— Билли — самый ловкий и смелый вампир в Кукуе! — продолжила нахваливать таланты мужа окровавленная красавица.
Билли тем временем нагнулся и подстрелил жену в пятку.
— Ну вот, что я говорила! — проскулила она, торжествующе глядя на привратника.
Тем временем на крыльце появился высокий блондин, одним ловким движением обезоружил Билли и забросил орудие убийства на крышу сарая. Билли взвыл, выхватил из-за пояса шпагу, вонзил ее в бок блондина и, словно испугавшись того, что натворил, сделал шаг назад, оступился и кубарем скатился с крыльца. Шатенка пронзительно заверещала и бросилась к падшему мужу. Блондин поморщился, стремительным движением вытащил шпагу из тела и бросил ее на ступени.
— Больше никогда так не делай, брат, — холодно сказал он, и его глаза угрожающе сверкнули. — Убить меня нельзя, а разозлить — просто. Ты испортил мою любимую рубашку.
— Прости, Нэд, — виновато пролепетал Билли, поднимаясь с земли.
— Милый, ты не ушибся? — заботливо защебетала его жена. Вместо ответа он залепил ей такую оплеуху, что та охнула и покачнулась, после чего довольный собой Билл притянул ее к себе, смачно поцеловал в разбитые губы и, подхватив на руки, потащил в замок.
— Молодежь, — снисходительно обронил блондин и обратился к гостям. — Не обращайте на них внимания, они женаты всего сорок лет. Через пару столетий страсти поулягутся. Простите, что заставил вас ждать. У вас ко мне какое-то дело?
Толи от звука его голоса, толи от взгляда, лошади вновь обрели способность двигаться и жалобно заржали и попятились.
— Вы — герцог Батлер? — недоверчиво спросила Глаша, глядя на его светлые волосы и серо-голубые глаза. Герцог был красив, спору нет, но походил скорее на викинга из ирландских саг, нежели на вампира из готической сказки. Впрочем, его кудрявый и курносый братец Билли и вовсе смахивал на Леля из "Снегурочки".
— Вы можете называть меня просто Нэд, — промурлыкал он, подавая ей руку и помогая спуститься с лошади.
* * *
— А потом они заставили меня достать им соковыжималку, кофеварку, кухонный комбайнер, микроволновку, стиральную машину, ноутбук, телевизор, домашний кинотеатр, музыкальный центр, холодильник, стеклокерамическую плиту, фен, гидромассажную ванну для ног, массажер для спины и даже сумку-холодильник, — жаловалась Лариса после возвращения домой.
— О Боже! — выдохнула Настасья, — а уж сумка-холодильник им зачем?
— Степанида решила, раз даром дают, то она устроит в ней аптечку, — с мрачным видом сообщила уставшая волшебница. — А потом они так разошлись, что не отпустили меня до тех пор, пока я не материализовала все вещи, фотографии которых нашлись в той рекламной газете, будь она неладна.
— Ларка, — переполошилась Настя. — Ты с ума сошла! Да тебя под суд упекут!
— С какого это перепоя? — еще больше насупилась исполняющая обязанности Гасаныча.
— А с такого, душа моя, что надо иногда читать Магический кодекс, — укоризненно сказала подруга. — Материализация предметов разрешается только в случаях крайней необходимости, важнейшим из которых является опасность разоблачения или угроза для жизни.
— Да ну? — удивилась Лариса и беззаботно заметила. — Ну, тогда считай, что это как раз и был такой случай. Что это за джинн, который микроволновку из газеты добыть не сможет? Да Арина со Степанидой из меня бы душу вытрясли, если бы я им ее не предоставила!
— Лара, — простонала Настасья, — вот из-за таких безответственных сотрудников, как ты, наша организация и находится на грани разоблачения, а мемористы не сидят без работы! Законы же не просто так, из вредности сочиняют!
— Правда? — проворчала Лариса. — А для чего же тогда?
— А для того, балда, — в сердцах воскликнула подруга, — чтобы не причинять вреда другим! Ты пойми, ведь ничего не берется из воздуха. И вся та техника, которую ты Нарышкиным щедро презентовала, тоже не из космоса прилетела.
— А из газеты, — деликатно подсказала Лариса.
— Дура! — рявкнула Настя. — Ты ее прямиком из магазинов или со складов умыкнула. А это, между прочим, воровство, хоть и магическое.
— Упс, — виновато улыбнулась волшебница, вспомнив "приватизацию" мороженого, тортика и тюбика с мазью для Милы. Впрочем, последнее — такая мелочь, что и упоминать о ней не стоит.
— И это еще хорошо, если она на складе исчезла, — горячилась любовная фея, — а не испарилась с витрины магазина прямо на глазах у покупателей и продавцов. Ты представляешь, чего тогда в газетах понапишут? Еще и устроят журналистское расследование, проведут опрос свидетелей да станут народ стращать таинственными исчезновениями!
— О, я так и вижу эти заголовки, — поддакнула Лариса, — "Куда испарился чайник?", "Вор-невидимка орудует в московских магазинах", "Инопланетяне скоммуниздили кофеварку среди белого дня".
— Лара! — чуть не плача простонала Настя. — Ты самая безголовая волшебница из всех, каких я только встречала. А ну возвращай все обратно, может, пока еще не поздно все исправить!
— Да Нарышкины меня потом голыми руками придушат! — ужаснулась та.
— Ничего, — злорадно сказала Настя. — Выкрутишься как-нибудь. Ты что же думаешь, в суде тебя по головке погладят?
— Ну ладно, ладно, — испуганно воскликнула Лара.
— Значит я сейчас ухожу на кухню, и, пока я буду разогревать ужин, чтобы все обратно переколдовала, — строго велела Настасья и удалилась, плотно прикрыв за собой дверь.
А удрученная Лариса отвернулась к стене и стала тихонько бормотать слова заклинаний, вспоминая каждый материализованный предмет.
Из дневника Арины Нарышкиной
20.15. Джинн оказался славный старик и наколдовал все, что мы попросили. Мы с бабулей только и успевали пальцами в газету тыкать, да удивляться. Когда мы соковыжималку заказали, я, затаив дыхание, ждала результата. Помню же, как Хоттабыч телефон Вольке организовал. Вот бы был прикол, если и наша штука для соков из чистого золота оказалась! Но старик толи пожадничал, толи, наоборот, вредничать не стал и сработал как надо: соковыжималка выплыла из газеты, увеличилась на глазах, обрела объем и плавно опустилась на стол. Следом за ней шлепнулась и инструкция по эксплуатации. Пустячок, а приятно. Мы уже успели выжать на ней литр апельсинового сока и выдуть его. Так пить захотели, пока микроволновку с бабулей на кухню тащили, да холодильник передвигали, которые нам джинн наколдовал, . Утомили мы его, видно — под конец он аж побелел от напряжения. Так что мы с бабулей его отдыхать отправили, сказали, чтоб завтра приходил. А сегодня нам и так будет, чем заняться: надо все наши подарки проверять, подсоединять и инструкции читать. Пойду-ка феном воспользуюсь — давно мечтала проверить, что за штука, этот диффузор. P.S. Неужели, наконец-то повезло? Неужели, все это происходит на самом деле? Ну, джинн, ну человечище! Есть все-таки чудеса на свете!
20.43. Старый хрыч! Этот плешивый крендель оказался подлым пройдохой. Так я и знала — не бывает на свете чудес! Не прошло и двух часов после его ухода, как его колдовские штучки стали испаряться. Сначала исчез фен — прямо у меня в руках! Я даже голову досушить не успела. Стою перед зеркалом, как дура, с мокрой головой, не пойму, что случилось, а тут как бабуля с кухни завопит! Бегу туда — а там такое! Микроволновка на моих глазах исчезает — прямо с поджаривающейся в ней курочкой. Взлетает в воздух электрочайник — и пропадает. Следом за ним — кофеварка, кухонный комбайн и тостер. А под конец холодильник вспыхивает каким-то зловещим сиреневым свечением — бац, и нету! Бабуля белугой воет — она в него уже успела половину продуктов переложить, а первым делом свой кефир с творогом туда засунула. Так что остались мы без ужина и без продуктов. Я сейчас в круглосуточный супермаркет — бабе Степе за кефиром перед сном и творожками на завтрак. Она о них сильней горюет, чем о пропаже всех джинновых подарков — они все испарились до последнего. "Не надо нам, — говорит, — деточка, чужого добра. Говорила я тебе — чудес на свете не бывает. Вон попались на происки беса окаянного и без собственного кефира остались".
Ну, попадись мне этот бес на глаза!!!
* * *
— Конечно, дорогая, я отдам вам амулет, — ослепительно улыбнулся Нэд, когда Глаша изложила ему цель своего визита. — В ответ на небольшое одолжение... — он выдержал театральную паузу.
— Родить вам ребеночка? — неловко пошутила девушка, процитировав героиню своего любимого "Секса в большом городе".
— Как вы догадались? — вскинул брови голубоглазый викинг.
— А если серьезно? — нервно хихикнула она.
— Выйти за меня замуж и родить мне наследника, — совершенно серьезно повторил белокурый Нэд.
У Гликерьи аж голова закружилась, и она почувствовала себя героиней какой-то абсурдной комедии.
— Вы шутите?! — закашлялась она.
— Ничуть, — улыбка на устах вампира поблекла, и голос его стал предельно сосредоточенным. — Мне крайне нужен наследник.
В ответ поклонница Кэрри Бредшоу выпалила то, что первым пришло в голову:
— И почему такая честь выпала именно мне?
— Видите ли, Глаша, — охотно пояснил герцог, — женщины моего рода крайне редко сохраняют способность к деторождению. Что же касается женщин человеческого происхождения, то они, к нашему глубочайшему сожалению, весьма суеверны на этот счет и подвластны молве... Была одна девушка, Белатрис, — голубые очи Нэда мечтательно затуманились, — которая почти согласилась на мое предложение... Но к сожалению, ее сгубили амбиции. А что касается остальных, то людям не выгодно, чтобы численность нашего рода росла посредством их женщин, их вполне устраивает, что нас мало, а они в большинстве. Поэтому издавна распространился слух, что женщина, родившая ребенка от вампира, будет навеки проклята и ее душа не обретет спокойствия даже после смерти. Увы, даже последняя падшая женщина свято верит в этот бред. Но вы-то, женщина другого мира и нового времени, не станете прислушиваться к этим суевериям? Вы молоды, красивы, здоровы, находитесь в самом подходящем возрасте для деторождения и так некстати застряли в нашем мире. Если вы окажете мне столь ценную услугу и согласитесь задержаться у нас еще на девять месяцев, я гарантирую, что амулет станет моим подарком в день рождения нашего ребенка и вы сможете воспользоваться им, как пожелаете.
— И вы так просто отпустите мать своего ребенка? — недоверчиво спросила Глаша, отгоняя от себя назойливую мысль о том, что у нее с этим совершенным красавцем могли бы быть невероятно красивые дети. Интересно, какими они будут — светловолосыми ангелочками, как папа, или рыжими чертенятами, как их мать?
— Вампиру не нужна смертная мать. Она будет стареть, умрет на его глазах, это принесет ему лишь боль, — спокойно ответил Нэд.
— А как же материнское тепло, материнская любовь? — разочарованно протянула Глаша, уже представляя себе милашку-сыночка и лапочку-дочку. Быть может, в этом и есть ее предназначение, на мгновение подумала она и тут же ужаснулась своим мыслям.
— Тепла и любви у него будет в избытке, уж не сомневайтесь. Я подыщу ему достойную приемную мать из нашего рода, да и недостатка в любви родственников у него не будет. Разумеется, если вы передумаете и пожелаете остаться с ребенком и примкнуть к нашему клану, я не буду этому препятствовать...
— Я польщена, — только и вымолвила Глаша.
— Так вы согласны? — просиял Нэд.
— То есть я рожу вам ребеночка, а вы в благодарность сделаете меня вампиршей или отправите восвояси, вручив амулет? — уточнила она, справившись с замешательством.
— Именно так. Но то, что вы станете вампиром, я гарантировать не могу. Все зависит от вашей генетики и вашей крови. Я лишь могу сделать все от меня зависящее.
— Вы что-то еще и о женитьбе упоминали? — деловито уточнила девушка.
— А как же! — горячо воскликнул герцог. — Наследник повелителя должен родиться в законном браке, иначе его права на власть будет доказать крайне сложно.
— А ничего, если жена исчезнет сразу после родов? — ехидно поинтересовалась она.
— Что ж тут удивительного? — пожал плечами вампир. — Не пожелаете быть моей супругой и захотите вернуться в свой мир, так объяснить ваше исчезновение будет проще простого. Объявим, что вы умерли в родах. Обычное дело.
— Я смотрю, у вас все продумано, — хмуро сказала Глаша.
— Если бы вы только знали, сколько лет я лелеял этот план и все гадал, где взять подходящую женщину, — мечтательно закатил очи герцог.
"Откажусь — так поди силой заставит или чары свои применит, и все, Глашка, не успеешь опомниться, ты уже на пятом месяце!" — ужаснулась девушка.
— Увы, — грустно вздохнул вампир, не сводя глаз с ее лица, — решиться на это женщина должна по доброй воле, иначе ничего не получится.
— Извините меня, — с облегчением выговорила Глаша, — но по представлениям моего мира я слишком молода, чтобы пойти на такой серьезный шаг, как рождение ребенка.
— Я могу подождать, — вкрадчиво улыбнулся Нэд. — Я могу поселить вас в своем замке, окружить заботой и вниманием. Будет весело — обещаю. У нас постоянно устраиваются балы, маскарады, приемы, атмосфера вампирского замка полна магии и удовольствия... — проворковал искуситель.
В воображении Глаши возникли блистательные балы из исторических кинолент, волнующие сцены карнавалов из вампирских фильмов, пронизанные страстью и чувственностью... Вспыхнули перед ее взором глубокие бархатные очи ее прекрасного собеседника, обещавшие так много, что на щеках вспыхнул румянец, а по коже пронеслись сотни мурашек... Возможно, он не сможет ее полюбить по-настоящему и всегда будет видеть в ней лишь тело, способное подарить ему ребенка, но разве она, окутанная его чарами, об этом узнает? Она будет купаться в любви, нежности, внимании и заботе этого великолепного, неотразимого, галантного и умного мужчины, за плечами которого вечность. Не об этом ли мечтает каждая девушка в семнадцать лет? Пусть это будет всего лишь иллюзия, но зато какая иллюзия! Перед глазами Глаши пронеслись танцующие искорки, и ее взору предстали сменяющие друг друга картины: маскарад, во время танца вампир увлекает ее на веранду и склоняется к ней, чтобы поцеловать; свадебный пир, такой долгий, такой томительный перед неизбежно сладкой брачной ночью; лепестки роз на освещенной лунным сиянием постели, спадающие с ее плеч кружева, поцелуи с привкусом опасности в шею и такие нежные — в губы; руки, освобождающие ее от плена кружев...
— Простите! — раздался откуда-то издалека голос Оливье.
— Я же сказал, никого не пускать! — в бешенстве рявкнул вампир.
— Прошу прощения, но девушка находится под моей опекой. Я и так дал вам время поговорить наедине. Глаша, Глаша! — тряс ее за плечи Оливье. — Да посмотри же на меня, очнись! Вы ее зачаровали!
— Никто меня не зачаровывал, — вяло отмахнулась Гликерия, — чего так кричать-то? Подумаешь, замечталась немножко.
