"И что им было не позвать медика?!" — он, досадливо щурясь, погрузил когти в побелевшее волокно. Отслаивалось оно легко, достаточно было подцепить прикреплённые концы лучевым резаком. Местами под ним угадывались пульсирующие трубки; ожог до них не дошёл, и Гедимин старался не задеть их когтями.

— У нас нет ничего для регенерации? — спросил Иджес, оставив тросы и перебравшись на верхнюю, более повреждённую часть гребня. — Может, связаться с Бринном?

Гедимин хмыкнул.

— У него медикаменты для сарматов. Корабли он не лечит.

"Лучевой ожог," — он срезал ещё один пласт отмирающего волокна. Вся обшивка уже лежала внизу, на площадке, и слегка дымилась, отдавая в вакуум остатки тёплой жидкости. "Омикрон-ожог... Ему бы надо флония," — он осторожно поддел когтем край пролома, под которым пульсировала большая, в палец толщиной, "кровеносная" трубка.

— А у этой штуки будет лучевая болезнь? — спросил Иджес, с шипением и приглушённой руганью переползая с гребня на гребень. Там, где он пробирался, обшивки уже не было, и некротизированное волокно Гедимин убрал. Иджес прикрывал оголённую поверхность защитным полем; корабль перестал мелко дрожать, но, когда сарматы касались его, весь борт содрогался. "Хорошо, что оно мирное," — думал Гедимин после каждой встряски. "Я бы не вытерпел."

— Заканчивай с гребнями, — сказал он Иджесу, осматривая менее повреждённый и давно очищенный участок. Там, где в волокне остались углубления, должна была скопиться жидкость, из которой формируются новые волокна. Сармат долго приглядывался, но не увидел ни капли, — вмятины оставались сухими. "У неё, похоже, уже лучевая болезнь," — подумал он, угрюмо щурясь. "Регенерация заторможена."

— Я сейчас, тут немного осталось, — отозвался Иджес. — Ничего не срастается. Нас потом не обвинят в убийстве?

Гедимин сердито фыркнул.

— Пусть возят с собой своих ремонтников! Или медиков — не знаю, кто этой штуке нужнее. Заканчивай и слезай.

Он ждал, наблюдая за сухими вмятинами в волокнистой поверхности и кое-как склеенными кусками ячеистой структуры. Повреждённый борт прикрыли защитным полем, и корабль "успокоился" — теперь прикосновения не причиняли ему боли, но восстановление так и не началось. Гедимин высыпал на ладонь ампулы с флонием — все восемь штук, потом, подумав, отложил одну и осторожно поддел когтем край пролома и посветил фонарём внутрь. Ближайшая пульсирующая трубка показалась ему слишком крупной; он выбрал одно из ответвлений, где давление жидкости было меньше. Такие трубочки он сшивал на космической станции мианийцев, — они, скорее всего, соответствовали капиллярам. "На пробу," — сармат снял колпачок с иглы и поднёс её к "сосуду". Он не был уверен, что трубка проткнётся, но игла вошла в неё на удивление легко — Гедимин едва не проколол её насквозь. "Если флоний её разъест, я сразу увижу..."

Он выдернул иглу и замер над проломом, напряжённо вглядываясь в красноватый полумрак. Трубка не растворялась, участок волокна, под которым она исчезала, — вроде бы тоже.

— Атомщик, что ты там делаешь? — подал голос встревоженный Иджес.

— Инъекцию флония, — отозвался сармат. — Может, будет прок.

"Вену" проколоть было немного сложнее. Выдавив первую ампулу в "кровоток", Гедимин вставил новую иглу в то же отверстие — его легко было найти по выступившей капле жижи. "Четыре... пять... шесть," — сармат бросил вниз опустевшие ампулы и скатился следом по защитному полю.

— Sata! — крикнул он Иджесу, отбегая на десяток метров. Механик обогнал его и припал к земле, с тревогой глядя на корабль. Тот мелко задрожал и начал вытягиваться в высоту, странно поводя гребнями; белые отростки, высунувшись изо всех отверстий, зависли над проломом, от которого только что откатился Гедимин. "Жжёт," — подумал сармат. "Надо было анестетик..."

— Отходим, — прошептал Иджес, дёргая его за руку. — Мы слишком близко!

Шар резко вытянулся в длину — и осел, встряхиваясь всей обшивкой и втягивая "щупальца". Под защитным полем заблестела жидкость. Её было очень много, и Гедимин на секунду подумал, что внутри корабля лопнула какая-нибудь артерия. "Существо" больше не двигалось; через несколько минут сармат рискнул приблизиться. "Надеюсь, оно не умерло," — он тронул обшивку и, не дождавшись никакой реакции, перевёл взгляд на ободранную поверхность. Там, где вмятины и выемки залило жижей, из неё уже проступали новые блестящие волокна. Внутри гребней шевелились шипы, выдираясь из клея и стыкуясь по-другому; стыки быстро зарастали. "Иджес всё перепутал," — досадливо сощурился Гедимин. "Надо было самому, а его — на расчистку. Естественно, ничего не срасталось..."

— Иджес, иди сюда, — позвал он. — Там в гребнях всё по-другому стыкуется. Посмотри и запомни.

— Етижи-пассатижи, — пробормотал Иджес, неохотно подходя к кораблю. — Эй! Оно восстанавливается!

— Значит, будет жить, — Гедимин посмотрел на отрастающие волокна и формирующуюся поверх них корку будущей обшивки и отряхнул скафандр от налипших ошмётков. — Идём, нам ещё в карантине сидеть.

У входа в карантинный бокс он оглянулся на мианийский корабль в последний раз. Его борт уже затянуло красной коркой. Выступы с такого расстояния было не разглядеть, и Гедимин не был уверен, что они формируются так быстро. "Ладно, будет немного меньше щупалец," — подумал он, глядя наружу из закрывающейся шлюзовой камеры. "Понадобится — сделают пересадку. Только уже без меня."

06 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Шлюз открылся, впустив внутрь двоих экзоскелетчиков. Один, в униформе карантинной службы, потыкал в скафандры сарматов ватной палочкой, небрежно сунул её в анализатор, несколько секунд выждал и махнул рукой.

— Оба на выход, хватит занимать бокс!

Гедимин удивлённо мигнул.

— Раньше ждали по две недели, — пробормотал Иджес, пытаясь заглянуть в анализатор. — Куда убрал?!

— Пошли, пошли, — второй экзоскелетчик толкнул сармата в спину. — Всё чисто, эпидемии не будет!

...В баре с утра было малолюдно. Дэвид, молча кивнув сарматам, указал на свободный стол и поправил на стойке небольшой плакат — ещё один треугольник, только не с изображениями инопланетян, а с крупной надписью "Понти". "Первый межгалактический отель!" — сообщала реклама. "Каждому гостю — родная атмосфера!"

— А вот гравитацию он не учёл, — пробормотал Иджес, коротко усмехнувшись. — А она ведь разная.

Гедимин на секунду задумался, как владелец "Понти" мог бы обеспечить в номерах разную силу тяжести. "У Гуальтари получалось," — он покосился на свою руку и увидел, что уже начертил когтем на салфетке часть разводки от гравикомпенсатора. "Ренцо не пустят к городскому антиграву," — с сожалением подумал он, выбрасывая из головы бесполезную идею. "Может, у них везде сходная гравитация. На мианийских кораблях мне было удобно, рокканцы вообще на людей похожи..."

— Конечно, расстреляли бы, — фыркнул кто-то в углу. — Его из пиратов выгнали за отмороженность. Расстреляли бы, если бы сам не убился. У нас же нынче всё по суду, на рее не вздёрнешь...

— И рей, опять же, нет, — ухмыльнулся человек в униформе информатория. Его сосед — тот, кто говорил недавно — был одет, как федерал; бросив на стол двуручный бластер в кобуре, он придвинул к себе большую чашку с тёмной жидкостью.

— За борт их — и всех делов, — буркнул он, сделав большой глоток и шумно втянув воздух — жидкость оказалась слишком горячей. — Нет, кто как, а я — в увольнение. Следующего психа пусть ловят сами.

— Псих — не псих, а водил вас по всей системе, — хмыкнул служащий информатория. — Как его звали? Диего Рио?

— Рио Юпанки, — буркнул "федерал", прихватив с подноса два пончика сразу. — Никто нас не водил, ориентировки правильно давать надо. Путают астероидных пиратов с межпланетчиками...

Гедимин едва заметно вздрогнул. Иджес вовремя поймал его за плечо, помешав развернуться к "макакам".

— Ты чего? — встревоженно спросил он. "Тихо," — жестом попросил его Гедимин и навострил уши.

— Из медотсека? На десантную палубу? — служащий информатория хлопнул себя по колену. — Вы там что, все ослепли и оглохли? А не был бы ранен — угнал бы весь крейсер?

"Федерал", только поднёсший чашку ко рту, возмущённо фыркнул, едва не расплескав всю жидкость.

— А ты бы ждал, что безногий из медотсека выползет? Медик сказал — "без сознания", ребята запомнили... и расслабились, метеор им в сопло! Выбрался на палубу, угнал "Смит"...

— Опять будете ловить его по всей системе, — хмыкнул человек из информатория. "Федерал", допив наконец кофе, махнул рукой.

— Не будем. Всё, сдох. Повёл "Смит" прямо на Солнце. Послали было за ним... вовремя вернулись — дошли до самой короны. А он — дальше. Следили, пока не испарился. Псих!

Служащий информатория недоверчиво покачал головой. Иджес толкнул Гедимина в бок.

— Юпанки? Тот, который тебя... — он прикусил язык и виновато мигнул.

— Он, — отозвался Гедимин, глядя сквозь механика в стену. "Бежал с крейсера и направил корабль на Солнце..." — крутилось в голове. "Знал, что живым не уйдёт. Почему не попробовал взорвать крейсер? Если пробиться к реактору..." — он оборвал мысль на середине и досадливо поморщился. "Наверное, не сразу сообразил. После ранений думать трудно. По себе знаю." Он представил себе "Ицмитль", испаряющийся в солнечной короне, и задумчиво усмехнулся. "Солнце — тоже реактор. Хороший способ. Надо запомнить."

14 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Массивная отливка уже давно не светилась изнутри, потемнела и на ощупь была холодной — сказывалась теплоёмкость ферка, по многим свойствам близкого к металлам. Гедимин провёл по ней ладонью, пристально глядя на экран анализатора.

— Что? — нетерпеливо спросил Иджес, заглядывая через плечо. — Готово? Застыла?

— Нет, — сармат выключил прибор и, досадливо щурясь, отошёл от почти готового ротора. Температура внутри снижалась, но медленно; ферк был ещё слишком горячим и пластичным, и Гедимин опасался, что ротор расслоится. Он смутно подозревал, что первый образец не зря делали тридцати-, а не сорока— или пятидесятитонным, — не только из-за пределов, налагаемых интенсивностью излучения реактора, но и из-за особенностей самого ферка. "Если упёрся в свойства ферка — всё придётся переделывать," — думал сармат. "Выжду ещё неделю. Может, остынет."

— Внутри горячее ядро, — пояснил он, поворачиваясь к Иджесу. — Трогать нельзя. Пусть лежит.

— Да мне-то... — механик выразительно пожал плечами. — Мне он не мешает.

Сарматы вышли из цеха и остановились за подъёмом на жилую палубу. Гедимин думал, что собирать реактор, пока ротор не готов, бессмысленно, — из-за массивной болванки придётся разбирать всё заново.

— Пойду в информаторий, — сказал он Иджесу.

Проходя мимо капитанской каюты, он невольно замедлил шаг — дверные створки были сдвинуты, и изнутри доносились голоса.

— Нас это не коснётся, — уверял кого-то Кенен. — И я очень рад, что хотя бы это — не наша проблема. В Кларке, скорее всего, будет тихо — он автономия, тут свои порядки. А вот на Земле... Совбез опасается бунтов.

Кто-то хмыкнул ему в ответ.

— Следовало ожидать, — сказал невидимый сармат, судя по голосу — Акса. — Макаки трепетно относятся к своему способу размножения. А что, у них в самом деле проблемы с воспроизводством? Куда ни глянешь, всюду макаки. Кому всё кажется, что их мало?

Гедимин удивлённо мигнул — обычно о размножении "макак" на базе говорил только Иджес, и то от расстройства или большого удивления.

— Кто там? — Кенен, услышав чужие шаги, привстал из кресла и выглянул в дверной проём. — А, Джед... Проблемы с реакторами?

— Где должен быть бунт? — спросил Гедимин, настороженно щурясь. — В гетто?

Кенен облегчённо вздохнул.

— А, ты слышал нашу болтовню... Нет, в этот раз сарматы ни при чём. Мы очень мирно восстанавливаем разрушенное... нами и не нами. Тех, кто не очень мирный, расстреливают на месте. Нам не до бунтов, Джед. Я рассказывал Аксе новости с Земли. Совет безопасности ищет способы размножить население до предвоенного количества. Пока получается плохо.

Гедимин мигнул.

— А что с ними?

В тонкости размножения "макак" он не вникал — даже в те времена, когда от сарматов требовали участия в этом процессе, но был твёрдо уверен, что один нормальный клонарий на город решил бы все проблемы. "Видно, не построили," — подумал он, садясь в свободное кресло и вопросительно глядя на Кенена. "Послушаю. Всё равно заняться нечем."

Кенен задумчиво пошевелил пальцами.

— Биологические процессы, Джед... Это очень тонкая штука. И если среда обитания в три слоя покрыта ирренцием, токсинами и спецвирусами, это очень плохо на них влияет. Совбез два года собирал статистику по размножению — по детской смертности, врождённым уродствам и всякому прочему. На неделе её опубликовали. Теперь все вопят и бегают кругами, — Маккензи едва заметно поморщился. — А я в кои-то веки радуюсь, что нас это не касается.

Гедимин снова мигнул. Понял он немного — но, кажется, размножение на Земле не задалось.

— Один представитель Восточного блока, — продолжал Кенен, — предложил запустить всеобщую проверку на... пригодность для размножения. И у пригодных собрать генный материал и построить наконец клонарий. Это, может, проглотили бы, — в нашем совете говорят, что неофициально такие проверки уже год как ведутся. Но вот предлагать стерилизовать непригодных... это с его стороны было не очень умно. Кто-то слил это в прессу, и Земля который день гудит.

— Он дело предложил, — пробормотал Гедимин, в очередной раз признавая, что в традициях землян он никогда не разберётся. — А что Западный блок?

Кенен неопределённо пожал плечами.

— Совбез, что удивительно, согласился. Большинство голосов, практически готовая резолюция... Лиск, помнится, любил смотреть, как "мартышки" бегают. Теперь я его понимаю. Будем смотреть, Джед. Будет забавно, если дело дойдёт до войны. Тогда они наконец-то от нас отстанут.

26 апреля 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Гедимин остановился на краю реакторной ямы, глядя внутрь. Перед его глазами висела управляющая дуга, вверх уходили приводы электрогенератора, смыкающиеся с верхней частью огромного ротора. Кольцо твэлов наконец замкнулось; управляющие стержни пока были опущены — активную зону ещё не заэкранировали, время запуска не пришло.

— Думаешь, раскрутится? — спросил Иджес, останавливаясь рядом с Гедимином. Под его лицевым щитком горел немигающий жёлтый огонёк, и это успокаивало радиофобию настолько, что механик лично таскал твэлы и даже не морщился, беря их в руки. Гедимин благодарно тронул его за плечо.

— По расчётам — должен, — сказал он, вновь пересчитывая светящиеся колонны в плотном кольце. "Раз в месяц менять раствор," — напомнил себе сармат, посмотрев на кожухи, заполненные борной кислотой. "Раз в неделю проверять на сильную продолжительную вибрацию. Моделировать землетрясение..."