Попадос - 8 (Попадосы-1). Шайтаны в погонах

После чего Стрельцов приказал отойти, перегруппироваться, обстрелять замки из артиллерии и начать уже более организованный штурм оставшихся укреплений. Но попытка подняться, под огнём противника, по весьма крутому склону, не увенчалась успехом. Точнее, у наступающих, вполне могло хватить решимости захватить оба замка крепости. Но Конев осознал, что сделать это днём, будет сопряжено с большими потерями. Среди штурмующих. А это допустить было ни как нельзя. Плюс деспота стал волновать и ещё один фактор, фактор времени. Связанный с возможной ответной реакцией турецкого командования. И Конев, извинившись перед царевичем Александром, что вынужден прервать переговоры, направился к, находившемуся буквально на другом борту "Крузенштерна", Стрельцову. Предложив тому прекратить штурм, дать людям возможность отдохнуть и подкрепиться. Ну а всё высшее командование собрать на переговоры. После чего штурмовавшие цитадели войска отошли к воротной башне и расположенным на склоне горы культовым сооружениям, где и расположились, под прикрытием корабельных орудий. Ну а на барке, на совещание, стали собираться обладатели красных и синих плюмажей. Последние, правда, далеко не все.

3

И когда все собрались, то Конев произнёс:

— Я собрал вас, что бы решить, что нам делать. Сейчас я попытаюсь объяснить, как я вижу проблему. Если турецкий визирь не дурак, а он себя показал, как весьма умный полководец, то противник выявил появление нашего флота, ещё, когда мы подошли к Ялте. Даже если гонец мчался несколько часов, то не позднее как вчера вечером, или сегодня утром, в турецком лагере возле Мангупа, узнали о нашем появление. А сегодня противник точно узнал, что мы находимся в Балаклавской бухте. В одном переходе от главных сил его флота. Как вы думаете, какие действия предпримет противник. И как скоро мы сможем взять обе цитадели в Чембало? Гарантированно и с минимальными потерями. При условии, что нам крайне желательно напасть на турецкий флот, когда он не готов к боевым действиям и на его борту не будет солдат из сухопутной армии. То есть сделать это утром.

— Если применить запас взрывчатки, и подорвать входы, то думаю, это можно будет осуществить в течение ночи. И к утру обе цитадели будут наши, — задумчиво произнёс Стрельцов, — Тогда, получается, атакуем турецкий флот в бухте, послезавтра утром.

— А каково будет состояние турецкого флота в этот момент? — произнёс Конев и, обведя собравшихся взглядом, остановил его на командире галерного флота рыцаре Ги де Бланшофе, — Сударь, как вы оцениваете состояние турецкого флота. Как скоро он сможет выйти в море, что бы дать нам бой? При самом неблагоприятно для нас раскладе.

Де Бланшоф на несколько секунд задумался, а потом ответил:

— Ваша светлость, на всё воля божья, но если вы так высоко оцениваете способности вашего оппонента, то получив информацию о нашем появлении вчера к вечеру, он должен был отдать приказ о подготовке к маршу своей пехоты и возвращение пушек на галеры, на сегодня. Начав марш завтра утром. Где должен будет достигнуть всеми силами окрестностей порта Авлиты завтра к обеду. К вечеру, противник сумеет разместить пушки и людей на кораблях. И после завтра утром начать переход от Авлиты к Чембало. Достигнув этой бухты к вечеру. Что бы ближайшим утром начать сражение. Если конечно не вмешается проведение, и всё не испортит погода.

— Понятно, — протянул это слов Конев, — Нам необходимо исходить из того, что у нас осталось только завтрашнее утро, что бы застать турецкий флот минимально готовым к бою. И противник может уже к вечеру привести флот в боеспособное состояние. Встретив нас послезавтра утром в Севастопольской бухте во все оружие. А это не годиться. Тогда я принимаю решение, штурм цитадели прекратить. Оставить отряд пехоты из двух рот, при поддержке двух батарей, так же оставить в бухте отряд галер из шести единиц. Что бы оказали поддержку, при необходимости осадному отряду. А всеми остальными силами ночью осуществляем переход в Севастопольскую бухту, где и атакуем турецкий флот. Вопросы по поставленной задаче?

— Да есть вопрос, Клим Саныч, — тут же произнёс Стрельцов, — А что будем делать с этими цитаделями? Их, когда будем штурмовать? Не рискованно ли оставлять у себя в тылу. Враг может прислать деблокирующий отряд, тех же татар, и зажмёт две наши роты.

— То, что противник пришлёт отряд, и это наверняка будут татары, Игорь Иванович, сомнений нет, — кивнул в ответ Конев, — Но нам необходимо удержать занятый участок крепости. В крайнем случае, отойти пехотой на галеры. Тем паче, что транспорта с припасами мы тут и оставим. Но большие силы мы выделить не сможем, они нам пригодятся в сражении. Ну а тут можно будет оставить все повозки и щиты "гуляй-города". Разместив лагерь, усиленный артиллерий, и с одной из рот, на высоте напротив цитадели. Даже если сюда, завтра утром, придёт несколько тысяч татар, они такой лагерь, за день не возьмут. А к вечеру мы вернёмся. Но не думаю, что они появятся тут раньше, чем к вечеру завтрашнего дня. А к этому моменту осаждающий отряд будет не один. Флот начнёт возвращаться. Так что я исхожу из того что да риск есть, но он оправдан.

— Ну как бы да, расчёт времени говорит об этом, — согласился Стрельцов, — тогда я назначу командиром осадного отряда майора Тамарин-Мерецкого. Выделю ему две роты, две батареи, одну шестифунтовых орудий и одну двенадцатифунтовых, и весь "гуляй-город". Выделим гранаты. А галеры это уже по морскому ведомству.

При этих словах командующий армией посмотрел на командующего флотом и тот молча кивнул. Не успев ничего сказать, так как Конев продолжил:

— Ещё вопросы есть? — и окинув всех снова взглядом, и выждав несколько секунд, не получив ответа, продолжил, — Ну если нет вопросов ко мне, то у меня есть вопрос к командующему флотом. Как планируется провести сражение? Что бы наши корабли не зажали галерами, как тогда зажали "Штандарт", под Геленджиком. А то тут бухта узкая и длинная, а у противника только боевых галер под сотню будет.

В ответ капитан первого ранга Хроменков произнёс:

— У меня, Клим Александрович, есть предложение, на первом этапе задействовать только "Крузенштерн", "Херсонес", "Гото Предестинация" и "Штандарт". Остальные корабли, до того момента как все боевые корабли противника будут выбиты из строя, не задействовать. Единственное что "Триумф" и "Россию" оставить в резерве ударной группы. Которая будет маневрировать, на вспомогательных двигателях, перед строем турецких галер, держа их на дистанции и не позволяя перекрыть себе выход в море, или свободу манёвра. Выводя корабли противника из строя. "Полтаву" и "Императрицу Марию", на буксирах у "Лукулла" и "Надежды", в бой, будем вводить, если уж совсем плохо станет.

— А смогут наши корабли, Николай Владимирович, перестрелять их всех? Всё-таки целей, которые необходимо нейтрализовать, много, — поинтересовался Конев, получив в ответ, от командующего флотом:

— Опыт сражения под Геленджиком показывает, что корабли противника, даже после одного попадания ядром, в подводную часть корпуса, вынуждены выбрасываться на мель[5]. Что бы не затонуть. Так что я рассчитываю, что все вступившие в бой галеры противника окажутся выведенными из строя ещё в Севастопольской бухте. После чего я введу в бой оставшиеся силы флота. Захватывая корабли противника.

— План понятен, товарищ капитан первого ранга, — произнёс в ответ Конев, — И выглядит реализуемым. Есть только одно замечание. У противника, во флоте, помимо галер есть ещё три крупных боевых парусных судна, класса когги, или по-турецки гёки. Имеющих в экипаже до нескольких сот, а то и до тысячи абордажников, они же стрелки из луков. Мне кажется стоит сразу определиться, как нам с ними бороться.

Хроменков сначала задумался, а потом ответил:

— Есть предложение, сначала сбив мачты обездвижить эти суда, а потом ходя вокруг них кругами выбивать картечью воинов. Пока там некому будет шевелиться. Не входя в зону обстрела луками.

— Принимаеться, согласился Конев, — Но есть ещё два момента, первый, это необходимо будет руководить вам сражением со стороны. Ну и второе нам будет необходимо освободить как можно больше пленников и захватить как можно больше трофеев. Поэтому планируйте десант в порт Авлита. При этом штурмовать крепость Каламиту я пока необходимости не вижу. Нам нужны люди и материальные ценности. Которые можно будет вывезти. Остальное уничтожить.

— Авлиту тоже разрушить? — уточнил Хроменков, — И я буду управлять сражением с воздушного шара. Что бы видеть всё.

— Ни в коем случае, — покачав головой, ответил деспот, — Это наш город, нам его ещё освобождать. Но потом. Сейчас же мы уйдём за Алушту. Просто забираем всё, что успеем забрать. В том числе и собрав урожай, с окрестных полей, садов и виноградников, но ничего не разрушаем. Но помним, что очень скоро могут показаться турецкие войска. Поэтому и от преднамеренного штурма крепости Каламита я отказываюсь. Ну а с шара это правильно, товарищ капитан первого ранга. Надеюсь, после такого сражения, обращаться будем уже товарищ адмирал. Ещё вопросы есть?

— А если Каламиту случайно взять, то это на что потянет? — тут же поинтересовалась Зинаида. На что Конев, внимательно на неё посмотрев, заставив девочку покраснеть и спрятать глаза, продекларировал:

— На подвиги напрасные и, с турками, на никчемушную борьбу[6], — после чего, он, снова осмотрев собравшихся, сказал, — Нам необходимо будет уйти из Авлиты, прежде чем туда войдут турецкие войска. Забрав всё ценное. Из этого и исходим. Получиться захватить Каламиту наскоком, отлично. Не получится, не очень-то, в общем, и хотелось. И если вопросов нет, товарищи, то нам необходимо подготовить осадный отряд в Балаклаве и подготовиться флотом к переходу в Авлиту. Так что за работу, товарищи.

4

"Крузенштерн" ходил кругами вокруг самого большого, из турецких коггов, или гёки, на их языке. У которых в отличие от коггов имелись ещё и вёсла в качестве вспомогательного средства движения. Хотя эти корабли, с высокими башнеподобными носовой и кормовой частями, что вместе с низкой средней частью корпуса и придавало, этим кораблям, запоминающийся седловидный силуэт, и были скорее парусными, чем гребными боевыми судами. И пытался картечными выстрелами заставить экипаж этого корабля прекратить попытки к сопротивлению. Но оставшиеся турецкие лучники, укрываясь за зубчатыми фальшбортами носовой и кормовой башен, продолжали попытки засыпать стрелами палубу барка. Ну а так как они обычно не доставали, до него, даже стреляя тяжёлыми стрелами навесом[7], то так же укрываясь от картечных пуль, всем, чем можно, оставшиеся матросы гёки пытались, с помощью вёсел, всё-таки настичь корабль своих противников. Хотя, в общем-то, сражение в Севастопольском заливе и заканчивалось. И этот гёки оставался буквально одним из последних очагов сопротивления турок на море.

Хотя если признаться честно сражение пошло не совсем по разработанному плану. Хотя шансов на победу у турок так и не появилось. Причём с самого того момента, тогда выглянувшее на востоке солнце высветило буквально лес золоченых крестов, на верхушкам мачт подходившей, к входу в бухту, эскадры галер. Которые буквально заблестели, прямо напротив турецкого флота, находящегося в глубине бухты, километрах в пяти от турецких кораблей. На которых, тут же началась суета. Но сразу входить в залив галеры не стали. Хотя и разделились на пять отрядов по десятку галер в каждом. Образовав три линии. С одним отрядом по центру в первой и по два отряда во второй и третьей линиях. Что замерли перед входом в залив. И над ними стал набухать, поднимаясь в небо огромный шар, под которым в корзине находилось несколько человек. При этом галеры пропустили вперёд корабли, которые, спустив паруса, двинулись вперёд какой-то неведомой силой, от которой буквально бурлила вода позади них. Сначала несколько таких небольших кораблей стали кружить вокруг дозорных галер турок. Часто ведя огонь из своих как пушек, так и многоствольных фальконетов, и, также, ручниц. Очень быстро выведя из строя матросов и воинов этих галер. После чего к ним подошли галеры, под золочеными крестами и красными флагами, с золотыми византийскими двуглавыми орлами, из своего головного отряда. Беря ослабленные обстрелом турецкие галеры на абордаж. А в глубину залива на спешно готовящиеся к бою турецкие галеры двинулось несколько огромных кораблей. Идущих буквально сами, без парусов и вёсел.

И эти корабли быстро достигли находящихся возле порта Авлита турецких кораблей. После чего свободно маневрируя перед турецким флотом, открыли меткий огонь по турецким кораблям. Выбрав первыми целями самые крупные из них, три гёки. Сначала сбив чугунными ядрами их мачты, а потом несколько раз обрушив по ним град чугунной же картечи. После чего корабли, всё время, двигаясь следом, друг за другом одной линией стали обстреливать начавшие движение турецкие галеры. Выводя такую галеру из строя буквально одним попаданием в корпус. И если попадание приходилось в подводную часть, то справиться с поступлением воды в корпус экипаж уже не мог. Предпочитая приткнуть галеру к берегу. И турок спасало то, что галер было много. И их всё больше и больше вступало в бой. Ведя огонь по врагу из носовых тяжёлых пушек, и пытаясь дотянуться до него стрелами и выстрелами из фальконетов. Но даже попадание мраморными ядрами, в корпуса самых больших вражеских кораблей, не причиняло им заметного вреда. Попав, в них, ядра, только издавали гул, как будто попадали в толстый лист железа. Рассыпаясь на мириады частиц каменной крошки. Хотя два, следовавших следом за ними, деревянных корабля от таких попаданий страдали заметно больше. И турки сосредоточили огонь своих орудий в первую очередь по ним. Что привело к тому, что эти корабли один за другим вышли из боя, оказавшись заменёнными двумя другими. До этого державшихся позади, этих, ведших бой, больших кораблей. И из этой замены один корабль, самый маленький из них к середине боя тоже вышел из линии и отошёл к входу в бухту.

Но и оставшихся трёх кораблей, маневрирующих перед толпой турецких галер, стремившихся сблизиться с противником на столько, что бы пойти с ним на абордаж хватали за глаза. Противник турок всё время отходил назад к входу в залив. Непрерывно ведя огонь и поражая турецкие корабли, постоянно заставлял их выбрасываться на берег. Но турок было слишком много и они всё время двигались вперёд. И в своём стремлении достичь противника и навязать ему бой на своих условиях. И перелом наступил в тот момент, когда турецкий флот достиг траверза Карантинной бухты. И казалось что вот, вот, оставшиеся в его составе, ещё четыре десятка галер вырвутся в море. Но в Карантинную бухту вошли под парусами два больших парусных корабля и, встав там, на якорь, открыли, совместно с, продолжающими маневрировать, тремя самыми большими железными кораблями буквально перекрёстный огонь по турецким галерам. И одновременно с этим на стали надвигаться галеры их противников. Двигаясь ровными рядами. И тоже добавив залпы своих орудий по туркам. Выводя их корабли из строя. А потом сойдясь с турецкими кораблями на абордаж.