Книга 1. Здесь маги не выживают!

Микилеес охлаждает её пыл:

— У нас есть серьёзные вопросы, которые надо обсудить в узком кругу.

— И кого ты относишь к узкому кругу?

— Ты, Маэрим и я, барон и баронесса Кабаль и Мегион Фари-Туинес, ну и несколько моих верных людей.

— Кто именно, — я продолжаю нажимать.

— Канцлер, казначей, дворецкий, руководитель канцелярии, секретарь, ...

— Достаточно, — перебиваю его, — кто-то из них наверняка стучит бейлифу. При них даже лошадей обсуждать не буду. Да и сомневаюсь, что твои "верные" люди смогут предложить что-либо путное. А вот в своих офицерах я уверен и настаиваю на их участии в совещании.

Миле мне симпатичен, но он должен уяснить — командир я, а он один из моих офицеров.

— Хорошо, — соглашается барон, — но под твою ответственность.

— Я реально воюю с бейлифами и заявил об этом, какая ответственность может быть больше? И найди нам подходящую комнату — небольшую и тихую.

Надеюсь, я сейчас выгляжу решительным и уверенным в себе, а на самом деле именно теперь до меня дошла крайняя авантюрность происходящего. Мне пока не страшно, а только смешно — всю жизнь критиковал любителей экстрима, а нынче и сам вляпался. Бейлиф, Терейон, Седой, Тарин-Кифы — это только непосредственные враги. А против них — посредственный маг Кеес с ротой плохо обученных бойцов. Утешаюсь тем, что падая с горы, тормозить поздно. Мы проходим во дворец и размещаемся в уютной комнате за круглым столом с креслами, а вдоль стены остался неширокий проход. Микилеес усаживает нас и говорит:

— Я сейчас распоряжусь, чтобы принесли закусить и выпить, а секретарю прикажу пригласить барона и баронессу.

— Ни в коем случае, — продолжаю его учить, — челядь не должна знать о нашем совещании, без еды и напитков мы обойдёмся, а господ Фари-Туинес пригласи сам.

Вытаскиваю камень-шпион и кладу перед собой на стол. Сидим мы так же, как и во дворе — справа от меня Маэрим, Дмитрий и Вадим, а слева кресло для Миле, Юрек и Куини.

— Интересно, когда и где ты научился так командовать? — произносит в пространство Маэрим, — наверное, там у себя ты был графом, а то и герцогом. Куини и Юрек переглядываются, а Дмитрий понимающе ухмыляется.

Бароном, графом, покрутилась бы ты завлабом в Советском Союзе, тогда поняла, почём килограмм дерьма, — по привычке немного перед собой лицемерю. Конечно, моя прошлая работа была достаточно сложна, но в худшем случае я рисковал оказаться уволенным со строгим выговором. А здесь цена ошибки — мучительная смерть на плахе. А с другой стороны, за свою жизнь я действительно многому научился. Главное — нельзя решать самому вопросы, в которых ничего не понимаешь — найди специалиста и поручи ему. Например, Маэрим — профессионал в хозяйстве замка, и я даже думать на эти темы не собираюсь.

Вернувшись, Микилеес представляет нам барона и баронессу Кабаль и Мегион Фари-Туинес и усаживает их напротив меня. Они — брат и сестра, и у каждого собственное владение. Мы с любопытством рассматриваем друг друга. Барон — крупный импозантный мужчина с тёмными волосами, украшенными проседью. Баронесса в молодости была дурнушкой, но сейчас передо мной интересная женщина, исполненная собственного достоинства. Одеты они весьма элегантно с немногими, но очень дорогими украшениями. Безусловно, и он, и она не являются ни воинами, ни магами — это просто умные люди и, наверное, хорошие хозяева. Мне любопытно, какое мнение сложилось у них обо мне, но на их лицах только вежливые улыбки. Затянувшаяся пауза нам не тягостна — мы с интересом изучаем друг друга. В какой-то момент каждый из нас что-то определяет для себя, и мы одновременно откидываемся на спинки своих кресел. Барон Кабаль переглядывается с сестрой и начинает:

— Мы очень рады познакомится с тобой, благородный Кеес Ла-Фер, но удивлены, что ты предпочёл общество солдат более благородному собранию?

Я отмечаю, что барон не уточняет, сеньор я или дон, а это серьёзно влияет на статус, но решаю пока на этом не зацикливаться. А вот на вторую часть его выступления отвечаю:

— К сожалению, мне не сообщили, что среди гостей присутствуют благородные доны, тогда я обязательно ненадолго заглянул бы засвидетельствовать вам своё почтение. Общаться с прихлебателями даже весьма уважаемого мною барона Микилееса мне не интересно.

— Значит, ты предпочитаешь обществу знатных и умных людей общение с солдатами, — вставляет своё слово баронесса.

— Знатные и умные люди должны понимать, что скоро мне опять идти с этими солдатами в бой — и для успеха в сражении я должен чувствовать их, а они меня. А сегодня они только что вышли из смертельной схватки, и разумный командир обязан их похвалить и поощрить. А люди, которые этого не понимают, не могут считаться умными, и я сомневаюсь в их знатности.

— Немного резко, — шепчет мне Микилеес, не разжимая губ. А баронесса коротким кивком показывает, что принимает мои доводы. Разговор продолжает её брат, которого моё заявление о "прихлебателях" явно задело:

— Надеюсь, что благородный Кеес понимает, что хороший хозяйственник не менее важен, чем опытный командир, и без него война вряд ли закончится успехом.

— Разумеется, ты прав, барон, хороший хозяйственник необходим, особенно в военное время, — я демонстративно улыбаюсь Маэрим и касаюсь её руки. — Но я говорю не о них, а о писарях, перекладывающих бумажки с одного угла стола на другой, не думая — соответствуют ли они действительности. Короче, меня интересует еда в котлах, а не в отчётах.

Я не знаю особенностей ведения хозяйства на Тао-Эрис, но предполагаю, что бюрократы и чинодралы во всех Мирах одинаковы.

— Правильная позиция, — улыбается Кабаль, — я давно говорю Микилеесу, что надо разогнать его шайку писарей поганой метлой и предлагаю ему хорошего управляющего, чтобы он мог заняться столь милыми его сердцу военными делами.

— Мне некогда было поинтересоваться, как идут дела в хозяйстве Микилееса, — отвечаю я, — но боюсь, что ты прав.

По лицу Миле видно, что дела идут хуже некуда.

— Тогда я хочу поговорить о нашей главной проблеме, — Кабаль явно не знает, как сформулировать интересующий его вопрос, — о том оскорблении, что нанёс Мейон нашему роду, но обсуждать это можно в предельно узком кругу.

Я смотрю на своих офицеров и называю их поимённо:

— Дмитрий, Вадим, Юрек, Куини, барон Фари-Туинес прав, есть дела, которые желательно держать в секрете. То, что из нашего разговора будет касаться вас, я расскажу завтра. Барон, попрошу устроить наших солдат на ночь, писарям не доверяю.

— Они будут устроены, — Микилеес встаёт и вместе с офицерами выходит.

Я не могу прямо приказать хозяину дома оставить нас, но он понимает, что Кабалю необходимо поговорить со мною лично. Ясно это и Маэрим, но её любопытство сильнее.

После некоторой паузы барон спрашивает нас с Маэрим:

— Возможно, вы знаете, какое страшное оскорбление нанёс Мейон баронессе и, тем самым, всему нашему роду?

Маэрим с удивлением смотрит на Кабаля, затем на Мегион и потом на меня. А я, тщательно продумывая каждое слово, отвечаю:

— Да, я видел записи Мейона и меня этот его поступок, как и другие, сильно возмутил. Впрочем, баронесса держалась достойно, а Мейон убит.

— Кто ещё видел эти записи? — Мегион становится пунцовой то ли от возмущения, то ли от стеснения.

— Никто, кроме Тиума, там много деталей, объясняющих поведение бейлифа и его помощников.

— Раз это нужно для дела, то, конечно, можешь ещё раз их просмотреть. Тиум тоже не будет никому рассказывать об увиденном, если его предупредить, — соглашается Кабаль, — но я надеюсь, что более никто этого не увидит?

Маэрим умоляюще глядит на меня.

— Тебе я ни в коем случае не покажу, а то не будешь спать ночами, представляя, что сделал бы с тобою граф.

Фари-Туинес облегчённо вздыхают и напряжение резко спадает.

— Да, Мейон мёртв, но в своё время мы отписали об этом бейлифу и Терейону, а они ничего не пожелали сделать, — с едва скрытым возмущением продолжает Кабаль.

— Почему же ничего, — возражаю я, — бейлиф немного пожурил свою подружку, а Терейон порекомендовал ему заняться Маэрим.

— Подружку? — не поняла Мегион.

— Я не разбираюсь в гомосексуальных связях и не знаю, как правильно определить статус Мейона, но он был сексуальным партнёром бейлифа.

На самом деле мне плевать, кто с кем спит, но на Тао-Эрис к гомосексуальным связям относятся резко отрицательно. А Фари-Туинесы ещё не решились стать врагами бейлифа, и я хочу им в этом "помочь".

— Неужели, — восклицает баронесса, — ходили слухи, что бейлиф предпочитает мальчиков, но я этому не верила.

— Маэрим, — обращаюсь я к своей напарнице, — тебя не затруднит позвать Марфина с моей сумкой, я хочу продемонстрировать всем записи Мейона.

— Не надо, — останавливает её Кабаль, — безусловно, мы тебе верим.

— Тогда что вы от меня хотите? Чтобы я убил бейлифа?

— Мы хорошо знаем, что это почти невозможно, — обращается ко мне баронесса, — но если ты убьёшь Терейона, мы будем тебе весьма благодарны.

— Это тоже непросто сделать, — отвечаю я и размышляю, чем же им так насолил этот третий помощник, что они готовы платить за почти безнадёжное дело.

— Владения рода Фари-Туинес богаты, а ты воюешь и тебе нужны большие средства.

— О конкретной форме и размере благодарности договаривайтесь с Маэрим, — она хищно улыбается, — мне же нужен свободный проход по территории ваших баронств и возможность передохнуть моему отряду в любом вашем замке до трёх ночей подряд.

— Боюсь, что некоторые наши родственники откажутся это сделать.

— Списки согласных и тех, кто откажется, передадите мне через Маэрим. Но учтите, что после безобразий Мейона бейлиф считает всех представителей рода Фари-Туинес своими личными врагами. Он хорошо понимает, что вы этого ему не простите. А теперь я оставлю вас для переговоров с Маэрим, только помните — у нас мало времени.

Мне нужны союзники в предстоящей войне, пусть даже их сегодняшнее участие ограничится незначительной материальной помощью. Война затягивает всех быстро и завтра они наберут мне солдат и заплатят намного больше, чем сегодня рассчитывают — иначе бейлиф отберёт у них всё. Меня немного смущает мой цинизм, но ещё больше раздражает трусливая позиция владетелей — заперлись в замках и ждут, кто будет захвачен следующим. А я собираюсь им всем заявить — боитесь воевать, платите тому, кто вас защищает. Беру со стола камень-шпион и выхожу, в коридоре меня ждут Микилеес, Вадим, Юрек и Марфин с сумкой и мешком.

— Я выделил твоим воинам центральные казармы замка, там почти двести мест, — докладывает мне Миле.

— А нам просто нечего сейчас делать, — сообщает Вадим.

Ещё специфика здешних войн — основная нагрузка падает на магов, а воины нередко только при сём присутствуют. Обычно их назначение — закрепить победу.

— Найдётся поблизости свободная комната? — осведомляюсь я у барона.

— Конечно, прошу за мной, — он поднимается на третий этаж и приводит нас в угловую комнату с зашторенными окнами.

Я обхожу её и ставлю защиту от подсматривания и подслушивания, потом велю Марфину охранять дверь — её запираю заклинанием. Затем вытаскиваю камень и кладу на стол, а рядом устанавливаю видеокристалл для записи, сам же сажусь напротив, а остальные — рядом со мной. Мы успели во время — на краю поля уже появился конный отряд с факелами, скачущий к Муур-Хуказу. Четверо спрыгивают с лошадей и подходят к телу — Терейон и молодой маг склоняются над казнимым, а двое солдат передают поводья второй четвёрке, которая останавливается ближе к замку. Муур-Хуказ силится предупредить их о гранате, но заклинание не позволяет ему говорить. Я молю Бога, чтобы граната убила Терейона, надежда есть — у него только лёгкий щит спереди. Он внимательно оглядывается вокруг и приказывает солдатам перерезать верёвки. А затем положить тело на носилки, и выясняет у мага:

— Можно его спасти или лучше прекратить его мучения?

— Шансы есть, — отвечает тот, — но небольшие.

Солдаты перерезают верёвки и поднимают тело, скоба взрывателя отталкивает гранату, и та подкатывается прямо под ноги к Терейону. Он наклоняется посмотреть на мой подарок, даже трогает её и тут соображает, что сейчас произойдёт. Выкрикнув заклинание, он быстро строит щит, но успевает дотянуть его только до середины бедра. Я впервые вижу взрыв тяжёлой противопехотной гранаты — осколки перебивают Терейону ноги, а один дробит колено. Он падает, но умудряется что-то крикнуть второй четвёрке. Мага осколки тоже поражают, включая живот,— защита у него короче. Оба солдата убиты, а вот Муур-Хуказ ещё жив, хотя и ранен.

— Какая живучая гадина, — с каким-то восторгом произносит Юрек.

Уцелевшие солдаты рвут с места в карьер и подлетают к Терейону, один из них тоже ранен осколком в руку. Тот приказывает перевязать его и мага, затем один из солдат подходит к Муур-Хуказу и перерезает тому горло, а голову зачем-то убирает в мешок. Меня мучает любопытство — зачем отрезают головы и что после с ними делают? Терейона двое солдат взгромождают на лошадь, а мага укладывают на носилки, которые закрепляют на двух лошадях. Потом Терейон чуть слышно командует ехать в лесную деревню, и небольшой отряд двигается в путь. Ловушка сработала, но мой враг остался жив, хотя и тяжело ранен. Я боюсь его, поэтому этой ночью попытаюсь его убить, но к этому надо тщательно подготовиться.

— Где находится эта лесная деревня, — интересуюсь я, доставая из сумки рамку портала.

— На северо-восток от замка, — отвечает Микилеес, — примерно в шести километрах.

Настроив рамку, я нахожу деревню, на краю которой возвышается трёхэтажный бревенчатый терем с пристроенной башней.

— Думаю, он остановился в этой башне на втором этаже, это наш родовой загородный дом, который я хорошо знаю. — Микилеес с затаённой грустью смотрит на терем. — Но сейчас там часто бывает Терейон, в нём есть шикарная комната с камином и широким дымоходом, где обычно он и останавливается, как и предыдущие хозяева.

Осматриваю в рамку окрестности башни, лес вплотную подходит к этому дому. Выбираю место и телепортируюсь на полянку, неподалёку от большого дерева с раскидистыми ветками. Оно стоит недалеко от башни и рядом растёт ядовитый кустарник — это понятно по запаху и по нетронутым гроздьям ягод. План уже созрел у меня в голове и несколько веток с ягодами ложатся в мешок. Взбираюсь на дерево, усаживаюсь в развилке из ветвей и изучаю башню. Защита на ней хиленькая, сляпанная на скорую руку. Видимо, заезжая сюда, Терейон каждый раз её подновляет, создав множество заплат и складок. Но, вернувшись тяжелораненым, он наверняка попросит установить серьёзную защиту, которую мне не преодолеть, и надо заранее подготовить свой визит. Одна из толстых ветвей дерева обрезана в нескольких метрах от окна. Сажусь на неё недалеко от среза, грубо взламываю защиту и левитируюсь в комнату, вышибая телом окно. Сорванные в лесу ветки с ядовитыми ягодами бросаю между стеной и кроватью, а в камин встраиваю камень-шпион. Вдоль дымохода провожу тонкую магическую трубу, от крыши до подвала, щель же в камине расширяю — через неё теперь можно пройти в комнату.