Вопреки. Хроники Империи. Мир. (часть 1)

Реакция королевы была еще более предсказуема.

— Мне стало известно о вашем эксперименте, — она остановила какой-то надломленный жест мага.

Гален оцепенел, не поднимая глаз, — он знал, — знал о чем она его попросит. Нет. Прикажет. И где-то там, — глубоко внутри, среди выжженной пустыни, в которую давно превратилась его душа, ощутил облегчение: это не я, мне приказали...

— Такими знаниями не разбрасываются. Я хочу, что бы вы завершили эксперимент.

О да! Он совершенно согласен, — такими знаниями не разбрасываются!

— Для этого нужны... — собственный голос и тон показались на столько мерзкими, что он не закончил страшной фразы.

Невозмутимые глаза Королевы подернулись легкой дымкой. Альберта была уверена, что ей предстоит жестокий спор, а не такая очевидная готовность. Она не любила ошибаться в людях, особенно, когда полагала, что знает их досконально.

— Вы получите разрешение. Секретное, разумеется. Можете выбрать среди смертников, кто вам подойдет.

Секретное предписание. На благо государства и Короны. Не только. Всего лишь смертники — осужденные преступники, отбросы... А что если то, что сотворили с Паоло, произойдет с теми, кто тебе дорог?..

Ты ведь не хочешь, что бы преступные замыслы осуществились...

Ты ведь хочешь знать...

Прежде чем отпустить его, Королева одарила Галена одним из самых пронизывающих своих взглядов: а арсенал у нее был богатый!

Гален жутко улыбнулся ей в ответ.

Если бы Гален был способен думать о чем-либо ином, он не стал бы посылать за обычными могильщиками. А так — о черном ритуале мага слухи поползли уже на следующий день. Поэтому когда к Ясниру явился Ланс и сообщил, что с метром Галеном совсем скверно, молодой человек поспешил в Сиреневую долину так быстро, как это возможно.

Не смотря на поздний час, поместье было освещено огнями, за исключением одного места — лаборатории. Фру Ханна, вязавшая внизу — врядли ее вязание на что-нибудь могло годиться, не подняла головы при его появлении. Выражение ее лица говорило: ну хоть кто-нибудь — скажите же мне что происходит!

Яснир направился было к лестнице к жилым комнатам, но его остановил голос домоправительницы:

— Метр Гален у себя.

Яснира начал колотить не шуточный озноб. Подойдя к незапертым дверям, он толкнул их, выше поднимая светильник.

Все, что он успел разглядеть — это Галена, сидящего за заваленным открытыми книгами столом. Потом ураганный порыв ветра налетел на него, едва не сбив с ног, и затушил лампу.

— Не надо света, — Яснир мог бы поклясться, что эти слова ему послышались: он не узнал голоса.

— Гален?

— Уходи, — двери захлопнулись перед носом ошеломленного юноши.

— Он уже вторые сутки так сидит, — раздался тихий голос откуда-то снизу, — Он и меня не пускает.

Яснир опустил взгляд и только сейчас заметил сидящего рядом с порогом человека. Кожа и волосы его были настолько белыми, что, казалось, светятся в темноте.

— Что происходит?

— Гален проводил какой-то эксперимент, и тот, над кем он его проводил, умер. Королева требует продолжения, — бесстрастно сообщил Фолле, снова утыкая подбородок в колени, — и он сошел с ума...

— Эксперимент на... человеке? — ужаснулся Яснир, мгновенно вспомнив все черные слухи, ходившие о маге.

Из-за двери раздался тихий смех, и от этого смеха стало худо.

...Это все не-правда! Потому что Гален — не такой! Этого не может быть, просто потому, что не может...

Или его все-таки как-то заставили.

— Гален... открой... — Яснир прижался лицом к двери.

Молчание.

— Пусти меня! Пожалуйста!

Молчание.

— Гален, я все равно войду!

Молчание.

Яснир отстранился, прикидывая, что двери крепкие, придется звать Ланса. От удара створки покосились, замок сорвало. Яснир влетел внутрь.

— Уходи, — все так же из тьмы.

— И как ты меня остановишь? — поинтересовался Яснир, поднимаясь с пола.

— Уходите, — Гален смотрел мимо него, на стоявшего в дверном проеме Фолле.

Яснир... Ты помогал ему ради него или ради себя, что бы доказать что все еще человек? Фолле... Что если бы тогда он тоже ошибся, и шут... Заклятье на крови — не шутки! Ты проводил этот ритуал опять-таки ради него самого, — или потому что тут была замешана Вивена, или для самоутверждения...

— Тебе повезло, что я тебя не убил тогда...

— Ты меня спас, — Фолле садится у ног мага и берет его руку в свои, но Гален отдергивает ледяные пальцы.

— Это ничего не значит.

Зажегший наконец светильники, Яснир видит как беловолосый юноша отшатывается от мага. Удивительно светлые глаза беззащитно распахнуты. Это отзывается в груди болезненным сбоем.

— Не значит?! — не помня себя, он сгребает молодого мага за ворот, — Жизнь?! Ты с ума сошел?!

В глазах Галена бушует темное пламя. Он смеется тихо и жутко.

— Да! Ты думаешь, что дело в том, что Королева предписала мне потренироваться на парочке каторжников?!

Смех. И Яснир разжимает руку, отшатываясь, как и Фолле.

— Нет! Ты же знаешь, что обо мне говорят?

Яснир молчит, за него отвечает Фолле.

— Что ты чудовище. Королевский Дьявол.

Смех.

— Правда... Это — правда! Я такой же, как и те, кого я сужу... судил... А я-то думал, что во мне такого особенного, что мной интересуется и Королева, и Гильдия!

Смех.

— Главное — подобрать оправдание! — издевательски говорит Королевский Дьявол, — Я помогаю добивать Гильдию, потому что счел это благом... Для государства... для магии... Когда убивал Паоло — я ведь тоже хотел блага...

Смех.

— А главное — хотел знать!!! Смогу ли? Смог! Почти! Мелочи не хватило... Но большего не сделает уже никто! Это — тоже лестно! И потом... Разве не благо прочистить мозги вору, убийце. Клейменому каторжному выродку?

Яснир оглядывается, следуя кивку Галена, и видит в центре неправильной звезды нагое тело с клеймом на плече. Молодой человек подходит и наклоняется, что бы проверить, жив ли он.

— Позови Ланса, — говорит он Фолле, — Пусть заберут его.

Когда тело убирали, парень был еще жив. Яснир снова приблизился к Галену.

— Кто он?

— Не знаю, — равнодушно, — Я не запомнил его имя. А теперь он его и сам не вспомнит. Интересно, какое оправдание я придумаю себе, если мне понадобиться поставить под удар вас? Это так льстит — ощущать свою необходимость, важность... Главное, убедить себя, что при этом ты делаешь нужное и доброе дело! Это так льстит, когда с тобой носятся, как с чем-то уникальным! А на самом деле — ты всего лишь орудие, пришедшееся по руке, инструмент, оказавшийся особенно удобным! И вы думаете — это самое страшное?! Не-е-ет! Страшно — что тебя это устраивает!

Смех... Сухой, мертвый — как камешки по дереву... крышке гроба?!

Если он ничего не сделает сейчас — так и будет, отчетливо понимает Яснир. Обожание и преклонение перед магом, переполнявшие Яснира до этого момента, вдруг отступили. Вместо них пришла жалость.

— Я в это не верю! И это говорит человек, выдержавший такое?!! — с силой произносит Яснир, поднеся искалеченную руку Галена к его лицу.

— Откуда ты знаешь, что я выдержал? По-моему, как раз наоборот, — голос Галена стал более человечным, безумие уступало место безграничной усталости.

— Аллах милосердный! — Яснир опустился на колени рядом, дыхание его прерывалось от боли и жалости, — Почему ты не веришь себе...

— Мне нечем и не во что верить, — устало согласился Гален.

Пламя в его глазах утихало, уступая место пеплу.

— Тогда я стану твоей верой!

Долго, чрезвычайно долго Гален смотрел в ясные глаза коленопреклоненного юноши.

— Не тревожься больше, — у Яснира кривились губы, но голос звучал уверенно, — Все будет хорошо! Если рядом есть тот, кто верит в тебя! На кого можно опереться... Ведь именно ты доказал мне это!

Он не замечал, что его ногти оставляют на кисти Галена глубокие, наливающиеся алым следы.

Сломленный маг откинулся в кресле и опустил веки. Напряженное тело расслабилось, и Яснир с облегчением понял, что Гален его услышал.

После тяжелого объяснения, Яснир отвел опустошенного Галена в постель. И откуда только взялась у недавнего раба эта властная уверенность? Он послал Ланса предупредить декана, распоряжался в доме, что бы никто не смел беспокоить Галена даже шорохом, но сам отходил от него, только когда его сменял Фолле, опасаясь, что Гален в таком состоянии может с собой что-нибудь сделать. Он даже не спал, просто лежал или сидел, слепо уставившись в пространство. Было похоже, что и явление всего сонма ангелов Господних не способно его пробудить. Яснир уговаривал его хоть немного поесть, тормошил, не давая полностью соскользнуть сумрачное ничто, раствориться в волнах безвременья.

Внезапное появление высокой гостьи повергло его в шок: его другу и так достаточно плохо.

— Как он? — требовательно спросила Королева, резко откидывая капюшон.

Яснир весь подобрался.

— Все так же?..

Кивок, — молодой человек не был в состоянии сказать что-либо, — и Королева направляется к лестнице. Яснир срывается с места, обгоняет ее и заслоняет собой дверь.

— Простите, Ваше Величество, — непреклонный вид противоречит словам.

Королева останавливается в изумлении.

— Ты — меня — не пускаешь?

— Метру Галену нужен покой, — твердо отвечает Яснир.

Альберта только качает головой в восхищении.

— Он в тебе не ошибся... Тем лучше, — заключает она прежде, чем уйти.

На подоконнике Фолле глотал слезы. Он не обладал способностью Яснира в убеждении, не обладал его непоколебимой верой, — он был не в силах помочь! ...но боль чувствовал, как и всякий человек.

Как ни тихо он сидел, Гален похоже что-то услышал и повернулся.

— Альбин? Ты... плачешь? — негромко спросил он.

Фолле молчит, только худые плечи вздрагивают. Гален садится на измятой постели.

— Альбин? — в его голосе впервые за эти дни появляются действительно живые нотки, — Что с тобой?

Маленький шут обращает к нему заплаканное лицо, — Гален вскакивает.

— Альбин... ты... из-за меня?! — молодой человек потрясен и тронут до глубины души.

Фолле утыкается ему в грудь и плачет, уже не таясь.

— Глупое дитя! Не надо... Все в порядке! Прости меня, Альбин! Я взвалил на вас свою ношу... Это не повториться!

В дверях появляется встревоженный Яснир. Над белой макушкой Фолле Гален улыбается ему виновато и грустно.

— И ты прости, Яснир!

Молодой человек приваливается спиной к двери и пожимает плечами.

— Зачем, по-твоему, нужны друзья?

— Не знаю, — серьезно отвечает Гален, — У меня — их не было.

— У меня тоже. До тебя, — серьезно отвечает Яснир, ловя тоскливый взгляд необыкновенно светлых глаз, и посылая молчаливый ответ: они попробуют стать опорой для этой души, надломившейся под собственной тяжестью.

* * *

Визит Королевы надо было пережить, и Гален стиснул зубы. В руках у нее был отчет, который он послал ей утром.

Альберта положила его на стол и подошла к окну.

— Гален, давайте забудем, что я Королева и поговорим.

Удивленный таким началом, Гален промолчал.

— Сядьте. Я ведь знаю, что вам трудно стоять. Почему вы это сделали?

Он не стал переспрашивать что.

— Потому что я этого хотел! Можно найти много причин и много оправданий, но это — будет самым верным, — не раздумывая ответил маг, — И мои преступные желания нечему было остановить.

— Да... наши желания...

Гален пожалел, что не видит ее лица.

— Признаться, я думала, что вы пошлете меня ко всем чертям! Это было бы более важно, чем добытая информация.

Гален содрогнулся, как будто она его ударила.

— Мне жаль, что я... жаль!

— Действительно, жаль... Ваша проблема в том, что вы считаете себя должным соответствовать тому образу, который, как вы считаете, имеется у тех, кому вы полагаете себя обязанным. Но ведь эти люди, их цели и средства не всегда достойны, а представление о вас и тот образ, что вы предполагаете — различны по определению. И не всегда соответствуют реальности! Ваша истинная сущность противится всей этой надуманной ерунде. Вы ее не слушаете и рискуете потерять себя настоящего! Чего вы боитесь? Смерти, мук — вы доказали, что нет. Бесчестья? Вы и через это прошли. Утраты? Чего? Не понимаю!

— Ваше Величество мудры не по годам, — глухо отозвался Гален.

Он сидел, опустив голову, и Альберта тоже не могла видеть его лица из-за волос.

— Положение обязывает, — вздохнула она, — Вы вините себя в смерти этого мальчика? Но мы все люди. Один Господь всеведущ и никогда не ошибается... Из всех осужденных к смерти вы выбрали юнца, похожего на Паоло. Даже того же возраста. Потому что хотели себя наказать! И у вас это получилось... Пожалуй, это единственное, что у вас получилось!

Наступившего молчания Гален не выдержал.

— Раз уж у нас такой разговор, зачем я вам нужен? На самом деле? Как видите, я мало на что годен! Отпустите меня... Я не могу больше!..

Королева села в его кресло, сложила руки. Она казалась задумчивой и печальной.

— Чего вы больше всего хотели в детстве, Гален?

Он задумался, потом признался:

— Не помню.

— Это потому, что ваше детство было слишком коротким. Как и мое... Лоренцо... Каждого из нас готовили для исполнения своего предназначения. Предназначение, долг — суть моего существования. Долг перед Империей! Я — и есть Империя! Аристократия — анахронизм. Они мне мешают! Они смеют рассуждать о моих поступках. И вмешиваться в мои дела. Я ненавижу их! И я уничтожу их! Я уничтожу всех, кто посмеет идти против меня... Да, и магов. Но магия все же необходима. Только я желаю, что бы ее использование в своих шкурных интересах перестало считаться нормой!

Гален, вы думали о том, что я — тоже человек? Не признавайтесь! Не думали! А ведь невероятно, — но я еще и женщина! И даже довольно молода и не так уж некрасива... И мне тоже хотелось блистать и кружить головы кавалерам... Что бы меня любили и желали как женщину, и просыпаться рядом с любимым человеком!

Шокированный ее откровенностью, Гален смотрел на Королеву во все глаза.

— Вам всего 20... — прошептал он.

— Какое это имеет значение? Короли не вправе распоряжаться собой, что бы какая-нибудь Марта или Берта смогла спокойно произвести на свет своих детей, не опасаясь, что они умрут от голода, когда баронская вольница вытопчет их поле, а ее мужа убьют в одной из бесконечных войн... Мы стражи и пастыри! Во имя большего блага, мы творим меньшее зло... И если я с рождения осуждена на эту жертву, то в праве требовать и от других исполнения долга!

Альберта умолкла, и продолжила, когда Гален уже уверился, что она сказала все.

— Когда ваш приговор лег мне на стол, мне показалось, что я могу переманить вас на свою сторону. Вы молоды, хотите жить, а висящий над головой смертный приговор — весомый аргумент.

Даже сейчас Гален вздрогнул. Наверное, он никогда не сможет забыть, до конца смириться с тем, что с ним произошло.

— Вы бы вернулись в Гильдию, прославляя мою милость... Глубокой благодарностью прониклись бы ваши друзья, возлюбленная и престарелый наставник... А потом мы направляли бы вас в нужную сторону...