Глава 19
Не всё так просто в Датском королевстве.
Тем временем Фёдд продолжал "наслаждаться" всеми прелестями магического пробуждения. Вот уже несколько часов он испытывал причудливую смесь безудержной боли, чувственного музыкального экстаза от разлитой по поляне виртуозной мелодии, извлекаемой рыжей красоткой из её флейты, и странного ощущения успокаивающего энергетического объединения с могучей деревянной громадой за его спиной. Немного отвлекая его от боли, в голове промелькнула мысль о том, что выбор девушкой флейты был как-то до ужаса банален. Впрочем, представив на её нежных пальцах мозоли от лютни или других струнных, а затем про себя усмехнувшись, вообразив её с тамтамом или шаманским бубном и поняв, что, пожалуй, флейта — наиболее подходящий для неё и удобный в походных условиях вариант, он отбросил эти мысли и вновь сосредоточился на происходящем. Он, словно его нервная система простиралась по всему старому ясеню, ощущал колышущие его ветви потоки воздуха и ласкающие листья, снабжая их жизненной силой, лучи солнца.
Через впитавшуюся в землю кровь он ощущал каждую травинку на поляне, а через них чувствовал ноги троих магов, за творчеством которых на энергетическом уровне он наблюдал сейдическим взором.
Его восприятие сейчас охватывало с удивительной точностью всё происходящее на десятки метров вокруг, уже даже выходя за пределы укрытой кроной древа-великана поляны. Никакие, даже самые мельчайшие детали окружения не урывались от его обострившегося внимания. Боль постепенно из раздражающего и отвлекающего фактора, растворяющего в себе сознание, превращалась в удивительную приправу, контрастно оттеняющую другие чувства. Да, теперь он смирился с болью, принял её и уже не испытывал из-за неё того дискомфорта. Он чувствовал, как три мощных потока энергии, обладающей разной структурой, исходящие от обступивших его магов, медленно и плавно по чуть-чуть утоляют его энергетический голод, а четвёртый, мощный и основательный, но в то же время самый неспешный, тот, что соединял его со старцем-ясенем, подпитывает его тело, придавая сил пережить это тяжёлое испытание. Хротгар заметил, что с момента начала обряда его энергетическая оболочка, аура, постепенно расширялась, объединяясь с энергетикой дерева, сейчас уже вобрав в себя всех троих участников ритуала и достигнув размеров поляны. Теперь северянин мог не просто наблюдать за плетениями, создаваемыми колдунами-инициаторами, но и ощущать их, словно он создавал их сам. Он начал пробовать самостоятельно воспроизводить то, что они делали, сначала он не мог попасть в ритм звучавшей мелодии, что удавалось остальным, словно неуклюжий новичок, пытающийся научиться танцевать. Плетения получались асимметричными, неправильной формы и неустойчивыми. Они быстро распадались. Затем, пару часов спустя, он научился попадать в ощущаемый им ритм, сохраняя нужные формы и структуры переплетающихся энергопотоков, и плетения начали получаться. Теперь он с первой попытки успешно повторял любые показываемые ему магами плетения. Практически сразу после этого он ощутил одновременно в трёх аурах удивление и радость. Ему даже не пришлось читать их энергетику — она настолько плотно соприкасалась с его расширившейся аурой, находясь сейчас внутри неё, что он мог напрямую испытывать их эмоции. Столь бурная общая радость привела его в состояние настолько насыщенной и всеобъемлющей чувственной эйфории, какую он до этого момента просто не мог представить. Пожалуй, земные библейские пророки могли бы охарактеризовать это состояние, как снизошедшую на них благодать небес, да и то подобное описание было бы каким-то куцым, блеклым и не отражающим даже десятой доли той бури чувств, что сейчас владели человеком, который на несколько невероятно долгих мгновений забыл о том, кто он такой, да и вообще обо всём на свете. Когда он постепенно отошёл от этого состояния, маги, словно соревнуясь друг с другом в приступе творческого азарта, принялись всё быстрее и быстрее создавать всё более и более сложные плетения, словно на перегонки. Гъен инстинктивно поняв, что от него требуется, принялся не задумываясь на автомате повторять всё, что они создавали, со всё возрастающей скоростью, полностью растворившись в процессе. Время полетело вскачь. Вот уже золотистые кристаллы солнечного света, пробивающегося сквозь листву векового ясеня, окрасились оранжевым, а затем и рубиново-красным. Затем свет потускнел, вскоре уступив место полной темноте и тишине, не было слышно даже птиц, которые, наверное, были слишком увлечены зрелищем, происходящим на поляне, чтобы отвлекать участников действа. Некоторое время спустя, на поляну робко заглянули первые лучики серебристого света луны, впрочем, вскоре осмелев и разросшись до размера тех кристаллов, которыми свет казался Хротгару в начале обряда. Вот серебристый свет окрасился нежно-розовым, становясь всё ярче, стал алым, затем, быстро проскочив оранжевый диапазон, принялся наливаться золотом. "Вот и рассвет!" — на мгновение проскочила сознательная мысль в голове Хротгара, впрочем, это был лишь миг, его сознание вскоре вновь было полностью поглощено процессом причудливого творения сложных плетёных форм из окружающих потоков энергии. Едва закончив одну форму, он молниеносно видоизменял её во что-то новое, при необходимости добавляя или наоборот убирая некоторые нити энергетических токов. Это занятие было сродни медитации, было в нём что-то от плетения фенечек из бисера, или вязания корзин из лозы. Этот непрерывный и очень быстрый процесс увлекал полностью, без остатка.
Вдруг, окружающие его помощники резко замерли с разинутыми ртами, подняв взгляды наверх. Странно, Фёдд не почувствовал никаких энергетических изменений в окружении. Он просто проследил за их взглядами, собранными в одной точке, и сам замер в шоке, даже тело перестало на долю секунды мелко подрагивать от разрядов тока. В самом большом золотистом кристалле света, пробивающемся сквозь крону, словно по лестнице неспешно и величественно спускался Отец Ратей. В этот раз божественное происхождение неожиданного посетителя церемонии инициации не вызывало никаких сомнений. На сей раз одноглазый ас явился во всём своём пугающем воинском великолепии при полном параде: он был велик ростом и осанист, в правой руке сжимал древко Гугнира с расчехлённым наконечником, переливающимся золотом и серебром, за спиной на фоне синего плаща с плывущими по нему белыми облаками висел белый же щит, туловище и голова его были облачены в золотые кольчугу и шлем, причём, шлем изображал голову орла с клювом, скрывающим нос и доходящим до кромки губ, складывавшихся в строгой и вызывающей уважение горделивой улыбке.
Остановившись перед Фёддом, Всеотец оглядел того взглядом довольного учителя и, воткнув древком в землю и остриём кверху своё копьё, на которое тут же устремился заинтересованно изучающий руны на древке взгляд Хельмара, одним чётким движением извлёк копьё из тела перерождённого. Осмотрев орудие смерти беглым взором, ас с лукавой усмешкой вернул его хозяину, который лишь на миг оторвал свой взгляд от божественного копья, чтобы принять обратно своё оружие, затем вернувшись к своему исследованию, и обратился к теперь уже инициированному магу:
— Вижу, продолжаешь ты следовать по моему пути, не только воинскому, но и постижения мудрости... Причём, творчески делаешь ты сие. Щедрую жертву принёс ты за мудрость, ибо что может быть щедрее добровольного и смиренного принятия боли. Признаться, нечасто я удостаиваю смертных своим присутствием при их становлении колдунами. Встречались мне уже сейдисты, которые были весьма в способах мудрости обретения изобретательны, но ты переплюнул всех! Никто ещё не набирался наглости пройти моей тропой. — Одноглазый сурово сдвинул брови, но затем расхохотался! — Но ещё реже показываюсь я одному смертному дважды... И есть у меня ощущение, что вижу я тебя не в последний раз! Уважил старика, давненько я с интересом подобным не наблюдал за обращением простого смертного в мага. Смотри, фантазию свою не растеряй, чувствую, далеко пойдёшь ты, юный ярл. — С этими словами Один приложил ладонь ко лбу новообращённого, и тот с удивлением почувствовал, как раны на животе и спине затягиваются, а тело наполняется бодростью и силой, испуская переливающееся золотом и серебром свечение. Затем ас повернулся к Хельмару, поймав его изучающий древко Гугнира взгляд, улыбнулся и, склонившись над ухом Крепыша что-то ему прошептал, от чего тот буквально просиял. Ему он тоже возложил ладонь на лоб и Хротгар увидел вокруг друга такое же свечение, как несколько мгновений назад окутавшее его самого. Завершив общение с северянами, верховный ас развернулся и, как и пришёл, словно по лестнице, удалился в "кристалл" света.
Когда спина Отца Ратей окончательно скрылась из виду, присутствующие, наконец, переглянулись.
— Вот уж не ожидал, что до нас снизойдёт один из богов! — Прервал торжественное молчание Ирнал. — Впрочем, это ещё не самое странное. Я был крайне удивлён, когда ты сам принялся повторять за нами плетения. Мы, ведь, последние несколько часов создавали уже далеко не простенькие базовые конструкции. Да и столь сильное увеличение твоей ауры во время обряда — тоже совсем не в порядке вещей! Думаю, я выражу общее мнение, сказав, что этот обряд можно назвать, пожалуй, самым феерическим событием в наших жизнях. По крайней мере, мне ещё не приходилось испытывать ничего столь грандиозного. — В восхищении вещал пожилой лекарь.
— Думаю, во многом мы должны благодарить нашего "Иггдрасиля". — С улыбкой похлопал Фёдд по стволу дерева-великана. — Мне кажется, небывалый рост ауры связан именно с его скромной помощью. Как же я рад, Ирнал, что в Вашем саду нашёлся этот чудесный могучий старик. Кстати, а что Вы говорили насчёт более сложных плетений? — заинтересовался он.
— Дело в том, что за время инициации я успел обкатать практически весь свой магический арсенал, думаю, остальные участники — тоже. А ты сумел всё повторить. Когда у тебя вначале не получалось создать простейшие базовые плетения, я уже испугался, что мы сделали что-то не так и нам не удалось достучаться до твоего сознания и создать нужные рефлексы. Впрочем, тогда бы ты вообще не мог воздействовать на токи энергий. Потом же, когда ты сам начал создавать плетения вслед за нами, да ещё и так быстро, я был просто поражён. В общем, если резюмировать, то сейчас ты на уровне рефлекторного автоматизма владеешь весьма солидным магическим багажом. Единственное, что, поскольку мы не активировали ни одно из созданных плетений, ты не знаешь, для чего нужно каждое из них. Кроме того, ты ещё не знаком с нюансами их использования. Тебе всё же потребуется освоить крайне внушительный пласт знаний, прежде, чем ты сможешь эффективно всё это применять. Однако, любой начинающий маг умер бы от зависти, узнай он, какой начальной базой ты теперь обладаешь. — Закончил свою небольшую лекцию хозяин сада. — Впрочем, как я рассеян, все мы потратили на обряд немало сил, а я даже не пригласил вас в дом. Предлагаю позавтракать и двигаться к замку сэра Эрдала. Думаю, сытная пища никому из нас сейчас не повредит.
В доме у Ирнала было небогато, но уютно. Полы и стены были украшены мягкими и тёплыми шерстяными коврами с незатейливыми, но яркими и радующими глаз растительно-цветочными рисунками. Впрочем, Андрей оценил. Даже эти весьма недорогие изделия были сделаны вручную и выглядели гораздо лучше, чем виденные им на квартире бабушки советские поделки. Да и размещены они были с гораздо большим вкусом, словно их специально подбирали, чтобы в сочетании друг с другом они создавали стильный интерьер. А хозяин обладал весьма недурным вкусом. Кроме того, интерес вызывало и то, что здешний пол, мебель, лестница с перилами и прочие деревянные элементы убранства были не фрагментарными, сделанными из досок или отдельных деталей, а словно выращенными из цельных кусков древесины. Более того, нигде не использовались гвозди, железные петли и прочий крепёж. Так, например, стол, за которым они завтракали, тоже представлял из себя монолитный кусок дерева. Никаких стыков ножек со столешницей. Спросив об этом у разом зардевшегося хозяина, который сначала скромно замялся, а потом всё более увлекаясь, поведал историю своего дома, Хротгар с интересом слушал.
Как выяснилось, Ирнал обладал выслуженным дворянством, пожалованным ему лордом за долгую и беспорочную службу. Ещё когда Эрдал был маленьким, Ирнал нянчился с ним, зная того с пелёнок. Он вообще был давно знаком с венценосной семьёй. Когда же странствующий маг из Беламской школы, остановился в замке лорда и, заметив у друга детства местного наследника способности к магии, вызвался его обучить, то его с радостью отправили в Белам. Поскольку уже тогда маги в Нардии были на вес золота. Вернувшись после обучения через несколько лет, Ирнал обнаружил, что его дом сгорел, остались лишь каменные стены. Тогда он и решил опробовать в деле дизайна интерьеров обретённые магические навыки. Несколько лет он жил в замке лорда, при этом ежедневно ухаживая за саженцами деревьев и другими растениями, высаженными им вокруг голых стен своего дома. Он использовал специальные зелья и даже алхимические эликсиры в качестве удобрений и стимуляторов роста, при этом влияя на молодые ростки магией, направляя их развитие. Через некоторое время он практически вырастил внутри каменных стен убранство нового дома из ценных пород дерева. Даже окна были "остеклены" вместо стёкол прозрачными растительными клеточными мембранами, которые дышали, пропуская воздух внутрь. То, что вначале казалось им красной черепицей, покрывающей крышу, на деле оказалось гладкой красной корой какого-то редкого дерева, которой уже сам хозяин придал более привычную глазам обывателя форму. В общем, окружающий интерьер был от начала и до конца создан фантазией и магическим талантом Ирнала, являясь как бы живым продолжением сада. Да, все деревянные элементы убранства были живыми и взаимосвязанными, несмотря на различие в породах дерева, по ним незаметно курсировал сок. Более того, на этом же была основана и его система сигнализации: дом извещал хозяина о любых попытках проникновения. Услышанное поразило Андрея до глубины души, даже эльфы из земных сказок, жившие в лесных домах-деревьях, не делали подобного.
Плотно набив животы множеством различных плодов, среди которых были персики, мандарины, разнообразные орехи и даже финики, гости уже собирались уходить, когда Ирнал снял с агрегата, заменявшего ему кухонную плитку, деревянную турку (и как только не загорелась?), в которой как раз поспела ароматная кава, как здесь называли кофе. По словам гостеприимного хозяина, зёрна этого южного растения он вырастил сам в специально оборудованной теплице. Причём, несмотря на неподходящий климат и недостаток солнца, с помощью изученного в Беламе, магу удалось не только прорастить зёрна и собрать урожай, но и добиться оригинального яркого и насыщенного вкуса.
Андрей, просто обожавший кофе, с тех пор, как очнулся в Вахре, ни разу не имел возможности отведать этого напитка до сего момента. Он даже опасался, что кофе здесь может и вовсе не расти. Однако, сейчас он глоток за глотком наслаждался этим чудесным и необыкновенным бодрящим напитком, который так любил.
