Знак Змееносца

Странным было то, что он, в отличие от прочих иностранных туристов, был без закреплённой к нему брачным договором бабушки, и уровень его экзистенциализма, немного зашкаливал.

— Тут нужно приклонить левое колено... — Розита чуть пригнулась перед вереницей туристов, пока Марко из кабины любовался её округлыми ягодицами в облегающей тёмно-зелёной юбке.

Строй пёстро одетых людей, начал, как на занятиях аэробикой, повторять, нелепо, и каждый по-своему, движение Розиты. Слышались шутливые комментарии, сопение, а кто-то, в процессе разговора так и остался стоять. Многие, не принимающие участие, ощетинились своими телефонами и фотоаппаратами, как бы делая вид, что они вне группы, и главная их задача — запечатлеть этот важнейший момент экскурсии.

Но старик, в очках-велосипедах, низко поклонился, продолжая сжимать руки с книгой на груди. Самое странное было в том, что он бегло, почти незаметно осенил себя крёстным знамением.

— Духи примут нас, — сказала Розита, обернувшись к туристам с непроницаемым лицом, — мы можем идти дальше.

Послышались одобрительные возгласы.

Где-то выкрикивала свои брачные гимны птица Тунки. Разогретый солнцем воздух, пропитанный яркими лучами, напоминал студень, дрожащий на краю тарелки — именно так, рядом с обрывом и выглядела тропа: Розита первая окунулась в эту призрачную массу, а за ней и все туристы.

Казалось, фигуры людей пересекают некую неосязаемую границу.

За группой туристов шагал пожилой индеец с чемоданом и сумкой через плечо — это был носильщик вещей одной из европейских старушек. Его карие глаза, заливавшиеся потом, без всякого выражения осматривали окрестности — ещё бы: он видел всё это уже не в первый раз. Правда, если бы кто-то из туристов мог хоть как-то задуматься и посмотреть в его глаза, он без труда бы нашёл там некую настороженность, лежавшую чуть глубже, чем глазное дно. К счастью для носильщика, эти люди были просто не способны к таким тонким наблюдениям — они ждали появления из горячего студня воздуха неких духов, или же, в крайнем случае, что с Розиты спадёт юбка.

Справедливости ради, нужно отметить, что и сама Розита, не сильно обратила внимание на эту мимолётную реакцию некоторых людей: мысленно, она желала сейчас только одного — хорошей, непроницаемой мины, при сбоях в игре. Оно и понятно — не так просто заработать на капризных туристах, а больше зарабатывать негде.

Пока длился подъём, все было обыденно и предсказуемо. И вот показалась пыльная площадка перед Вратами Богов.

Горячий ветер колыхал прозрачный студень неизбежности жары...

Появилось ощущение, что вся процессия стала вязнуть в густом жарком воздухе: движения становились медленнее, звуки умолкали: неподготовленные к высокогорью и жаре европейцы быстро уставали, одышливо вытирали пот. Даже у молодых и выносливых задора поубавилось. И действительно: зрелище было более чем скудным: раскалённая, белёсо-охристая каменная площадка и стена, на которой вырезаны какие-то желоба и отверстие по центру...

— И так, мы с вами приблизились к легендарной Пуэрта де Хаю Марка! — словно откуда-то из далека воскликнула Розита, — иначе "Врата Араму Мурту", того самого легендарного героя, который первым создал великий Город Богов, который покоится на дне озера Титикака! Это произошло после гибели легендарной цивилизации Лемурии...

Мало кто слушал Розиту, но все стояли, словно шайка зомби, вперивших свой взгляд кто куда.

Индеец-носильщик немного сощурил левый глаз: между камней, и редкой сухой растительности, на скале, сверкнул солнечный блик. Носильщик медленно обернул свою шею, поискав взглядом старика с книгой: тот стоял в самом крайнем ряду туристов, справа от скалы. Индеец сжал губы, после чего сплюнул разжёванный лист коки на раскалённый камень.

Вещи он опустил тихонько на землю, чтоб размять затёкшие и потные пальцы.

Казалось, на этой высокогорной жаре, где и воздуха-то было меньше, и только излучение солнца создавало эту атмосферу — не то, чтоб именно жары, а какой-то разряженной духоты, казалось сейчас, здесь абсолютное сборище статуй. Редкие живые сущности притаились между ними. Даже Розита, хоть и ощущала некий дискомфорт, но она была настроена чётко на свою волну... задачу...

Незаметно для всех, старик-богомол, в соломенной шляпе, разнял кисти своих рук, и, медленно вынул из кармана бамбуковую перуанскую флейту, напоминающую два ряда органных трубок, ступеньками. Он явно купил её на том же базаре, в Пуно: с неё свисала пёстрая разноцветная плетёнка.

В принципе, на это никто и не обратил внимания: индеец, как раз в этот момент сплёвывал на камни, дела вид, что не искал взглядом старика.

Вот тут-то и начали происходить события, достаточно странные, с точки зрения начала двадцать первого века.

Старик, поднёс флейту к губам, и блаженно прищурив глаза, вытянув рот в некоем подобии ухмылки, выдохнул прямо в бамбуковые трубки... В этот момент, казалось, воздух превратился в стекло: звука не было слышно... Но... в окружающем пространстве возникла некая вибрация, заторможенная маревом воздуха... Птичьи крики исчезли, все фигуры на площадке, словно застыли. Навалилась ватная тишина, дрожащая, подобно зеркальной глади воды.

"Ворота" завибрировали, а с верхней части скалы, упал тот, кто держал снайперскую винтовку: словно, он решил нырнуть в несуществующий бассейн. Пролетал он гораздо медленнее, чем следовало по законам местной физики, и некоторое время можно было видеть его широко раскрытые глаза, полные дикого ужаса...

С одной стороны, могло бы показаться, что это застывшая с раскрытым ртом фигура водителя Марко, облокотившая огромную волосатую руку, на рулевое колесо автобуса, едва не достав локтем до кнопки сигнала, абсолютно недвижима, но по его напряжённому лицу ручьями стекал пот. Глаза вылезли из орбит, а другая его рука, медленно сползала вниз, к поясу, где висела небольшая кобура, замаскированная под никелированную флягу.

Старик-богомол, продолжал держать флейту у рта, но вот продолжал он играть на ней, или нет: было не ясно. Он сделал шаг, затем другой. Медленно двигаясь в направлении "Ворот", он огибал застывшие фигуры туристов, ритмично покачиваясь в полу-приседе, будто исполнял некий ритуальный танец.

Студенистый воздух начал подрагивать в такт его движениям, и со стороны скалы послышался первый звук, нарушающий эту мёртвую тишину: гулкое низкое гудение на два тона. Небо потемнело, и солнце теперь виднелось бледным пятном, будто через светофильтр. Скальная стена "Ворот" колыхалась сильнее всего, затем потемнела, и словно в кинозале, через проектор, на ровном камне, стали возникать безмолвные призрачные образы.

Сначала, искажаемый легкими неровностями скалы, проскользнул по камням диковинный гусеничный танк крупных размеров, с сидящими на броне людьми, затем возник образ здоровенной рыбины на троне, потом, что-то странное: какие-то кожистые коконы, висящие воздухе, а в центре пульсирующая серая медуза. Потом и вовсе появилась панорама ярко освещённых голубоватым солнечным светом руин какого-то странного города, на фоне которых бродили в разных направлениях, огромные фигуры, в сверкающих шлемах, опираясь на длинные копья, усеянные гирляндами разноцветных огней.

Гул усиливался, и вибрация ускорялась.

После появилось крупным планом лицо какого-то не бритого мужчины, с надетым на голову алюминиевым дуршлагом. Он глуповато улыбался. Тут же, как в слайд -шоу, появился снимок трёх человек в полный рост: мальчика, лет десяти, немолодой женщины, и смуглого мужчины в военной форме.

Старик созерцал этот показ, стоя у скалы на коленях, и воздев руки к небу. Флейта так и болталась на плетёнке, у его подбородка.

Тем временем, перед ним проплывали всё новые и новые картины, каких-то невероятных пейзажей, явно футуристической тематики: города, странные летательные аппараты, огромные каменные пирамидальные строения, над которыми сияли разряды молний, и тут возникла картинка дугообразного горизонта какой-то планеты, на фоне чёрного мрака космоса. Некий летательный аппарат, напоминающий странного вида самолёт, с короткими, но широкими крыльями скользил в колышущемся изображении. Он плавно скрылся в облачном слое...

После этого картины исчезли, и вокруг по-прежнему царил полумрак.

Старик медленно поднялся с колен, и, пошатываясь, с явными усилиями, подошёл к нише, вынул вялыми движениями из сумки, какой-то угловатый предмет, который вложил в центр ниши.

И тут, поверхность камня вздыбилась, и в воздух взвились клубы пыли, принявшие размытые очертания человеческих фигур, огромного роста...

В верхней части фигур сияли по две красных точки, напоминавшие железнодорожные семафоры.

Перед "Воротами" сверкнула яркая трещина вертикального электрического разряда, по который сверху, спустился ярко-голубой шар... он, словно бы стёк вниз по стержню молнии... мгновение, шар вспыхнул...

Старик-богомол оцепенел, как и все остальные, даже кожа его казалась очень бледной.

Неоновое сияние шара окружила фигуру старика своим светом. По периметру его тела возникли яркие точки, от которых по рукам и ногам поползли переплетения ярких полос света, а над его панамой воссияла мерцающая корона.

В световом коконе, вокруг необычного пожилого мужчины, вспыхнули пять ярких точек: водитель Марко, всё же смог, неимоверным усилием воли поднять своё оружие и сделать несколько выстрелов. Пули сгорели в ярком сиянии, и только одна из них рванула ткань одежды на плече у старика, и из него брызнули почти чёрные, в этом свете, бесформенные капельки крови. Старик дёрнулся, и свет вокруг него полыхнул, а огни затрещали на разные голоса.

Индеец носильщик, двигавшийся почти так же медленно, как и водитель автобуса, вставил в рот, невесть откуда взявшуюся бамбуковую трубку, раздул щёки и выпустил в Марко маленький ядовитый шип, позаимствованный у рыбы-звездочёта.

Марко пытался уклониться, словно преодолевая неведомое сопротивление окружающей среды, но шип вонзился ему в подбородок, и водитель начал медленное падение из кабины автобуса на камни, широко открыв рот, словно ему не хватало воздуха.

Лицо старика, искривлённое гримасой боли, жутко подсвечивалось вращающимся голубым шаром, издаивающим электрическое потрескивание.

Широко открыв глаза, старик хрипло прошептал, словно обращаясь к шару:

— Защити Змея... Поэта... он... то есть... Нирманакайя... сосуд... он в опасности... они хотят убить его... скоро, в будущем...

Шар вспыхнул, и загудел на разные голоса.

Старик пошатнулся, а песчаные фигуры, с семафорными глазами, обвили старика за плечи пыльными вихрями своих рук, и достаточно бесцеремонно рванули его туловище в сторону "Врат".

Светящиеся разряды потухли, а сам старик-богомол, исчез в нише, сопровождаемый двумя фигурами, распавшимися на маленькие смерчи.

Шар вспыхнул ярким светом, и исчез... Буквально через пару минут всё стало, как прежде: только исчез старик, индеец-носильщик и перед автобусом лежала распростёртое тело водителя Марко. На его подбородке была крохотная красная точка, и больше ничего. Остальные участники драмы исчезли, будто их и не было вовсе...

Вновь ярко сияло солнце, а ни о чём, не подозревающая Розита, продолжала свой рассказ про древние легенды этого места, а туристы внимательно её слушали, даже не заметив на этой жаре своего недавнего оцепенения...

"... ровно в пять тридцать по местному времени, экипаж "Бонига 747" и часть пассажиров рейса, стали свидетелями появления в районе озера Титикака неопознанного летающего объекта. Огромный шар, светящийся изнутри ярко-голубым светом, некоторое время следовал за авиалайнером, после чего, резко остановился, и мгновенно ушёл в резкий штопор к земле. Диспетчеры ближайших аэропортов на несколько минут потеряли связь со всеми самолётами, находящимися в данном районе. Власти от комментариев отказались, но как стало известно из анонимных источников, несколько военных лётчиков, так же наблюдали это явление..."

"...Загадочные НЛО, всё чаще появляются над озером Титикака. Неужели то тарелки пришельцев с других планет, которые ищут с нами контакта? Или же хотят завладеть нашей планетой? А может это секретные эксперименты военных? Так или иначе, но пока никто так и не занялся всерьёз изучением загадочных небесных гостей. Ведь технологии и лётные качества данных объектов, по истине уникальны. Возможно, правду от нас просто скрывают. А теперь о погоде..."

ГЛАВА 15. Каруселье.

(Очень странное место)

— Фортуна, вновь вращает колесо: дела не сахар, — выпустив излучателем первый сгусток антиматерии, Анат отскочила в сторону, от раскалённого до бела, плазменного снаряда, имеющего вид старинного меча, — восстали бы пускай вокруг меня все мертвецы, по воле Бога Смерти, не горячей была бы битва с этой ратью, как ныне сеча с Палачом, холопом Мута. Пусть демону сотрут худую память, о дьявольском отродье... мать его...

Темный импульс студенистого дрожащего разряда резко затормозил: Котар-ва-Хасис поднял вверх щупальце и отразил удар богини. Ярким светом огненной короны брызнули пучки фотонов в разные стороны: антиматерия аннигилировала, не причиня вреда Стражу.

— И не редеет рать у супостата, — выкрикнул Царь, увёртываясь от очередного плазменного топора, — откуда сила в нём противится бессмертным?

— Вы умрёте, — монотонно пробасил голос Пригожего и Мудрого, который уже раз пять сменил внешний облик, и напоминал теперь вращающуюся вертикально ступицу колеса, с торчащими из неё смертоносными спицами...

— Слыхала я про это, — Шаба отклонила огненное жало, которое исчезло в сгустившемся тумане, — то магия, забытая веками, что ускоряет бег частиц, по кругу, и силою кружения стократно, слагает этим грозное оружье! Способен щит пробить такой снаряд, и брызгами молекул отразиться.

Справедливости ради, можно было сказать, что трое бессмертных, являвшихся грозными и опытными воинами во многих пространствах Вселенной, втроём не могли одолеть шквальную атаку Палача Мута. Они держали шаткую оборону, постепенно отступая в охристый туман Санитарного Блока Активной Коррекции (СаБАК).

"Умный туман" из нано-механизмов, который боролся всеми силами за позитив, и мир во всём мире, делал что мог, распыляя плазменные мечи Котар-ва-Хасиса, которые разлетались в разные стороны. Вспыхивали маленькие зарницы: выгорали миллиарды микро-механизмов и процессоров.

Именно под покров "Тумана" и отступали бессмертные, чтоб хоть как-то облегчить себе сражение, выиграть время, чтоб сосредоточится, понять тактику противника, для проведения хоть какой-то контратаки. Лишь вокруг самого Стража и Палача была зона повышенного давления, и тумана, который мог бы мешать его бешеному вращению, не было.

— Он Муту служит, — воскликнула Анат, — но, вот сей туман, препятствует ему: однако?!

— Тут вижу, варианта только два, — Нимрот судорожно рылся по карманам, не забывая уворачиваться от огненных ударов, — он либо нас теснит в какую-то ловушку, а может так же, просто появился, не задолго до нас: пытается сейчас он к Мозгу подключиться, что управляет охристым "туманом"...