Ну а пока я попросту сел на мель. Я честно пытался не тратить лишнего и не злоупотреблять помощью читателей, до последнего пытался, отказывая себе во многом, что купил бы на свои честно заработанные... Сбрбнк: 4276 4000 5869 5249 https://money.yandex.ru/to/410014117795315
>
26. Раздутая Слава
— К нему нельзя, — Гаечка была очень настойчивой.
— Отойди, женщина, — грубо сказал мужской голос.
— Магос будет злиться.
— Меня это не волнует.
— И он может вас убить, — зловеще сказала она.
— Не посмеет.
— Посмеет. Вы плохо знаете Крейца.
Я вылез из капсулы, ноги ступили на холодный пол моей мастерской. Голоса доносились из-за двери. Поспешил одеться — быстренько одел костюм, свой любимый, с символами шестерён, сапоги, и пошёл на голоса. В моей лаборатории явно хозяйничала гаечка — на полке с когитатором стоял цветок. В горшочке.
Хмыкнув, я открыл дверь.
— Никого я не убью, по крайней мере, пока, — оглядел пришедших, — Привет, Фелиция.
— Мастер! — пискнула девушка, — вы уже восстановились?
— Более-менее, — кивнул я, переводя взгляд на мужчину, который был здесь с целой процессией. Это был монументального вида мужик, большой, крепкий, но не астартес, хотя похож. Он имел седые короткие волосы, шрам на лбу и суровый взгляд.
— Сервий Крейц?
— Он самый, гаечка, принеси мне выпить, — попросил я её, — а то в горле пересохло.
Она тут же улетела в мастерскую, а я остался с этими людьми.
Мужчина представился:
— Меня зовут Марк Тиберий Октус, я магистр сегментума Обскурус, — представился он.
— Магос-Эксплоратор в звании Инфохищник — Сервий Максимилиан Крейц, — вежливо склонил голову перед одним из высших руководителей империума после лордов терры, конечно.
Мужик подошёл ко мне и улыбнулся, что на его лице выглядело жутковато:
— Я видел записи боя, магос. Это было нечто. Почему вы не предупредили нас, что проводите тут операцию?
— Секретность. И я должен перед вами покаяться — я подставил целую планету ради своих планов. В своё оправдание могу лишь сказать, что сделал это чтобы прекратить тиранию Ангрона и спасти другие планеты, страдающие от проклятого демона, — мне и правда было очень стыдно. Столько миллионов, сотни миллионов людей погибли из-за моей игры. Но в перспективе…
— Я понимаю. Думаю, император простит вам ваш грех, ибо совершён он из благих побуждений. И каждый, кто погиб — спас этим тысячи тех, кто не будет убит проклятым демоном, — мужик положил свою граблю мне на плечи, — познакомьтесь, это Архимагос Кипра Мунди, Деймос, — он представил техножреца рядом с собой. Техножрец был больше похож на нагромождение механизмов, скрытое под мантией, чем на человека. Он прощёлкал приветствие на бинарном и голосом познакомился:
— Рад познакомиться с вами, Магос-Эксплоратор. Я хотел задать ряд вопросов, — сказал он механическим голосом.
— Да, конечно, давайте пройдём в более уютную атмосферу моей мастерской и я с радостью с вами поговорю.
Магистр посмотрел на магоса и спросил:
— А мне дозволено войти в это священное для вас место?
— Да, я приглашаю. Свои тайны я храню надёжно, а мастерская — это просто рабочий кабинет.
Мы зашли, тем более — стояли перед дверью мастерской. Двери здесь были большие — пять метров в ширину, пять в высоту. Огромные многостворчатые двери открылись и мы вошли внутрь. Гаечка где-то в шкафу была, так что только пятая точка торчала. Гремела посудой. На столах были разбросаны куски болтеров, сегменты брони, самой разной — от брони МК2 до гексо, лежали реакторы стройным рядом, в общем — типичный творческий беспорядок. Гаечка прикрыла рукой пятую точку и порозовев, достала бутыль с самогоном:
— Нашла, мастер Крейц.
— Хорошо. Распорядись, чтобы нам принесли выпить и лёгкие закуски.
— Сию минуту, — она упорхнула.
Пройдя через столы-верстаки, заваленные железяками, мы подошли к участку относительно свободному — несколько диванов, составленные в круг, столик между ними.
— Прошу, располагайтесь, — убрал механодендритами лежащую на диване древнюю волкитную винтовку.
Все сели — их было пятеро. Диваны были большие, так что даже Астартес себя нормально чувствовали на них, а последним из пятёрки был астартес.
Я сел отдельно на диван и сложив руки рядом, спросил с улыбкой:
— Итак, последнее, что я помню — то, что осталось от моего тела Гаечка притащила в реген-камеру и я отключился. Что происходит? Долго меня не было?
— Прошло две недели, — сказал архимагос, — с того дня, как вы совершили свой подвиг.
— Я бы не сказал, что подвиг, но…
— Мы видели записи, не отпирайтесь, — сказал Марк, — позволю вперёд себя задать вопросы Архимагосу, у него есть на это полнейшее право.
Магос, за неимением лица, щёлкнул «конечно же» бинарным и задал голосом вопрос:
— Сервий Крейц, меня заинтересовала ваша техника. Вся. Откуда она у вас?
— Я эксплоратор, и многое нашёл, — ответил я, — мне доводилось бывать в самых опасных местах галактики — в глубинах новых скитальцев и на планетах орочьей орды, на мёртвых мирах и древних захоронениях археотеха. Часть из найденного я восстановил и использовал.
— Понятно. Вы не хотите поделиться чертежами?
— Хочу, но не могу. Чертежи — специально для нанитных сборщиков, а чертежа наносборщика у меня нет — только действующий образец этой древней технологии. Отсюда следует, что я могу создать и отремонтировать любую используемую технологию, но передать — только лишив себя своей главной находки. А я на это не согласен.
— Принимается, — ответил архимагос, — аргументы убедительны.
Магистр кашлянул:
— Позвольте теперь представить вам Эклезиарха Заррика, он руководит имперским культом в сегментуме Обскурус, — сказал он, — лорда-инквизитора Лимана и Эйлиса, — представил он громилу-Астартес. Астартес был без брони и смотрел на меня с интересом.
— Очень приятно.
— Да защитит вас император, — сказал Эклезиарх вместо приветствия.
— Вы будете удивлены, но он меня уже спас от смерти, — сказал я с улыбкой, — от удара Ангрона меня отбросило в осквернённый храм Императора. И если бы не статуя повелителя человечества, в которую я врезался, меня бы размазало о стенку окончательно. Вот уж действительно — император защищает. По-своему, но защищает.
Эклезиарх вдохнул и не выдыхал, а Астартес хранил молчание. Инквизитор спросил следующим:
— Вы дважды отвергали предложение присоединиться к инквизиции. Не передумали?
— Нет, не передумал. И в третий раз отвергну. Меня интересует относительно вольная и наполненная опасностями и приключениями жизнь магоса-эксплоратора.
Инквизитор не мог приказать или уговаривать больше, чем предполагало присутствие Архимагоса. А Архимагос — очень и очень высокий член культа Механикус, это не какой-то там магос, с ним даже инквизиторы предпочтут не ссориться. Архимагосы — общегалактическое высшее духовенство и хотя они не могут приказывать отдельным мирам-кузням, не находящимся под их контролем — их слова уважают все механикус, и кто бы архимагосу не стал поперёк горла — он станет врагом всего культа.
Инквизитор это понимал и склонил голову:
— Вы приносите неожиданные и хорошие сюрпризы, Магос Крейц, я впечатлён. Мы пришли к вам, чтобы засвидетельствовать своё почтение — вы первый, кому удалось погубить не просто демона — а великого еретика, предателя, который десять тысяч лет разорял империум. И возможно, вы сделали куда больше, чем просто это. Смерть его — торжество для всего империума. А в Империуме слишком мало таких Торжеств. С потерей Примарха умрёт и его легион.
— Почему? — удивился я.
Мне ответил мужчина-астартес:
— Производство космодесанта хаоса основано на технологиях, созданных Корвуксом Кораксом, переданных им самим Императором и выкраденным Альфа-Легионом. Эта технология — величайшая тайна, неизвестная нам и забытая. Нам известно только, что без оригинальной ДНК примарха, его крови, скорее всего, невозможно поддерживать процесс производства.
— А ДНК других космодесантников?
— Нет, не подойдёт. Предатели сильны тем — что могут с помощью этой технологии быстро восполнять потери среди своих легионеров. Потеря примарха — это погибель всему легиону. Твои союзники из гвардии убили восемь тысяч легионеров, потеряв всего сотню бойцов. Это великая победа, но главное — что теперь на место каждого убитого берсерка не встанет новый и вскоре эти осквернённые твари кончатся вовсе. Берсерки — одни из самых страшных врагов человечества, были. Теперь нет. Теперь мы будем их уничтожать одного за другим, пока они не закончатся.
Согласно кивнув, я порадовался:
— Что не может не радовать. Я бы хотел отметить, что сражался не в одиночку и мои союзники более чем заслужили слышать похвалу — хотя погибло немного, эта битва далась им тяжело. И в учении, и в бою.
— Мы вознаградим пятьсот девяносто седьмой штурмовой полк гвардии, — сказал Магистр Сегментума, — уже вознаградили и осыпали почестями всех, кто убивал врагов человечества.
— К слову, а что с рапторами?
К нам зашла гаечка. Она поставила на стол три подноса с тарелками, забитыми едой и две бутылки с вином моей личной заначки. Я налил вина всем, предлагая выпить. Никто не отказался.
— Космодесантники, которые путешествуют с вами? — уточнил Магистр, — они не принимали участия в бою. И я не совсем понимаю, почему.
— Таков был приказ. Им очень хотелось — но я настойчиво попросил их остаться на корабле. Их роль незначительна, но она есть — они прикрывали наш тыл на тот случай, если хаос проникнет на Гаечку.
— Странное имя для корабля, — заметил Магос.
— По-моему милое.
— Древняя Глориана, — ответил он, — этот корабль должен внушать ужас врагам человечества.
— Он и будет внушать. Пафосные названия — не внушают, куда страшнее что-то обыденное. Гаечка, например.
Я так иногда звал Фелицию. Девушка стояла в сторонке и грела уши, прижав подносы к груди и глядя по сторонам.
— Ладно, перейду к сути, — сказал Магистр, — мы не можем просто взять и отпустить вас, поскольку вы совершили нечто выдающееся — должны быть вознаграждены, а во всём империуме должны узнать ваше имя. От имени себя я наградил вас орденом Героя сегментума Обскурус, и представил Лорду-Милитанту вас на звание Героя Империума. Ваши союзники — прославленный комиссар Каин, полковник Кастин и майор Броклау, отличившиеся в бою, получат только героя сегментума — но это уже немало. Солдаты представлены к различным высоким наградам.
— Служу Империуму, — вытянулся я на диване, что вообще-то неправильно, но техножрецу простительно.
Магос сообщил:
— Едва ли ваше деяние заслуживает повышения в иерархии культа, но всё же, вы проделали большую работу и прославили Омниссию своими ратными делами, как полагается Магос-Доминус, посему вам присвоено это звание.
Хм… Круто.
Техножрец передал эстафету эклезиарху, который тут же сказал, что меня ждёт канонизация, а инквизитор промолчал, как и Астартес. Инквизитор выдержал театральную долгую паузу и сообщил:
— Я в четвёртый раз предлагаю вам вступить в ряды инквизиции. Возможно, вы захотите остаться в составе культа механикус — я не имею ничего против. Возможно, вы не захотите расставаться со своей относительно вольной жизнью — я и тогда не имею ничего против, но поймите и меня — бороться с порождениями варпа, такими могущественными, как демонпринцы, не должны простые гвардейцы. Это бросает тень на всю инквизицию, и что более важно — мы не обладаем всей полнотой информации, а приставлять к вам наблюдателя — слишком рискованно, секреты Механикус мы не хотим вызнавать. Это не наше дело, — он покосился на техножреца. Тот трескнул на бинарном:
«Его крепко прижали, инквизиция хочет примазаться к твоим заслугам, этих ребят вообще бесит то, что такое происходит без их ведома. Считают себя самыми умными, самыми осведомлёнными… идиоты»
Я тоже умел на бинарном говорить, скорость щелчков магоса была высокой — гораздо быстрее обычной речи, так что звучала как простой шум.
«Я понял. Соглашаться?»
«Решай сам. В любом случае можешь согласиться и плюнуть на инквизицию — мы союзники, а не их подчинённые!» — заявил архимагос.
Перетрескивание произошло быстро, в короткую паузу и я со вздохом согласился:
— Хорошо, я приму ваше предложение, инквизитор. Но я предупреждал — я не буду делиться с вами своими тайнами, только если это будет необходимо для дела.
— Достаточно того, что вы будете сообщать нам о своих планах походов на хаос заранее, — уверил меня инквизитор как продавец, услышав соглашение клиента купить старый трижды битый и крашеный аэрокар и боясь спугнуть, — вы можете присоединиться к любому Ордосу, или остаться одиночкой. Я вам предлагаю Ордо Маллеус.
Пожал плечами:
— Мне без разницы. Я больше не планирую вступать в бой с примархами-изменниками. Чаще мне приходится иметь дело с еретиками и ксеносами, хотя и с заразой варпа тоже приходится видеться. Эту встречу я пережил только благодаря долгому планированию и помощи императора и верных товарищей. Следующая может стать для меня последней, хотя идея казнить Аббадона кажется заманчивой, пока что я воздержусь от такого самоубийства.
Ага, как же. Не хочу я быть инквизитором — мне вообще глубоко насрать на них. Я знаю инквизицию, знаю кто они и что они, больше, чем они сами о своей организации знают. Понимаю, вернее. Инквизиция — общество относительно свободно мыслящих людей, лучик здравомыслия в царстве фанатизма, поэтому меня уже пытались завербовать. Я не был хаоситом, дураком, изменником, и при этом показывал удивительный уровень понимания внутренних процессов империума, не характерный для большинства жителей нашей галактики. Что ж, если в награду я получу полномочия без обязанностей перед инквизицией — это будет неплохо. Это будет даже забавно, буду благословлять свой самогон ещё и символом инквизиции. Чтобы валило наверняка. А ведь мне ещё предстоит вернуть своё биологическое тело, которое я заменил на механическое — мне оно дорого. Оно прочно, очень прочно, но чуть-чуть уступает механическому по ремонтопригодности и способности действовать в полуразрушенном состоянии.
