— Все изменила война, товагищи... В сентябге 1941 года, когда немцы наступали на Москву, все киностудии по гешению пгавительства были эвакуигованы в Алма-Ату. Почти тысяча сотгудников Мосфильма, отказавшись от брони, ушли добговольцами в дивизии нагодного ополчения и в Особую 3-ю Московскую Коммунистическую стгелковую дивизию...

— А что же осталось на "Мосфильме"? — кто спросил, я не заметил...

— А в зданиях на Вогобьевых горах остался габотать лишь один цех специального назначения, товагищи, в котором группа мастегов, инженегов и сотня подростков выполняли военные заказы — изготавливали детали реактивных снагядов и десантных лодок... Вот такое кино, товагищи, получается... Пошли дальше!

Народ потянулся дальше, а я поймал экскурсовода за рукав.

— А что же вы не сказали, как снимали парад на Красной площади? Как войска шли с парада в бой? Да, а где товарища Сталина снимали?

— Как где? — испуганно отшатнулся от меня экскурсовод, — на пагаде и снимали, на тгибуне Мавзолея...

Я оскалил киномошеннику зубы в фирменной улыбке эсэсовца из лейб-штандарта "Мертвая голова".

— Вы, что... хотите сказать, что товарищ Сталин нежить? Умертвие? Он там, на Мавзолее выступает перед бойцами, стоит крепкий мороз, а пар от дыхания изо рта у него не идет, так?

Наш чичероне разом взбледнул и спал с лица.

— Снимали в Кгемле... С нашими декогациями... — прошептал он . — Отпустите!

— Да я и не держу... Все очень интересно, товарищ! Продолжайте, пожалуйста!

Рядом колотился то ли в хохоте, то ли в кашле Симонов.

— Пгекгати, Виктог! Ты же совсем запугал человека!

— Товагищи! Товагищи! Сейчас пгойдем по павильонам, а потом — встгеча с агтисткой Сеговой!

Если вы видели фильм Александрова "Весна", то вы, наверное, помните сцену, когда Черкасов (не наш Серега, а киношный актер!) ведет Орлову по студийным павильонам, да? Если не видели, то немедленно посмотрите, очень интересно. Так оно, примерно, и у нас было. Единственно — народу было поменьше, слышался громкий и бестолковый грохот молотков, под ногами путались электрокабели, а от осветительных приборов тянуло жаром. Да... вредный цех получается! И очень пыльно.

Мимо нас, в полумраке, с идиотским хихиканьем, то и дело бегали какие-то барышни. Иногда — целыми табунками. Летчики горящими от восторга глазами впитывали чистое искусство. Особенно долго их взгляд задерживался на... филейных, скажем так, частях кинодив. Самое искусство и есть! Чистый концентрат!

Наконец, нас довели до студии, где нас ждала Валентина Серова и несколько девушек.

Константин пожал мне предплечье и стал пробиваться вперед. Он ведь был сценаристом фильма. Они вдвоем с Валей стали рассказывать о съемках фильма "Жди меня". На экраны Москвы он должен был выйти буквально завтра-послезавтра. Может, еще и увидим.

Посыпались вопросы от летчиков, им что-то отвечали девушки, разговор сложился! Процесс, как говорится, пошел! Я несколько обеспокоенно взглянул на часы... Успеем!

— ...Ну и в заключение, друзья, разрешите мне, от имени всех наших офицеров, пригласить дорогих хозяев на загородную прогулку! Купание, музыка, танцы, уха, товарищи! Машина подана, такси свободен, столы накрыты! Без всякого манерничанья, девчата! Отвезем-привезем, накормим и напоим, хм-м... Пошли в автобус.

Деятели культуры позволили воздушным бойцам разбить их стройные боевые порядки, мужики быстро расхватали девчат, и мы потянулись на солнышко. День обещал быть чудесным.

* * *

"Додж" Петровича, как и планировалось по карте предстоящей операции, ждал нас на съезде с дороги. Бибикнув, он потихоньку запылил впереди. Потом свернул, уступив неповоротливому автобусу дорогу и место для стоянки.

Двери раскрылись, и народ полез на природу.

— Да-а, красота! Что и говорить... Полковник! Вася, докладывай.

Все было готово. Летчики мигом разгрузили автобус, и девчата, выгнав из него мужчин, устроили там раздевалку.

Базиль провел Симонова и Серову по месту базирования и показал "удобства". Валентина тоже полезла в автобус. Девчонки было взвизгнули, но, разобравшись, кто идет, весело защебетали. Чисто сороки, право слово...

Мужики наводили последний марафет на столе, забивали в землю колья и укладывали доски сидений. Под здоровенным котлом уже горел костер. У кострища стоял столик поменьше. За столом, со смущенными улыбками, стояли "лос бандитос", обмундированные под официантов или поваров. Даже поварские колпаки надели. Решив делать хорошую мину при плохой игре, бандиты даже как-то бравировали своим подневольным положением. Ну-ну, половые... Гиганты обслуживания. Ладно, посмотрим...

— Куртку и колпак мне! — хлопнул я в ладоши. Пулей метнувшийся Серега Парикянц притащил искомое. Я облачился во все белое.

— Ассистенты, готовы к работе?

— Всегда готовы! — гаркнули ассистенты в белом, а Серега Парикянц даже попытался отдать пионерский салют.

— Кхм-м, Виктор, а ты не спешишь? Все же ты тут как бы хозяин... Положено, вроде по одной... с "приехалом", стало быть... — это ко мне подкрался Кузя.

— Кузя! Ты ли это? Я тебя не узнаю!

— Ну... — засмущался Кузя, — для храбрости, Виктор... Девчата уж больно красивые. Актрисы все...

— А ты — летчик-истребитель, Кузя! И я думаю, это повесомее будет, поверь. Только твою мордуленцию на экране не показывают. Пока... Пока Героем не стал. А там покажут, как тебе Звезду Героя вручать будут. Вот и ты будешь звездой экрана... со Звездой Героя!

Кузя потерянно мялся...

— Ладно, уговорил. Полковник! Можно вас на минуточку!

Мухой подлетел полковник Вася. Я поманил пальцем половых.

— Полковник, командуйте...

— Так, ребята, взяли штопоры, вон ящик с вином... тащите сюда. Открываем, та-а-к, наливаем по половинке стакана... даже чуть меньше... Хорошо! Где там девушки? Девчата, к столу, к столу! Быстренько!

Я с удовольствием смотрел на недоуменные лица бандитов-официантов. Водки в принесенном ящике не было. В нем, бросая на чистый песок густые тёмно-рубиновые блики, стояли бутылки с "Хванчкарой".

— Да, бойцы! Не кукситесь! Поверьте, ребята, — придет еще день, когда вы будете внукам рассказывать, как Василий Сталин угощал вас вином, присланным в подарок его отцу... А водки на жаре, под солнцем — не будет! Вы офицеры, рядом — красивые девушки, вокруг — такая природа! И мне абсолютно не нужны ваши пьяные морды на фоне такой красоты.

— Девчата, разбирайте стаканы! Орлы! Смелее, смелее, подходите же... Ну, с "приехалом"!

* * *

— Да-а, замечательное вино! — уважительно покачивая головой, Симонов с сожалением поставил опустевший стакан на стол.

Мои безграмотные в отношении "тонкого вкуса" летуны с недоверием, но прислушались к его словам. Заглянули в свои стаканы, выпили, покатали вино на языке и, ничего не поняв, осторожно вернули их на стол. Ничего! Еще поймете и вкус, и букет! Да и припас я вам "Московской", припас!

— Товарищ Василий, а где...

— Во льду лежит. Доставать?

— Рано, под уху и достанем. Давай, Вася, командуй. Всем купаться, потом еще по стакашке, волейбол, водные процедуры, патефон! Давай, Вася, зажигай!

Что-что, а это у Василия получалось здорово! Через минуту пустой берег реки было не узнать! Веселый хохот, брызги, мчащиеся по кромке воды молодые, красивые ребята и девчата. Со стороны низко натянутой сетки уже слышались звонкие удары по мячу.

— Так, ребятушки... — тихо обратился я к "обслуживающему персоналу". — Вот что я вам сказать хочу... Устали наши пилоты, вымотались. Наша задача — устроить им сегодня полноценный отдых! Чтобы они повалялись на горячем песочке, поплавали с девчатами, мяч постучали... Чтобы выпили немного, покушали вкусненького. Они — наша главная сила. Им скоро в бой, в смертельно опасную схватку с серьезным противником. И они должны к этому быть готовы! Должны помнить это мирное солнце, этот берег, лес, реку, беззащитные девичьи тела. Должны знать, что все это — Родину свою и ее людей, им надо защитить своим сердцем, жизнью своей... И нам надо сделать все, чтобы так и было! Я хочу, чтобы все было хорошо, понятно?

Официанты и солдатики молча кивнули, а водитель автобуса, зажевывая свой стакашек вина бутербродом, вдруг ахнул и побежал к автобусу.

— Петрович, у тебя камера запасная есть? Кидай ее ребятам в речку! — прокричал от автобуса он.

Петрович, хлопнув себя по лбу, тоже побежал к "Доджу". Через несколько минут в речку полетели два черных, перекачанных воздухом бублика — побольше и поменьше диаметром. Шлепнувшиеся возле купальщиков камеры вызвали новый взрыв смеха и энтузиазма.

Захрипел раскочегаренный патефон, над пляжем пронеслись вступительные аккорды, и, после длинного скрипичного проигрыша, какой-то металлический женский голос запел:

"Прощались мы...

Светила из-за туч луна,

Расстались мы —

И снова я одна,

Да, я одна..."

Ничего себе, шансончик! От такой песни у меня слезы на глазах появились! Надо бы им что-нибудь веселенькое, с летной тематикой сбацать. Но это потом, а теперь — У-У-ХА!!

* * *

Уха "по-астрахански"! Это, ребята, что-то особенное! Это сложный, длительный процесс. Очень ответственный процесс, чем-то схожий с плавкой стали особого качества. Те же производственные секреты, те же присадки и флюсы — перец и специи, те же... Да вот — посмотрите сами!

Итак, берется казан литров, этак на 20-25, заливается наполовину водой и ставится на костер.

В котел опускается чищенная, но не тертая морковка, разрезанная вдоль на 2 части, штук 5-6, 2-3 луковицы, хорошо промытые, прямо в кожуре. Все это доводится до кипения, после чего берется первая партия рыбы (мелкий частик), тарашка, уклейка, подлещик (в Астрахани такую рыбу называют "белой"). Рыбу желательно предварительно выпотрошить и удалить жабры, можно не чистить. Рыба заворачивается в марлю и опускается в кипящую воду. Варится до готовности (глаза у рыбы должны побелеть), после этого вынимается и выбрасывается. Или — не выбрасывается...

— Итак, ассистенты, начали! Где рыба?

Полковник Василий мигнул солдатикам, те кинулись в тенек, под деревья, нашли и дернули какой-то клочок тряпки. Песок ссыпался с покрытой брезентом ямы, обнажив укрытый мокрыми водорослями зеленый ящик из-под реактивного снаряда "РОФС-132".

— Вуаля! — Вася с шиком открыл ящик, и — вот оно! Пересыпанная льдом, в нем лежала рыба. Ух, ты! Родной! Здравствуй, "курносый"... Грустно опустив усы, поверх всей этой рыбьей чепухи лежал полутораметровый осетрёнок.

— Вася, ты — гений интендантской мысли! Маг и волшебник!

Полковник Сталин аж порозовел от похвалы...

— Так, ребята! Хватайте ведра и тащите воду... Вот эту мелочь мне ополосните, её пора уже закладывать в котёл... Нет, чистить мы её не будем, так — кишки и жабры уберем, и хорош...

Я достал большие куски марли, которую наш "змей" прогнал через стерилизатор, насыпал в один кучу приготовленной мелкой рыбешки, завязал узел, и на суровом шнурке повесил узелок на положенную через котел ветку. Так, чтобы узелок с рыбой погрузился в кипящую воду. Уха "завязалась"...

— Ребята, доставайте этого молодца, так, так... Кладите... Вам я поручаю очень ответственное дело! Сейчас вы будете "воронить" этого осетра! Что это значит? Проведите рукой по его шкуре... Чувствуете? Ага! Как у акулы — сплошные костяные бляшки. Говорят — они довольно опасны и могут повредить пищевод... Поэтому! Берете ножи и тщательно скребете осетра! Пока все эти бляшки не исчезнут, ясно? А крупные просто срезайте... Вперед!

— А мы займемся следующей порцией рыбы. Василий, друг мой! У меня руки грязные — все в рыбьей чешуе... Накапайте мне еще стакашку этого великолепного вина! Благодарю вас, полковник! Э-эх! Хорошо!

— Итак! Где судаки? — я не удержался и пробил по мячу, который подкатился к нашей "фабрике-кухне".

— Полковник Сталин! Почему бардак на поле? Где судейская бригада?

В ответ лишь хохот и свист... Да-а, не ценят пока нас — поваров. Но ничего... Еще поплачете, еще попросите добавки!

Я вынул сварившуюся мелочь и отбросил ее на крышку котла.

— Где судаки, я спрашиваю? Ассистенты! Уволю к чертям собачьим!

"Лос бандитос" в лихо заломленных поварских колпаках притащили окуньков и судаков. Тщательно проверив рыбу, я начал укладывать её на марлю. Солдатики ожесточенно драили осетра, Петрович с водятлом автобуса мыли овощи. Поварская бригада работала единым, мощным и слаженным оркестром! Это радовало.

После того, как прокипела и отварилась первая порция рыбы, берется вторая — окунь, судак, таким же образом обработанная, и запускается в марле в казан, где и варится до готовности.

— Ребятушки, готов осетр? А то его уже пластовать пора, уха выкипает! Готов? Вот и отлично. Тащите его сюда, на стол, на стол... укладывай... Ассистент! Скальпель! Тьфу, ты... Нож давай!

После того, как вы вынули судака и окуньков, наступает очередь осетра.

Хорошо промытый и разделанный осетр режется на порционные куски и запускается в уху. После чего в уху запускают картофель, очищенные астраханские помидоры, порезанные на крупные куски, перец горошком, лавровый лист, навязывается "веник" из зелени — петрушка, укроп.

Загрузив осетра в котел, я навязал веник из травы, помял ее немного в кулаке, чтобы трава дала сок и запах, и пристроил её в уху. Уха вкусно булькала. Распространяя совершенно обалденный аромат! Золотистый жирок покрывал кипящую поверхность, а по краям... Вы не поверите! По краям котла жирок стыл и схватывался корочкой! Вот, что я называю — настоящая астраханская уха!

— Виктор! Ну скоро, что ли? — пританцовывали вокруг меня зрители и знатоки. — Уже есть хочется, аж сил дамских нету!

Девушки в смешных купальниках, все в каплях воды, тоже, довольно заинтересованно и с аппетитом, поглядывали в котел. На некоторых девчатах я увидел венки из кувшинок. Да... а наши-то фавны лесные недуром окучивают речных нимф... Я взглянул на Серову. Она тихо улыбалась чему-то своему, затаенному...

— Сейчас, сейчас! Не толкайте под руку! — я колдовал около источающего вкусный пар котла. — Сейчас солить буду... А потом — еще минут десять, и все!

Варим до готовности, вынимаем из ухи разваренный лук, морковку, куски помидор, за нитку выбрасываем веник травы.

Солим по вкусу. Это очень ответственный момент — будьте внимательны!

Затем пошли "тайны рыбацкого двора"!

Берем 4-х унцовую банку черной зернистой икры, разминаем ее, выкладываем в марлю, завязываем в узелок и пускаем ее в казан. Через 3-5 минут уха становится светлой, и мы этот узелок выбрасываем. И последний завершающий момент, самый главный — убираем из-под котла огонь, оставляем одни угли и вливаем в уху 150-200 грамм водки. Накрываем крышкой и через 5 минут — "Садитесь жрать, пожалуйста!" (Сказитель и ухувед — С. Востриков).