и информационные носители. ВСЁ. Во всех частях планеты, где бы они ни располагались. Потом вы даёте слово, что никому никогда не обмолвитесь о вашем изобретении. В обмен на это мы спрячем вас, где-нибудь в Северной Америке, сделав пластику и сменив документы. И вы будете жить там, ожидая дальнейшего нашего решения на ваш счет.

— Решения? Простите, сеньорита? — не понял он.

— Ваше изобретение может понадобиться, — усмехнулась Елена. — Понадобиться её величеству КОРОЛЕВЕ королеве Лее. Так понятнее?

Профессор закивал.

— Когда это произойдёт, никто не знает, но хотелось бы, чтобы не скоро. Ваша дочь, естественно, останется на планете, как гарантия безопасности. В случае любой маломальской утечки с вашей стороны, она превратится в вашу БЫВШУЮ дочь. Причём самым зверским способом, мучиться будет долго. — Елена выдавила свой фирменный оскал. — Так что, имейте в виду. Для ЕЁ же безопасности вас снабдят устройством самоликвидации, которое вы сможете активировать в любой момент, на случай, если вас поймают и... Убедительно попросят сотрудничать. Не важно кто, хоть вражеские разведки, хоть родные венерианские спецслужбы. Убив себя, вы спасёте дочь, этот момент я хотела бы особо подчеркнуть. ЛЮБАЯ утечка, и... — Елена провела рукой по горлу.

Профессор вновь кивнул.

— Вам разрешат видеться, иногда, но ваша дочь, увы, станет невыездной. Но это небольшая плата за жизнь вас обоих, согласитесь?

Профессор был полностью согласен.

— Значит, договорились. Лея, мы с Малышкой ждём тебя внизу. — Она развернулась и пошла к выходу.

— И зачем ты это сделала? — спросила Лея, с вымученным видом садясь в машину. Малышка села напротив.

— Это оружие, — усмехнулась Елена. — А оружием не разбрасываются.

— Но он может...

— Не может! — кончики губ Елены сложились в довольную усмешку. — Не сделает. Ты плохо разбираешься в людях. В ближайшую больницу! — бросила она по внутреннему каналу водителю, ухмыльнувшись Малышкиной распухшей роже.

Декабрь 2424 г. Венера, Альфа

— Объясни мне, что происходит?! — Елена ворвалась, словно вихрь, сметая всё на своём пути.

Лея меланхолично пожала плечами и прикрыла за ней дверь номера, после чего прошла внутрь комнаты, и, не включая свет, рухнула в кресло.

М-да, а вид у неё еще тот. Всю спесь Елены как сдуло ветром. Бледная, тощая, с огромными кругами под глазами, скелет, а не человек!

Ей было жаль Принцесску. Она ей всячески сочувствовала, но делать то, что делает сейчас знакомая ей Лея, не могла, а значит, её долг, как подруги, привести её в чувство. Да, мать умерла, но к этому событию страна готовилась загодя, все привыкли к мысли о скорой кончине Катарины Веласкес, от дворника и бомжа до учёного и олигарха. Впасть в такую сумасшедшую депрессию после почти годовой подготовки?

А дочь? Да, родила, да, после родов сложно. Но у неё целая куча нянек, служанок, съевших в деле ухода за малютками собаку. В её распоряжении лучшие психологи не только планеты, но и всей Солнечной системы, способные вытащить из любой послеродовой депрессии. Нельзя вести себя так, нельзя себя запускать! Нет, Елена определенно не понимала, что происходит с Принцесской.

— Что ты хочешь услышать? — похоронным голосом потянула Лея.

Елена сочла за лучшее не начинать кричать, и, взяв себя в руки, спокойно спросила:

— Что с тобой?

— Со мной всё в порядке. — Лея бегло пожала плечами.

— Нет, не всё! — Елену начало пробирать. — То, что мама умрёт, не было для тебя сюрпризом! Почему ты довела себя до такого состояния? Горе, да, траур, да. Но не безумие, Лей!

А дочка? Дочь — это счастье! Радость, которая может утешить тебя в горе! Сеньора Катарина была бы на седьмом небе, успей она подержать на руках твою малышку! Она умирала счастливая, зная, что та скоро родится! А ты? Что ты творишь?

Она задохнулась от возмущения, и стоило немалых сил вновь обрести дар речи.

— Ты забросила государственные дела. Именно сейчас, когда происходит смена правителя, когда твоё участие наиболее важно. Ты забросила дочку. Будто это не твоё сокровище, и это не ты её родила. Ты ей не рада! Что может быть хуже? Чем ты занята? Ходишь, ноешь, хандришь, гонишь всех прочь! Даже меня! А дела? На кого ты их спихнула? На Сирену? Эту прошмандовку с самомнением, считающую, что должность главы корпуса это аналог богини-императрицы? Сережу? Иностранца неблагородных кровей, которого всерьёз-то никто не принимает? Снова спрашиваю, что ты делаешь?

Лея задумалась, затем тяжко вздохнула.

— Я что, не могу немного похандрить?

Елену затрясло.

— Если ты немедленно не придёшь в себя, я сама приведу тебя в порядок!

— Собираешься поднять руку на её величество? — Вновь усмешка, на сей раз подленькая и надменная, чего за Леей раньше не водилось. — Свою сеньору и повелительницу, которую поклялась защищать, не щадя жизни?

Елена бросила тело вперёд, резко, на пределе. Успела, Лея проморгала и не смогла организовать защиту.

— Пусти! Да пусти же, дура! — заливалась криком её величество, катаясь по полу на животе, выгнув спину. От высокомерия и надменности не осталось и следа. Сразу бы так! Елена крепко сжимала рукой её волосы и, наступив коленом на хребет, с силой оттягивала их назад, для верности заломив её величеству ещё и правую руку.

— Ты что-то сказала? Что-что? Я не расслышала!

Из глаз Леи покатились слёзы. Она зарыдала, переходя на непереводимый испанский, говорить на котором не позволяла себе даже в лучшие годы их бытности в корпусе, за что и получила прозвище. И только видя, что подруга пришла в себя, Елена отпустила её.

Лея тут же сбилась в комок и отползла в сторону, пытаясь утереть слёзы.

— Ваше величество в норме? — спокойно поинтересовалась Гарсия, садясь в кресло.

— Я тебе это никогда не прощу! — злобно выдавила Лея.

— Больно нужно мне твоё прощение! — усмехнулась Елена и протянула руку к стоящей на столике бутылке. Понюхала. Коньяк. Недурно! Не мудрствуя, налила себе полный стакан и залпом выпила половину, почти не чувствуя тошнотворный взрыв внутри.

— Хамка! Неблагодарная хамка!

Елена пожала плечами.

— Надо же было привести тебя в чувство?

— Чувство? Да всё со мной нормально! — заорала Лея, вскакивая с места. — Нормально всё со мной, понятно тебе? Я специально так себя веду! Спе-ци-аль-но! Понимаешь ты это слово? Хандрю, чтобы никто не догадался, что со мной всё в порядке!

— Вот теперь вижу, что нормально, — Елена усмехнулась и протянула ей оставшийся коньяк. Вот такой, грозной импульсивной орущей дурным голосом она привыкла видеть Лею, а не увядшим равнодушным комнатным растением, каким та выглядела последние пару недель.

Лея выпила не споря.

— Успокоилась?

Кивок.

— Садись, поговорим?

Её юное величество села, закинув ногу за ногу, окончательно приходя в норму.

— Со мной, правда, всё в порядке, Елен. Ну, или почти всё. Я не переживаю столь сильно, как считают, по поводу смерти мамы. Ты права, успела приготовиться. Просто сейчас мне жизненно необходимо, чтобы все вокруг поверили, что я... Того. Хандрю и неспособна править. Чтобы не считали опасной фигурой и ничего не испортили.

— Зачем? — не поняла Елена.

— Пытаюсь выиграть время.

Она не стала повторять 'зачем', всё и так было написано у нее на лице.

Вздох.

— Я не могу пока рассказать тебе всего. То, что я задумала... Это должно было стать революцией! Дать планете колоссальные козыри в развитии, а династии — шанс освободиться от 'опеки' аристократии. Это было бы просто здорово!.. — мечтательно вздохнула Лея. — ...Но 'было' — ключевое слово. Я не успела, и теперь перевожу стрелки на других, подставляя их под удар, развязывая себе руки. Смерть мамы всего лишь повод 'похандрить', лучший из всех мыслимых.

Лея говорила. Елена слушала, ужасаясь. Да, она сохранила жизнь злополучному профессору, но не раз после пожалела об этом. То был порыв молодой романтичной дурочки внутри неё, настоящая наделённая властью сеньора не имеет права на такую роскошь, как сентиментальность. Но то, что придумала, и даже пытается осуществить подруга, было выше её понимания.

— Прости, Лея, — перебила она. — Это попахивает бредом сумасшедшего.

Та невозмутимо пожала плечами.

— Главное, чтобы сработало.

— Но это не повод ненавидеть свою дочь! — вспылила она. — Девочка плоть от плоти твоей! И не виновата, что её зачали на пару недель раньше необходимого срока!

Её юное величество виновато опустила голову.

— Знаю, Елен. Пытаюсь. Я переборю себя, обязательно. Потому что люблю её. Такой, какая она есть. Но она НАСЛЕДНИЦА. Уже. И это — моя главная головная боль.

Елена не нашлась с ответом, пребывая в шоке.

— В общем, так, — Лея, вскочила и принялась расхаживать взад-вперёд по комнате. — Раз уж ты здесь, и тебе не безразличны я и судьба страны, хочу попросить тебя о помощи. И поддержке. Поможешь?

Гарсия недовольно усмехнулась:

— Куда ж я от тебя денусь?! Ты же без меня таких дел наворотишь!..

— Вот и хорошо. — Лея и не ждала другой реакции. — Завтра известный нам обеим человек прилетает на Венеру. Твоя задача взять катер и встретить его на орбитальной станции. И спрятать где-нибудь, подальше от Альфы. Он и сам жаждет начать эксперимент всей его жизни, с его стороны никаких сложностей возникнуть не должно. С утра я освобожу тебя от всех обязанностей по корпусу, будешь заниматься только этим проектом и ничем больше.

Елена кивнула.

— Следующее. Ты будешь против, но я подключила к делу Сирену. Я уже всё решила, это необходимый шаг. Она пытается захватить власть, оттеснить меня в сторону, пока я 'не в себе', и это правильно, кланы должны заниматься ею, а не мной. Пусть поиграется. Но она должна участвовать в моём проекте, полагая, что держит руку на пульсе, это усыпит её бдительность и расслабит.

Естественно, Елена была против. Но Лея в своих действиях зашла слишком далеко, чтобы её мнение могло на что-то повлиять.

— Ты ей всё рассказала?

— Не всё. Но многое. Она считает, что я хандрю, и с удовольствием выполнит моё поручение, лишь бы я 'занималась чем-то своим' и не лезла к ней. Мне это выгодно.

— Ты не боишься её? — поежилась Елена.

— Нет. Главное, чтобы она не догадалась, кто кого использует. А власть... Да не видать ей власти! Она — ангел, за ней никого нет. А как относятся в нашем обществе к королевским телохранительницам, ты знаешь. — Её величество злорадно усмехнулась, что не понравилась Елене ещё больше, она считала, что их шестёрку никогда и ничто не разведёт.