— Призрак, конечно, сомнительный элемент, но вроде не конченный подлец, — задумался Хакет. — Его цель с обнаружением базы и ударом по Коллекционерам выглядит вполне благородной. Заметь, не нас с тобой гоняют в поисках пропавших колонистов, а значит, в его глазах мы чертовы бездельники, которым наплевать на проблемы своей расы.
— Да плевать мне, какой я в его глазах. Выглядит все благородно, не спорю. Но именно выглядит. Как он надеется поживиться за счет Коллекционеров? В чем его выгода? Я не верю в благородство человека, у которого слишком много средств. Так не бывает. Он автоматически должен был эволюционировать в машинку для счета денег. В технике есть душа? Нет, конечно. А вспомни его опыты, о которых мы с тобой читали в докладах Шепарда? Ставились-то они на людях. И как получается? За человечество я готов положить половину человечества, лучшую половину сохраню. Напоминает одного усатого кренделя, которому батагов по заду мы уже прописывали. Если Призрак его потомок, предлагаю сжечь его на хрен. Но сначала реквизируем истребители. Тихонечко и бесшумно.
— Ты авантюрист, а не адмирал, — улыбнулся Хакет. — Нужно поднять вопрос о целесообразности таких мер в Комитете Обороны.
— Я в Совете Обороны выступлю. Человеческий флот растет не так быстро, как хотелось бы, а добровольно «Цербер» помогать нам не будет. В общем, если Жнецы появятся, а «Цербер» надумает спрятаться в конуру, останется без летной поддержки. Только вопросом о местонахождении баз и официальным разрешением на конфискацию, надо заранее заняться. Чтобы потом все законно было. И люди не выглядели чудаками, которые меж собой грызутся, вместо того, чтобы воевать.
— Последнее как тост прозвучало, — вновь улыбнулся Хакет. — Не хочешь пообедать с альянсовским адмиралом?
— Только за его счет, — отозвался Михайлович.
Эпилог (Часть вторая)
Колесников уже несколько месяцев спокойно работал на Цитадели. Жизнь вернулась в привычное русло и потекла размеренно и спокойно. Шепард на связь не выходил. После атаки на Коллекционеров, он распрощался с «Цербером», подарив ему базу этих существ. Призрак был доволен и в благодарность оставил Шепарда в покое, подарив ему корабль. Колесников успокоился, когда «Нормандия» вернулась в доки Альянса. Но, видимо, удача никак не желала светить бравому капитану круглосуточно, так как вернувшись с самоубийственного задания с минимальными потерями членов экипажа, умудрился попасть в переплет, выполняя личное задание Хакета, и стер с галактической карты Батарианскую систему, уничтожив ретранслятор. После этого случая связаться с Шепардом Колесников не мог, хотя и пытался. Андерсон и Удина упорно молчали о судьбе капитана, хотя и говорили, что он жив. Тали, которая оправилась после миссии и пробыла несколько дней на Цитадели перед возвращением на Флот, тоже ничего не знала. Зато СССР моментально потребовал от Альянса осуждения Шепарда и предложил немалый срок.
Колесников вздохнул. Он понимал, почему родина так беспокоится. В глазах Страны Советов Шепард выглядел террористом, а не защитником от неведомых Жнецов. А если взять под учет то, что он уничтожил систему одной из самых мстительных и беспринципных рас, то такое действие, как заключение под стражу, самое либеральное. Надумай батарианцы отомстить, под удар Гегемонии попадут все представители людской расы, а не Альянс с их сомнительным капитаном. Этого генсек допустить не мог, о чем и заявил пока внутри СССР. Близился день, когда генеральный секретарь должен был явиться на «Арктур». Колесников очень этого ждал. Во-первых, ему тоже было приказано явиться на это полуофициальное заседание, во-вторых, интересно посмотреть, какую линию отношений в союзе с Альянсом выберет генсек и сделает общей для СССР. Начал свою деятельность он тихо, хотя кадровые изменения все же произошли. Колесников даже успокоился, когда узнал, что министров просто отправляли в отставку, а не еще куда-нибудь. И все живы и здоровы, правда, сосланы в самые разные республики, дабы личное общение между ними было прервано. Но это далеко не самое страшное из того, что для них можно было придумать.
— Как я выгляжу? — спросил Михайлович, демонстрируя новую парадную форму.
— Хорошо выглядишь. Не будь ты голограммой в данный момент, я бы больше сказал, а так извини, — ответил Колесников.
— Врешь ты все. Хорошо я выгляжу, когда с утра с бодуна очи продираю. Сейчас я великолепен. Солидный мужчина, сам себе завидую, — улыбнулся адмирал. — А ты в форме поедешь или в костюме? У тебя хоть выбор есть, а я обязан в военной форме оставаться красавчиком.
— В костюме. Меня же, как советского посла позвали, а не полковника, — отозвался Колесников.
— Слушай, давно хотел спросить. У тебя вот совершенно случайно нет знакомых кварианцев, желательно, завершивших паломничество? Есть у нас с Хакетом мыслишка одна…
— Эх, Михайлович, у двух адмиралов всего одна мыслишка на двоих. Самим не обидно? — не сдержал улыбку Колесников.
— Это кто там хрюкнул? Это Колесников ершит? Дай запишу дату, когда он, наконец, научился это делать. А если серьезно, паря, есть у тебя кто-нибудь в Мигрирующем флоте?
— Есть одна знакомая, — нехотя отозвался Колесников. — А тебе и Хакету зачем нужны мои связи?
— Знакомая? То есть, кварианка. То есть, девушка. Колесников, я всегда знал, что в глубине твоей души живет кобель, отличающийся склонностью к экзотике, — восхитился Михайлович. — И как там у нее все устроено? Как у наших баб или поинтересней?
— Не туда ты думаешь, Борис, — смутился Колесников. — Я же сказал «знакомая». Ты знаешь, как все твои знакомые устроены?
— Я уже не в том возрасте, чтобы интересоваться женщинами. Я в том солидном полтиннике, когда на меня все вешаются, — похвалился Михайлович.
— И много на тебе повешано? — попытался переключить тему с себя на адмирала Колесников.
— Очень много, но почти ни одной. Слишком я солиден и хорош собой, поэтому меня стесняются. Не меняй заданной темы, — отозвался Михайлович. — Яйца-то свои к кварианке подкатывал?
— Фу, Михайлович, о девушке говоришь, — еще больше смутился Колесников. — Где тебя только манерам учили?
— О девушке, а не с девушкой. Ишь ты, цаца какой, засмущался и, поди, покраснел. Покраснел, признавайся? Значит, ты пока не был вовлечен в межрасовую половую жизнь. Что делать? Это надо исправлять.
— Я тебя иногда совсем не понимаю. Что вам с Хакетом-то за дело до моей жизни? И какая разница, есть у меня знакомые кварианцы или нет?
— Знаешь, в чем твоя беда, Колесников. Ты никак не можешь вразумить, что не просто несешь службу, а всецело ей отдаешься. И твоя личная жизнь должна приносить пользу. Даже она. И не надо тайн, ты не мадридский двор, в конце концов. Я тебя в лоб спрашиваю: как далеко зашли твои отношения с девицей?
— Никуда они не заходили. Нет отношений, а есть общение. Люди могут общаться просто так, если ты, похабник, об этом забыл.
— Ага. Ты уже говоришь «люди», а значит, воспринимаешь девицу не как инопланетную диковинку, а как равную себе личность. Это хорошо. Продолжай общаться и влюбляй в себя всеми силами. Конечно, непросто это будет, ибо ты старый хрен, страдающий маразмом, но пытайся всеми силами.
— Пошел ты, — разозлился Колесников. — Я не собираюсь по твоей прихоти с кем-то завязывать отношения. Тем более, с молоденькой девушкой.
— По своей завязывай. Или ты не хочешь? Или не могешь уже?
— Вопрос закрыт, — отрезал Колесников.
— Послушай, Колесников. Во время атаки на Цитадель, человеческий флот понес тяжелые потери от одного Жнеца. Ты готов оставаться принципиальным и сидеть в одиночестве, без помощи и губить жизни братьев? Думаю, не готов. Я категорично выразил просьбу, необязательно ее жахать. Просто подружись. Ты же умеешь, КГБшник, как-никак.
— Нет, — ответил Колесников. — И не надо продолжать. Все, что я могу для тебя сделать, так это попросить у Тали координаты какой-нибудь ее зрелой и беспринципной знакомой. А дальше сам давай.
— Ладно, упрямец, встретимся на «Арктуре» и поговорим об этом. Но ты все же подумай. Кварианский Флот масштабней, чем человеческий, хотя и не столь хорошо оборудован. Летают по большей части на консервных банках. Пообещай помощь в технологическом обустройстве ну и подлатаем, где и что сможем, если нужно. Нужны флоты всех рас. С турианцами мы договорились, не прибегая к помощи советника. К азари не знаем на какой кобыле подъезжать, а с кварианцами ты попробуй. Это не приказ, разумеется, но жизнь нам упростишь очень сильно в случае успеха, — Михайлович помолчал. — Ладно, бывай, натирай лысину маслицем, готовься к заседанию.
Колесников отключил связь и упал в кресло, растирая виски. Помощь действительно необходима, но какой ценой? Влюблять в себя девочку, которая и жить-то толком не начала. Разве скитания и постоянные бои это жизнь? Нет, разумеется. Почему раньше он мало задумывался о том, что чувствует «использованная» женщина? Потому что эти девицы были гражданками Альянса и не сильно долго сопротивлялись ухаживаниям. А он был разведчиком, который обязан выполнить задание и достать нужные сведения. Никакой грязи он тогда на душе не чувствовал, так как действовал от и для своего государства. Да и не насиловал никогда. Это табу, запрет, нечто немыслимое. А что сейчас происходит? По сути, делай тоже самое, что и четверть века назад. Но сейчас сложнее. Да и Тали не вульгарная альянсовская девица, зажравшаяся и заскучавшая в браке, а очень скромная девушка. Так с ней нельзя, не годится. Но кварианский флот очень ценит ее. Она говорила, что ей предлагают звание адмирала. Девочка думает пока, но лучше бы ей согласиться.
«Можно попробовать стать близким другом и не более. Как и для Шепарда. Это же не столь страшно, да и пытаться в койку затащить нужда отпадает».
* * *
Колесников вошел в каюту генерального секретаря. Он знал, что правительство Альянса усиленно предлагало новому руководителю отдохнуть в апартаментах станции, но он вежливо отказал. Неудивительно, учитывая любопытство западных собратьев и великое множество жучков в помещении.
— Здравствуйте, полковник, — подал руку Колесникову генеральный секретарь. — Я захотел увидеться лично, ибо такой возможности у нас долгое время не будет.
— Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь, — пожал руку руководителю Колесников. — Очень рад личной встрече.
Внешне генеральный секретарь его впечатлял. Высокий, статный, моложавый. И глаза такие же голубые, как у самого Колесникова. Правда, зрение, похоже, начинало подводить, но в очках он отлично смотрелся. Не как «очкастый ботан», а как профессор, а то и доктор наук. Не военный, точно не тот образ. Хотя, кобура пристегнута и пистолет прекрасно виден. Старый добрый «Карпов», которого так любили все офицеры за надежность. И выпускал его СССР столь ограниченно, что хватало только на свои внутренние нужды. Сам Колесников предпочитал таскаться с подобранным на планете, куда их с Бейли отправил Кал, «Скандалистом». Непатриотично турианский, зато медленно перегревающийся.
— И я рад. Приятно видеть коллегу, завязшего в том же политическом беспределе, что и я. Еще одно доказательство, что в СССР можно стать кем угодно, получив любое образование. Вот как вы попали в КГБ? — спросил генсек, указывая Колесникову на кресло.
— Благодарю… Случайно попал. Учился в Минске, на факультете иностранных языков. Хотел работать в посольстве, посмотреть на мир. А после получения диплома, ко мне прямо в университете подошли товарищи в костюмах и предложили увидеть мир менее дипломатическим способом. Я согласился.
— То есть ваша мечта все-таки сбылась? Вы посол СССР, хотя, поговаривают, что были очень недовольны назначением, — прищурился генсек.
— Хорошо, когда мечты сбываются своевременно. Я полюбил свою работу так же сильно, как когда-то мечтал работать дипломатом. И, стоит отметить, готов вернуться к ней в любой момент, — отозвался Колесников.
— Вы прекрасно справляетесь. На фоне Удины вы выглядели вдумчивым политиком, во времена вашей тихой вражды. СССР был представлен в лучшем свете, чем Альянс, — не согласился генсек.
— Это не от великого моего ума, а скорее из-за недостаточного словарного запаса. Я его весь израсходовал на Удину в первые же месяцы, а потом просто молчал, про себя его проклиная, — улыбнулся Колесников.
— Пока вы останетесь на Цитадели. Понимаю ваше стремление заняться непосредственной работой, от которой, кстати, вас никто не отстранял. Но что мешает разведчику быть разведчиком, умело изображая посла СССР? Ничего. Вас же именно поэтому отправили в дипломатическую службу и даже досье вам сделали соответствующее. Прежде чем выступить завтра с докладом перед Альянсом, я хотел бы уточнить некоторые моменты, которые вам лучше известны, чем мне. Надеюсь, вы не против?
Генсек зашагал к столу и стал перебирать бумаги, ветхость которых была издалека видна. Интересно, что он такого приготовил парламенту Альянса на завтра? Колесников молился, чтобы это не было объявлением войны. А если учесть тот факт, что он заставил Михайловича подвести флот максимально близко к «Арктуру», то оставалось только уповать на рациональность генерального секретаря.
— Что вы можете рассказать мне о Шепарде? — спросил генсек, продолжая перебирать старые документы.
— Хороший боец и отличный капитан, — пожал плечами Колесников.
— Что вы можете сказать о нем, как о человеке, как о личности? — вновь задал вопрос генсек.
— Слегка наивен, временами безрассуден, но точно очень добр. Уместно ли сравнение, но он просто ангел во плоти временами.
— Ангел, говорите… Что ж, я изучал Библию. Помнится, эти существа там выставлены ксенофобами временами. Бедный египетский народ с этой проклятой десятой казнью. Если вы имели в виду именно такое восприятие слова «ангел», то я полностью согласен. Умертвление первенцев в мифологической книге и уничтожение Батарианской системы в реальной жизни — что хуже, как вы считаете? — поднял глаза генсек.
— Правительство Альянса заявило, что это было необходимым актом. Взорвав ретранслятор и систему, он, вероятно, приостановил наступление Жнецов. В противном случае, они бы пришли и система все равно была бы уничтожена.
— Очень вас прошу, Колесников, запомните: слово «вероятно» не употребляйте в случаях, подобных этому. То есть смерть батарианцев произошла по причине возникшей в сознании Шепарда вероятности? Не четких и обоснованных доказательств, а вероятности? Предположения, не подкрепленного фактами? Вам не кажется это слишком сомнительным решением? И как по-вашему будут реагировать на людей оставшиеся в живых батарианцы? Вряд ли они будут интересоваться политическими убеждениями, прежде чем мученически пытать найденных или пойманных. Батарианцы требуют выдать им Шепарда. Я это поддерживаю. Заимев капитана, они не будут столь агрессивны к остальным людям, пытаясь мстить за нашего представителя. Разумеется, найдутся бездумные головорезы, но не в такой опасной численности.
