-Да, и еще сильно ушибся. Врачи подозревают сотрясение мозга. А потом ты снова упал. Уже в больнице.
— Мам, мне уже легче. Почти все прошло. Ты же сама — доктор! Может, заберешь меня домой? Мне тут скууучно!
— Не могу, родной. Не отпустят тебя. Я и сама бы не отпустила. А как еще один криз, а дома ни лекарств нужных, ни кислорода. Ты полежи еще денька три тут, лишнего держать не станут, просто убедиться надо, что у тебя уже все в порядке.
-Потерпи немного, сын — хрипло сказал батя. — Мы тоже скучаем. Дед особенно. Извелся весь, аж сердце прихватило. В общем, выздоравливай.
Оставив сверток с домашней едой и фруктами, родители ушли. Я же остался под наблюдением врачей. Их беспокоили явные нарушения мозгового кровообращения, скачки давления, странные анализы крови.
Не мог же я им объяснить, что это все уже ерунда, страшное позади. Просто сознаниям старика, мальчишки и Проводника поначалу было тесновато в маленьком теле. Да и кто бы такому поверил.
По мере восстановления нервной системы, улучшалось и общее состояние здоровья. Все чаще и чаще я просматривал память, доставшуюся мне от старого инженера Семецкого. Листал его учебники, наслаждался воспоминаниями о его дамах, гулял в тех местах, где ему случалось бывать.
Остальные вели себя тихо. И никак не проявлялись. Ну, разве что я неплохо стал понимать врачебную латынь.
Благодаря молодости и усилиям докторов, у меня не было ни возрастной, ни токсической, ни какой-либо другой формы энцефалопатии. Я вспоминал, систематизировал, усваивал, пропуская через себя чужой опыт.
Не верьте тем, кто скажет, что можно записать знания в мозг напрямую. Это далеко не так. Просто запомнить мало. Любую информацию надо усвоить, выстроить связи, переработать и сделать по настоящему своим достоянием.
Проще говоря, все как в спорте. Можно сколь угодно точно знать, как выполнить, к примеру, простейший выход силой на турнике. Но если тело не готово, то ты так и будешь висеть, зацепившись за перекладину, потому как подтянуться, и то сил нет.
Знания и навыки нельзя получить в дар или украсть. Их можно только усвоить. Чужая память — это подаренная тебе редкая книга. Можно просмотреть, но лучше изучить.
Аэды могли наизусть рассказать историю Троянской войны, иудеи имели традицию устной торы. Христианские богословы помнили Библию наизусть. И это имело смысл.
Мы способны анализировать только то, что способны удержать в памяти. Память — основной капитал профессионала. Поэтому те, кто слишком надеются на Сеть и справочники, по большей части лишены способности анализировать многовариантные процессы. Поэтому тренировка памяти — это не тупая зубрежка, а путь к самостоятельному мышлению.
Мы так устроены, что помним все, просто не всегда можем эти воспоминания извлечь. И уж тем более, использовать. Замечено, что проще всего вспоминается что-нибудь, связанное либо с сильными эмоциями, либо с местом.
В больнице все воспоминания моих "доноров", стали эмоционально значимы. Они были связаны с крайне противоречивыми ощущениями.
С одной стороны, нервная ткань обеспечивала меня в процессе взрывного роста болевыми ощущениями в широком ассортименте. С другой стороны, "вспоминая", я испытывал острое чувство радости, прекрасно понимая, чего стоят знания из прошлого и будущего.
В итоге, однажды "вспомнив" и осмыслив, я мог потом извлечь из памяти любую значимую информацию. Примерно, как мы делаем это, кликнув мышкой по иконке файла. Даже двухтомник Фихтенгольца по матанализу, выпивший немало крови из основного "донора", я мог теперь цитировать, начиная с любой станицы.
Я наслаждался, долгими часами воспроизводя в памяти стихи, слушая музыку еще не случившихся в реальности концертов, гуляя по улицам еще не построенных и уже занесенных песком городов. Беседовал с людьми, которых в этой жизни мне, скорее всего, встретить не суждено.
Абсолютная память оказалась бесценным богатством. Она с лихвой окупала все пережитые неприятности, но с полной определенностью предвещала нелегкое будущее в этом варианте Судьбы. С некоторыми блоками информации, доступными спустя полвека всем, ткнувшим мышкой по гиперссылке, следовало вести себя как с перегретым нитроглицерином или азидом серебра. Не дай Б-г, к примеру, обнаружить знание жизнеописаний и сущности отдельных ответственных товарищей. Могут закатать в психушку, но скорее всего, просто уничтожат.
Нет, не зря ехидные индусы считали перерождение наказанием за грехи. Изменить что-либо по крупному сложно, а мучиться от знания неизбежного придется обязательно.
С точки зрения врачей, вел я себя немного странно. Часто отвечал невпопад, надолго задумывался, застывая в неподвижности. И все это наблюдалось при отсутствии какой-либо объективной патологии. Мой лечащий врач, Яков Семенович, объяснял все последствиями сотрясения мозга и опасался рецидивов. Я же не мог никому ничего объяснить. В лучшем случае, меня бы дополнительно обследовали в областной больнице, в худшем — я вполне мог оказаться в психиатрической больнице. Ни того, ни другого не хотелось.
Поэтому с выпиской из больницы пришлось подождать еще неделю. Большую часть времени я валялся на кровати, закрыв глаза. Но, будучи неподвижен внешне, я не спал. У меня была ответственная работа. Я строил дворцы памяти, систематизируя доставшиеся мне сокровища.
Если бы я так работал раньше, никогда бы не возникло нужды прожить жизнь заново.
14 сентября 1952 года.
Я валяюсь в больнице и в лучших традициях жанра АИ обдумываю способы преобразования общества в нечто приемлемое.
Чаще всего мы рассуждаем так: "Вы дайте мне возможность, а я уж ей воспользуюсь наилучшим образом". Только вот, когда приходит время действия, мы толком не знаем, к чему приложить силы. Я оказался именно в таком положении.
Думать без листа бумаги и карандаша я в прошлой жизни не умел. Наверное, это свойственно инженерам тех специальностей, которые думают объемными формами, и у которых чертеж — средство передачи мыслей. Ну, например, архитекторам, строителям, корабелам, конструкторам машин, системотехникам, извините, кого не упомнил.
Так что пришлось идти в ординаторскую и просить у тети доктора пару листиков бумаги и карандаш.
— Порисовать хочешь, малыш?
-Да, очень. И еще домой.
— Домой тебе пока рано. А лист бумаги и карандашик я тебе дам — с улыбкой сказала строгая тетка в старомодных круглых очках. — Но долго не сиди, у тебя все же постельный режим. Час и не более того. Я зайду, напомню.
— Спасибо! — ответил я и пошел в палату.
Через час или около того мне удалось построить блок-схему, описывающую ситуацию на 1952 год в той мере, в какой я помнил историю. Когда в коридоре раздалось цоканье туфелек дежурной врачихи, листик я быстренько спрятал под подушку.
И тут же понял, ко мне прямо вот сейчас может возникнуть множество вопросов, отвечать на которые трудно. К примеру,тяжело было бы обяснить, почему из-под рук семилетнего ребенка выходят на бумагу столь странные рисунки. Что это за символы, стрелочки и кружки.
Видя, как я прячу бумажку, доктор спросила, почему. Удалось отговориться, что рисунок будет маме подарком, потому показывать его не хочу. Прошло. Но эта тетка все-таки загнала меня в постель и велела до процедур не вставать.
Итак,— думал я,— что там должен сотворить настоящий попаданец? Как же, как же, помню. Перепеть Высоцкого, прорваться на прием к Сталину, придумать промежуточный патрон, автомат Калашникова и загнобить Хрущева. Ах да, польстить Берии тем, что тот, мол, лучший менеджер всех времен и народов. А потом долго нудеть над ухом конструкторов о всяких технических чудесах, развитии микроэлектроники и химпрома. И еще напомнить, чтобы полимеры не просрали!
Мне приходилось читать, что попаданцы с неимоверной легкостью добивались контакта с высшим руководством страны, демонстрировали им "Аватара" с вражьего компьютера, заранее сообщали о датах смертей, катастроф и всяких других событиях.
Нет, ребята. Не надо мне этого. Даже если Юре Семецкому и поверят, хотя ни ноутбука, ни телефона у меня нет, то быть ему особо охраняемой лабораторной крысой. Хорошо, если сгоряча не прихлопнут или не порежут в каком-нибудь засекреченном виварии. Не мой это путь.
Опять же, страну разнесло на куски совсем не по причине отсутствия головастых людей. C момента возникновения СССР был управляемым извне проектом, который при Сталине на некоторое время вышел из-под контроля финансового интернационала. Потом все вернулось на круги своя. С течением времени не оправдавший себя бизнес-проект был закрыт.
Истинные причины мне неведомы, но скорее всего, отдача стала непропорциональна мала по сравнению с управленческими и иными расходами. Или приказчики возомнили себя самостоятельными, или просто оказались не в меру вороваты.
Да и сейчас, при Хозяине, в казнокрадстве и мародерстве замазано практически все высшее руководство страны. Партийная верхушка имела счета за рубежом, начиная с тех времен, когда страна меняла музейные ценности на паровозы. Или раньше. После Победы, тот же Жуков тащил барахло эшелонами, кто поменьше — вагонами, совсем маленькие начальники — чемоданами. Как тут бессмертное не вспомнить: "Пришла страна Лимония/Сплошная чемодания..." Как, с каких пор и сколько тащили партократы, у меня конечно данных не было и быть не могло. Но почему-то я уверен, что брали они всяко не меньше военных.
Потом, разумеется, людям захотелось все сохранить. Они уже видели в Европах, как можно жить. И хотели жить еще лучше. "И чтобы все было, но ничего за это не было". Это — либо уже измена, либо ее зародыш.
Не зря же лысый кукурузник, едва придя к власти, запретил КГБ брать в разработку партийных чиновников, начиная с уровня райкома. Именно при нем вновь набрал силу процесс вывода за рубеж достояния страны. Разумеется, все делалось под благовидными предлогами типа, оказываем помощь братским компартиям и угнетенным народам.
Мы же знаем, что состояния, в дальнейшем легализованные перестройкой, начинали складываться после Октябрьской революции. Не зря в секретном сейфе честнейшего большевика Якова Свердлова оказались не партийные бумаги, а золото, валюта, бриллианты и стопка паспортов разных стран.
Я помню мертвое спокойствие, с которым партия встретило объявление о своем роспуске и лишении ее руководящей и направляющей роли. Тихо было аж до звона. Ну распустили, и распустили.
Это значило только одно. Экономика СССР к тому моменту была выдоена досуха, всем мало-мальски значимым персонам выданы золотые парашюты и в грядущее они смотрели с полной уверенностью.
Дефицит всего перед крахом страны был всего лишь одним из заранее запланированных мероприятий, сопровождавших ее демонтаж.
Большевиков выкинуло на вершины власти только потому, что их деятельность кем-то неплохо финансировалась. Почему бы потом этим некто, коль они способны рушить империи, в дальнейшем не свернуть проект под названием СССР?
Тот же Троцкий, приехав летом 1917 года из Америки с рвущимся от налички кошельком, кагалом соратников и пароходом оружия, сразу вошел в состав ЦК и стал чуть ли не главным творцом революции. По логике вещей, он был для тогдашней большевистской верхушки кем-то вроде представителя от "смотрящих".
Лев Давидович был послан в Россию Джейкобом Шиффом, чего последний никогда не скрывал. Люди Шиффа в 1904-1905 годах распространили среди пленных русских солдат 1,5 тонны большевистских воззваний. Впоследствии сам Шифф с гордостью вспоминал, что за время русско-японской войны им было потрачено на большевистскую пропаганду ни много ни мало 20 миллионов долларов (по тогдашним ценам, цена 60 000 автомобилей!).
Еще один пример. Типографии "Искры", как выяснилось впоследствии, были, как минимум, в каждом губернском городе. Это ж подумать только, сколько средств надо вложить!
В 1929 году Хозяин был вынужден отпустить Троцкого. Хотел уничтожить, но пришлось позволить Льву Революции набить эшелон барахлом и отправиться в сторону ласкового Мраморного моря. Только набрав силу, заручившись поддержкой другого закулисного центра силы, с Троцким удалось рассчитаться без опасений.
Рассорившись с теми, кто исходно финансировал революцию, Сталину удалось многое. В том числе, выиграть войну. Но двадцать лет пришлось ходить по лезвию, ежеминутно ожидая ножа в спину.
Менее чем через год, уже в марте, Сталина все равно достанут. И вновь истинные ленинцы бросятся бесконтрольно грабить страну. Они же подготовят и перестройку, и СССР развалят. Эти ребята точно знают чего хотят, точно знают, как этого добиться и в итоге своего добьются. Нужны ли им подсказчики? Очень сомневаюсь.
Игры, в ходе которых рушатся и возникают империи и смещаются центры силы на планете, ведутся без излишней огласки. Светиться с пророчествами ни к чему, сотрут и не заметят.
Нет, я таки пойду другим путем. Почти как Ульянов. Точно, что не консультантом к властям. За всю прошлую жизнь они не дали мне ни одного повода их уважать. Чего только стоит любимец вождя Жданов, жадно жрущий эклеры, а потом сгоняющий жирок на теннисном корте в блокадном Ленинграде.
Что там по списку? Технический прогресс? Хорошее, конечно, дело. Но, во-первых, я не так и много знаю. Явно недостаточно, чтобы увязывать ход развития десятков отраслей. Опять же, если позволят, что только в плохой фантастике бывает. Да и польза выйдет сомнительная. Страны с более разворотливой экономикой моментально подхватят инновации, и может получиться по всякому. Новшества всегда и везде сначала приспосабливают к своим нуждам военные. Тут надо трижды подумать, чтобы невзначай не сделать хуже.
Все решают люди. Хотя бы взять историю с Беловежским сговором. Если бы тамошний начкар элементарно пристрелил заговорщиков, увидев явные признаки измены, многое могло бы пойти по-другому. По Уставу, такое право у него было, присягу человек давал. А там все ясно написано. Если хотя бы военные на момент развала Союза все выполнили свой долг, ни одной меченой сволочи со всей ее кодлой ничего сделать бы не удалось.
Фактически, Союз разрушили руками его граждан. Которые, наслушавшись грамотных и подлых сказочников, захотели этого сами. Измену высшего руководства подтверждает то, что эффективнейшая идеологическая машина вдруг стала странно пробуксовывать или откровенно играла в поддавки с новоявленными гуру демократии и либерализма. И все это на фоне разнузданного воровства верхушки и мелкого воровства практически всех. Это же нельзя забыть: "Тащи с завода каждый гвоздь!/Ты здесь хозяин, а не гость." Пожалуй, последние годы следили только за тем, чтобы воровали в строгом соответствии с занимаемой должностью. Стоило ли удивляться, что в последующем народ довольно спокойно воспринял сдачу вполне эффективных предприятий на металлолом.
Перед кончиной державы, вдруг реанимировали националистов, которые добавили к сказкам о шикарной жизни на Западе еще свои. Типа, что если бы не Центр, то они бы тут в масле катались. Хотя на самом деле, все республики сидели на дотациях.
