Наказание за глупость

Может быть, у того кавказца тоже были свои правила, от которых он не мог отступить. Вот только у него, в отличие от меня в этой же ситуации, не было ни малейшего шанса.

Уличная драка — это не дуэль, и развивается она не по законам боевика. Нападают все и сразу, и бьют не ногой в прыжке, а коленом промеж ног. Кавказец оказался на земле спустя же несколько секунд, а его нож вонзился ему же под ребра.

И опять таки, это могло закончится одним трупом, приездом наших ребят с раскидыванием скинхедов по набережной, множеством сломанных костей и сотней молодых людей в наручниках, если бы все делалось по правилам, без геройства...

Примите еще один совет от ветерана сражений в других мирах, от уставшего от работы Когортианца, за душой у которого больше грехов, чем у самого Иуды. Если у вас есть Правила, Правила С Большой Буквы, проверенные годами и не раз зарекомендовавшие себя — не отступайте от них ни на шаг. Есть два типа философов. Одни — которые утверждают, что спасение мира в хаосе чувств и эмоций, и другие, которые считают, что гармония и счастье кроется в порядке. Первые ошибаются, при чем очень сильно.

Если в вашей стане правостороннее движение — никогда не выезжайте на левую, ибо вы знаете, что произойдет. Если на двери написано "нет выхода" и сколько вы себя помните, через нее только входили — не пытайтесь через нее выйти, иначе можете получить дверью по лбу. Или, что еще хуже, вы стукнете по лбу ни в чем неповинному человеку, который следовал установленным правилам...

В тот момент, когда недальновидный кавказец испускал дух, окруженный со всех сторон выкрикивающими угрозы и оскорбления скинхедами, мимо проезжал патрульный Когортианец. Совсем еще молодой, зеленый, не отслуживший и полугода, а потому не бывавший еще во вторичных мирах и не видевший всех тех ужасов, что видел я. В самом деле, те, кто считает патруль города работой, сильно заблуждается — это отдых. Катайся на мотоцикле, оглядывайся по сторонам, в случае чего — звони диспетчеру и получай указания. В других мирах, порою, разворачивались настоящие войны, когда не у кого попросить ни совета ни помощи...

Этот патрульный, видимо, мечтал о подвигах и славе... Обычно мы отсеиваем таких еще на этапе обучения, но этого либо проглядели, либо он был слишком талантлив, чтобы разбрасываться такими кадрами. Наверное, увидев почти две сотни бритоголовых ребят, он представил себе как после победы над этой оравой он получит медаль, премию, и всеобщую славу и почет, и он нарушил все правила, какие только мог.

Разумеется, все это — мои домыслы. Может быть, у него просто не работала рация, может быть, вопреки показаниям свидетелей, скинхеды напали на него, а вовсе не он на них... сейчас не так уж важно, почему это произошло. Важно то, что за этим последовало.

Итак, я предполагаю, что паренек, одурманенный собственной силой (как, собственно, и команда бритоголовых) и перспективами славы и уважения, не раздумывая, и не сообщив в "Когорту" о происходящем, ринулся в бой. Он направил на них свой мотоцикл, на ходу доставая пистолет и открывая огонь очередями.

Применять оружие на территории города, особенно в местах скопления народа, нам было строго-настрого запрещено. Только в крайних случаях! Только когда нет другого выбора... Таковы Правила!

Он положил двенадцать человек. Насмерть, шестерым всадив пули в головы. Еще с десяток ранил... Уж что-что, а стрелять он умел. Кого-то покалечил мотоциклом, влетевшим в эту ораву на полном ходу. Практика показывает, что скинхеды должны были в панике разбежаться, в конце концов, что бы сделали вы, если на вас несся Когортианец в полной боевой экипировке, поливающий вас автоматным огнем? Я бы тут же научился летать, или закапываться в землю.

У скинхедов же сработал рефлекс: "Наших бьют!", и Когортианец был сброшен с мотоцикла, и буквально втоптан в асфальт. Его не спасли ни когти, ни броня из жидкого металла, ни подготовка. Они смяли его! Растоптали и уничтожили.

15-08 — в штабе поднимается тревога, так как компьютеры больше не получают сигнала от микрочипа одного из бойцов. Причина одна, и известна всем — боец погиб.

15-09 — один из Назгулов получает задание проверить место, откуда в последний раз был получен сигнал. Набережная Оби.

15-10 — в штабе звучит первый телефонный звонок, сообщающий о беспорядках на набережной, в которых, как кажется звонившему, погиб один из Когортианцев. Впоследствии таких звонков будет еще шесть.

15-11 — Назгул кружит над набережной, заставляя скинхедов втягивать головы в плечи и пригибаться, ожидая что он вот-вот порвет их на мелкие кусочки, или испепелит огнем.

15-13 — разведав обстановку Назгул улетает прочь, подхватив с земли тело нашего бойца, и вызвав, тем самым, восторженные крики бритоголовых. Они уверены, что это их победа, что даже Назгул улетает потому, что боится их, великих и ужасных!

На деле же он просто следует правилам. Был дан приказ разведать обстановку, приказа на уничтожение группы скинхедов не поступало. Принимать решения — дело начальства. Наше дело — исполнять приказы.

Он мог бы перебить их всех, но не увидел в этом смысла. Этим не воскресишь погибшего...

Хотя, откуда мне знать, о чем думал в тот момент Назгул? Если рассуждать логически, то он тогда мог предотвратить "Фашистскую бойню". Эффектно убить десяток человек — испепелить, поразить молнией, или просто вдавить телекинезом в асфальт на глазах у остальных, и все две сотни юных скинхедов разбежались бы по домам, и еще неделю не показывали бы оттуда носа.

Может быть руководство "Когорты" уже тогда приняло решение о том, что "Фашистская бойня" должна состояться, и именно поэтому Назгул просто улетел, тем самым еще больше раззадорив новоявленных фашистов.

15-30 — толпа скинхедов поднимается с набережной на станцию метро "Речной вокзал", круша все на своем пути. На ходу ребята вооружаются кто чем может, любыми подручными материалами. Впереди гордо вышагивает вожак стаи, с трофейным "Стечкиным" Когортианца, стреляющим, увы, в любой руке, а не только в руке хозяина. Разгромив метро и окрестные киоски, стая устремляется вверх по Красному проспекту, к центру города. Слава Богу, пострадавших немного — люди успевают разбегаться на пути этой оравы, а тех, кто попался под руку скинхеды не трогают, верные своему правилу "бить только чурок". Не повезло лишь двум парням и девушке восточного вида, обедавшим в кафе "Ложка-вилка". Их тоже уже не вернешь.

Кое-кто из журналистов, освещая эти события, упоминал, что эти три трупа — на совести Назгула, забравшего тело Когортианца, но не остановившего бритоголовую толпу.... Я не хочу никак комментировать это мнение, но не упомянуть о нем не могу.

15-41 — в штабе "Когорты" проходит чрезвычайное совещание высшего командного звена. Назгулы в небе над городом ждут команды на уничтожение. Когортианцы, услышав о гибели одного из своих, жаждут мести. Достаточно отдать приказ на ликвидацию, и скинхеды будут размазаны по асфальту, а их останки кремируют прямо в центре города на гигантском костре, зажженном Назгулами.

Негласные правила "Когорты" — некоторые преступления караются смертью, независимо от решения суда. Преступник может быть ненароком убит при задержании, если боец не рассчитает силы удара, застрелен при попытке к бегству, или даже может умереть от инфаркта прямо в зале суда (для Назгулов это не составляло ни малейшего труда).

Убийца должен быть убит;

Инициатор изнасилования должен быть убит;

Убийца сотрудника "Когорты" должен быть убит зрелищно, эффектно и жестоко, в назидание другим.

Но что делать, если убийц почти две сотни?

15-55 — решение о ликвидации принято. Теперь не важно, даст и Москва добро на силовую акцию в центре Новосибирска, эти 178 человек все равно обречены. Назгулы придут к ним ночью, и одним усилием мысли остановят их сердце. Зависнут за окном во время обеда, и кусок застрянет у них в горле, вызвав удушье. Назгулы убьют их по одному, или подпортят тормоза машине, в которой они будут ехать вместе. И никаких следов. 178 несчастных случаев.

16-10 — Москва дает добро на физическое устранение. Предложенный Тенью план показательного убийства принят. Скинхедов, надоевших правительству не меньше, чем нам, следует не просто убить — следует сделать это так, чтобы ни кого не осталось сомнений: так будет с каждым. Подозреваю, что Тень просто открыл портал в кабинет Президента, и решил с ним этот вопрос за пару минут. Наверняка показательное убийство скинхедов пошло в зачет какого-нибудь долга России Тени. А может быть решение о ликвидации было принято и еще раньше, потому что милиция получила приказ не вмешиваться.

Может быть официальные власти города просто не хотели отправлять своих людей навстречу разбушевавшейся молодежи. Они должны были понимать, что без крови обойтись будет нельзя, так пускай жизнями своих людей жертвует "Когорта", и пусть на нее же обрушится гнев родителей, чьи дети будут "застрелены при оказании вооруженного сопротивления".

16-39 — о решении Москвы становится известно в "Когорте". План ликвидации принят и начинает воплощаться в жизнь.

16-44 — толпа скинхедов, прошествовавшая по обезлюдевшему Красному проспект, круша окна, витрины и припаркованные у обочины автомобили, доходит до площади Ленина и останавливается перед жирной меловой чертой, пересекающей их путь. "Фашистская бойня" начинается...

Согласно заявлению Тени, транслировавшемуся в тот момент по всей стране, на противоположной стороне площади Ленина скинхедов встречали 10 случайно отобранных Когортианцев. Те, кто просто оказался ближе к штабу в момент принятия решения. Не скажу, что это ложь, но это и не совсем правда. Как минимум меня одного сдернули из дома, специально открыв для меня портал, а это удовольствие не из дешевых. Подозреваю, что и остальные были лучшими бойцами "Когорты", и, как уже говорил, подозреваю, что среди нас был как минимум один Назгул.

С нас сняли браслеты и отобрали оружие. В своих черных масках и черных одеждах мы ощущали себя голыми и беззащитными, впервые лишенные жидкого металла, бывшего для нас и оружием и броней. Мы стояли, ожидая приближающуюся стаю, вооруженные одними лишь катанами... Хотя, строго говоря, даже безоружный Когортианец — это уже сила.

Мы не знали имен друг друга. Не знали, кто стоит рядом с нами. Черные маски скрывали наши лица. Устройства изменения голоса коверкали наши голоса до неузнаваемости. Все, чтобы нас не узнали не только наши родные, но даже и те, кто стоял рядом, плечом к плечу. Когда скинхеды остановились у проведенной мелом черты, на опустевшей площади повисла гробовая тишина. Прообраз той минуты молчания, что будет проходить здесь каждый год, 20-го апреля.

Десятки телекамер смотрит на нас с крыш домов. Десятки оптических прицелов смотрели на стаю бритоголовых. Кому из нас было уютнее? Мне кажется, что все же им.

Наш старший шагнул вперед и поднял руку в приветственном жесте, обращенном к скинхедам. Его голос, искаженный и усиленный оборудованием, эхом разнесся по всей площади и, как казалось нам, по всему городу.

Отмечу, что до того момента мы знали лишь свою цель — уничтожить погромщиков. Как это должно было произойти, и почему у нас забрали все оружие — мы не знали, и не задавали вопросов. Мы лишь выполняли приказ...

— Я обращаюсь к тем парням и девушкам, что стоят сейчас передо мной! — заговорил старший, — К ворам и убийцам, на совести которых смерть одного из наших людей. Мы пришли, чтобы отомстить!

Его голос гипнотизировал, заставлял вслушиваться в него и внимать... И ему внимали и мы, и наши противники.

— Все выходы с площади перекрыты сотнями Когортианцев и нарядами милиции. Все они вооружены, и у них есть приказ стрелять на поражение. На крышах домов засели снайперы. Одно лишнее движение, и двадцать из вас тут же упадут на землю. Еще три секунды, и упадут еще двадцать, потом еще и еще... А теперь поднимите головы!

Все как по команде подняли головы вверх, чтобы увидеть девять черных теней, едва различимых на фоне голубого весеннего неба.

— Вы думали, что вы — сила?! — вопрошал он, — Нет, сила сейчас в небе над вами. Хотите испытать ее на себе?

Воинственность скинхедов сходила на нет. Я видел это даже на расстоянии разделявших нас сотен метров. Они готовы были разбежаться как стая собак, встретившая на своем пути человека с большой палкой. Но как выяснилось, наш план исключал это.

— Вы убили одного из наших людей! — вещал старший, — Тем самым вы бросили нам вызов. Мы бросаем вам вызов в ответ. Взгляните на нас! Перед вами стоят десять Когортианцев. В наших руках нет огнестрельного оружия, на наших запястьях нет браслетов с жидким металлолом. Мы вооружены одними лишь мечами, и мы бросаем вам вызов.

Тот, кто сумеет пройти эту площадь получит амнистию, и никто и никогда не посмеет обвинить его в чем-либо, происшедшем сегодня. Вы будете чисты! Но для того, чтобы пройти площадь, вам придется пройти через нас, а сделать это вам удастся, лишь убив всех тех, кого вы видите перед собой.

Смелее! Вы легко победили одного Когортианца, вооруженного огнестрельным оружием и одетого в броню. Неужели вы не справитесь с десятком практически безоружных, в руках которых лишь мечи?

А может быть это добавит вам интереса? Позади нас стоит автомобиль. В его салоне вы найдете бумажный пакет с миллионом долларов наличными. Это призовой фонд, который достанется победителю. Победите вы — деньги ваши. Они будут принадлежать тому, кто выживет в поединке с нами. Победим мы, и каждому из нас достанется по сотне тысяч долларов.

Это цена ваших жизней! Или, быть может, наших — кому повезет больше?

В стане врага царило оживление... Должно быть, идея заполучить миллион здорово прибавила им оптмизма. Бритоголовые о чем-то переговаривались. Не сводя настороженных взглядов с небес. Они не боялись нас, они боялись Назгулов...

— И последнее, — продолжал старший, — Перед собой вы видите белую черту. Не переступайте ее, пока не будете готовы. Обратной дороги не будет. Тот, кто отказывается принять наш вызов, может идти. "Когорта" не тронет вас, чего я не могу сказать о милиции. Бегите и прячьтесь, или примите бой. Но тому, кто переступит черту обратной дороги не будет! Тех, кто струсит, и повернет назад, будут убивать безо всякой жалости. Назгулы, снайперы, Когортианцы. Вам не уйти...

Решайтесь! От полной амнистии и миллиона, или смерти и презрения вас отделяет одна лишь белая черта. Разве может она считаться препятствием?

Есть у меня одна привычка, все происходящее "примерять" на себя. Представлять, что бы я сделал в той или иной ситуации, как бы я поступил на месте какого-либо человека. Наверное, сказывается юношеское увлечение прозой — в те далекие времена, когда я еще не мотался между мирами, я писал разнообразные жутики, еще не догадываясь, что скоро увижу монстров пострашнее придуманных мной. Чего стоили одни только ИБС... Так вот, на месте большинства скинхедов я бы сбежал. Плюнул бы на амнистию, на гипотетический миллион баксов (с какой вообще стати я должен верить "Когорте"?), и бросился бы бежать прочь от площади, над которой парят все девять Назгулов. Но никто из них не повернул обратно. Через черту перешли все. Кто смело, гордо выпрямив спину, а кто с опаской, ожидая что их тут же сразит молния... Но на площадь вышли все, и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, переходя на бег, направились к нам.