Вечный. Наследие Древних

— Ну-ка... — очертания фигуры Нан вдруг размылись, через просвечивающий доспех проявился грубый плащ и бесформенные штаны... и всё тут же опять сменила серая броня. — Не получается.

Мы растерянно уставились друг на друга. Никаких ассоциаций наши прикиды не вызывали. И были неизменяемы, попытки заполучить уже почти привычное облачение меченосцев далёкой-далёкой закончились пшиком. И облачение бедуинов планеты-пустыни с двумя солнцами, и металлическая броня с ракетным ранцем упрямо возвращались к прежнему виду.

— Так, со шмотками не выходит. Посмотрим, получится ли... — Нан прищурилась.

Перед появилась парящая в воздухе повозка, влекомая реактивными двигателями. Я запротестовал, что можно было бы что-нибудь более комфортное...

И сон словно обиделся на мои хотелки. Транспорт пал на песок и будто провалился сквозь него, не оставив и следа. Мы удивлённо уставились на пустое место, я даже прошёл вперёд и потоптался на месте исчезновения. Нан хмыкнула, как будто что-то поняв.

— Ну-ка, попробуй сам.

Я снова подцепил песок носком мощного башмака, подбросил — и перед нами из пустоты возник ещё один характерный транспорт. Провисел в воздухе секунду, упал, разваливаясь ржавыми хлопьями.

— Место... не то, — пробормотала Нан.

— Извини? — переспросил я, тупо созерцая проржавевший корпус и изъеденные коррозией лезвия перед мордой летающего бесколёсного мотоцикла.

— Это уже другой сон, — сказала Нан. — Ещё одна защитная греза, не допускающая антураж предыдущей. И правила этого пространства сна жёстко заданы, так что попытки создать предметы "не отсюда" будут отвергнуты. Сушь и пал!..

Нан нечасто ругалась по-эльфийски, предпочитая более ёмкий русский. Я удивлённо поглядел на неё. Девушка застыла, словно осенённая какой-то мыслью.

— Что такое?

— Мне тут пришло в голову, что... — не договорив, Нан согнула колени и чуть подпрыгнула. Потом присела и прыгнула выше. Припала к земле и стремительно распрямилась, задействовав сервоприводы своего бронекостюма, взлетела выше головы. Тяжело приземлилась, по щиколотку зарывшись в песок, и расстроенно воззрилась на меня. — Ну вот, пожалуйста.

— Да в чём-дело то?!. — хотя я уже понял то, что Нан сформулировала:

— Сон задаёт пределы не только вещам, но и действиям. Мы не сможем здесь скакать кузнечиками, не сможем лихо мечемашествовать... Да и мечей нам, наверное, не дадут.

Я протянул руку, и в неё упал серебристый цилиндр рукояти. Ты погляди, всё же получилось!..

Рано обрадовался. При попытке нажать кнопку эфес выдал жалкую искру, и меч тут же превратился в странную штуковину. Выглядевшую футуристически, но явно бывшую не оружием, а инструментом. На жале штуковины плясал тусклый разряд.

— Чёрт побери. В смысле — разлив и гниль, — опустившись на колени, я ткнул в песок. В лицо дохнуло жаром, и змейки молний разбежались от места касания.

— Так, а если... — Нан на мгновение подёрнулась пеленой, стала призраком и снова воплотилась. — Хотела почувствовать хозяйку сна, не смогла, вместо этого чуть не проснулась. И прибор, который помог бы нам её засечь, тоже не дали. Очевидно, законы мира предполагают, чтобы мы искали её так.

— И добирались через эту пустыню пешком, — уныло довершил я, поднимаясь на ноги. Выключил и дематериализовал разрядник, за всё время лишь спёкший небольшой участок песка в стеклянистую лепёшку. Нан хмыкнула:

— Это с чего вдруг? — протянула руку и положила на соткавшийся из пустоты руль.

Скоро транспортное средство проявилось целиком. Большой трицикл, по виду военная машина, разваливаться не собирался.

— Круто!.. — выдохнул я. — Как у тебя получилось?

Девушка задрала нос и принялась обстоятельно объяснять:

— Это не далёкая-далёкая. Но, судя по нашим костюмам, мы всё же в какой-то фантастике. Значит, высокотехнологические транспортные средства здесь непременно должны быть. Я пожелала не что-то определённое, а "заказала" именно здешний лёгкий наземный транспорт. Он не противоречит законам грезы, сечёшь? Конечно, колёса не антиграв, но за неимением... — Нан легко вскочила в кабину, решительно схватилась за руль. Не рискнув оспорить у неё водительское сидение, я сел на заднее, объявил себя штурманом и потребовал карту.

Но карту мне не дали — ни голографическую, ни в виде электронного гаджета с экраном. Даже бумажный лист не соизволил явиться, когда я робко попросил.

Повисло молчание. Что-то уж слишком часто за этот сон нам приходится тупо пялиться друг на друга.

— Ну, скажи что-нибудь, — фыркнула Нан в конце концов. — В конце концов, импровизируй!..

Ах, так?.. Ну, держись!..

Я вылез наружу, демонстративно закрыл левой рукой глаза, попрыгал и пару раз крутнулся на пятке, указывая наугад правой:

— Туда! — объявил уверенно, забираясь обратно в трицикл и разваливаясь, насколько сидения военного транспорта вообще позволяли развалиться.

— На основании?.. — осведомилась Нан, спихивая мои закинутые на спинку водительского кресла ноги.

— Да-да, именно на основание того камешка и рули. Если ничего не найдём — попробуем забраться наверх и оглядеться с высоты.

Нан хмыкнула, разглядывая ближайшую скалу-палец, чьи очертания были искажены поднимающимся над песком маревом. Кивнула и взялась за штурвал. Транспорт мощно взрыкнул и сорвался с места.

Трицикл пару раз объехал скалу и остановился в скудной тени. Нан выскользнула из кабины на крышу и перепрыгнула на каменный выступ. Я в своём более неуклюжем костюме предпочёл слезть и вскарабкаться обычным порядком. Помогая друг другу, мы добрались до верхушки столба.

И ничего как будто не изменилось. Пейзаж оставался прежним, серым и жарким. Обширный сон, не меньше предыдущего... Я зашарил по поясу, расстегнул подсумок, которого секунду назад не было, и достал бинокль. Нан просто опустила забрало своего шлема, перед этим вслух объявив, что в такой высокотехнологичный доспех непременно встроена электроника и оптика. То ли она действительно там была, то ли не противоречила законам грезы и возникла после замечания Нан.

Памятуя о финале прошлого сна, мы разглядывали прежде всего небо. Хорошо, что мой бинокль и забрало Нан поляризировались, сохраняя наши глаза от нестерпимого сияния двух солнц. Уй-ё... ну, почти. Как известно, на светило в телескоп можно посмотреть только дважды — правым глазом и левым. Небо было пустынным, а вот пустыня — не такой пустынной, как предыдущая.

— Туда. Мне показалось, я там что-то видела.

— Нечто технологическое, да, я тоже заметил, — или это глюки от сверкания песка. Нан сделала отметку, приказав доспеху запомнить направление и принялась спускаться. Напоследок окинув пустыню невооружённым взглядом, я добился лишь прыгающих в глазах зайчиков.

Начал спускаться и спрыгнул на полпути, собираясь обогнать Нан и усесться за руль. Земля тяжко толкнулась в пятки, я с размаху сел на песок, который под скалой слежался до крепости камня. Приземление оказалось неудачным. Потирая пострадавшее место и пророча себе синяк и в реальности, занял заднее сидение — Нан уже спустилась и снова узурпировала руль, не дав похулиганить. Впрочем, законы грезы, здорово ограничивающие наши возможности, заставили девушку присмиреть, и водила она теперь ровнее и осторожнее... ой. Ну, немного.

Мы поехали по прямой и вскоре внезапно выскочили на ровное сверкающее поле, подняв в воздух огромное количество тончайшей снежной пыли.

На высохшем соляном озере мотор вдруг зачихал, Нан прибавила газу и едва не влетела в странную дыру в земле, похожую на открытую ракетную шахту. Вот только у шахт не бывает на внутренних стенках здоровенных сахарно блестящих бивней.

— Мне показалось, или там и в самом деле...

— Были зубы, — согласилась Нан, восстанавливая равновесие — трицикл проехался по краю ямищи на двух колёсах. Девушка всё же поехала медленнее. — Может, сегодняшняя и вчерашняя вселенные родственны? Чудовища, живущие в песках, две звезды...

— Спрашивай не меня.

Как раз к тому времени, когда я начал задумываться, что показания приборов трицикла и доспеха Нан врут, и мы ездим кругами, наше транспортное средство вырвалось из белого сияния на открытое пространство. Толстые колёса сминали песчаные волны.

Ещё несколько минут езды, и Нан заглушила двигатель, управляя катящейся по инерции машиной, подняла её на бархан. Нам открылось относительно ровное пространство. Я привстал на сидении, достал бинокль.

— Танки? — спросил с изумлением, разглядывая.

Да, это были танки, с десяток, а то и целая дюжина. Металлические плоскости сияли, отражая свет двух солнц. Огромные и очень странные боевые машины стояли к нам вполоборота, позволяя разглядеть их во всей красе. Каждый — две пары широких гусениц, приземистый корпус, низкая мощная башня и короткая пушка, которая выглядела так, словно стреляла не снарядами. По крайней мере, не цилиндрическими.

Вдруг танки пришли в движение. Все гусеницы разом сдвинулись, выбросив фонтаны песка и подняв пыль. Через неё едва было видно, как танки разворачиваются в нашу сторону, трогаются с места и вдруг... ломаются пополам.

Я поморгал, протёр глаза и снова припал к биноклю, выловил один танк. Оказалось, корпус боевой машины состоял из двух рам, которые сейчас сдвинулись относительно друг друга. В песок упёрлись мощные лапы, которые прятались между парами гусениц. Пушка, глядящая куда-то в дюну, нырнула между рамами.

— Не нравится мне это, — сказала Нан.

Танки... трансформировались. До нас донёсся множественный запоздалый металлический лязг и скрежет. В небо поднялись другие дула — длинные, странной формы. Рыскнули и повернулись в нашу сторону.

Я схватил девушку за руку, дёрнул в сторону, выбрасывая из кабины, прыгнул следом, и мы покатились по склону. Краем глаза подметил череду вспышек, а потом небо обрушилось нам на головы с рокочущим грохотом. Трицикл разнесло вместе с верхушкой бархана. Колесо с частью рамы пролетело над нами, накатила песчаная лавина. Вокруг на песке совершенно беззвучно вставали султаны белого огня.

— Вместе!.. — я не услышал крик Нан, прочёл по губам. Нас сбило и завертело вновь, и...

Я понял, что не песок забил мой рот, а жёсткий мох живого ковра на полу, куда я скатился с постели. Нан обалдело моргала, тряхнула головой. Из её волос посыпался песок, превращаясь в пыль и исчезая.

— Ты тоже это видишь? — спросила девушка.

Сунув руку за ворот, я выгреб целую жменю песка, который там, в пустыне, насыпался мне в открытый шлем. Мы уставились на материю из сна, постепенно пропадающую. Такое ощущение, будто на ладони таял снег, только оставалась не вода, а легчайшая пыль, которая взлетала и растворялась в воздухе.

— Угомонись, — Нан вертелась, отряхивалась и почёсывалась, я перехватил её руки. — Всё иллюзия, помнишь?

Через несколько секунд ощущение жары и дерущего кожу песка исчезло. Нан тем не менее тут же поволокла меня мыться.

Так что остаток ночи мы проплескались в "бане", болтая о всякой ерунде. Я рассказывал о фантастической вселенной, которая задала антураж очередному сторожевому сну — опознал мир, едва проснувшись, но теперь-то какой в этом знании толк?

— Уверен, следующий сон также будет другим. Этих миров у Джулии хватает, она может хоть каждый день... каждую ночь то есть их менять.

— Жуть какая, — пробормотала Нан, погружаясь по ноздри. Я перехватил её мысль — этакий хоровод сторожевых видений, постоянно меняющийся лабиринт, через который нипочём не пробраться. — И что же, нам ждать, пока твоя бывшая не сменит гнев на милость? И когда это будет?

— Ну, Джулия может долго дуться, — сказал я, вспомнив иные наши ссоры. И, конечно, бурные примирения после размолвок тоже вспомнились.

Нан покосилась на меня, сдвинула рыжие брови. Спохватившись, я усилием воли "сменил пластинку". Подумать о чём-нибудь другом. Жасмин упоминала, что скоро отправит нас обратно в посёлок. Дабы расспросить людей, и вообще отдохнуть от давления Лихолесья. Уже соскучился по нашей хижине в Хидоне. Расположенная на ветвях огромного дерева, она так шатается, когда мы...

Нан заёрзала на месте. Я поспешно призвал себя к порядку. Итак, Хидон, поговорить со своими заместителями, проведать рейнджеров, заглянуть на тренировочную площадку. Когда мы с Нан там были в крайний раз, неплохо погоняли парней и девушек по лабиринту. До самой темноты, народ уполз, утомлённый, а мы задержались на полосе препятствий, и как-то оказалось, что не очень-то и устали...

Нан издала непонятный звук. Ну вот, опять... Я попытался подумать о чём-то другом, ну то есть — совсем о другом. Надеюсь, в посёлке будет время отдохнуть, потом предстоит путешествие через Лес, и вряд ли нам представится возможность, чтобы...

Нан длинно выдохнула, странно передёрнулась всем телом и вроде бы даже зарычала гневно. Или не гневно... Я изобразил покаянное выражение лица и почти придумал первую фразу мольбы о пощаде.

— Ладно, уболтал, чёрт языкастый, — пробормотала девушка неверным голосом. Всё же нам изрядно досталось в этом сторожевом сне, до сих пор выглядит какой-то взъерошенной.

— Что, прости? — переспросил я.

— Я сказала — перестань, я согласна!.. Только сейчас малость переведу дух, и...

— Ты о чём вообще?

Нан потянулась, сползая в воду ниже, и коснулась моей ноги стопой. Меня чуть не катапультировало из чаши.

— А? — глупо спросил, осознавая.

— Ага, — в том же стиле ответила Нан.

— И ты уже?..

— Уже. Но могу ещё. Пошли, озабоченный.

— Вот кто бы говорил! — эмоции и ощущения, переданные с касанием, оглушали. И физиологический эффект немедленно проявился. Или это оттого, что Нан поднялась на ноги, сгоняя ладонями воду с нагого тела.

— Только попробуй сказать, что нам вообще-то совсем необязательно куда-то идти...

— И не собирался!.. Говорить то есть. Но вообще, это идея!..

Нан ткнула стопой мне под колено, ноги подкосились, и я полетел обратно в чашу. Вместе с девушкой, успев поймать её за руку. Кажется, вся вода из водоёма выплеснулась. Нан завозилась на мне, прижимаясь горячим телом. И в самом деле, что ли, никуда не ходить...

Мы всё же вернулись в комнату. А потом ещё раз посетили источники. К этому времени проснулась Жасмин, выслушала наш отчёт об очередном сонном путешествии — сначала по телепатической связи, потом лицом к лицу за завтраком.

После короткого утреннего перекуса мы выбрались из жилого блока. Утренние сумерки были разбавлены сырым туманом. Площадка, со всех сторон огороженая стенами полуподземных помещений, оказалась на первый взгляд загромождена всяким мусором, как будто предназначенным для сожжения. Это впечатление усиливали горящие в нескольких местах призрачные голубые огни. В их свете собравшиеся эльфы выглядели волшебными существами, которые приготовились водить хороводы вокруг костров. Их глаза бликовали, отражая магические фонари.

— Добро пожаловать, друзья, — разнёсся голос Жасмин. Лениво гадая, воспользовалась ли она какой-то магией, или её голос и в самом деле был настолько звучен и глубок, что перекрывал эту площадь, я вполуха слушал краткую речь, суть которой уже знал.