Разделённое дыхание

Моя накрытая голова стала спусковым механизмом для Трэйда. Он перестал сдерживаться. Какое-то время вместе с мучительными стонами варга, кровать прогибалась рядом со мной, а потом опустела. Услышав звериный рык и шкрябание когтей по дереву, я поняла, что Трэйд принял звериную форму. В каюте был встроенный шкаф, кровать, небольшой столик с креслом и зеркало. Всё было прикручено к полу или стенам, но теперь... Теперь, судя по звукам, ничего целого, кроме кровати, в каюте не осталось. Я слышала жуткий треск мебели, ткани, звон разбитого стекла, и всё это сопровождалось непрекращающимся рычанием. Через какое-то время под дверью моей каюты раздался шум. До меня донеслась ругань Эрика, прерываемая уговорами Тарика и Эша. В дверь стали ломится, и рычание Трэйда переросло в устрашающий рёв.

Без слов было понятно — без боя сюда никто не зайдёт.

Не выдержав напряжения и опасаясь новой стычки моего брата с варгами, я села на кровати и прокричала Эрику, что со мной всё в порядке. От резкого движения квалт сполз с головы, и я оказалась перед замершим черным зверем. Прочитав болезненную укоризну в его жёлтом взгляде, я схватилась за квалт, чтобы снова его натянуть, но не успела. Варг, больше не рыча, зашатался и повалится на кровать рядом со мной уже в обличии человека. Лекарство, наконец, подействовало, и Трэйд мгновенно заснул лежа на животе.

Я с облегчением и сочувствием провела по его влажной спине и накрыла покрывалом. Прижавшись на мгновение, поцеловала Трэйда в висок, а потом сползла с кровати. Каюта превратила в груду щепок. Стены и пол были разрисованы глубокими бороздами от когтей. Но, честно говоря, разгром занимал меня в последнюю очередь. Приводя себя в порядок, я думала только о Трэйде. Моя истерика, могла довести до злости и расстроить любого мужчину, но с варгом явно происходило что-то ещё помимо этого. Он носил с собой фляжку с лекарством, Нэйл сказал, что варги от воздержания сходят с ума, я своими глазами видела какую физическую боль испытывал Трэйд — все эти факты не давали мне покоя. Похоже, в брачных ритуалах варгов есть какое-то неизвестное мне обстоятельство, рассказать про которое мне никто не удосужился.

Одевшись, я привычным жестом запахнула на себе квалт и вышла из каюты.

Кому-то придётся мне всё объяснить и немедленно! Непонятно как долго будет действовать лекарство, но Трэйд неизбежно проснётся. И чтобы ни произошло в дальнейшем, пока мне ясно одно — последняя доза только что выпита...

Глава 23

Влада

Поздно вечером я вернулась из реанимации в плохом настроении. Состояние Лукаша оставалось неизменным, а прогноз врачей неопределённым.

В нашем с мамой блоке меня ждал Антон, но я ему совсем не обрадовалась. Сказалась усталость, тревога за Лукаша, а ещё вспомнилось, как мой друг отказался выпускать меня из лаборатории. Я, конечно, понимала, что он был на работе и выполнял распоряжения начальства, но осадок-то, как говорят, остался.

— Твой Грайлих это нечто! — заявил Тоха с горящими глазами.

— Не мой! — недовольно возмутилась я, забираясь с ногами в кресло напротив.

Друг махнул рукой, показывая, что ему безразлична принадлежность дрона, и начал делится новостями.

— В общем, после твоего стремительного побега, он прочёл целую лекцию моему начальнику, раскритиковал его методы работы и заявил, что начинать познание надо с собственной Сущности, а не с чужой.

— И что Молли? — усмехнулась я, представив как один высокомерный тип выговаривает другого.

— Молли держался молодцом и даже временами огрызался. Но не это самое интересное. В разговоре Грайлих поинтересовался, почему все внимание было сосредоточено на тебе, ведь в Колонии ты не единственная у кого есть неспящая Сущность.

— Ого! И кому ещё "повезло"?

— Не знаю, Грайлих сказал, что таких, кроме тебя, ещё человек пять или шесть. Точнее он сможет определить повстречавшись с каждым обитателем Колонии.

— Вот же ящер! Теперь ко мне присоединятся ещё шесть "счастливчиков". Молли небось руки потирает от предвкушения.

— Зря ты о дроне так плохо думаешь. Он, по-моему, сразу пожалел своих словах, когда понял, что Молли обрадовался, узнав о новых подопытных.

— Серьёзно? — недоверчиво протянула я.

— Не сомневайся, — кивнул Антон, — Грайлих тут же собрался и заявил, что не позволит ему заниматься бестолковыми исследованиями над ни в чём неповинными людьми. А если Молли так уж необходимо узнать, что такое Сущность, то он, Грайлих, готов помочь.

— И как?

— О, тут у твоего знакомого было много вариантов! Провести какой-то дроновский ритуал над Молли, пробудить его Сущность, и пусть исследует на здоровье. Вызвать из резиденции какой-то там Говорящей-с-Миром преподавателей, которые прочитают нам цикл лекций на эту тему и даже проведут практические занятия. И наконец, если Молли так уж невтерпёж, то Грайлих готов разрешить ему исследовать свою, дроновскую, Сущность. Только твой парень очень сомневается, что у моего начальника получится что-то зафиксировать.

— Да не мой он парень! — не выдержала я. — Не мой!

— Не ори, — рассмеялся Антон. — Ты можешь утверждать что угодно, только если он ничего к тебе не испытывает, зачем припёрся в лабораторию и спас тебя от домогательств Молли?

— Прямо так и спас? — сарказма в моём тоне было хоть отбавляй.

— Ага, — кивнул друг, — Грайлих согласился сотрудничать с нашим отделом только при одном условии.

— И? — разозлилась я на Тоху. Вот спрашивается, зачем он тут, нагнетает обстановку? Не видит что ли, что я совсем не в настроении?

— Он будет сотрудничать, если от тебя раз и навсегда отстанут!

Я не знала, что сказать. Сидела и в полнейшем недоумении смотрела на Антона.

Что этому стукнутому всей головой ящеру от меня надо?!

В его бескорыстное благородство верилось почему-то с огромным трудом.

Мой обескураженный вид сильно развеселил Тоху. Он довольно поднялся с кресла и, насвистывая что-то про "охмурителя драконов", попрощался со мной и ушёл.

Позлившись, какое-то время на дурацкие шутки Тохи, я всё же отправилась спать. Честно говоря, засыпать было тревожно. Долго ворочалась на кровати, прокручивая в голове последние события. За целый день так и не пришла к каким-то определённым выводам о том, что со мной произошло предыдущей ночью.

Был ли это странный сон или я в самом деле разговаривала с Богом? Тьфу, с Творцом!

Может, я медленно схожу с ума? А может уже давно закоренелая шизофреничка?

Вопросы вспыхивали в голове, мешая заснуть, и в какой-то момент я поняла, что очень хочу поверить в реальность Творца.

Пусть он существует! Пожалуйста!

Ведь, если это окажется правдой, то мысли о психическом отклонении можно с радостью похоронить. Кроме того, я смогу Его попросить о Лукаше... Пусть Дариан утверждал, что между ним и Богом есть огромная разница, пусть. Мне было ясно одно — его возможности гораздо больше, чем у наших врачей. Неужели не поможет?

Я так и не заметила, как пересекла грань между бодрствованием и сном. Просто в какой-то момент пространство вокруг меня изменилось. Я оказалась в просторном кабинете, где за огромным столом сидел не кто иной, как Дариан, и что-то увлечённо писал. Он был в образе еще не старого, но уже повидавшего жизнь мужчины, чем-то неуловимым напоминавшем мне Лукаша.

"Лукаш!" — вспыхнуло во мне имя человека, к которому я уже давно относилась, как к родному отцу.

— Влада! — обрадовано поднял голову от бумаг Дариан, — Ты уже здесь!

— Здесь! — подтвердила я и отбросила все свои сомнения. Передо мной настоящий Творец этого мира, который совсем недавно признался, что я — одна из тех немногих людей, с которыми он может общаться. К добру это или нет, пока не поняла, но во что бы то ни стало, решила этим воспользоваться, — И мне нужна помощь!

Дариан тяжело вздохнул и покачал головой, а я вспыхнула от обиды, внезапно осознав, что он только что прочитал мои мысли, узнал про мою просьбу и ... отказал.

Как так! Ведь Лукаш умирает, а он! Он может помочь...

— Не могу, — ещё раз вздохнул Дариан.

Сон, не сон, но я реально почувствовала, как у меня всё расплывается перед глазами от внезапно набежавших слёз.

— Он ум..., — я не смогла произнести это страшное слово и, сглотнув комок в горле, всё же спросила, — он так и не очнётся?

Дариан внезапно оказался рядом и, приобняв меня за плечи усадил на диван, стоящий неподалёку.

— Помнишь, что я вчера тебе рассказывал? Я Творец этого мира, но не создатель тех, кто населяет его. Люди и телдары пришли сюда со своих миров, в каждом из которых были заложены свои законы. При переходе в мой мир, я смог немного вмешаться в настройку матриц тел и перехватить управление Сущностями, но изменить заложенную в них программу не в состоянии...

— Программу..., — непослушными губами прошептала я, — программу... Мы что, роботы? Биологические роботы, существующие согласно заданной программе... Шаг, другой в сторону — смерть?

— Ну-ну, дочка, — успокаивающе обнял меня Дариан, и я уткнулась ему в свитер, чтобы спрятать набежавшие слёзы, — все ж не так! Тише-тише, успокойся и попытайся понять...

Но понять, почему должен умереть Лукаш, такой родной, добрый и понимающий, такой умный и любимый, я была не в состоянии.

Из-за какой-то программы?

— Это не совсем программа, — принялся объяснять мне Дариан, по-прежнему крепко обнимая меня, — это то, что вы называете судьбой. Ты уже знаешь, что Сущность любого существа бессмертна. Это частичка Бога, которая рано или поздно вернётся к нему. Так вот у каждой частички есть своя задача — познать окружающий её мир и развиться, чтобы перейти в следующее, более высокое, энергетическое состояние. Для всех тех, кто живёт в материальных мирах, существует ряд основных правил познания и развития. В твоей замечательной головке, есть подходящее для этого слово — карма. У меня создана целая команда, которая следит за кармой каждого жителя нашего мира, анализирует прожитые жизни, даёт задания для следующих жизней Сущности в соответствии с планом развития. У нас Творцов тоже, кстати, есть свой план развития, за которым в свою очередь следят Высшие энергетические сущности или ВЭСы, как мы их для краткости называем.

— И что представляют из себя задания, которые Вы нам даёте? — перебила я Дариана.

— В основном, это ситуации выбора, в которые мы вас ставим.

— Это как?

— Ну, давай поясню на примере. Возьмём самую простую ситуацию. Допустим, есть некая Сущность по имени Икс. Моя команда фиксирует в его будущей жизни ситуацию выбора и подстраивает его встречу с Игреком, который просит помощи. Задача Икса сделать правильный выбор: отказать, помочь самому, перенаправить Игрека к тому, кто может помочь.

— И какой выбор правильный? — не поняла я.

— Тот, который приводит к гармонии Сущности. Если Икс помогает и испытывает от этого удовлетворение, он синхронизирует свою энергию с той мельчайшей частичкой Изначального Бога, которая в нём присутствует. В результате Сущностный потенциал Икса увеличивается и улучшается качество вырабатываемой им энергии.

— А если он никому не помог, то гармонии не получается, да?

— Почему? Если Икс, допустим, отказал Игреку в воспитательных целях, чтобы у того сформировалась ответственность за собственные действия, и после этого Икс не испытывает угрызений совести, то он тоже достигает гармонии. Зарабатывает плюсы, как сказать. А вот если после встречи с Игреком наш Икс мучается, думает, переживает, что стоило помочь, а он этого не сделал, то задача Сущности в этой жизни не выполнена.

— И что твоя команда его накажет?

— Почему накажет? Жизнь — не наказание, а способ научиться находить гармонию с самим собой и с Богом. Не научится в этой жизни, получит больше уроков в следующей.

— И что когда все задачи, поставленные твоей командой, решены, человек умирает?

— Не всегда. Длину жизни и её ширину регулирует сама Сущность. Мы вмешиваемся только тогда, когда у человека впереди ещё много не решённых ситуаций выбора. В остальных случаях всё идёт своим чередом. Тело умирает, Сущность возвращается в Сущностный слой, анализирует свои жизни, получает новые задания и вновь воплощается.

— А, Лукаш? — сглотнула я, — у него ещё есть не решённые задачи?

— Нет, Влада, нет, — ответил Дариан, и снова обнял меня.

Я сбросила его руку с плеч и отсела.

— И зачем всё это нужно? Жизнь за жизнью? Задания эти ваши?

— Всё дело в потребности объединения.

— В чём? — с обидой за Лукаша спросила я, стараясь не смотреть на Дариана, а потом пробурчала, — я, допустим, ни с кем объединяться не желаю.

— Это пока, — рассмеялся Творец и снова обнял меня. — Влада, не обижайся, а просто подумай. Всё, что окружает нас, было когда-то единым целым. Ради познания это целое разъединилось, но каждая частичка желает вернуться в первоначальное состояние или хотя бы в состояние близкое к первоначальному. Каждый человек стремиться стать Творцом, каждый Творец — ВЭСом, а ВЭС — Богом.

— Я никуда не стремлюсь.

— Это пока, — повторил Дариан. — В общем, кроме программы, у Сущности есть ещё и определённый заряд. Изначально новорожденная Сущность нейтральна, но таких на Дариане нет. Все, кто здесь находятся, уже прожили множество жизней сначала в своих мирах, а потом не по одной жизни и в этом. В процессе жизни, как ты уже знаешь, происходит познание и развитие, вследствие чего заряд Сущности приобретает знак. Положительный или отрицательный.

— Ты имеешь в виду, что Сущность становится хорошей или плохой?

— Ни в коем случае, — улыбнулся Дариан. — Нет абсолютного зла или добра. Эти понятия очень относительны. Скажу больше, в каждой Сущности есть и что-то положительное, и что-то отрицательное, весь вопрос в пропорциях. А теперь открою самый страшный секрет — Высшим Сущностям совершенно без разницы, чего в человеке больше плохого или хорошего, им важен не знак заряда, а его сила.

— Ты хочешь сказать, что какой-нибудь маньяк или диктатор для них лучше и важнее талантливого художника или просто хорошего человека? — искреннее возмутилась я.

— Если, допустим, оценка сущностного заряда маньяка минус десять, а художника плюс десять, то для Бога нет разницы. Если диктатор накопил минус девять баллов, а просто хороший человек всего плюс два, то Богу интереснее будет получить энергию от диктатора. Это же очевидно?

Серьёзно?

— Влада, ну подумай сама, для познания Богу необходимо узнать жизнь со всех сторон.

— То есть, если я из любопытства убью хомячка, то я познаю жизнь и это хорошо?

— Если из любопытства, то плохо, а если ты узнаешь, что он является переносчиком смертельного вируса, то хорошо — ты ликвидируешь угрозу для всей колонии. Но это опять же рассуждения с точки зрения человеческой морали.

— А у вас она другая?

— Конечно. Вот как ты думаешь, плохо ли поступает тот, кто лишает человека ноги?

— Конечно!

— А если нога больна, если началось разложение тканей и пошло заражение всего организма?