— Это... Это народная индейская еда. Называется пеммикан. Там индейцы делали его из смеси сушеного мяса и сала бизонов, с добавками молотых орехов и сушеных ягод. А тут вместо бизонов на пеммикан пускают рогача и, как правило, щедро сыпят специй. Ничего так — съедобно, если нормально приготовлено. И хранится долго.
— Понятно, — Дядя Саша тут же закидывает в пасть кусочек на пробу.
Судя по выражению лица, пеммикан явного отторжения у него не вызвал.
Осмотрев пикап, не нахожу ни местной валюты ни драг металлов.
Зато нахожу еще одни очки. Копию тех, что я забрал с трупа атаманши.
Мискас говорил, что у Марка были деньги.
Либо мы их не нашли, либо они уехали в сбежавшем багги.
Либо никаких денег вообще не было.
Прибалт — красавчик, и смылся вовремя. И деньги унес, как минимум те, что выпотрошили из нашего конвоя. И с любителем пнуть ближнего своего под зад посчитался.
Мысленно я ему аплодирую.
Встречу пристрелю.
Но сперва спрошу про деньги.
Дальше не помню, отключился.
Мне снился сон, про кристально чистые лесные озера, родники с вкуснейшей водой, холодной настолько, что он нее ломит зубы. Про затяжной осенний дождь, крупными каплями стекающий по лицу.
— А давай дохлую змеюку туда сунем. Папка проснется, сунет руку......., — шепчет детский голосок.
— Давай лучше пауку лапы оборвем, — не соглашается другой голосок.
— Да ну, утонет еще, — с мальчишеским максимализмом напирает первый голос.
— Я вот кому-то змеюку в штаны засну. А кому-то паука с оборванными лапами, — сон не хочет уходить, хочется обратно под крупный осенний дождь.
Но змеюка, пусть и дохлая. Или паук, а они тут бывают размером с ладонь.
Эти сунут, с них станется.
Усилием воли разлепляю глаза.
Папка злой и не выспавшийся.
От счаз кто-то огребет!
Обнаруживаю себя в положении сидя, прижавшись спиной к зубастому колесу шуша. Тело затекло, но в голове слегка прояснилось. Слева от меня на траве отдыхает СВД и найденный в башенке автомат. Справа верно сопит Муха.
А прямо предо мной ведро холодной воды, в котором плавает две бутылки зеленого стекла.
А я точно проснулся?
Судя по ехидным детским мордочкам — точно.
Это дети на меня из ведра водой брызгали, а я думал, мне дождь снится.
Выловив из ведра холодную бутылку, сочно вскрываю пробку и присасываюсь к горлышку.
Весь негатив улетучивается без следа.
— Спасибо вам, спасли папку.
— Это Ким придумала. Она умная, — шмыгнув носом, заявляет сына.
— И красивая, — вставляет свое мнение дочка.
— Да я, в общем-то, в курсе.
Еще бы погрызть чего?
— Долго я дрых?
— Три часа, — Ким присаживается рядом со мной, скрестив ноги по-турецки. В ладонях у нее тонко наструганные ломтики вяленого мяса.
Самое оно к пиву.
Вылавливаю из ведра вторую бутылку.
— Будешь?
— Нет, — отмахивается от моего предложения Ким, и бутылка ныряет обратно в ведро.
— Что тут было пока я дрых?
— Доктор перебрался на нашу половину. Олег было начал бузить, но Ольга быстро его застроила. Еще с той стороны приходили. Требовали вернуть им оружие. Но Дядя Саша иностранных языков не знает, и ходоки ушли ни с чем. Думаю, они еще придут, только все вместе.
— А откуда ты знаешь, что Доктор — доктор?
— От них, — Алиса кивнула на детей. — А что не так с Доктором, раз Олег так возбудился.
— Так, малышня, пиво должно быть холодным. А вода в ведре уже теплая, — забрав последнюю бутылку из ведра, командую. — Марш воду менять.
Мелкие жалобно посмотрели на Ким ища поддержки.
Но, обломались и, ухватив вдвоем ведро, пошли менять воду.
— Доктор большой поклонник крепкой мужской дружбы. Пидорас, если по простому. А на зоне общение с подобными людьми чревато самыми печальными последствиями. Вот Олег и бычит.
— Мы не на зоне.
— Эт, точно. Мы в куда большей заднице. На этом с происшествиями все?
— Ленка — сука.
В чем конкретно это выражается, Ким договорить не успела. Вернулись дети с ведром воды.
— Кстати. Это тебе, — протягиваю Ким найденный автомат. — Какой-то клон "МП5"*.
* девайс называется НК94, но ГГ этого не знает.
Калибр 9 мм. Боеприпас — очень распространенный парабелумовский патрон. Отдача должна быть мягкая, не в пример Калашу. Тебе в самый раз будет. Только оптику я сниму и надо у вождя запасной магазин притиснуть, а то надорвется столько железа таскать.
Алиса забирает ствол, но как-то без фанатизма.
Нормальный мужик сразу же отсоединил бы магазин, проверил наличие патронов. Приложил автомат к плечу, пощелкал предохранителем.
А тут.
Дали железяку, будем таскать.
Все бабы одинаковы и с этим ничегошеньки не поделать.
Поели-попили пора и службу нести. А конкретно сменить Итц*Лэ на посту.
Сторожевая вышка встречает едва слышным поскрипыванием, в такт набегающим порывам ветра, ветерок заметно посвежел, и гонит с востока высокие перистые облака.
И мирно спящим в тенечке вождем.
Так мы службу несем, значит?
Впрочем, на парня я зря наговаривал. Над головой заскрипело и с наблюдательного поста спустилась Чиси. Итц*Лэ она будить не стала. Поправила свернутую куртку, уложенную под голову парня, прислонила к стене винтовку, проверила наличие воды во фляге, приложила два пальца к губам спящего, мило улыбнулась мне и упорхала по своим делам.
А порхать беременной девушке придется в самом прямом смысле — через трехметровый забор с колючей проволокой по верху.
И не похоже, чтобы её это хоть как-то смущало.
Вышка срублена из четырех цельных стволов минимум десятиметровой длины, скорее даже чуть больше. Из любопытства обхватываю ствол, между пальцами остается зазор шириной в ладонь.
Наверх ведет ржавая лестница в стиле известного фильма про пацаков и чатлан, сваренная из разнокалиберных труб и прочего железного хлама.
— Я тебя сварила из того, что было, — под незатейливый мотивчик поднимаюсь на верхотуру.
Лестница ржавая, а перекладины ступеней чуть ли не до блеска отполированы, службу тут несли исправно.
С высоты смотровой площадки открывались захватывающие дух виды — однообразная зелень саванны на все четыре стороны до самого горизонта. Смотри — не хочу, а придется.
Внизу на нашей половине стоянки женщины заняты своими делами.
На большей половине слабая движуха, народ вяло приходит в себя после бурной ночи.
Смотровая площадка однозначно стоит того, чтобы упомянуть ее отдельно.
Парапет из тесаных бревнышек, угнездившийся на опорах-ножках не хуже избушки Баба-Яги, скрывал под собой собранный на болтах короб, из стального листа минимум пятимиллиметровой толщины. Характерные холмики вмятин на обратной стороне листа свидетельствуют о том, что с функцией пулезадержания стальной лист справлялся исправно — сквозных пробитий нет. Не простой лист, совсем не простой.
По центру площадки закреплено вращающееся автомобильное кресло. Спинка кресла и подголовник забронированы все тем же стальным листом.
Удобное кресло, если развернутся в угол, можно даже ноги вытянуть.
Что тут у нас еще?
Крепление под винтовку, подстаканник, крохотный откидной столик на кожаных петлях, пара крючков. С комфортом люди живут.
Из-под кресла торчит провод. Для питания прожектора явно тонковат, а вот для связи или питания ПНВ вполне подойдет.
Над головой вибрирует в такт ветру лист оцинкованного железа, приколоченный к венчающим конструкцию солидным, деревянным балкам.
Очень и очень уютненько. Рацию в подстаканник, СВД в угол, футляр от "Б7х35" на крючок.
Славно все продумано.
— Ты мне зеркальце скажи, да всю правду доложи, — облокотившись на парапет, приступаю к мониторингу окрестностей.
Пару часов ничего интересного не происходит.
Лениво кочуют по саванне стада антилоп. Пару раз стада срываются в галоп вспугнутые невидимым в высокой траве хищником.
Пяток минут наблюдения скрасила похожая на смесь орла с аистом крупная птица в ярком оперении. Птица спикировала к земле и через пару секунд взмыла вверх, с крупной змеей в клюве.
Куда птица понесла змею, для меня осталось загадкой. То ли птенцам в гнездо, то ли чтобы спокойно отобедать в уединенном месте.
Но на цветастую птицу набросились трое стервятников помельче. И в небе разыгрался нешуточный воздушный бой. Змею несколько раз роняли на землю, и она переходила и рук в руки. Упс, из клюва в клюв, конечно же.
В итоге змею порвали на три неровные части. Взлохматили цветастые перья орло-аисту. Который здорово долбанул клювом одному из мелких стервятников, от чего тот спикировал, как подбитый мессер. Разве, что не дымил.
А вот потом оптика "Б7х35" показала интересное.
В саванне на самом приделе видимости оптики кто-то объезжал форпост с запада на восток по большой дуге.
Деталей никаких не видно кроме того что машина одна. И вроде как она относительно небольших размеров. Определенно не грузовик, но больше разглядеть ничего не удалось.
Самым логичным кандидатом будет ушедший с поста багги.
Что они забыли на востоке?
Да что угодно, от второй половины банды до припрятанных где-то на востоке машин с награбленным.
Главное, что у нас по курсу их не будет.
И пора отсюда уезжать, а то вдруг здесь действительно не вся банда.
Северный маршрут 500 миль к востоку от Порто-Франко.
Форпост топливного синдиката.
36 число 02 месяц 17 год. Вечер.
Вжик, вжик, вжик — оселок скользит по лезвию пугающего вида заостренной железяки, типа мачете. Покрытый замысловатым орнаментом татуировок, краснокожий паренек, прищурив и без того узкий глаз, рассматривает заточку лезвия. Найдя одному ему видимый изъян, возвращается к издевательству над металлом — вжик, вжик, вжик.
Уж лучше бы он четки перебирал что ли, нервирует это вжик-вжик.
Нервирует, но придется потерпеть, очень уж соответствует текущему моменту это его возня с мачете и абсолютно пустой взгляд.
Глядя на расписного, лично у меня нет и тени сомнения — полоснуть по горлу для него вопрос, лежащий исключительно в плоскости целесообразности, но никак не марали.
Неровная шеренга выстроившихся на солнцепеке, изрядно помятых людей с опаской поглядывает на человека, стоящего в крохотном клочке, отбрасываемой стеной форта, тени и с легкой тоской ловя каждое слово.
— Господа алкоголики и тунеядцы, кто-то из вас может считать сове чудесное спасение провидением господним. Но, для меня и особенно вот этих господ, — человек кивнул на уютно расположившуюся в тени пару азиатов и медведеподобного бородатого мужика, по слухам жившего где-то в дебрях самой Сибири. — Ваше чудесное спасение не более чем досадное недоразумение, — человек прервался, промочить горло. — Сейчас справа по одному подходите к столу на нашей половине стоянки. И предельно точно описываете, какое оружие и боеприпасы у вас были. Если таковое найдется, мы его вам выдаем. Если нет,— человек развел руками.
Разомлевшая под колючим, полуденным солнцем шеренга нашла в себе наглость вяло имитировать возмущение попиранием гражданских прав.
— И учтите, у этих господ, — очередной кивок в сторону узкоглазых. — Команда "Стрелять на поражение при любой попытке зарядить оружие". Так что на вашем месте я бы воздержался от необдуманных поступков.
Как там было — вооружённые люди, вежливые люди. Так безоружные против вооруженных, вежливы вдвойне.
А то ишь, чего удумали, всей толпой пытались требовать выдать им похищенные стволы.
Даже пытались угрожать нам парой пистолетов и пропущенной бандитами помповухой.
Хорошо иметь под рукой двух с половиной боксеров и сурового русского водилу с разводным ключом.
Опят же вспоминая классика: "Каждый может обидеть боксера, но не каждый успеет извиниться".
Вот и эти не успели.
Для пущего внушения прошлось высадить полмагазина в воздух.
А уж после того, как расписной парой ударов мачете обезглавил принесенные к братской могиле трупы альбиносов, внушаемый ими ужас достиг недосягаемых высот. Он ведь стервец еще заставил терпил, у которых отобрали пистолеты и помпу, тянуть головы трупов за волосы, чтобы рубить сподручней было.
Первый из терпил по незнанию с готовностью выполнил просьбу. А тут Хряп! И у тебя в пятерне болтается отрубленная башка. Очень способствует переоценке фундаментальных жизненных ценностей.
Лично я резко против подобных телодвижений. Не в том смысле, что головы рубить аморально. А в том, что лучше бы главарям банды исчезнуть неопознанными. Могут ведь найтись желающие посчитаться за белоголовую парочку.
Но косоглазые уперлись. Прикинуть расклады наперед, это не про них, они живут исключительно понятиями — здесь и сейчас. Про штуку экю за бандитскую голову тут не слышал только глухой и при этом напрочь неграмотный. Вот они и решили срубить бабла наверняка, капитализовать, так сказать, наработки.
Они бы всем бандитам башки порубали, но соли для консервации, едва наскребли на парочку альбиносов-главарей. С остальными обошлись фотографиями на полароид и сбором сочинений на тему "Как я провел прошлый вечер".
А мои попутчики стали смотреть на меня еще подозрительнее. Слишком уж наработанными и циничными были мои действия по сбору и оформлению доказательной базы.
— Такое приходит только с опытом, — задумчиво заметил Олег.
И Дядя Саша с ним согласился.
Сказано понятно не для моих ушей, но Алиса слышала и передала мне.
Оружие возвращали так.
— Ты, да-да, именно ты. Сюда иди. Что там у тебя за стволы были? У тебя даже документы сохранились? В машине? Бегом в машину. Следующий. Что там у тебя было?
Ремингтон с оптическим прицелом и револьвер. Тоже с прицелом? Оптическим. Да ты ганфайтер, дружище.
Дядя Саша тем временем находит ремингтон.
— Не это не тот. С оптикой посмотри. Есть такой?
— Есть.
Я всегда считал, что оптика на револьвер это для Голливуда. Ан нет, вот, держу в руках.
— У тебя ещё и патроны были. Какие? 308 полуоболочка. Дружище мы из Сибири и таких слов незнаем. Какого цвета коробки? Коричневые, с оленем. Двадцать коробок.
— Есть такие, двенадцать коробок, — егерь выложил на стол коробки с патронами.
Подозреваю, что коробок было действительно двадцать. Но Дядя Саша скромно отложил часть про запас.
И я его не осуждаю.
— Следующий. А бумаги принес. Дядя Саша, Ругер Мини, две штуки. Патроны два цинка 5,56. Если ты не знаешь, что это у Сина спроси. Что еще? Кольт 1911. Дядь Саш, глянь, там Кольт есть. На ТТ похож чем-то.
— Следующий. Что у тебя, Калашникофф. Еще и две штуки. Не, таких точно не было. Наверно их бандиты увезли. Но понимая вашу ситуацию, могу дать бандитскую М16. Что, американскую М16? Да ты такой остряк, что тебе ствол ни к чему. Насмешишь всех до смерти. Не? Тогда бери, что дают. И помни мою доброту.
— Следующий. М14, охотничья горизонталка хрен пойми какой марки? 12 калибр и коричневый ремень. Другое дело.
Минут за сорок мы с оружием разобрались.
