Колос времени

Вера отмахнулась и развернула Юльку к предмету разговора.

— Юль, посмотри внимательней! Где я могу точно узнать, кто сделал эту статуэтку? Мне очень нужно, пойми!

— Да вижу, что нужно... Не понимаю — зачем. Ладно, не зыркай так... Есть у меня есть один знакомый. Не искусствовед, но очень интересуется разными историческими ценностями и историей в целом. Большой умник! Обычно он консультаций не дает, но может сделать исключение... для меня, — Юлька подмигнула. — Да и для тебя... Ты у нас девушка видная, он таких любит.

— Юлька!

— Что? Говорю, как есть! Напоит тебя кофе и такого порасскажет, никаких справочников не нужно. А говорит как! Сама век бы слушала... Можешь хоть сегодня с этой статуэткой к нему отправляться, адрес и телефон я дам. Здесь, кстати, недалеко, пешком дойдешь. И надень голубой сарафанчик — ты в нем просто неотразима.

Вера невольно улыбнулась. Юлькин позитив был неистребим. После недолгого разговора с ней даже заядлый меланхолик неожиданно начинал смотреть на жизнь с оптимизмом.

— Кстати, как твой сосед-нудист поживает? — промурлыкала подруга, мягким движением отбрасывая волосы с плеча. — Это случайно не он?

Вера стремительно обернулась, ожидая худшего. В дверном проеме стоял Кирилл — к счастью, полностью одетый. Желтые глаза плотоядно смотрели на Юльку, и выражение его лица Вере совершенно не понравилось. Вдобавок он еще и принюхивался.

— Это... родственник, — неохотно пробормотала Вера, придя к выводу, что не стоит все же знакомить пришельца со своими друзьями. — Не наш, бабушкиных знакомых. Вчера приехал и... В общем, поживет пока здесь.

Кирилл наклонил голову, исподлобья разглядывая Юльку. Та томно облокотилась о стол, выгибаясь, словно кошка. Вера обреченно вздохнула.

— Юля, это Кирилл. Кирилл, это...

— Юлиана, — с придыханием представилась подруга, протягивая темпологу руку. — Очень, очень рада познакомиться.

Короткими скачками Кирилл приблизился к столу, отбарабанил на нем непонятный ритм, довольно ухмыльнулся и сильно дернул Юльку за волосы. Та ойкнула и визгливо рассмеялась.

— Хватит! — Вера резко поднялась, оттесняя темполога в сторону. — Будем считать, что вы познакомились!

Изловчившись, тот хлопнул Юльку по заду. И сразу выпрямился, представившись со спокойной улыбкой:

— Кирилл. Очень приятно познакомиться.

— А вы... смешной. — Юлька потерла ушибленное место. — И глаза у вас такие необычные. Прямо как у льва!

Кирилл зарычал. Вера схватила его за рукав и потянула за собой, преодолевая сопротивление.

— У нас куча дел. Кирилл, напомнить тебе, зачем ты сюда пожаловал?

— Нет! — Тот оторвал взгляд от Юльки и сразу стал очень серьезным. — Спасибо, я помню.

— Что за дела? Может, я могу помочь? — Юлька змейкой ввернулась между ними.

— Ты уже помогла! — возразила Вера, отпихивая ее в сторону. — А мы уходим. Надо навестить твоего консультанта. Как ты сказала, его зовут?

— Костика? — обрадовалась Юлька. — В смысле, Константина Ивановича? Ой, тогда я с вами!

Вера притворно вздохнула.

— Нет, кто-то должен побыть в доме. Я бабушке пообещала, даже поклялась, что квартиру без присмотра не оставлю... Кстати, пока мы с Кириллом ходим, ты можешь порыться в коробках. Вдруг еще что-нибудь ценное найдешь?

— Но я же... — удивленно начал темполог.

— А ты пойдешь со мной! — отрезала Вера. — Тебе это будет интересно.

— Хорошо, — кивнул мужчина. — Только МК возьму.

Сунув статуэтку в сумку, Вера быстро чмокнула недоумевающую подругу.

— Пока, Юль, мы быстро, не скучай. Дверь закроешь?.. Кирилл, куда?! — Она чертыхнулась и бросилась следом. — Подожди меня!

Юлька, вздохнув, покрутила пальцем у виска.

Вера догнала темполога уже на улице. Дверь подъезда по-прежнему стояла у стены, а вчерашняя лужа дополнилась парой новых.

Девушка молча швырнула к его ногам старые дедушкины сандалии.

— О, спасибо! — Кирилл радостно улыбнулся. — Интересный фасон... Здесь все такое носят?

— Знаешь, что... — прошипела Вера, задетое за живое, — бери, что дают! И вообще, что ты себе позволяешь?

— Что? — удивился темполог, оглядывая двор.

— Ты зачем перед Юлькой выделывался? Что за ужимки и прыжки? Хочешь, чтобы на тебя пальцем показывали?

— А... это... — Кирилл слегка смутился. — А что такого?

— Не отвечай вопросом на вопрос!

Кирилл аккуратно высвободил рукав рубашки из ее пальцев.

— Видишь ли, Вера... — осторожно произнес он. — Темпоральные перемещения — вещь малоизученная, тут нельзя сказать наверняка... На микроскачках у подопытных животных наблюдались небольшие кратковременные расстройства вегетативной нервной системы. У людей все реакции оставались в норме...

— Замечательно! — Вера нервически хмыкнула. — Значит, это для тебя норма?

— Я не договорил, — спокойно ответил темполог. — В моем случае не так все просто. Во-первых, я совершил макроскачок, во-вторых, испытываю постоянное влияние чужой хроночастоты, на которую накладываются помехи от резонатора. Из-за этого сознательный контроль иногда ослабевает, и я начинаю действовать инстинктивно.

— Инстинктивно? Это... как животное? — Вера невольно отступила, крепче вцепившись в сумку.

— В этом нет ничего криминального. Работе это не мешает, здесь разум контролирует ситуацию, а прочие моменты... Может быть некоторое неудобство, не более.

— Ну да, конечно! — Девушка отодвинулась еще дальше. — А на улицу тебя как выводить? На поводке и в наморднике?

— Шсс, Вера! — Кирилл внезапно разозлился. — Ну, что ты говоришь? Тебя, что, так пугает слово "инстинкт"? Это не заразная болезнь! У человека множество инстинктов! Это врожденные программы поведения! Избавиться от них мы все равно никогда не сможем, потому что они нам нужны, и наше разумное поведение основывается именно на них. Новорожденный ребенок сосет молоко — а это сложный инстинктивный акт. Если дашь ему палец, он за него уцепится так, что его можно будет поднять. Это тоже древний инстинкт приматов — найти мать и уцепиться за ее шерсть. И кстати, остается на всю жизнь, потому что сигнализирует о защищенности — если мать рядом, все в порядке. Ты, когда волнуешься, теребишь волосы, собственную шерсть, которая всегда под рукой... Есть у тебя друзья-коллекционеры?

— Ну... да.

— И ты не считаешь их увлечение неприличным? А между тем, в нем проявляется один из древнейших инстинктов — инстинкт собирателя.

— Хватит! — Веру начал разбирать смех. — Я поняла. Мы все — рабы инстинктов, разум тут бессилен и все такое...

— Шсс... — Кирилл закатил глаза и хлопнул себя по бокам. — Конечно, нет! Разум существует не для борьбы с инстинктами, а для сотрудничества. Мы не автоматы, в конце концов! Сознание позволяет нам анализировать и делать выбор...

Вера вздохнула.

— Да-да, только очень прошу, пожалуйста, пусть это сотрудничество будет у тебя непрерывным. — Она набрала номер Юлькиного консультанта и некоторое время вслушивалась в долгие гудки. — Вот черт, трубку не берет. Ладно, идем так, по дороге попробую еще позвонить...

После вчерашней мимолетной грозы жара с удвоенной силой навалилась на город, превращая центр в раскаленный противень. Горячий асфальт пружинил под ногами, а от запаха расплавленного гудрона свербело в носу. Вера уже раскаялась в том, что решила идти пешком, но делать было нечего. Кирилл спокойно вышагивал рядом, посматривая вокруг без особого любопытства. По словам темполога, Петербург его времени отличался весьма незначительно.

— У нас на Кутузовской раньше колесо обозрения стояло. Потом его убрали, чтобы вид не портило. А у вас?

— А у нас нет, — вяло ответила Вера.

— А малый дворец у нас подмыло полвека назад, — заметил Кирилл, когда они миновали Летний сад. — А памятник Суворову теперь в центре Марсова поля.

Девушка попыталась изобразить интерес, но сил хватило только на кривую улыбку. Она приложила руку к нагревшемуся темечку и тяжко вздохнула. Надо было взять хотя бы косынку. Так невозможно — еще немного, и у нее случится солнечный удар.

— А мост как называется? — поинтересовался Кирилл, разглядывая морских коней на ограде.

— Троицкий...

— А у нас — Старший Крепостной, — хмыкнул темполог и помахал кому-то внизу.

Из-под моста медленно выползал туристический теплоходик. Разомлевшие от жары туристы полулежали на верхней палубе, уже не в силах смотреть по сторонам. Только один, сидящий на корме, вдруг обернулся и вскинул руку козырьком ко лбу.

Вера машинально повторила его жест. Голова у нее вдруг закружилась так сильно, что в глазах потемнело. Голос Кирилла донесся словно издалека:

— Большая Нева у нас пошире, и Стрелка больше выдается... Вера?.. Вера, что с тобой?

Она обмякла, почти повиснув на встревоженном темпологе. Не отводя от нее пристального взгляда, человек на теплоходе встал на скамейку и шагнул за борт.

И исчез.

Вера закатила глаза.

"Солнечный удар... — подумала она обреченно, слушая, как кровь шумит в ушах. — Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это был солнечный удар".

— Вера, ты что? Очнись, пожалуйста! — Кирилл растерянно оглянулся.

Взвизгнув покрышками, в нарушение всех правил рядом затормозил вишневый джип. Тонированное стекло мягко опустилось.

— Эй, парень, помощь нужна?

Кирилл напрягся. Обвисшая кулем Вера пошевелилась, повернула голову, с трудом фокусируя взгляд.

— Помощь нужна? — повторил водитель. Не обращая внимания на возмущенные гудки со всех сторон, он открыл дверь, намереваясь выйти.

Кирилл осторожно прислонил девушку к ограждению моста и развернулся. Короткие волосы темполога встали дыбом, в глазах зажегся недобрый огонек, верхняя губа дрогнула, обнажив зубы. Из горла вырывалось глухое рычание.

— Ну, так что, по... — Водитель осекся, едва успев захлопнуть дверь. Одним прыжком Кирилл очутился рядом, брызгая слюной и захлебываясь разъяренным рыком. Скрипнули ногти, царапая вишневое крыло.

— Псих долбанный... — долетело из джипа, и машина, вильнув, грубо вклинилась в общий поток.

Кирилл рыкнул ей вслед, а затем повернулся к Вере.

— Ты как? — спросил он, неловко дотронувшись до ее плеча.

— Нормально, — отозвалась девушка. Головокружение и вправду прошло, оставив лишь слабую путаницу в мыслях. — Опять на людей бросаешься? Я же просила...

— Он мне не понравился, — честно ответил темполог, приглаживая вздыбленные волосы.

Вера устало вздохнула и глянула вниз сквозь решетку — теплоход неторопливо разворачивался, чтобы пройти под Прачечным мостом в Фонтанку. Туристы пребывали в том же расслабленном состоянии. Двое, преодолев истому, фотографировали решетку Летнего сада, еще один, облокотившись о борт, лениво поплевывал в воду. Никакой паники, суеты, криков "Человек за бортом!". Все вели себя так, словно ничего не случилось.

А случилось ли вообще?

Вера стиснула пальцы на рубашке темполога.

— Ты видел?.. Там на корабле...

— Что?

— Ни... ничего.

Она провела дрожащей рукой по лицу и на время запретила себе думать о случившемся.

При виде мечети Кирилл замедлил шаг и вытаращил глаза.

— Настоящая мечеть? — выпалил он. — И что, в Питере есть мусульмане?

— Конечно, — удивилась Вера. — А почему в Питере их не может быть?

— Да хотя бы потому, что... — Темполог осекся. — Ладно, проскочили. Нам еще долго?..

— Почти пришли. — Вера замедлила шаг и, подумав, добавила: — Вот что... С консультантом я сама поговорю, а ты лучше подожди на улице.

— Со мной все в порядке, — недовольно заметил Кирилл.

— Да-да, я видела...

Они свернули в переулок, миновали аккуратный сквер и через узкий проход между домами прошли во двор, гулкий и темный, как дно колодца. Дверь подъезда оказалась заперта. Вера сверилась с записью — все правильно, они пришли по адресу. Что касается дверей, то их было всего лишь две: возле первой они и стояли, вторая, низкая, полуоткрытая, вела в подвал. Не будет же приличный человек ютиться в подвале?

Девушка вздохнула и снова взялась за телефон.

— Нет, бесполезно, — пробормотала она, давая отбой. — Вот где его носит, а?

— Кажется, там за дверью звенело... Можно попробовать открыть, — смерив взглядом замок, предложил Кирилл.

— С ума сошел?

— А вдруг он дома, просто трубку не берет?

Темполог вытянул из-за браслета тонкий стержень и склонился к замочной скважине.

— Прекрати немедленно... — зашипела Вера, хватая его за руку. — Тоже мне, взломщик нашелся.

В проходе послышались шаги. Девушка вырвала у темполога стержень, бросила его в сумку и сердито постучала напарника по лбу:

— Давай, включай уже светлый разум.

Во двор, насвистывая что-то себе под нос, вошел человек. На ходу он доставал из кармана бренчащую связку ключей, в другой руке сжимал тонкий фонарик.

— Здрасте! — выпалила Вера.

— Приветствую! — Мужчина склонил голову набок, с любопытством оглядывая обоих. — Кого ждем, господа?

— Водлянова, Константина Ивановича ... — Девушка настороженно покосилась на темполога, но у того вид был вежливый и невозмутимый.

Мужчина усмехнулся, и в светлых глазах, окруженных лучиками морщинок, заплясали веселые черти.

— Ну, господа, вам повезло, дождались. Я и есть Константин Иванович Водлянов. С кем имею честь?

— Вера.

— Кирилл.

— Информативно, — подытожил мужчина, проходя мимо них и отпирая дверь. — Ладно, проходите. Аккуратней, здесь ступеньки.

Света не было ни в подъезде, ни на лестнице. Ориентироваться приходилось на скупой хозяйский комментарий и на голубоватый луч фонарика, скользящий впереди.

Еще раз проскрежетал в замке ключ, скрипнула еще одна дверь, и голос Водлянова серьезно предупредил:

— А теперь еще аккуратней, тут книги...

Вера шла по длинному узкому коридору, чувствуя себя карликом на дне ущелья. Бесконечные стопки книг темными кручами поднимались слева и справа. Сложенные друг на друга, они терялись в темноте под потолком и, казалось, готовы были обрушиться от любого неловкого движения.

— Сюда! — Голос Водлянова прозвучал совсем близко.

От резкого перехода из темноты к свету девушка заморгала. Комната, в которой они очутились, напоминала библиотечный зал: два длинных стола под затертым сукном, заставленные книгами стеллажи и стулья... Общее впечатление нарушала только микроволновая печь и холодильник в углу. Присмотревшись, девушка заметила торчащий из-за стеллажа край застеленной пледом тахты. Очевидно, хозяину комната служила и спальней, и кухней, и кабинетом, и библиотекой.

Водлянов скинул с плеч рюкзак и ногой выдвинул из-под стола две табуретки.

— Ну-с, господа, присаживайтесь.

Гости послушно сели. Консультант пристроился на краю стола напротив и разглядывал их, склонив голову к плечу.

Вере он определенно понравился. Правда, не таким она представляла искусствоведа-самоучку... Немолодой, обаятельный. Полуседая голова и усы щеткой — что называется, соль с перцем. Сам невысокий, жилистый, в футболке и спортивных шортах, будто только вернулся с пробежки. Руки спокойно сложены перед собой — красивые крупные кисти, длинные пальцы.