Темная Прага

Ее лихорадка отличалась от той, что бывает вызвана высокой температурой. Разум и сознание покинули ее, осталась лишь одна навязчивая мысль... Нет, не мысль — инстинкт. Жажда крови, несравнимая ни с чем известным человеку.

Она открыла глаза. Привычные фигуры горничной и герцога были видны сквозь расплывчатую красноватую дымку, которая не давала возможности сфокусировать взгляд на их лицах. Анна почти ничего не видела, зато отчетливо чувствовала, как бьются их сердца. Живые люди. Кровь...

Когда Фридрих наклонился к ней, чтобы убрать волосы со лба, Анна схватила его руку настолько крепко, что тот вздрогнул от неожиданности.

— Все хорошо, дорогая, я с тобой, — проговорил он ласково.

Но вампирша не слышала этих слов, она только чувствовала тепло его рук, ощущала, как течет кровь по венам этого человека, и эта кровь могла продлить ее существование и вернуть к жизни. Еще секунда, и Анна вонзилась бы зубами в вену на запястье Фридриха, но ее остановил Эдвард:

"Стой! Не делай этого, не сейчас. Скоро ты сможешь напиться крови, подожди", — слова звучали в голове Анны мягко и успокаивающе, как если бы Эдвард пытался унять расплакавшегося ребенка.

"Я не могу больше ждать, я ждала слишком долго. Я не настолько сильна,

чтобы справиться одна!"

"Ты не одна".

— Фридрих, вам лучше оставить мою сестру, ей нужно отдыхать, — произнес Эдвард.

Он обошел кровать и встал по другую сторону у изголовья, чтобы предупредить попытки Анны вновь наброситься на своего жениха на глазах у прислуги.

Анна нехотя отпустила руку Фридриха и тихо прошептала:

— Дорогой, мне уже лучше, не следует сидеть со мной всю ночь. Ты тоже должен отдохнуть, завтра тяжелый день, да и мне нужно поспать.

— Анна, как я могу тебя оставить!

Эдвард проговорил успокаивающе:

— Вам действительно следует отдохнуть. Мы с Мартиной будем всю ночь с Анной, и если что-нибудь случится, мы обязательно сообщим. Мартина, согрейте воды для ванны, это должно помочь графине.

Когда Фридрих, скрепя сердце, все же покинул покои будущей жены, вампиры переглянулись. Эдвард сел в кресло и закинул ногу на ногу.

— Будешь и дальше так себя вести? — поинтересовался вампир, рассматривая свои ногти.

Анна приподнялась на локте и невидящим взглядом уставилась на Эдварда.

Глаза ее сверкали неестественно красным, а верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки.

— Эдвард, — хриплым голосом произнесла она, — я сделаю все, что ты скажешь. Я хочу жить...

Вампир улыбнулся. Именно это он и хотел услышать.

— Убей Фридриха, — произнес Эдвард, поднявшись на ноги, — сейчас же иди к нему и восполни свои силы. А я буду рядом.

На секунду взгляд Анны стал чуть более осмысленным.

— Я не могу!

Потом куда спокойнее она продолжила, словно оправдывая свои слова:

— Мы в доме не одни. Мартина не спит, она лишь на несколько минут отлучилась, чтобы согреть мне воду для ванны.

— Это ее проблема, ведь тогда нам придется убить и ее...

— Может... Может, убить ее, а не Фридриха? — внесла рациональное предложение графиня, перед которой встал образ упитанной горничной, полной молодой здоровой крови.

Во всяком случае, сейчас она представлялась ей исключительно как сосуд для хранения столь драгоценной жидкости.

— Глупенькая, да неужели ты не понимаешь, что проблема не в том, кого ты убьешь! Ты совершила ошибку, вообще связавшись с этим человеком. Ты никогда не сможешь быть с Фридрихом фон Валленштайном или с кем угодно еще из людей. С этой историей пора покончить!

— Я не хочу его убивать, я не могу этого сделать!

— У тебя просто нет других вариантов, ma cherie, — усмехнулся Эдвард.

— Ты можешь придумать что-нибудь получше, я знаю, — произнесла Анна, и в ее голосе послышались капризные нотки маленькой девочки, которой она, по сути, и осталась.

Граф внимательно посмотрел на нее, что-то прикидывая в уме. О да, он мог придумать гораздо лучший вариант, как избавится от нежеланного соперника. Эдвард никогда не любил делиться. Никогда и ничем, поэтому Фридрих был ему так неприятен, да и Анну надо было бы проучить.

— Хорошо, но, в любом случае, тебе придется навсегда проститься с твоим любимым герцогом.

— Если это спасет ему жизнь...

— Конечно, как иначе! Ведь единственная опасность, которая ему угрожает — это ты, моя дорогая. Так что если хочешь, чтобы герцог остался жив, ты должна приказать ему немедленно покинуть поместье.

— Сейчас?

— Да, да, именно сейчас, потом уже будет поздно, — Эдвард внимательно посмотрел на графиню.

Не будь она мертва уже два века, про нее можно было бы сказать, что она находится при смерти. И скоро умрет окончательно. Что ж, такое вполне могло случиться. Поэтому стоило поторопиться.

Анна, возможно, возразила бы сейчас что-нибудь, как она всегда это делала раньше, и, быть может, даже накричала бы на Эдварда. Однако сейчас у нее не было на это сил, и она даже не заметила, как Эдвард поднял ее с постели, накинул ей на плечи пеньюар и, поддерживая, довел до комнаты Фридриха. Ну что ж, дальше она должна справиться сама. Приоткрыв дверь, Варвик заглянул внутрь: герцог еще не спал.

— Иди, Анна, ты должна это сделать сейчас.

Она неуверенно застыла на пороге комнаты, словно не решалась войти.

— Анна, почему ты встала? Тебе необходимо лежать в своей комнате, — укоризненно произнес герцог.

Он подошел к ней, видя, что невеста едва стоит на ногах, и усадил в кресло возле двери. Последние силы покинули вампиршу, и, вместо того чтобы изящно сесть, она упала, как подкошенная.

— Ну вот, что я говорил, тебе необходимо вернуться, я помогу тебе дойти.

— Пока не поздно, я должна тебя предупредить... — прошептала она.

Но было уже слишком поздно.

Когда Анна коснулась горячих рук Фридриха...

Когда она почувствовала его дыхание на своем лице...

Когда она прильнула к нему, обнимая и ощущая исходящее от него тепло живого

человека...

Когда в мире уже не оставалось ничего, кроме бесконечной жажды крови.

— Что такое, дорогая, что ты мне хотела сказать?

Анна не ответила, она не слышала этих тихих слов, успокаивающего и нежного голоса, который говорил о простых человеческих вещах. Она обняла Фридриха еще сильнее, лишь бы не отпускать тепло его тела и чувствовать, как пульсирует жилка на шее... под ее губами.

Оставалось лишь прокусить ее, чтобы снова вернуться к жизни и положить конец всем сомнениям и терзаньям. Им не было места в вампирской жизни.

— Анна, что... что ты делаешь... — удивленно спросил он, хватая ртом воздух, перед глазами поплыли яркие круги, когда графиня внезапно укусила его в шею.

Укусила не как любовница в порыве страсти, а как голодное животное, которое очень хочет выжить, а для этого просто необходимо иногда питаться. Герцог хотел оттолкнуть ее, когда боль стала невыносимой, но не смог. Хрупкая графиня, которая еще недавно едва передвигала ноги, теперь обладала нечеловеческой хваткой.

Вскоре силы покинула его вместе с кровью, и он упал на колени; не отрываясь от трапезы, Анна опустилась на ковер рядом с ним. Она крепко вцепилась в его плечи, а губы настолько плотно прилегали к ранке на шее, что не позволяли пролиться ни одной капле драгоценной крови.

Эдвард зашел в комнату, наблюдая, как яростно Анна набросилась на своего любимого. Скрестив руки на груди, вампир улыбался. Как опытный кукловод он наблюдал за своей марионеткой со стороны, едва не светясь от переполняющей его радости и гордости... за себя. Граф был доволен.

Анна с трудом оторвалась от своей жертвы, в глазах ее полыхал безумный огонь, а рот был темно-красным от крови. Тонкая струйка стекла с зубов по подбородку, и вампирша нетерпеливо вытерла ее пальцами и принялась их жадно облизывать.

Тело Фридриха билось в предсмертных судорогах на полу рядом с Анной. Но он не был еще мертв. Он лишь с нескрываемой горечью и жалостью смотрел на свою дорогую невесту. Не с презрением, не с ненавистью или испугом, но с жалостью, до тех пор, пока взгляд его не потерял всякую осмысленность и не остекленел.

Этот взгляд Анна запомнила навсегда.

— Я ведь любил тебя, Анна...

Он умер, а глаза его так и смотрели на Анну с немым укором и болью. Анна несколько секунд смотрела на бездыханное тело, лежащее у нее на коленях. Ее друг, ее любимый, ее любовник...

Эдвард подошел к Анне и убитому Фридриху. Вампир нежно стер кровь с ее

лица.

— Бедный герцог... Умереть от рук своей возлюбленной, что может быть драматичнее, — цинично произнес граф, окинув тело Фридриха насмешливым взглядом.

Анна несколько секунд смотрела на любимого, которого сама же лишила жизни. Во всем виновата она, одна она... Но графиня не испытывала сожаления или жалости. Она вообще ничего не испытывала в этот момент, кроме шока. И еще тупое удовлетворение.

— Мы должны торопиться, — рассудительный голос Эдварда вывел ее из транса.

Он помог ей подняться с пола и повернул лицом к себе, чтобы вампирша отвела

наконец взгляд от трупа герцога.

— Finita la comedia, его уже не вернешь.

— Я хотела спасти его, но вместо этого убила. Я не хотела, но это было сильнее меня!

— Так бывает. Для него, возможно, это лучший выход.

Эдвард прижал ее к себе, успокаивая, хотя и понимал, что сейчас это бесполезно. Но он знал, что каждый из них поступил правильно. По-другому и быть не могло.

— Пани Анна! — снизу раздался звонкий голос Мартины. Она поднималась по

лестнице.

— Что делать?! — девушка вцепилась в рукав Эдварда.

В ее взгляде, уже куда более человечном, читалась паника.

— Она не должна ничего узнать, — одними губами прошептала девушка.

"Да, Анна, что бы ты не говорила, но страх за собственную жизнь в тебе сильнее, чем эта лицемерная любовь к Фридриху", — подумал Эдвард, глядя на свою несчастную девочку.

— Иди в свою комнату и займи ее чем-нибудь, а я избавлюсь от тела, — приказал он.

Как только Анна ушла, вампир подошел к окну и, открыв ставни, посмотрел вниз. Под окном как раз росло дерево. Эдвард достал из шкафа герцога плащ с капюшоном, накинул его на себя и, перекинув труп через плечо, спустился по дереву вниз. Добравшись без приключений до кареты, уверенный, что его никто не заметил, граф бросил тело бедного Фридриха внутрь, а сам занял место кучера. Он щелкнул поводьями, и карета отъехала от дома.

Анна успела как раз вовремя, горничная еще не дошла до ее комнаты. Она быстро скинула пеньюар, забралась в постель и притворилась, что спит.

— Пани, ванна готова, — оповестила Мартина, входя в комнату. — Вы спите, пани? — она взглянула на умиротворенное лицо госпожи.

Анна подняла голову с подушки:

— Да... кажется, да, — пробормотала она, поправляя растрепанные, словно со сна, волосы.

— Вы выглядите куда лучше! — заметила Мартина, — это все бальзам тетушки Мадлен, он всегда помогает. Ванна уже не требуется?

— Думаю, нет.

— Спите спокойно, пани! Не забудьте, завтра с утра — примерка свадебного платья.

— Да, я... помню, — ответила девушка.

— Где ваш брат, пан граф? — заметила его отсутствие Мартина.

Вампирша скрипнула зубами. Не хватало еще, чтобы эта девушка что-нибудь заподозрила.

— Он спустился в библиотеку, за моей любимой книгой.

Эдвард и вправду спустя некоторое время поднялся с томиком Мольера в руках. Судя по его виду, он был доволен собой и жизнью.

— Сегодня ночью мне больше ничего не понадобится, Мартина, — Анна чуть заметно улыбнулась брату, принимая из его рук "Любовь-целительницу", однако, едва прочтя название, изменилась в лице.

— Я рада, что вам лучше, пани, — улыбнулась Мартина, — спокойной ночи.

Как только дверь за горничной закрылась, Анна с остервенением бросила книгу в Эдварда. Граф лениво уклонился от летящего в него тома.

— Целительница?! Любовь не может исцелить, она лишь убивает все вокруг себя — моя любовь! Я убила Фридриха! — она вцепилась в Эдварда, тряся его за плечи.

— Сегодня твоя любовь исцелила тебя, отдав свою кровь, — он успокаивающе погладил Анну по голове.

— Но ведь это я виновата в его смерти!

— О-о, тогда тебе придется винить себя в тысячах смертей, но ты ведь никогда не придавала значения такой мелочи, как человеческая жизнь.

— Но я не желала его смерти... Я хотела, чтобы он был счастлив. Правда, — неуверенно добавила она.

— Нет, Анна, ты хотела сама быть счастливой, и для этого тебе нужен был Фридрих. А теперь все случилось так, как случилось, и нет нужды больше это обсуждать. Лучше расскажи мне, как прошло твое путешествие на Восток?..

Улицы Праги

Ночь. Ночь охоты, которая, как и всегда принесет свои результаты. Прага. Город, в котором эта женщина когда-то жила. И жила довольно долго. И как тогда, ее привел сюда след одного из них. След из Будапешта. Там она упустила его, здесь же такого не повторится.

Отдернув край шторы, Ева посмотрела в окно. Фонари еще не зажглись, а небо уже затянули непроницаемые тучи. На несколько минут Прага погрузилась в кромешную темноту.

Пора.

Ева, взяв со стола несколько кинжалов, направилась к выходу из дома. И вряд ли кто-то мог заподозрить в этой миловидной женщине непримиримую убийцу. Убийцу вампиров.

С того момента, как она покинула дом, прошло около часа. Может, немного больше. Но ночами время тянулось как-то по-особенному, оно будто замедляло свой ход. А стрелки часов, делая шаг вперед, тут же делали два шага назад.

Она привыкла к этому, как и ко многому другому в своей, пусть и не бесконечной, но слишком затянувшейся жизни. Но пока есть они, есть смысл ее существования. Она не может позволить себе такую роскошь, как смерть. Позже. Возможно, потом, но не сейчас...

Завернув за угол, Ева медленно втянула ночной воздух.

"Ты уже рядом... или лучше сказать, что рядом я?" — мысленно обратилась она к своему невидимому врагу. Нет, он ее не слышал. Он просто не мог ее услышать, она обращалась в никуда, в пустоту и в пространство, разделявшее сейчас двух охотников, один из которых в скором времени сам неминуемо станет жертвой.

Она увидела его почти сразу же, после того как учуяла. Да, он был именно тем, кого она искала. Именно тем, кто в Будапеште убил десятилетнего ребенка, оставив его родителям только слезы утраты и ноющее чувство боли в груди при виде детских игрушек.

Все было так, как она и ожидала: он вновь лишал жизни невинное создание. Возможно, впрочем, что не такое уж и невинное, но этот момент мало ее занимал.

— JС ИjszakАt, — глухо поздоровалась Ева, нащупывая в темноте рукоять кинжала.

Обернувшись, вампир устремил взгляд своих немигающих глаз на того, кто посмел прервать самое важное занятие в его бесконечной жизни. Он не знал ее. Но определенно уже ненавидел, и жажда завладеть жизнью незваной гостьи за доли секунды овладевала сознанием. Со звериным рыком, отбросив бездыханное тело своей жертвы в сторону, тварь, выпрямившись с нечеловеческой скоростью, двинулась в направление нового объекта своего неутолимого голода.