— Главное голову не теряй! — Усмехнулся Апраксин. — То дело не хитро. Видишь, как идут? — Махнул он рукой на сонм малых судов, мерно выгребающих против черноморского течения, гонящего свои воды в Мраморное море. — Почитай тысяч десять 'сабель', если не больше. А ну как дойдут?

— Так встретим! — Улыбнулся Владимир и поправил кобуру с револьвером.

И он не один был с такими настроениями. Палуба его 'Орла', как и соседнего броненосца, полнилась от егерей, с нетерпением сжимающих свои карабины. В бытность Крымской и Северной войны они были конными егерями, но сейчас были важнее в иной роли. Да и навык точной стрельбы с неустойчивой платформы имелся. Так что надвигающуюся мелочь ждал натуральный свинцовый град, довершающий действие артиллерии.

Бах! Ударили пристрелочным выстрелом с 'Елены' — головной шхуны отряда. А спустя несколько секунд с сочным хлопком снаряд лопнул в воздухе, оставив после себя дымную кляксу да осыпав всех моряков внизу картечью. Начались своего рода фронтовые испытания первых образцов шрапнели.

Бах! Бах! Бах! Задолбили остальные пушки 'Елены', после корректировки задержки, порождая все новые и новые 'облака' над надвигающимся москитным флотом.

Бабах! Жахнула канонерка своей 'пятнашкой', поднявшей большой столб воды в десятой части кабельтова от довольно крупной галеры. Вроде как флагмана. Причем снаряд не просто плюхнулся в воду, а детонировал, отчего окатило низкобортный корабль водой, вперемежку с осколками.

Бабах! Бабах! Бабах! Заговорил бортовой залп 'Орла', бьющий по площади. Благо, что практически все снаряды взрывались от удара о воду из-за довольно чувствительного взрывателя, так что осколки густо зажужжали над водой, выкашивая десант и экипажи с легких, хлипких корабликов и лодочек.

Ду-ду-ду... ду-ду-ду... застрочили первые картечницы головных канонерок ордера, осыпая градом пуль наиболее ретивых бойцов коалиции. Ду-ду-ду... ду-ду-ду... отзывалась ей товарки с соседнего корабля.

Бабах! Вновь ударила 'пятнашка' одной из канонерок.

А в небе от дымных облачков уже и солнце если было видно, то в разрывах. Практически штиль да частая стрельба всех четырех шхун в тридцать два бортовых орудия, очень способствовали этому.

Впрочем, совсем от ближнего боя оградиться не получись. Под финиш даже пришлось 'Орлу' с 'Победой' разворачиваться лбом навстречу этой толпе мелюзги, и, под всеми парами, на предельных шести узлах, обусловленных не только мощностью машин, но и течением, переть вперед, буквально стаптывая мелочевку своими шестью с лишним тысячами тонн, как утюги неровности одежды. А с их высоких бортов неустанно били картечницы и без малого восемьсот егерей.

Эта контратака и стала финалом затянувшейся битвы. Флот коалиции дрогнул и, заходя в циркуляцию, стал стремиться уйти подальше от столь неприступных русских кораблей. Не прошло и часа.

Владимир Петрович сидел на раскладном стульчике и с каким-то детским, озорным весельем смотрел на творящуюся катастрофу. Катастрофу его врагов. Ведь вон те большие корабли, что держались у горизонта, просто не решались подойти к броненосцам. Они знали, что их ждет. А мелочь кончилась быстрее, чем смогла добиться успеха. Да, он ранен, как и многие другие. Вот, на канонерках так и вообще по трети экипажей выбили из-за попыток абордажа. Но они отбили эту атаку!

А там, на берегу, почти четыре тысячи глоток морских пехотинцев орали громогласное 'Ура!'. Они видели ЭТО. Предварительно отразив очередной натиск коалиции, буквально засыпав все подступы к своим позициям их трупами. Картечницы метров со ста, да по плотным порядкам пехоты — эпическая сила! Да и минометы с гранатами — вещь.

Тем временем султан Ахмед III с каким-то мистическим ужасом смотрел на происходящее с вершины самого высокого в городе минарета.

— Наш флот разбит... — тихо произнес он, своему визирю.

— Но большие корабли целы, — попытался возразить тот.

— И что они смогут сделать? Вы видели, какие сокрушительные пушки у этих гяуров.

— Не бездонны же крюйт-камеры на этих кораблях? Еще немного и им нечем станет стрелять. И тогда мы их сможем захватить.

— И сколько еще нужно пустить на дно наших кораблей, чтобы утомить гигантов кидать в нас камешки?

— Я не знаю, — еле слышно произнес визирь.

— И что это за корабли вон там?

— Где?

— Вон — выходят из-за поворота. Мы так не строим. Значит это русские. Не везут ли они запасной порох и ядра? Вряд ли Петр так глуп, что начал наступление, не имея зарядов в достатке.

— Но Северная война...

— И что Северная война? — Перебил его султан. — Ошибся ли этот гяур в своих расчетах? Нет...

И тут возле борта 'Орла' совершенно внезапно поднялся столб воды. Это ожила подавленная батарея. И пока суд да дело — трижды выстрелили, умудрившись третьим снарядом, причем сдетонировавшим, угодить в борт броненосцу. Так что на какой-то момент султан замер, а его сердце сжалось в предвкушении хоть какого-то успеха. Но дым рассеялся, и всем стало ясно — попадание прошло без толку. Броня корабля выдержала это испытание, что и не удивительно — восемьдесят миллиметров никелевой стали для классической шестидюймовой гаубицы непреодолимая преграда.

Повторно попасть по 'Орлу' уже не удалось, потому что позиции ожившей батареи накрыла волна разрывов.

— Уходим, — тихо бросил султан и, развернувшись, начал спускаться по лестнице.

— Но...

— Уходим. Мы не сможем их остановить здесь и сейчас.

Глава 5

23 июня 1713 года. Вена

Война кипела не только на полях сражений, но и в умах власть имущих слоев Европы. Потрясающая по своей интриге кампания грозила полным переделом мира. Вот и Император Священной Римской Империи Иосиф I, в очередной раз 'пережевывал' вместе со своей чрезвычайно деятельной мамой — Элеонорой Нейбургской, сложившиеся диспозиции. Ведь его положение после фактического поражения в войне за Испанское наследство оказалось очень шатким. Да, на севере было разгромлено курфюршество Пруссия — молодой и опасный конкурент-протестант внутри Священной Римской Империи. Но его место заняло королевство Саксония, прирезавшая себе Польшу в наследные владения и небольшое количество земель Габсбургов для устранения разделения территорий. Кроме того, странное моровое поветрие унесло многих из и так не очень пышно цветущего рода Габсбургов. Даже Императрицу оспа прибрала , оставив Иосифа с двумя дочками на руках и без какого-либо наследника. Ослаблена династия, экономика надорвана большой и тяжелой войной, кругом враги...

— Видишь, — произнесла назидательным тоном Элеонора, бросив на стол письмо осведомителя. — Я оказалась права. Босфор и Днестр за Петром.

— Это всего лишь две битвы, — пожал плечами Иосиф. — Кроме того, в Босфоре еще ничего не решено.

— А что там можно еще решать? — Усмехнулась вдовствующая Императрица. — Петр противопоставил католической коалиции силу, которую им не сломить. А при Днестре так и вообще был жуткий разгром. Уточненных сведений нет, но армия маршала осталась практически без оружия.

— Но Петр не перешел в наступление, — покачал головой Иосиф. — Это говорит о том, что у него нет сил для решительного натиска. А от обороны войны не выигрывают.

— Да, сил у него мало. Но Днестр — это удобный рубеж для обороны. И русские показали, что могут там остановить наступление даже вдесятеро превосходящих сил. А вот интерес к Стамбулу он проявил явный. Или ты думаешь, он зря построил эти чудовищные корабли? Помяни мое слово — скоро, если не в это же самое время, они будут греметь своими пушками под стенами древнего города. Кроме того — вспомни его обет — он поклялся вернуть этот город в лоно христианства.

— Это не так просто сделать, — хмыкнул Император. — Там большой гарнизон. Много пушек. Но даже если он сможет его взять, к северу от столицы стоит армия в сто тысяч 'штыков'. Это не считая той, что у Днестра и той, что прикрывает Балканы от нашего вторжения.

— Я уверена, Петр — знает, что делает.

— Иногда мне кажется, что именно Петр твой сын, а не я. Ты так им гордишься... так в него веришь...

— Он мой зять, не забывай об этом.

— Это в прошлом. Моя сестра покинула этот бренный мир.

— Но хорошие отношения с ним никуда не делись, — усмехнулась Элеонора.

— Какие могут быть отношения... с этим русским?

— Не забывай — ты ему жизнью обязан, — покачала головой Элеонора. — Иначе бы умер, как и многие в твоем окружении. Оспа, мой милый, не шутка.

— Я помню, — хмуро произнес Иосиф. — Но что это меняет?

— Это? Много. Например, подобный шаг со стороны Петра говорит нам о том, что ты ему нужен. Людовику или Августу он такие сыворотки не посылал. На тебе держатся его расчеты. Его планы. Из чего и нужно исходить.

— Ты полагаешь?

— Уверена. Хотел бы избавиться от Австрии в предстоящей войне — не стал бы помогать тебе.

— Тогда получается, что он ожидает мое вступление в войну.

— Я тоже так думаю.

— Но Людовик собрал такие силы...

— Судя по тому, что было на Днестре — это ему не поможет, — криво усмехнулась Элеонора. — Петр умеет удивлять.

— Днестр — это Днестр. Русские стянули к южному направлению все свои немногочисленные войска. А северный фланг у них остался открыт. Ты же не хуже меня знаешь, что Людовик смог договориться с датчанами.

— И Петр это знает.

— Тогда зачем он ведет наступление на Стамбул? Ведь пройдя через датские проливы эскадра коалиции сможет запереть устье Невы и разорить все Балтийское побережье. Да еще и десант высадить. Как он его отражать станет?

— А тебе не кажется, что это ловушка?

— В каком смысле? — Нахмурился Иосиф I.

— Петр знает о том, что в его обороне есть слабое место. И он в курсе желания противника ударить именно туда. Ты полагаешь, что он совсем умом повредился?

— Вряд ли...

— Вот и я о том же. Вспомни битву при Бресте, где он заманивал войска коалиции в ловушку. А как разыграл татар в Крыму? На мой взгляд, эта ситуация вполне в его духе.

— Но тогда получается...?

— Мы можем только гадать, — улыбнулась Элеонора. — Впрочем, это не главное. Идет колоссальный передел сфер влияния. Петр в этой войне выиграет. Как и во всех предыдущих, что ему были навязаны. И нам, сынок, нужно думать о том, как с этого дела получить наибольшую пользу для династии и короны.

— Все еще слишком неопределенно...

— Отнюдь. Сведения о разгроме, который генералы Петра учинили на Днестре, отчетливо говорят о том, что он вооружил своих солдат новым оружием. Вспомни как он бил Карла? Используя новое оружие и приемы, он старался принимать превосходящие силы противника в обороне, выбивая их, расстраивая и обращая в бегство. Да ладно выбивая, выкашивая. Что изменилось? Ничего. Все тот же прием. Только оружие еще более совершенное, чем раньше.

— Хорошо, допустим. Но как нам укрепить свои отношения с ним? Да, формально Петр является князем-избирателем Священной Римской Империи. Но чрезвычайно могущественным и независимым. Не думаю, что ему выгодно стремиться к укреплению короны Габсбургов.

— У нас есть прием, который работал всегда и везде.

— Мам, я тебя не понимаю, — нахмурился Иосиф.

— Ты потерял супругу, а у Петра старшей дочери Анастасии на днях исполнилось двадцать один год. Молода, здорова, красива, умна и очень хорошо образована. Тебе нужны наследники. А русскому царю — международное признание.

— Ты полагаешь?

— Изволь, — Элеонора извлекла из рукава небольшую фотокарточку, что принесла с собой, заранее готовя этот разговор. — Это Анастасия в прошлом году. Весьма миловидная девушка.

— Какое у нее будет приданое? — Едва заметно улыбнулся Иосиф, понимая, что его мама все заранее обсудила с Петром и решила, а ему остается лишь для приличия поломаться.

— Петр обещает десять тысяч винтовок, заряжаемых с дула. Тех самых, что так хорошо показали себя в конце войны за Испанское наследство. Конечно, это не новейшее русское оружие, но они дадут нашей армии серьезное преимущество над французами, испанцами и итальянцами.

— А что с Августом? Насколько я знаю, его сын должен по договору о разделе Речи Посполитой получить русскую принцессу.

— Василису. Ей скоро исполнится двадцать. Она под стать своей сестре. Кроме того, такое решение позволит скрепить Россию, Саксонию и Австрию династическими узами. Сестры дружны и не позволят начаться войне между нашими странами. Да и мать их жива и здорова. Мария Голицына моя хорошая подруга. Одна из наиболее образованных женщин Европы, второе лицо в Русской Православной церкви. Поверь — от такого союза выиграем все мы.

— Если я правильно понял, Петр хочет привлечь к этой войне на своей стороне меня и Августа?

— Да. Но не сейчас.

— А когда?

— Ты прав в том, что у Петра мало войск. И вести наступление ему будет непросто. Поэтому, он хотел бы привлечь тебя с Августом к дележу французского пирога после того, как разобьет армии католической коалиции.

— Но зачем?

— А ты думаешь, что это разумно настраивать против себя весь мир? — Усмехнулась Элеонора. — Петр понимает, что, сражаясь с одной половиной Европы, он должен быть выгоден второй. Иначе вся Европа объединится против него.

— Шотландия и Соединенные провинции тоже вступят в войну?

— Можешь не сомневаться. Вопрос времени. Пока это не столь важно. Нет смысла ставить под удар Голландскую Вест-Индскую компанию. Она слишком важна для всех стран Таможенного союза. Но потом... почему нет? Когда французского льва свалят, отведать его сочного мяса пожелают многие. Нам же Петр предлагает войти в будущую коалицию победителей.

— И какой кусочек французского льва он предлагает нам?

— В его интересах укрепление каждого из своих союзников. Поэтому он предлагает передать наши владения в Нидерландах Соединенным Провинциям, а самим забрать, с помощью нового оружия, всю северную Италию, образовав Итальянское королевство и возложив эту корону на тебя. По его мнению, и я с ним согласна, нам будет намного легче и проще удерживать земли, примыкающие к нашим коренным владениям, нежели удаленные анклавы. Согласись — очень щедрое предложение.

— Но мы и сами после ослабления Франции сможем их взять.

— Ты в этом уверен? — Криво усмехнулась вдовствующая Императрица. — Эта коалиция против Петра ничего не сможет сделать, и мы ему нужны, чтобы просто добить поверженного противника. А Франция, Испания и все владения Италии выставят против нас такие войска, что мы не устоим. Ведь десяти тысяч винтовок у нас не будет. Да и династического союза с Россией и Саксонией тоже. Один на один со всем католическим миром. Или ты надеешься на то, что французы позволят нам вот так забрать себе земли, которые ими уже давно представляются как их собственные владения?

— Хм. Полагаю, что ты уже все решила за меня, — бросил, чуть скривившись Иосиф.

— Верно.

— И ты надеешься на то, что я так безропотно тебе подчинюсь?

— У тебя разве есть выбор? — Усмехнулась Элеонора.

— Похоже, что нет, — зло процедил Иосиф, после долгого молчания. — Что от меня требуется?