Рапа

Помню, как однажды зимой я возвращался домой. Обитал я в кирпичном доме, который своим красновато-бардовым цветом отчетливо выделялся на фоне белого снега вокруг. Я был уже совсем близко, когда дверь подъезда открылась, и оттуда кто-то вышел... Но кто — я не увидел! Точнее, нет, я уловил лишь легкую иллюзия движения в том месте, где должен был пройти человек, но не увидел его самого. Словно призрак, бесплотный дух, прошел впереди меня. Впрочем, тогда, за юностью лет, я подумал не о призраке, а о Хищнике из одноименного фильма. О той твари, что становилась полностью прозрачной, исчезая из вашего поля зрения.

Отчетливо помню, как в тот миг зашевелились волосы на моем затылке... И ведь разумом-то я прекрасно понимал, что всему этому есть вполне нормальное объяснение, что твари, охотящиеся за человеческими головами, не умеют сходить с экранов. Но то разумом... А подсознание, реагирующую всегда гораздо раньше, чем разум, кричало: "Беги, спасайся!" Естественно, я остался на месте, правда, лишь замер, всматриваясь в крыльцо дома, пытаясь понять, кто же движутся вниз, по ступенькам. На это у меня ушло не больше секунды... Всего-навсего расфуфыренная девушка в длинном пальто под цвет кирпича. От сердца как-то сразу отлегло.

Что то подобное я испытывал и сейчас, глядя на безмятежно спокойную гладь озера, и не находя в ней своего отражения. Я что, стал вампиром, раз перестал отражаться в зеркалах? Нет, я не верил в это. Разумом... А вот подсознание снова включило внутренний сигнал тревоги, от которого сердце билось все быстрее и быстрее.

— Свет... — тихо позвал я, не отрываясь глядя на воду, — По-моему у меня глюки.

— У тебя постоянно глюки. — отозвалась она, глядя на мир в окошко видоискателя.

— Да оторвись ты от своего фотоаппарата, и глянь сюда! — уже громче сказал я, чувствуя, что поддаюсь панике.

— Сейчас, сейчас... — она, кажется, и не слышала меня, увлеченная закатом. — Сейчас щелкну, и все...

— Света...

Я не успел договорить, так как в этот миг вода изменилась, и я увидел в ней свое лицо. Вода именно ИЗМЕНИЛАСЬ у меня на глазах, так как я видел не отражение, а объемное лицо, смотрящее на меня из зеркальной глади, выдающееся из нее на несколько миллиметров. Блестящий и кажущийся стеклянным нос, плотно сжатые губы, чуть впалые, по сравнению с общим уровнем лица, глаза...

Я закрыл глаза, потом вновь открыл. Из озера на меня по-прежнему смотрело мое собственное лицо, объемное, словно на голограмме, и искаженное страхом. Я поднял руку и ущипнул себя за щеку, не отрываясь глядя вниз — на секунду лицо на воде расплылось, при чем я отчетливо видел, что деформация пошла именно от правой щеки, которой коснулись мои пальцы, а затем вновь замерло... теперь мне казалось, что в прозрачных глазах этого нечто я даже читаю собственные эмоции. Удивление, страх, готовность удариться в панику.

Щелк!

Света нажала на кнопку, и на долю секунды все вокруг залилось ярким светом.

— Тьфу, нечисть! — выругалась она, глядя на фотоаппарат, — Ты прикинь, забыла убрать вспышку. Теперь ничего не получится... Можно я еще раз щелкну?

— Только сначала подойди сюда. — севшим голосом сказал я.

— Что?

Вместо ответа я просто указал рукой вниз, на воду.

— Там. — сказал я.

— Что там?

И в самом деле, уже ничего. Лицо исчезло, и лишь круги на воде напоминали о том, что здесь только что что-то было.

— Видишь круги?

— Вижу.

— А что-нибудь, от чего они могли пойти?

— Нет. И что?

Не знаю, что остановило меня от того, чтобы рассказать ей о том, что я видел. Быть может, боязнь, что она примет меня за сумасшедшего, а, быть может, то, что в этот момент мое сердце пустилось в бешеный галоп, а перед глазами пошли легкие синие круги.

— А, и ладно. — тихо проговорил я, — Показалось, наверное. Щелкни закат еще раз, только без вспышки. Должно получиться.

Света обернулась лицом к заходящему солнцу, и вновь взялась за фотоаппарат, а я с облегчением прислонился к шатким перилам, и положил руку на левую сторону груди. Сердце, казалось, готово было разорвать ребра, выбираясь наружу. Паузы между ударами были неравномерными... Очередной приступ.

Я глубоко вдохнул, и на секунду задержал дыхание — обычно это помогало, пусть и не с первого вдоха...

С одной стороны, я был рад, что Света сейчас занята другим, и не видит, как я бледнею и пошатываюсь, стоя на ровной поверхности, что не слышит, как мой "моторчик" сбивается с оборотов, грозя в любой момент сломаться окончательно. Пусть она и знает о моей болезни, пусть и видела пару приступов, которые я не мог снять на несколько минут, как это бывало обычно — лучше ей не знать, что творится со мной на самом деле. Но с другой стороны меня обожгла обида. Обида за то, что моя девушка, которую я так люблю, не замечает того, насколько мне плохо. Что я могу сейчас упасть замертво, рухнуть в соленую воду с пирса, потеряв сознание, а она лишь несколько секунд спустя поймет, что произошло.

Еще один глубокий вдох, и сердце вновь нашло свою колею. Удары по прежнему были частыми и сильными, но главное — равномерными. Жить буду, приступ постепенно отступал. Круги перед глазами исчезли, оставив после себя лишь легкую головную боль. Правда, меня этим уже не обманешь — через несколько минут она вполне может перейти в жуткую, от которой голова будет просто колоться надвое.

Света щелкнула фотоаппаратом, видимо, наконец, выбрав подходящий ракурс, и обернулась ко мне.

— Пойдем в комнату, а то я замерзла.

Я с трудом отклеился от перил, надеясь, что сейчас достаточно темно, чтобы она не заметила мертвую бледность моего лица.

— Пойдем. — согласился я.

Так было уже не в первый раз — она знала, что у меня серьезные проблемы с сердцем, но не догадывалась, насколько. Кратковременные приступы случались у меня периодически, по несколько раз в месяц, и обычно связаны были с нехваткой воздуха. Духота = приступ. Запыхался на бегу = приступ. Насморк = приступ. Я не раз блистал черным юмором, говоря, что я, пожалуй, единственный в мире человек, способный умереть от насморка.

Не хватает воздуха — сердце начинает биться быстрее, дабы заставить кровь перенести больше кислорода из легких, и часто сбивается с ритма, от чего и начинался приступ. Пролапс митрального клапана, кажется... Или трикуспидального? Не помню. Да какая разница — факт в том, что входной, или выходной клапан моего сердца не закрывается полностью, от чего во время сердечного сокращения кровь движется не в ту сторону, куда ей положено. И каждый приступ немножко увеличивает отверстие в клапане...

Но чтобы приступ случался от волнения, или страха — такое было всего второй раз. После первого, случившегося на фильме ужасов (после чего я окончательно и завязал с любыми ужастиками), мне и пришлось рассказать Свете о том, что со мной происходит. Притвориться, что мне просто плоховато, как я делал это обычно, в тот раз не представлялось возможным — приступ длился больше пяти минут, не желая сниматься никакой дыхательной гимнастикой, и вымотал меня, как целый день работы грузчиком.

Но в тот раз мне и в самом деле было неимоверно страшно — фильм мог загнать под кресло и кого-то с более крепкими нервами, нежели мои. А сейчас... Сейчас я просто слегка удивился. Может быть, чуток испугался... да может мне вообще все это привиделось! В голову поневоле лезли мысли о том, сколько же мне еще осталось жить до того момента, как чертов клапан перестанет закрываться окончательно. Я изначально сомневался в том, что поездка на курорт может чем-то помочь, а теперь не верил в лечебную силу Карачей совсем.

— Что-то не так? — своим вопросом Света вывела меня из размышлений о бренности всего живого и меня, в частности. — Ты какой-то не такой.

Все таки, слава Богу, что я для нее не являюсь открытой книгой. Она многое чувствует, многое понимает, но так и не может узнать меня до конца. Хотя, это не ее вина — скорее моя. Я еще никого не пускал в свою душу насовсем. Так, давал заглянуть в нее ненадолго.

— Да все нормально. — ответил я, удивившись тому, что мой голос уже окреп. Впрочем, приступ был кратковременным, поэтому, быть может, все обойдется даже без головной боли. — Просто задумался.

— О чем? — идиотский женский вопрос. Ну неужели не может мужчина просто задуматься? Ни о чем, а обо всем сразу? Иногда, когда я вообще нахожусь в свободном полете мысли, она меня просто ловит врасплох подобным вопросом. И я либо не могу ответить вообще, либо отвечаю спустя несколько секунд — когда придумаю что-то похожее на правду. Обижается! Говорит: "Опять о бабах думал!" Допустим, даже о бабах — ну и что? Ну неужели я не могу на досуге представить себе голую Анджелину Джоли?!

— Да так, ни о чем. — попытался отвертеться я. — Просто озеро это какое-то странное.

— Ну да, странное. — подумав согласилась Света. — Соленое.

— Да не только. Понимаешь, там на пирсе, мне показалось, что вода в нем движется... Не просто от ветра, а как-то иначе. — я попытался осторожно подвести разговор к теме увиденного мной лица на воде. Быть может, она тоже видела что-то подобное...

Мы сошли с шатких досок пирса на твердую землю, и двинулись к санаторию. Мое сердце окончательно успокоилось, голова не болела, и даже краска, кажется, вновь прилила к моему лицу. Все было в норме, кроме одного — после увиденного в озере я считал себя немножко сумасшедшим.

— Как-то иначе — это как?

— Ну, рядом с пирсом она как-то по особенному колебалась.

— Так, наверное, от наших шагов по нему.

— Может быть. — подумав согласился я, пытаясь убедить сам себя в том, что все это мне пригрезилось. Уж лучше галлюцинации, чем... Чем что? Ожившее озеро? Призраки? Знаки свыше?

— Давай завтра, в такое же время, вечерком, придем сюда искупаться. — предложила Света.

От чего-то мысль о том, чтобы окунуться в эту воду, да еще и в сгущающихся сумерках, вызвала у меня легкую дрожь во всем теле.

— Ты знаешь, — ответил я. — Как-то не тянет. Какое-то оно грязноватое, что ли... Да и вообще, что-то в нем не так...

— Ты все о своих глюках? — усмехнулась Света. — Как обычно, вбил себе в голову неизвестно что. Тебе в нем акулы не мерещились? Или еще какие монстры? А что, если...

Вместо окончания фразы Света отчаянно взвизгнула, когда откуда-то слева, из небольшого лесочка, к нам метнулась низкая черная тень. Я не успел даже толком среагировать, когда холодная ладонь крепко стиснула мою руку у локтя. Первым моим впечатлением был страх. Не от того, что что-то нападает на нас в темноте — я видел, что что бы это ни было, оно передвигалось на двух ногах, и не слишком вышло ростом, следовательно, шанс отбиться был весьма реальным. Боялся я другого — как бы от этого внезапного появления черного человека (а в том, что это человек я уже не сомневался), мое сердце вновь не сбилось бы с ритма.

— Не ходите туда! — хрипло проговорил человек. — Вы правы, молодой человек, не стоит купаться в этом озере!

Кажется, мое сердце было в полном порядке, поэтому я, недолго думая, схватил незваного гостя за руку, и крепко стиснул ее в том месте, где заканчивается ладонь. Болевой захват возымел свое действие — человек вскрикнул и отпустил меня. Света тут же прижалась ко мне, дрожа всем телом.

— Кто это?... — прошептала она, одновременно пытаясь утащить меня прочь. Не так-то это было просто — теперь меня с места не сдвинешь. В сгущавшейся темноте я видел, что перед нами стоит невысокий, но еще крепкий старик, потиравший сжатую мной руку. Опасности он, как мне кажется, не представлял никакой, а то, что он сказал об озере тут же тяжелым грузом легло мне на сердце. Он знает что-то о том, что я видел? Может быть.

— Не бойся. — ответил я, — Он не причинит нам вреда. Ведь так?

Последние с лова были адресованы уже к старику, который отчаянно закивал головой, соглашаясь со мной.

— Простите, я не хотел вас напугать. — вновь заговорил он. — Я просто услышал ваш разговор об озере, и решил вмешаться.

— Что вы имели в виду? — спросил я. — Почему в нем нельзя купаться?

— А что вы видели? — вопросом на вопрос ответил старик. — Что оно показало вам?

Света дернула меня за руку, не очень тонко намекая на то, что нам пора. Ну нет, так просто я уходить не собирался!

— Что-то странное. — ответил я. — Вода подо мной двигалась не так, как должна была. Ветра не было, но вода колебалась под пирсом.

— Да! — громко воскликнул старик, от чего Света вновь припала ко мне, и прошептала на ухо: "Давай уйдем отсюда, пока этот сумасшедший не достал свой нож, или топор..."

— Я все слышу, девушка. — я не был уверен в этом в темноте, но мне показалось, что старик улыбался. — Слуховой аппарат мне пока не нужен. И я не более сумасшедший, чем ваш муж.

Так, за мужа и жену нас еще не принимали. Ну, значит взрослеем, уже выглядим не просто как влюбленная парочка, а как вполне солидная пара. Взрослеем, или стареем?... Интересный вопрос.

— Он мне не муж. — ответила Света, от чего мне стало просто по человечески обидно. Зачем было лезть? Или ее так пугает перспектива стать моей женой?

— Вы боитесь стать его женой? — прозорливо спросил дед. Еще этого не хватало — похоже, что все вокруг умеют читать мои мысли!

— Какое ваше дело? Кирилл, пойдем отсюда. -уже ничуть не таясь потребовала она.

— Пусть женщина идет, а мужчины поговорят спокойно. — прокомментировал старик. По моему, зря он это сказал. Сейчас моя феминистка должна просто взвиться в небо от ярости.

Вопреки моим ожиданиям Света снесла укол по женскому самолюбию спокойно — видимо, этот человек все еще внушал ей опасения. Она просто умоляюще смотрела на меня. Все это уже начинало действовать мне на нервы.

— Что вы знаете об озере?! — почти закричал я, устав ждать объяснений. — Что в нем такого особенного?

— Оно живое! — коротко ответил старик.

Через пять минут мы с дедом, назвавшимся Анатолием Сергеевичем, сидели на лавочке в глубине темной аллеи. Света все же последовала его совету и отправилась в комнату, но только после того, как убедилась, что старик не представляет для меня опасности, а является, как и я, всего лишь безобидным сумасшедшим. Мне, конечно, не очень польстило, когда она ушла, назвав меня психом и идиотом, но сейчас я не обратил особого внимания и на это. Слова старика задели меня за живое. Я видел что-то странное и необычное, а к этому меня тянуло всегда. С детских лет я мечтал подружиться с инопланетянами, поймать за хвост привидение, или, на худой конец, просто увидеть какое-нибудь чудище. Правда, в виду проблем с сердцем желание видеть чудовищ как-то поугасло, но все же, жило где-то в моей душе, время от времени давая о себе знать. Например сейчас.

Объяснять Свете, что озеро смотрело на меня, было бы бесполезно. Она, словно незабвенная Скалли из "Секретных материалов". Никогда бы не поверила во что-то, что не укладывалось в привычные ей рамки. Наверное, поэтому она до сих пор училась в технарском ВУЗе, в то время, как я, давно разочаровавшийся в науке, бросил его к чертовой бабушке.