Выжить

— Феилин, если я не выкарабкаюсь, позаботься о малыше. Он, кажется, совсем не против твоей компании...

— Чёрт возьми! Готовы носилки!? — вскричал Джон. — Ну же! Давайте быстрее.

— Вяжем, элотан, — отозвался Морванд и тут силы меня оставили окончательно. Боль побеждала и последнее, что я услышал, это было утробное урчание котёнка у самого уха...

Часть 2. Глава 6.

Как рассказывали в последствии, выздоравливал я тяжело. Метался в забытьи, что-то шептал, но никак не приходил в сознание. Уилсон не отходил от меня ни на шаг всё это время и лишь жалобно мурлыкал.

Скорым темпом меня доставили в лагерь и передали в заботливые руки Мелеи. Помогали ей чуть ли не все женщины, пока мужчины свежевали тушу и организовывали доставку. Наспех укреплённую повязку поменяли, раны вновь промыли, а на правую руку, с великой помощью Джона, наложили шину. Напоили загадочным отваром из местных трав и всем лагерем молились триединому Богу о моём выздоровлении. А когда я впервые открыл глаза, вздохнули с облегчением. Правда, я вскоре опять впал в забытье, но ни у кого уже не было сомнений в том, что я выкарабкаюсь. Раны заживали на удивление быстро, хоть никто не знал почему. Они не имели ни малейшего понятия, что моя собственная регенерация даст фору любому местному лекарству...

Когда я открыл глаза и рассмотрел деревянный потолок избы, сплошь завешанный пучками засушенных трав, я даже немного удивился. Затем облизал сухие губы и принялся крутить головой. Увидел рядом знакомый профиль молодой симпатичной девушки, которая что-то напевала себе под нос и крутила венок из цветочков.

В доме знахарки приятно пахло и я с удовольствием принюхался. Шумно вздохнул и уставился на вылупившуюся на меня Дейдру. Её милое личико выглядело изумлённым и я не удержался от улыбки.

— Привет, Дейдра, — я опять облизал губы. — Дашь воды?

Она быстро преодолела первое удивление, схватила деревянную чашу и метнулась к кадушке.

— Конечно, аниран. Вот держи. Как себя чувствуешь? Тебе уже лучше?

— Пока ещё не знаю, — ответил я и подчистую выдул всю воду, слегка отдававшую болотом. — А что со мной? Сколько времени прошло?

— Лежи, не вставай! — она опустила тоненькие ручки мне на плечи и прижала к кровати, когда я попытался привстать и осмотреться. — Тебе ещё нельзя вставать!

— Да, вроде, всё хорошо, — я неловко поёжился и прислушался к организму. Сильной боли не ощущал. Лишь правая рука ныла и грудь чесалась. — Скажи, сколько времени я был в отключке?

— В отключке?

— Ну без сознания лежу здесь.

— Целую декаду, — сказала она и решительно придавила меня к кровати. — Лежи! Не пытайся встать! Я сейчас проверю раны.

— Ого! В лагере появился ещё один медик?

— Кто? — вполне серьёзно спросила она, сделав задумчивую рожицу.

Я усмехнулся и замолчал: непосредственность юной девушки меня забавляла. Она осторожно сняла с моей груди компресс из трав и свернула трубочкой мокрую ткань.

— Слушай, а может всё же бабулю позовём? — предложил я, наблюдая, как она проявляет старательность и прикусывает нижнюю губу при этом.

— Нет, не надо, — отмахнулась она. — Смазать рану я смогу и сама. К тому же она у тебя быстро заживает, аниран. Лишь рубцы остались.

— Иван. Меня зовут Иван, Дейдра. Можно даже Ваня.

— А Ваня — это как?

— Уменьшительно-ласкательно, — улыбнулся я. — Меня так в детстве все называли. Но и во взрослой жизни тоже. Правда, только самые близкие люди.

Дейдра улыбнулась и слегка покраснела.

— Буду называть Иваном. Можно? Лежи пока и не шевелись, — улыбка быстро исчезла, а лицо стало самой серьёзностью. Девушка некоторое время изучала засохшие раны, а потом взяла со стола деревянную ступку с какой-то белой пастой и пальчиком принялась аккуратно намазывать. — Ты, наверное, смелый, аниран... Иван то есть. Люди в лагере говорили, ты в одиночку убил огромного сунугая. Это верно?

— Верно, красавица, — ответил я и она опять улыбнулась. Видимо, девушка очень любила комплименты, хотя ранее я этого не замечал. Когда передо мной стоял выбор, кого пригласить на сеновал для выполнения "аниранских обязанностей", Дейдра всегда отводила глаза и старалась затеряться в толпе. Я это замечал, конечно, и её нежелание было настолько очевидным, что я никогда не настаивал. Она выглядела намного красивее многих молодых женщин в лагере, но её возраст меня пугал. Она казалась слишком молоденькой для любовных утех. Её подруга Беатрис была примерно такого же возраста и сама проявляла завидную инициативу, а потому на её счёт у меня не было никаких сомнений. А вот Дейдра, казалось, умышленно меня избегает. — Я помню, Джон говорил, что медведя таких размеров он ещё не видел...

— Медведя?

— Сунугая в смысле. Мне повезло, наверное. Жив-то остался.

— А может это не везение, а смелость? — прищурившись спросила девушка. — Аниран обязан быть смелым, как говорил старейшина Элестин. Иначе от него не будет никакого толку.

Я засмеялся и скосил глаза на рану. Указательный пальчик Дейдры брал порцию мази из ступки и один за одним обрабатывал пять длинных порезов, которые оставили после себя когти животного. Пятерня выделялась отчётливо, но лишь две полосы выглядели глубокими и опасными. Три другие сейчас были похожи на небольшие порезы. Я присвистнул, заметив, что два рубца спускались до самого живота и понял, насколько мне повезло. Полоснул бы медведь по животу — все внутренности под ноги бы вывалились. И сейчас уже нечего было бы смазывать.

— Скажи, Иван, а ты был богачом в своём мире, да? — неожиданно Дейдра задала такой же неожиданный вопрос.

Я удивлённо уставился в серые глаза девушки.

— Да не так чтобы очень, но на жизнь хватало. А с чего ты решила?

Она обернулась и взяла со стола кусок белой тряпки. Развернула его и осторожно положила себе на ладошку золотую цепочку. Ту самую, которую подарила мне мать.

— Элотан Джон сам её с тебя снял, — произнесла она, пока мои руки инстинктивно рванулись к шее. — Он не хотел её забирать! Просто надо было снять для лечения. У нас в лагере ни у кого такой нет. Я видела нечто подобное на шее богатой графини, когда её карета проезжала мимо дороги. Говорят, это очень дорогая вещь.

— В моё мире не такая уж и дорогая, — сказал я и попробовал протянуть ладони и забрать цепочку. Но если левая рука легко поддавалась, то с правой были проблемы: от кисти до самого плеча она была обмотана грубой тряпкой и только сейчас я ощутил две дощечки. Видимо, всё же у меня был перелом. — Эта вещь мне досталась от матери. Когда-то давно она подарила мне цепочку, сказав, что на счастье. Поможешь надеть?

— Я не знаю как её застегнуть. Я пробовала, но не получается, — быстро сказала она, а затем замерла и слегка покраснела. — Ой!

— Не переживай, красавица. Я не сержусь. Я расскажу, как застёгивается.

Я объяснил Дейдре, что нужно делать и она села поближе. Закинула цепочку мне на шею и тонкими пальчиками некоторое время пыталась попасть в замок.

— Получилось! — улыбнулась она.

— Ну я ж говорю, это несложно. А тебе что, никто никогда не дарил красивых предметов? Золотых, например?

— Да ну-у-у! Откуда у нас золото? В нашей деревне только один богач был. Да и тот быстро перебрался в город после того, как в небе зажёгся карающий огонь. Говорят, что все богачи в городах живут. Но я сама не видела. Не знаю. Говорят, что города окружены огромными каменными стенами, чтобы защитить богатых и их золото.

— А ты хочешь увидеть город?

— Не сильно, — она неловко почесала лобик. — Бабуля говорит, что там одни злодеи остались. Но посмотреть хотела бы... А скажи, Иван, откуда у тебя такое кольцо? Беатрис говорила, что за него целый хутор купить можно. Даже с жителями.

Я посмотрел на свой перстень и опять улыбнулся: эка как девчонку интересуют ювелирные принадлежности. Сразу видно, что она из бедной семьи и мало что в жизни видела.

— За победу в турнире досталось сие кольцо мне, — гордо выпятив подбородок сказал я и опять улыбнулся, когда заметил, как девушка хлопнула ладошками и охнула. Такая её реакция мне безумно понравилась.

— Ты был гладиатором в своём мире, да??? — а вот после этих слов я неопределённо хмыкнул. Хоть её восторженность от меня не скрылась, говорила она словами старейшины Элестина. И тот надеялся, что я гладиатор. И эта хотела услышать подтверждение.

— Нет, милашка, не им, — прокряхтел я и попытался подняться. Раны немного щипали после обработки пастой, но болели умеренно. А правая рука совершенно не беспокоила. Только неудобства доставляла. — Как тут мой матан? — усмехнувшись спросил я, когда заметил у самого порога спящего котёнка. — Не слишком дикий?

— Нет, он замечательный, — улыбнулась Дейдра. — Мы почти поладили. Я даже однажды погладила его по головке. И он не шипел! Но тебе нельзя вставать! Бабуля строго-настрого запретила! — он сделала резкое движение и её маленькие ладошки легли мне на грудь. Она попыталась положить меня обратно, но ей, ожидаемо, не удалось.

— Со мной уже всё хорошо, Дейдра, — я перехватил её руку и посмотрел в серые глаза, наполненные неподдельным волнением. Её нежная молодая кожа подействовала на меня самым неожиданным образом. Я принялся изучать глазами стройную фигуру и остановился на нежной шейке. Почему-то очень захотелось вцепиться в эту шейку губами и я несознательно погладил её по руке.

Девушка, видимо, что-то почувствовала и опять покраснела. Она попыталась убрать руку, но я не выпустил.

— Скажи, милашка, — спросил я, когда интересные мысли целиком меня поглотили. Я вновь облизал враз высохшие губы и теперь уже погладил её руку вполне осознанно. — Тебе сколько лет-то вообще? 16? 17?

— Лет?

— Зим, я имею в виду.

— 17? Почему 17? — недовольно фыркнула она и вырвала руку. — Я, между прочим, уже отметила свою 23-ю зиму! Я уже достаточно взрослая, чтобы на меня даже обратили внимание обучатели в королевском дворце Обертона! И я могла бы даже стать фрейлиной! Бабушка говорила, что они там все удавились бы от зависти. Вот!

Девчушка вскочила, нахмурила бровки и недовольно смотрела, будто я обвинил её в чём-то страшном. Наверное, и в этом мире молодые девушки стремятся казаться взрослее, чем есть на самом деле.

Я опять улыбнулся и попытался встать, но заметил, что на мне нет никакой одежды. Вовремя спохватился, слегка закашлялся и посмотрел на Дейдру. Но с лица той недовольство слетело очень быстро. Она посмеивалась себе в ладошку и старательно отводила глаза.

— Ты такая смелая сначала была, такая боевая, — хитро прищурился я. — Но меня почему-то всегда избегала. Стоило мне обратить на тебя свой взор, ты пыталась сквозь землю провалиться. Неужели я тебе противен? Я тебя вообще не волную? Я ведь достаточно взрослый, чтобы разбираться в таких вещах. И мне кажется что это не так... Не хочешь со мной сегодня остаться на ночь? Мне бы пригодилась помощь такой знахарки как ты. Особенно после того, как я пролежал бревном целую декаду.

Я делал это предложение вполне осознанно. Прикоснувшись к ней, я ощутил сильное желание. Наверное, действительно сказывалось продолжительное воздержание. Внешность этой девушки всегда мне нравилась. Она была невысокая, худенькая, со стройной фигурой. И заметно отличалась своей свежестью от потрёпанных жизнью женщин в лагере. И потому сейчас, говоря всё это ей в глаза, я не испытывал неловкости или сомнений. Я очень хотел сжать в своих объятиях её хрупкий стан.

— Нет, не в этом дело, — Дейдра покраснела как целое ведро варёных раков. — Ты же аниран! Как я могу не испытывать... Ты же наместник богов! Пришелец с небес! О тебе только все и говорят...

— Что здесь происходит!? — с порога раздался знакомый голос, прервавший начало интересного разговора. Знахарка Мелея — бабушка Дейдры — упёрла руки в бока и нахмурившись смотрела на внучку. Затем перевела взгляд на меня и недовольно буркнула. — Кто разрешил анирану вставать? Я же всё внятно объяснила. Дейдра, в чём дело?

— Ни в чём, бабуля, — девушка улыбнулась и замельтешила руками. — Я передала Ивану твоё пожелание, но он настаивал. Он сильный и я не смогла его остановить.

— Я уже практически здоров, уважаемая Мелея, — торопливо произнёс я и меня так же торопливо перебили.

— То я сама знаю — здоров или нет. Ну-ка живо на кровать! Дейдра, что ты стоишь, как цветочек сессилии под восходящим солнцем? Рану смазала?

— Да, конечно.

— Тогда тебе нечего больше здесь делать. Бери корзину с одёжкой и беги к реке. Чтобы к вечеру всё было выстирано!

— Хорошо, бабушка, — весело отозвалась та и зашуршала в углу.

— Что ты так с внучкой-то, Мелея? — поспешил я влезть туда, куда не звали. — Она молодец! Помогла мне, мазь наложила. Может, теперь пусть отдохнёт немножко?

Мелея посмотрела на меня и сурово свела брови. А Дейдра лишь засмеялась, бросила на меня лукавый взгляд, подхватила заполненную корзину и выскочила во двор. Своими действиями разбудила Уилсона и тот подскочил, как ошпаренный. Быстро сориентировался и через секунду уже прыгал у моих ног и радостно мяукал. Я осторожно взял его на руки, улыбался и гладил по спине. Приговаривал, что со мной всё в порядке и завалить такого бугая, как я, ещё надо постараться. Последним словам котёнок не поверил и смешно фыркнул.

— Ишь ты, — в своей вечно недовольной манере пробурчала знахарка. — И этот тут как тут. Он от тебя, аниран, не отходил ни на шаг и даже пытался помешать успокаивать с помощью "дыма забытья". Но потом отступил. Сел у порога и стал ждать. И вот дождался.

— Спасибо за всё, Мелея, — поблагодарил я и посадил Уилсона на колени. — Благодаря тебе я остался жив.

— Не только благодаря мне. Тебя быстро доставили и мне удалось прекратить потерю крови. А ночью помог отвар, когда у тебя начался жар. Элотан наложил... ши-ну, — она по слогам выговорила незнакомое слово. — И вчера сказал, что кость на удивление быстро срослась.

— Анираном быть хорошо — заживает всё, как на собаке, — тихо проговорил я себе под нос, но Мелея услышала и впервые усмехнулась.

— Никогда не думала, что моя короткая жизнь вместит знакомство с анираном. Даже не с одним, а двумя. Но когда увидела огонь в небе, истово молилась Фласэзу, чтобы это произошло, — она осенила себя непонятным знаком, будто восьмёрку в воздухе чертила и я, с удивлением, спросил.

— Кому?

Мелея некоторое время смотрела на меня, затем выглянула за дверь, посмотрела по сторонам и захлопнула её.

— В "Книге Памяти Смертных" так зовут триединого Бога, — по-заговорщически прошептала она. — Я сама её не видела, но святой отец Элестин говорил. Но всуе категорически запрещено произносить его имя, так как считается, что он услышит обращение к нему и будет наблюдать; а по великой ли нужде его позвали? Или просто упоминают без надобности? И если без надобности, то рассердится и накажет того, кто его упоминал. А если по делу — вознаградит!

Я неопределённо хмыкнул и не знал, что сказать. Всяких разных суеверий в этом мире я уже наслушался достаточно, чтобы критически кривиться при упоминаниях. Но про какого-то Фласэза слышал впервые. Не из одних уст это имя при мне ни разу не вылетало. Даже сам старейшина Элестин никогда его не упоминал, хоть этой чёртовой книгой уже всю плешь проел. Видимо, к этому вопросу он относился со всей серьёзностью.