Евангелие от Егория

Пет­ра, ко­то­рый, как все­гда в его от­сут­ст­вие, ос­та­вал­ся за стар­ше­го.

— Свят-свят! Чур ме­ня! Гос­по­ди, спа­си ду­шу мою, из­ба­ви от ви­де­ния при­зра­ка! — За­при­чи­тал Петр, уви­дев в уже силь­но сгу­стив­ших­ся су­мер­ках ка­кую-то фи­гу­ру в свет­лом одея­нии, иду­щую на­встре­чу буд­то бы пря­мо по во­де. Ос­таль­ные си­дев­шие в лод­ке, ог­ля­нув­шись в том на­прав­ле­нии, ку­да смот­рел пе­ре­пу­ган­ный Петр, то­же в ужа­се вскри­ча­ли. Но ко­гда раз­дал­ся от­вет­ный спо­кой­ный го­лос: "Это я, не бой­тесь!" — в ко­то­ром все уз­на­ли го­лос сво­его учи­те­ля, на­сту­пи­ло ус­по­кое­ние.

Од­на­ко всем про­дол­жа­ло ка­зать­ся, что Ии­сус при­бли­жа­ет­ся к лод­ке, идя пря­мо по во­де.

Су­ма­тош­ный Петр про­кри­чал:

— Гос­по­ди! Ес­ли это ты, по­ве­ли мне при­дти к те­бе по во­де.

Ии­су­су ни­че­го не ос­та­ва­лось, как раз­ре­шить Пет­ру пой­ти по во­де, при этом он су­до­рож­но пы­тал­ся при­ду­мать, как объ­яс­нить Пет­ру и ос­таль­ным без­ус­пеш­ную по­пыт­ку Пет­ра хо­ж­де­ния по во­де. И дей­ст­ви­тель­но, Петр, встав на борт лод­ки, сту­пил на во­ду и тут же оку­нул­ся с го­ло­вой. Вы­ныр­нув в стра­хе, об­да­вае­мый брыз­га­ми волн, бив­ших­ся о борт бар­ка­са, он за­во­пил:

— Бо­же, Бо­же! Спа­си мя и по­ми­луй! То­ну-у-у! Гос­по­ди! Гос­по­ди! Бль-бль-бль...

Ед­ва не уто­нул Петр, ко­то­рый, как мно­гие ры­ба­ки, не умел во­все пла­вать. Вы­та­щи­ли ос­таль­ные апо­сто­лы не­за­дач­ли­во­го Пет­ра на бар­кас об­рат­но. Тот тряс­ся то ли от стра­ха, то ли от хо­ло­да, но зуб у не­го не по­па­дал на зуб.

Поз­же, ко­гда, на­ко­нец, все со­бра­лись вме­сте, вы­та­щив бар­кас на бе­рег, Ии­сус ска­зал Пет­ру:

— Ма­ло­вер­ный! За­чем ты усом­нил­ся? По­то­му и про­ва­лил­ся под во­ду. Без ве­ры те­бя и зем­ля дер­жать не бу­дет!

Ко­гда под ут­ро ве­тер стих, пут­ни­ки до­б­ра­лись, на­ко­нец до зем­ли Ге­ни­са­рет­ской, где их опять ожи­да­ли тол­пы стра­ж­ду­щих и жа­ж­ду­щих: сла­ва о спо­соб­но­стях Ии­су­са-ис­це­ли­те­ля бе­жа­ла впе­ре­ди не­го.

ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ МЕССИИ

И по­шел даль­ше Ии­сус с ог­ром­ной тол­пой уве­ро­вав­ших и про­сто зе­вак, ко­то­рые ди­ви­лись чу­де­сам, ко­то­рые он тво­рил. При­дя в Ке­са­рию Фи­лип­по­ву, Ии­сус дол­го хо­дил вдво­ем с Иу­дой вда­ле­ке от сво­их уче­ни­ков, так что ни сло­ва не мог­ло до­не­стись до них. Спра­ши­вал Ии­сус Иу­ду, как тот ду­ма­ет, ко­гда на­до на­чи­нать от­кры­вать се­бя лю­дям Мес­си­ей. От­ве­чал ему Иу­да, что до­воль­но уже чу­дес по­на­со­тво­рял Ии­сус, уже по­ве­рят в не­го лю­ди как в Про­ро­ка и Мес­сию.

— Вче­ра бы­ло ра­но, но зав­тра мо­жет быть бу­дет позд­но, — про­из­нес Иу­да са­кра­мен­таль­ную фра­зу, пе­ре­хо­дя­щую из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние люд­ское. — Но де­лать это на­до тон­ко: сам се­бя объ­я­вишь — лю­ди за­со­мне­ва­ют­ся, об­ви­нят в гор­ды­не. На­до, что­бы кто-то это сде­лал как бы со сто­ро­ны. Жаль Ио­ан­на Кре­сти­те­ля нет в жи­вых: вот кто бы при­го­дил­ся! Ну­жен дру­гой че­ло­век, как бы сви­де­тель. По­че­му бы ни спро­сить те­бе об этом для на­ча­ла уче­ни­ков сво­их? И еже­ли они при­зна­ют в те­бе Хри­ста, то за­пре­ти им раз­гла­шать это.

А что сла­ще за­прет­но­го пло­да? В ка­ж­дом си­дит не­множ­ко от пра­ма­те­ри на­шей Евы: ко­ли ска­за­но нель­зя, то очень уж хо­чет­ся по­про­бо­вать!

И спра­ши­вал Ии­сус уче­ни­ков сво­их: за ко­го лю­ди по­чи­та­ют ме­ня, сы­на че­ло­ве­че­ско­го? Ста­ли апо­сто­лы го­во­рить, что слы­ша­ли в на­ро­де: кто го­во­рил, что за Ио­ан­на Кре­сти­те­ля, дру­гие го­во­ри­ли, что за Илию или за Ие­ре­мию.

— Ну, а вы-то са­ми за ко­го по­чи­тае­те ме­ня? — спро­сил Ии­сус.

За­мол­ча­ли сму­щен­ные апо­сто­лы, лишь Петр, как все­гда пред­во­ди­тель­ст­во­вав­ший все­ми, бой­ко от­ра­пор­то­вал:

— Ты — Мес­сия и сын Бо­га Жи­ва­го.

— Бла­жен ты, Петр-Си­мон, сын Ио­си­ев, — от­вет­ст­во­вал ему Ии­сус, — по­то­му что не ина­че как Отец мой, су­щий на не­бе­сах, от­крыл те­бе это. На те­бе, Петр, как на кам­не, соз­дам я цер­ковь мою и дам те­бе клю­чи Цар­ст­ва Не­бес­но­го.

Сму­тил­ся Петр та­кой по­хва­ле, но и воз­гор­дил­ся внут­рен­не: а вдруг и вза­прав­ду Ии­сус Мес­сия, то бишь Хри­стос? То­гда и он, Петр, не по­след­ний че­ло­век!

Ии­сус за­пре­тил уче­ни­кам сво­им ко­му бы то ни бы­ло ска­зы­вать, что он есть Хри­стос. Про­шло не­мно­го вре­ме­ни и по­ди­вил­ся он то­му, на­сколь­ко пра­виль­но бы­ло все ре­ше­но Иу­дой, по­ни­мав­шим на­ту­ру че­ло­ве­че­скую: ко­ли хо­чешь, что­бы раз­зво­ни­ли по все­му ми­ру ка­кую весть, по­ве­дай ее под стро­жай­шей тай­ной луч­шим друзь­ям да еще по­тре­буй, что­бы по­кля­лись они не раз­гла­шать тай­ны. Не прой­дет и па­ры дней тай­на эта бу­дет от­кры­та во всех угол­ках зем­ли! Не зря у них в На­за­ре­те ста­ру­хи го­во­ри­ли: "По сек­ре­ту все­му све­ту".

ВАР­ТИ­МЕЙ

Про­шли на­ши стран­ни­ки го­ро­диш­ко Авел­ме­хо­лу и шли даль­ше на юг. Шли они от Га­ли­лей­ско­го мо­ря к Мерт­во­му вдоль ре­ки Иор­дан, ко­то­рая те­чет пря­ме­хонь­ко с се­ве­ра на юг, буд­то кто ей на­роч­но та­кое рус­ло вы­ко­пал: ста­дий три­ста как по ни­точ­ке на­тя­ну­той те­чет.

И по­дой­дя уже поч­ти к Мерт­во­му мо­рю, по­вер­ну­ли на Ие­ру­са­лим, ос­та­но­вив­шись в Ие­ри­хо­не. По­бы­ли там, по­учи­ли в си­на­го­гах, Ии­сус сде­лал не­сколь­ко не­зна­чи­тель­ных ис­це­ле­ний — ко­му-то снял из­ну­ри­тель­ную го­лов­ную боль за­го­во­ром, ко­му-то впра­вил за­сто­яв­ший­ся вы­вих. Уже со­бра­лись Ии­сус и уче­ни­ки его по­ки­нуть гос­те­при­им­ный го­род, но тут уже при са­мом вы­хо­де уви­де­ли у до­ро­ги сле­по­го, про­ся­ще­го ми­ло­сты­ню. А, за­ме­тим, про­во­жа­ла Ии­су­са ог­ром­ная тол­па на­ро­да. Кто-то из тол­пы ок­лик­нул слеп­ца:

— Эй, Вар­ти­мей, сын Ти­ме­ев, к нам Ии­сус по­жа­ло­вал, ис­це­ля­ет глу­хих, не­мых да сле­пых. Хо­чешь ис­це­лить­ся?

— Вот ведь на­пасть ка­кая! — по­ду­мал Вар­ти­мей. — Жил се­бе при­пе­ваю­чи на по­дая­ния ми­ло­сти­вых, а тут на те­бе! Ис­це­ли­тель на­шел­ся! Да го­во­рят, всех ис­це­ля­ет под­ряд. Он же сра­зу пой­мет, что у ме­ня гла­за-то при­кры­ты толь­ко для ви­ду. Ра­зо­бла­чит, так еще ме­ня и кам­ня­ми по­бьют те же, кто вче­ра еще ми­ло­сты­ню щед­ро по­да­вал мне... Вот при­нес­ла его не­чис­тая! Уж луч­ше со­гла­шусь сра­зу на ис­це­ле­ние, по­ка он не на­чал рас­сле­до­вать да об­сле­до­вать... — И за­при­чи­тал жа­лоб­ным го­ло­сом Вар­ти­мей: — Ии­сус, по­ми­луй ме­ня!

Тот по­до­шел и сра­зу по­нял в чем де­ло: Вар­ти­мей был си­му­лянт! У сле­пых не дер­га­ют­ся ве­ки: они дер­га­ют­ся толь­ко у тех, кто дол­го на­силь­но дер­жит их сомк­ну­ты­ми. Но тем не ме­нее, не по­да­вая ви­да, спро­сил:

— Что ты хо­чешь от ме­ня?

— Хо­чу про­зреть! Ис­це­ли! Бу­ду хо­дить по го­ро­дам и се­лам и сла­вить те­бя да по­ка­зы­вать, ка­кое зре­ние ты мне вер­нул, Ии­су­се!

На это Ии­сус, по­няв­ший, что для все­об­ще­го бла­га бу­дет луч­ше, ес­ли не ра­зо­бла­чать об­ман­щи­ка, от­ве­тил ему:

— Встань и иди! Ве­ра твоя спас­ла те­бя, — ед­ва за­мет­но ух­мыль­нул­ся Ии­сус, гля­дя пря­мо в гла­за "про­зрев­ше­го" Вар­ти­мея. — Но смот­ри, не со­жа­лей по­том, и на ме­ня не роп­щи, ибо ты сам про­сил, не я хо­тел!

Тут же Вар­ти­мей вско­чил, ши­ро­ко рас­крыл гла­за, за­орал, как от ра­до­сти, по­том бряк­нул­ся Ии­су­су в но­ги и на­чал це­ло­вать их. "Ко­ме­ди­ант, — по­ду­мал Ии­сус, — ему бы в те­ат­ре ли­це­дей­ст­во­вать, не­пло­хие бы день­ги за­ко­ла­чи­вал, а он..." Тут быв­ший сле­пой бро­сил­ся к го­ро­жа­нам, сто­яв­шим не­вда­ле­ке, и стал кри­чать:

— Празд­ник-то ка­кой! Празд­ник-то ка­кой у ме­ня! Лю­ди до­б­рые, на­пои­те-на­кор­ми­те ме­ня! И на по­хмёл­ку в честь ра­до­сти та­кой не по­жа­лей­те!

И рас­тро­ган­ный люд стал сы­пать ему мед­ные мо­не­ты в изо­би­лии, а кто да­же и се­реб­рен­ные под­бра­сы­вал.

По­ни­мал Ии­сус всю ще­кот­ли­вость сво­его по­ло­же­ния и ждал, что Иу­да, не мед­ля, от­реа­ги­ру­ет; он же без­ус­лов­но все по­нял, что это был пря­мой об­ман, од­но­мо­мент­ный сго­вор ум­но­го вра­че­ва­те­ля и ум­но­го жу­ли­ка! И Ии­сус не ошиб­ся: к не­му по­до­шел Иу­да и не­слыш­но для ос­таль­ных про­го­во­рил:

— Пра­виль­но, Ии­сус, так и на­до! Ко­неч­но, этот Вар­ти­мей прой­до­ха и жу­лик, но его не ис­пра­вишь: ра­зо­бла­чи его здесь — он пой­дет об­ма­ны­вать лю­дей в дру­гом мес­те. А ты сде­лал од­но­вре­мен­но два по­лез­ных де­ла: и Вар­ти­мей те­перь сой­дет со сво­ей скольз­кой до­рож­ки, и нам поль­за — пусть раз­зво­нит всю­ду о сво­ем чу­дес­ном ис­це­ле­нии!

— Зна­ешь, Иу­да, и я по­ду­мал при­мер­но так же. Я знал, что ни­кто, кро­ме те­бя, ни­че­го не за­ме­тит и ни­че­го не пой­мет. Бо­ял­ся я лишь, что ты ме­ня осу­дишь, а тут...

— А ведь вот, что смеш­но, Ии­сус: этот мо­шен­ник бу­дет и впредь поль­зо­вать­ся щед­ро­та­ми че­ло­ве­че­ской глу­по­сти и до­вер­чи­во­сти: сна­ча­ла он "стриг ба­ра­нов", при­ки­нув­шись сле­пым, а те­перь он бу­дет "стричь" тех же ба­ра­нов, при­ки­нув­шись ма­ги­че­ски про­зрев­шим! Этот про­ще­лы­га при­не­сет нам поль­зы бо­лее сот­ни ис­тин­но ис­це­лен­ных то­бою: ему же есть ну­ж­да ка­ж­до­днев­но ве­щать о сво­ем чу­до­дей­ст­вен­ном ис­це­ле­нии, что­бы на­би­вать свою "ни­щен­скую" мош­ну!

Дру­зья за­смея­лись, про­дол­жая путь.

СУБ­БО­ТА ДЛЯ ЧЕ­ЛО­ВЕ­КА