Он коротко кивнул, повернулся и растаял в темноте. Таня растерянно посмотрела ему вслед, потом оглянулась на белобрысого.
— М-да, — тот почесал в затылке. — Выкрутился, значит? Ну ладно, я все равно бы от вас так просто не отвязался. Таня, ты далеко живешь?
— Ой, господин Палек, не надо меня провожать! — испугалась Таня. — Мне вон там на трамвай сесть, — она махнула рукой в сторону просвета между девятиэтажками, — пять остановок — и я дома.
— Ну и замечательно! — беззаботно отозвался тот. — А я прослежу, чтобы больше никто не привязался. Да расслабься ты, — добавил он. — Я же шутил. Не стану больше приставать с грязными намеками.
— Ну, все-таки далеко...
— У меня свободного времени масса. Ночью почему-то никакие конторы не работают, а спать мне совершенно не хочется. Кстати, меня зовут Лика. Палек я только в официальных случаях, а их в ближайшее время не просматривается. И без господина. И на ты. Дурацкая у вас тут манера во множественном числе к людям обращаться, каждый раз так и тянет через плечо оглянуться, кто там еще стоит.
— Л-ладно... А вы... ты... тоже иностранец? Из Кайтара?
— Ага, значит, Вай все-таки проболтался! — ухмыльнулся Палек. — А еще меня балаболом обзывает! Шпиона из него точно не выйдет, можно и не стараться. Да, я с ним из одной компании. Только у меня дома дел масса, так что к вам я просто из любопытства заскочил на пару дней. Ну что, пойдем, провожу тебя до дома.
— Ага. Трамвай вон там останавливается, недалеко совсем. Ты не замерзнешь? А то сейчас градусов пять, а ты почти голый... Ты горячий какой-то — не простыл?
— Ага, я парень горячий! — кивнул Палек. — Аж жар струится. Все нормально, я морозоустойчивый. Где, говоришь, трамвай?
Гулять в компании с белобрысым нахалом оказалось на удивление легко и приятно. По здравому размышлению Таня решила трамвая не ждать: в позднее время он ходил редко, народу туда набивалась уйма, а до дома — меньше цулы. Не расстояние для молодой, спортивной и в хорошей форме девицы, какой она себя не без гордости считала. Вместе с иностранцем она неторопливо шла по улице, с одной стороны которой тянулись панельные многоэтажки, а с другой стояли покосившиеся деревянные домишки. Фонари ярко горели, редкие прохожие не проявляли интереса, если не считать удивленных взглядов при виде по-летнему легко прикинутого Палека, и новых хулиганов опасаться не приходилось.
Палек трепался о чем ни попадя — о на удивление теплой для преддверия зимы погоде во всем мире, о новых типах кораблей, закладываемых на кайтарских и могератских верфях, об оптовых ценах на апельсины и бананы в странах на юге Торвалы, о недавнем выступлении Народного Председателя перед съездом Советов народного самоуправления, об эйградской художественной выставке, на которой Палек побывал сегодня (от его ехидных комментариев в адрес некоторых художников уши просто в трубочку скручивались), и так далее. Сначала Таня просто вежливо поддакивала ему, но потом расслабилась и даже сама рассказала пару анекдотов. Вскоре казалось, что она знает Палека если и не всю жизнь, то не первый год уж точно. Они непринужденно болтали, и в один прекрасный момент Таня с удивлением поймала себя на рассказе о завтрашней ролевке. Вообще-то она терпеть не могла рассуждать о них с посторонними: типовая реакция на костюмированные игры варьировалась от непроницаемо-вежливой мины, скрывавшей скуку и иронию, до прямых советов побыстрее повзрослеть. Но Палек казался весьма понимающим, хотя и совершенно нетянучим собеседником, и даже продемонстрировал кое-какие познания в предмете, пусть и совершенно дилетантские. Он даже обломал прут с куста и продемонстрировал пару ударов мечом, но так криво и неуклюже, что Таня прыснула, отобрала прут и выбросила его подальше.
— Все совсем не так, — объяснила она. — Из примы, когда ладонь наружу вывернута, вообще сложно удары наносить, это переходное состояния после выдергивания меча из ножен. А в секунде, когда ладонь вниз направлена, надо корпус назад откидывать, а не вперед нырять. И левую руку нужно у подбородка держать, причем лучше с кинжалом, чтобы успеть отбить неожиданный выпад в лицо или шею. Так, как ты изображаешь, только актеры в дурных постановках сражаются.
— Ну и ладно! — легкомысленно отмахнулся Палек. — Я же говорю — я существо мирное и безобидное, по мечам у нас Кара специалист.
— Кара — твоя сестра, ты говорил? Тоже ролевик?
— Да уж такой ролевик, что плакать хочется. Из нее актриса примерно такая же, как из меня кирпич. Нет, у нее все всерьез — Ведущая по Пути, белая повязка посмертно, все такое.
— Ведущая по Пути? Посмертно?
— А... — Палек замялся и как-то странно посмотрел на Таню. — Долго объяснять, не обращай внимания. В общем, руками и ногами машет как ошпаренная осьминожиха. Меня тоже силком научить пыталась, но я от нее отбился, хотя и с потерями. Да еще и зануда похлеще Вая, постоянно нотации читает. Я ее нежно люблю, но держаться стараюсь на расстоянии. Слушай, а кто тебя фехтовать учил?
— У нас парень один есть, Касуми. То есть его Пашкой зовут на самом деле, но он могератское погоняло для ролевок себе придумал, а оно взяло и приклеилось. Друзья его по-другому и не зовут. Он в одном местечке тусовался, к северу от Эйграда цул двадцать или двадцать пять. Не то санаторий, не то просто клуб какой-то закрытый, уж и не знаю, как он туда попал. Там одна странная тетка жила — парализованная наполовину, ходить не могла, ее в кресле возили, но сколько всего знала — ужас! И про историю кучу интересного рассказывала, и как фехтовать объясняла, хотя и показать не могла. И охранник у нее забавный, парень из Хёнкона, вроде как беженец — тоже здорово на мечах машется. Я как-то раз туда с Касуми и еще несколькими нашими ездила, еще когда в институте училась, так целый вечер с ней просидела — она о прошлом Ставрии знает в десять раз больше любой энциклопедии. Оторваться невозможно, хотя и говорит с трудом. Хорошая тетка, хотя и инвалид.
— Инвалид? — Палек внезапно насторожился. — А как она выглядела, не помнишь? Такая крупная, под два метра ростом, толстая, тройной подбородок, и голос басом?
— Да нет, совсем другая. Насчет роста не скажу, она из кресла не поднималась, но крупной не казалась. Довольно худая, говорит тихо и с трудом.
— А звали ее как?
— Не помню. Говорю же, я еще в институте училась, на младших курсах. Года три или четыре прошло.
— Забавно... — с Палека вдруг слетела вся беспечная оживленность. Он резко посерьезнел. — Таня, а что за санаторий? Как называется, как туда добраться?
— Садишься на вокзале в электричку на Гиллер. Станция... блин, забыла. Она без названия, просто номер, даже и не станция, а просто платформа. Следующая после Мезенцева, от вокзала примерно час езды. А она тебе зачем?
— Понимаешь, мы пытаемся найти одного человека. Друга. Она пропала во время Удара, и мы беспокоимся, жива ли она вообще. Дело очень личное, мы не хотим впутывать никакие официальные органы, так что приходится искать самостоятельно. Я, в общем-то, за тем сюда и приехал, чтобы порасспрашивать о ней. Проблема в том, что мы даже не знаем, как она выглядит — все-таки восемь лет прошло. Инвалидом она не была, но она и в самом деле выдающийся эксперт по истории Ставрии, и не только. Таня, мне обязательно нужно ее повидать.
— Да ты что! Там такая охрана — никого не пускают. Касуми к ней пустили, а нас за забором оставили, палатки ставить пришлось. Хорошо, она к нам сама выходила, вернее, вывозили ее.
— С охраной порешаем. Как туда добраться?
— Блин! Лика, я же говорю — не помню почти ничего! С платформы цула или чуть больше по лесной дороге, там какие-то развилки, повороты... Глазами на месте я бы вспомнила, а так — не могу.
— М-м... ладно! — Палек снова ожил и заухмылялся. — Барышня, а что вы делаете завтра днем?
— Завтра днем барышня едет на полигон. У нас ролевка, я же сказала. Я, между прочим, главная королева, так что пропустить не могу, даже и не проси. Ой, а мы пришли, вон мой дом во дворах.
Таня остановилась. Ну, вот и все. Сейчас она вернется домой, а забавный веселый иностранец навсегда исчезнет из ее жизни. Можно, конечно, пригласить его домой — вот только не поймет ли он ее неправильно? Она девушка хотя и одинокая, но в постель в первый же день не прыгает, а он парень без комплексов...
— Пропустить не можно, значит... А! — Палек воздел палец к небу. — Где ваш полигон?
— Под Квашино. Станция такая неподалеку от города. Там река и большой луг. И деревня рядом. Местные к нам давно привыкли и не ругаются, мы им стараемся не мешать, и все довольны. Хочешь с нами? Там классно. Шашлыки всякие, и тусовка здоровская. Народ серьезный, многим дядькам уже под сорок, а одному мастеру вообще за пятьдесят, не то что в других компаниях, где одни детишки. Тебе понравится, точно говорю.
— А сколько у вас народу планируется?
— Ну, человек тридцать или тридцать пять.
— Встречаетесь где? Там, на месте?
— Нет, у вокзала возле "дерева", в семь утра. Ну, там памятник такой развесистый, его в народе "деревом" называют, обычное место сбора для компаний. Со всех сторон площади видно.
— Ну вот и замечательно! — Палек просиял. — С удовольствием присоединюсь. Как думаешь, а согласится ли ваш народ в другом месте поиграть? Не под Квашино, а возле Мезенцева?
— Лика, ты что? — изумленно посмотрела на него Таня. — Ты хочешь, чтобы мы всей кодлой ломанулись в окрестности режимного объекта? Да нас же всех там повяжут! И потом, у санатория местность не слишком подходящая — редкий лес и почти без полян. Нет, мастер ни за что не согласится.
— Танечка! — Палек умоляюще сложил руки. — Понимаешь, мне очень нужно найти того человека. Буквально вопрос жизни и смерти! Если она действительно в инвалидном кресле, то в любой момент помереть может. Ты не волнуйся, я все переговоры на себя возьму. И даже транспорт!
— М-м... — Таня заколебалась.
— А еще я дополнительный аттракцион обеспечу! Ты когда-нибудь дачия видела?
— Дачия?
— Ну да. Народность, в Кайтаре водится в районе перешейка. Такие все из себя чернокожие и курчавые.
— Лика, я все-таки учитель географии. Я знаю, что такое дачия. Откуда они здесь?
— Еще один наш знакомый. Представляешь, два иностранца, один еще и черный, да плюс к тому по всяческим мечам и фехтованию эксперт. Если думаешь, что та тетка много знает, то от него вообще не оторвешься!
— Хм...
Таня задумалась. С одной стороны, вряд ли народ тепло примет идею отправиться неизвестно куда взамен обжитого местечка. С другой — намечающаяся ролевка не требовала особого реквизита или окружения, а целых два иностранца — вполне адекватная компенсация за неудобства. Особенно если и второй окажется таким же веселым парнем, как и Лика. Кое-кто, разумеется, начнет бурчать, но вряд ли больше двоих или троих.
— Может сработать, — наконец согласилась она. — Кстати, Касуми завтра тоже едет. Он и дорогу показать может. Только если ты с нами, прихвати с собой чего-нибудь. Еды побольше, спальный мешок, палатка... А, у тебя же нет. Ну, хотя бы спальник.
— Я на ночь не останусь, уеду сразу. Но еды прихвачу. Что брать? Колбаса, масло, хлеб, суповой концентрат, пиво?..
— Пива не надо, у нас на ролевках сухой закон. Кого бухим застукают, сразу в шею гонят и больше не берут. А всего остального захвати, и побольше. На свежем воздухе так на жратву пробивает, что еще ни разу никакой еды обратно не привозили.
— Ура! — внезапно одним ловким движением, как обезьяна, Палек запрыгнул на массивное основание фонарного столба, уперся в выступы ногами, одной рукой ухватился за сам столб, а другую поднес ко рту. По окрестностям опять разнесся боевой клич и улюлюканье. — Ура-ура-ура! Завтра едем на природу!
Таня невольно улыбнулась. Энергия из Лики бьет просто ключом. Кстати, сколько ему лет? На вид больше двадцати не дашь, а ведет себя как пятнадцатилетний. Хотя что там Дратаев говорил насчет жены? Впрочем, жениться и в семнадцать можно.
— Эй, ты! Ну-ка слез, живо!
Таня тихо охнула. Вот когда надо, их не найдешь, а когда не надо... По тротуару быстро подходил милиционер, а еще один выбирался из припаркованного метрах в десяти у магазинчика патрульного автомобиля. Ну и принесло же их!
— Оглох, что ли? — нетерпеливо повторил милиционер. — Слезай!
Палек уныло вздохнул.
— Не иначе небеса наслали на нечестивца злую кару! — патетически воскликнул он. — Придется подчиниться злому року. Готов понести заслуженное наказание, господин правоохранитель!
Он легко спрыгнул, по инерции присев до земли, и выпрямился. В тот момент, когда его ступни коснулись асфальта, из кармана шорт вылетел и с лязгом покатился по тротуару предмет, отблескивающий металлом. Еще до того, как Таня осознала, ЧТО это, ее сердце провалилось куда-то к копчику.
Нож.
Тот самый выкидной нож, который не далее чем полчаса назад Палек отобрал у хулиганов.
Милиционер проводил его озадаченным взглядом, и вдруг схватился за кобуру пистолета.
— Ты! — рявкнул он, судорожно дергая застежку клапана. — На землю лицом вниз, быстро!
— Так я же... — Палек бросил взгляд на выпавший нож, и улыбка резко исчезла с его лица. — К-ссо! Совсем про него забыл.
— У тебя со слухом проблемы? — милиционер наконец-то справился с застежкой и выдернул пистолет, направив его на Палека. — На землю, лицом вниз, руки за голову!
— Что тут у вас? — сзади подошел второй милиционер. Он вытащил из петли на поясе дубинку и принялся ей поигрывать.
— Шпана какая-то. С ножом разгуливает и по-человечески не понимает. Уложи его.
— Эй, парень! — второй милиционер шагнул к Палеку. — Либо ты ложишься сам, либо я тебя укладываю. До трех считаю! Раз...
Он взмахнул дубинкой, и та описала в воздухе свистящую темную дугу.
— Два...
И тут Таня наконец-то вышла из ступора.
— Не трогайте его! — звонко сказала она. — Он иностранец! Из Кайтара!
— Сейчас разберемся, какой он иностранец. — Милиционер с пистолетом слегка повернулся, чтобы держать Таню в поле зрения. — Ты с ним, что ли?
— Она ни при чем, — Палек поднял и развел руки в стороны. — Ее не трогайте. Господа милиционеры, я не сопротивляюсь, но уж больно у вас тротуар грязный, всю одежду перепачкаю. Обыскивайте меня, если хотите, я неприятностей не доставлю. Нож не мой.
— Все вы так говорите, — проворчал тот, что с дубинкой, окидывая Палека внимательным взглядом. — Слышь, Михаил, он вроде почти голый, на себе ничего не спрячет. А вдруг и в самом деле иностранец? Ты! — скомандовал он Палеку. — В столб руками упереться, ноги расставить. Дернешься — по мозгам получишь.
— Все в порядке, ребята, — с расстановкой проговорил Палек. — Я не сопротивляюсь, — он повернулся к тому столбу, с которого только что спрыгнул, и оперся о него ладонями. — Я действительно иностранец, но у меня нет с собой документов.
Милиционер не ответил. Он сунул дубинку в петлю и быстро охлопал Палека по бокам. Очевидно, под легкой футболкой и короткими шортами ничего не скрывалось, потому что милиционер отступил назад и кинул напарнику:
