— Мистер Поттер, это правда? — спросил главный гоблин.
— Гмм... да, сэр, я даже не знал, что являюсь волшебником, до вчерашнего дня. Если бы я видел баланс счета, то я бы запомнил это. У меня никогда не было никаких денег, — честно ответил ребенок.
— Мистер Поттер, вы понимаете серьезность того, что вы только что сказали?
— Гм, нет, сэр.
— Мистер Поттер, гоблины гордятся честными деловыми отношениями. Множество волшебников считают нас нечестивыми и жадными. В то время как это — наша природа, мы следуем правилам каждого контракта, который подписываем. То, что вы только что сказали, означает, что член нашего штата подвел владельца одного старого и большого счета, — сказал гоблин.
— Сэр, я действительно сожалею, я не хотел проявить неуважение к вам. Вы все производите впечатление честных существ. Я только сказал, что ничего не получал от банка, — сказал Гарри.
— Он лжет, сэр! Он хочет компенсации! — закричал один гоблин.
— Что, если нет, Сакэра? — резко возразил другой.
— Мистер Поттер, вы когда-нибудь слышали о Веритасеруме? — спросил главный гоблин.
— Нет, сэр.
— Это сыворотка правды, мистер Поттер. Три капли заставят вас говорить правду. Для предъявления такого обвинения это обязательно. Вы согласны к применению сыворотки? — спросил гоблин.
— Гм, хорошо... хорошо, я согласен, если вы будете спрашивать меня только о том, что касается моего банковского счета, — нервно произнес Гарри, подумав о Дурслях.
— Согласен, — ответил главный гоблин. В комнату вошли другие гоблины.
Один из них подвел мальчика к стулу, в то время как другой взял маленький пузырек. Гарри открыл рот, и гоблин вылил три капли прозрачной жидкости ему на язык. Внезапное чувство эйфории разнеслось по всему телу. Он улыбнулся гоблинам, и они решили, что зелье подействовало.
— Как вас зовут?
— Гарольд Джеймс Поттер.
Гоблинов, казалось, не обрадовал этот ответ.
— Вы когда-нибудь получали выписки счетов из банка?
— Нет, сэр.
Теперь гоблины выглядели ошеломленными.
— Вы подозреваете кого-нибудь в попытке предъявить права на ваше состояние?
— Нет. Но мои тетя и дядя ненавидят меня, если бы они знали, что у меня есть деньги, то попытались бы забрать их у меня.
— Какие сделки были заключены управляющим делами Поттеров за последние одиннадцать лет? — резко спросил главный гоблин.
— Ни одной, сэр,— ответил другой гоблин.
— Мистер Поттер, каково ваше мнение о гоблинах теперь, когда мы подвели вас?
— Я не понимаю, в чем вы меня подвели. Все вы кажетесь злыми из-за того, что кто-то обманул меня, и думаете, что я больше не доверяю вам. Вы кажетесь заслуживающими доверия и честными. Я не обижаюсь на вас, — сказал Гарри.
Главный гоблин отдал приказ, дать юному волшебнику противоядие, и скоро мальчик почувствовал, как чувство эйфории покидает его.
— Это было странно, — сказал Гарри.
Главный гоблин улыбнулся,
— Мистер Поттер, я рад, что вы не держите зла на нас. Мы, правда, подвели вас, но узнаем о том, как это случилось. Мы перечислим на ваш счет три процента от всего золота вашей семьи, накопленного за прошедшие десять лет, чтобы искупить эту ошибку. Я надеюсь, этого будет достаточно. Я взял на себя смелость дать вам 100 галлеонов из моего личного хранилища для школьных покупок. Я также даю вам свое слово, что мы узнаем, что произошло.
— Спасибо, сэр. Я ценю все, что вы делаете для меня, — Гарри улыбнулся.
— Если у вас есть какие-нибудь вопросы, пошлите нам сову, мистер Поттер. Меня зовут Хорик. Я — глава Гринготтса и президент гоблинского народа.
— Хорошо, спасибо, сэр, — мальчик пожал руку гоблина, забрал мешочек с монетами и вышел из зала заседаний. Прежде, чем двери закрылись, он услышал, как Хорик кричал что-то на странном языке другим гоблинам.
Гарри увидел миссис Тонкс и ее дочь, ожидающих его в главном зале Гринготтса, которые разговаривали с самым большим человеком, которого он когда-либо видел.
— Гарри, все хорошо? Что они сказали? — начала спрашивать его Тонкс.
— Все хорошо, Тонкс. Они были добры и, честно говоря, они мне понравились.
— Правда? Редко кому нравятся гоблины, Гарри, — миссис Тонкс нервно проследила за гоблином, который привел мальчика.
— Почему? Потому что они хорошо разбираются в деньгах? Это не причина не доверять им, — просто сказал юный волшебник. Он не замечал, что несколько гоблинов поблизости остановились и уставились на него.
— Вот это да. Интересное мнение, хех, — ухмыльнулся большой человек.
Мальчик кинул взгляд на него, не уверенный в том, что тот хотел этим сказать.
— О, Гарри, это — Хагрид. Хагрид, это — Гарри Поттер, — представила их миссис Тонкс.
— Вот это да, как ты вырос! В прошлый раз, когда я видел тебя, ты был еще младенцем, — сказал Хагрид с улыбкой.
— Вы знали моих родителей? — с любопытством спросил мальчик.
— Да, Гарри. Прекрасные они были люди. Хорошо, что я нашел тебя сразу после того, как они умерли, — печально сказал Хагрид.
— Вы!
— Да, это я доставил тебя к родственникам, — гордо сказал Хагрид.
— Это сделали вы, — ледяным тоном повторил мальчик.
Было ясно, что Хагрид не замечал тона Гарри, потому что продолжал хвастливо болтать:
— Да, я выполнял задание Дамблдора, — сказал Хагрид.
— Кто такой Дамблдор? Я уже где-то слышал это имя.
— Дамблдор — директор школы Хогвартс, Гарри. Великий человек, Дамблдор, великий. Он — единственный, кого Сам-Знаешь-Кто когда-либо боялся, — сказал Хагрид.
Гарри задумался о полученной информации. Так это из-за Дамблдора я застрял у Дурслей. Он — ответственный за то, что я жил в аду в течение прошлых десяти лет!
— Мы были рады увидеть тебя, Хагрид, но нам еще нужно посетить магазины, — сказала Андромеда.
— О, конечно, простите, что задерживаю вас, Энди. Был рад увидеть тебя, Гарри, — Хагрид смотрел, как Гарри, Тонкс и ее мать прошли к выходу из банка.
— Гарри, измени свою внешность, — шепнула Тонкс.
Мальчик быстро заставил свой шрам исчезнуть и вновь изменил свой цвет волос.
Когда они покинули Гринготтс, миссис Тонкс повернулась к Гарри и спросила:
— Сколько денег ты снял?
— О, я ничего не снимал. Хорик дал мне 100 галлеонов для школьных покупок. Этого достаточно?
Волшебница удивленно на него посмотрела.
— Гарри, ты хочешь сказать, что он дал тебе 100 галлеонов?
— Он сказал, что чувствует себя неловко из-за произошедшего, и дал мне 100 галлеонов, и еще собирается добавить к моим деньгам три процента от моего состояния. Мне хватит 100 галлеонов?
— Гарри, это же круто! Ты купишь мне мороженое! — воскликнула Тонкс.
— Так мне хватит этого? — переспросил мальчик.
— Гарри, на эти деньги ты можешь купить самую лучшую одежду, котел, и письменные принадлежности, которые только сможешь найти, — объяснила ему миссис Тонкс.
— О, это хорошо, — улыбнулся Гарри.
— Мерлин, посмотри на время! Гарри, мы побежали. У Нимфадоры уже есть одежда, так что, может, пойдешь и купишь ее, пока мы будем покупать тебе ингредиенты для зелий?
— Ммм, хорошо. А куда мне идти? — застенчиво спросил мальчик.
— В магазин "Одежда Мадам Малкин для всех случаев" — третий магазин слева. Мы будем в аптеке. Если ты закончишь раньше нас, подожди тут, — ответила волшебница, указывая на большое черное здание.
— Хорошо, нет проблем, — Гарри быстро пошел по улице, вымощенной булыжником, и вошел в магазин Мадам Малкин.
— Привет дорогой, едешь в Хогвартс? — спросила женщина, улыбаясь.
— Эмм, да, — сказал Гарри.
— Очень хорошо, пройди в ту комнату. Там другой мальчик, с которого сейчас снимают мерки, он тоже едет в Хогвартс.
Гарри прошел в указанную комнату и увидел, что над белокурым мальчиком тряслось несколько человек. Когда они заметили Гарри, то позвали еще работников. Скоро и с него начали снимать мерки.
— Привет. Ты в Хогвартс? — спросил белокурый мальчик, растягивая слова.
— Да.
— Это твой первый год?
— Да, и твой тоже?
— Да. Ты уже знаешь, на каком факультете будешь учиться? — спросил мальчик.
— Нет, но надеюсь, что не в Гриффиндоре. Моя подруга Тонкс учится там, и ей кажется, что там учатся одни тупые идиоты. Ее мама сказала, что я могу попасть в Когтевран, — прямо высказался Гарри.
— Ха! Ты прав, в Гриффиндоре одни идиоты. Я думаю, что Когтевран неплох, хотя, я не попаду на этот факультет. Вся моя семья была в Слизерине, и я знаю, что тоже буду там, — самодовольно продекламировал мальчик.
— Слизерин, это — факультет для хитрых и чистокровных магов, правильно? — спросил Гарри.
— Да, но знаешь, я сомневаюсь, что ты поступишь туда — с превосходством сказал он.
— Почему это? — раздраженно спросил Гарри.
— Потому что ты — маглорожденный, — ответил тот, снова растягивая слова.
Гарри замер. Ему никогда не нравилось, когда его сравнивали с маглами. Прежде, чем блондин успел увернуться, Гарри рванул к нему, перепрыгнул через стол и прижал мальчика к полу. Люди, снимавшие мерки, потрясенно замерли.
— Никогда не смей этого говорить! Я не хочу, чтобы меня что-то связывало с маглами, а мои родители были магами, чтоб ты знал! — прошипел Гарри.
— П-прости, я только предположил...
— Раз ты хочешь быть слизеринцем, то думай прежде, чем начнешь говорить в следующий раз, — резко сказал Гарри.
— Мне, правда, жаль. Я... я не знал. Отец сказал мне, что, когда кто-то не уверен в выборе факультета, то они — маглорожденные, — сказал мальчик.
— Хорошо, но ты должен думать сам, а не слушать бессмысленные истории, которые рассказывает твой отец. Я не маглорожденный, но должен был жить с тремя ужасными маглами, так что, пожалуйста, не оскорбляй меня, сравнивая с ними, — сказал Гарри, сделав акцент на слове "магл".
Блондин, уже хотел выступить в защиту своего отца, но начал снова приносить извинения.
— Это должно быть было ужасно, жить с маглами; никому не пожелал бы такого. Почему ты не жил со своими родителями? — поинтересовался он.
— Потому что они были глупыми, и решили бороться против этого парня, Волдеморта. Я хочу сказать, что нормальный человек не должен заботиться о том, хотел ли он убить маглов! Мне жаль, что я не знал о магии раньше, я, наверное, убил бы своего дядю-магла и кузена, — сказал Гарри тихо, чтобы только мальчик мог услышать его.
Глаза того расширились при имени Темного Лорда, но он не мог слушать без улыбки о том, что Гарри думает о маглах.
— Ну, похоже, приоритеты ты расставил верно. Я извиняюсь за то, что недооценивал тебя, ты — определенно не маглорожденный волшебник, — сказал мальчик. Затем, он наклонился и спокойно прошептал, — тебе будет хорошо в Слизерине, мы не позволяем грязнокровкам поступать на наш факультет, как в другие. Мы также не терпим предателей крови, которые дружат с ними.
Гарри улыбнулся:
— Да, я думаю, что мне будет хорошо в Слизерине.
— Согласен. Между прочим, мое имя — Драко Малфой. Моя семья — одна из самых старых чистокровных семей в волшебном мире, — к мальчику вернулось высокомерие.
— Классно, — ответил Гарри, неуверенный в том, что сказать мальчику в ответ, — я не знаю, была ли моя семья чистокровной, я все еще изучаю волшебный мир.
— Хорошо, я могу помочь тебе. Как тебя зовут? — спросил Драко.
Гарри посмотрел на людей, которые подшивали мантии, склонился к Малфою и прошептал:
— Мое имя Гарри Поттер, но я маскируюсь, потому что очень знаменит, — спокойно сказал мальчик.
— ЧТО? Не может быть! — в шоке закричал Драко.
— Вы можете оставить нас одних на минуту? — попросил всех Гарри.
Но никто не собирался выходить. Тогда Малфой вышел из себя и завопил:
— Слушайте, вы, все. Если не уйдете прямо сейчас, то я скажу моему отцу, что вы некомпетентны, и он уволит вас быстрее, чем вы сможете сказать Evanesco.
Все вняли предупреждению и быстро вышли из комнаты. Когда ушел последний, Гарри вновь стал самим собой.
— О, Мерлин, ты не шутил! Ты — действительно Гарри Поттер! — воскликнул Драко.
— Да. Это, правда, я, — Гарри снова изменил внешность, — может, ты не поймешь, но у меня нет настроения, чтобы встречаться с толпой идиотов.
— Да нет проблем. Я просто потрясен. В смысле, Темный Лорд убил твоих родителей и попытался убить тебя, а ты все равно хочешь быть в Слизерине? Знаешь, а ведь он учился на этом факультете, — сказал Малфой.
— Я не знал об этом. Но я не виню Волдеморта. Мои родители не должны были противостоять ему. Я еще не понял, зачем они это делали, ведь маглы такие жалкие, — пояснил Гарри.
— Ничего себе! Знаешь, мой отец захотел бы встретиться с тобой. Он был одним из тех людей, которые помогали Темному Лорду, — нарочито спокойно произнес Драко.
— Что? Действительно? Но разве его не арестовали? Я слышал, что все, кто помогал Волдеморту, теперь сидят в тюрьме.
— Нет, не все. Есть много его последователей, которые на свободе, — самодовольно возразил Драко.
— Я хотел бы познакомиться с твоим отцом, — усмехнулся Гарри.
— Да... кстати, как ты изменил свою внешность?
— Я — метаморф, но не говори никому, хорошо? Моя подруга Тонкс тоже. Мы хотим поиздеваться над гриффиндорцами в этом году. Она попросила меня купить пару гриффиндорских мантий. Мы изменим внешность, и у львов появятся проблемы, — Гарри хитро улыбнулся.
— Ха, это будет великолепно! А почему твоя подруга в Гриффиндоре? Мыслит как слизеринка до мозга костей, — сказал блондин.
— Я знаю, мне жаль её, она ненавидит этот факультет. Все студенты в Гриффиндоре высмеивают ее, потому что она — метаморф, — с грустью рассказал Гарри.
— Я всегда знал, что отец прав, когда говорил, что Гриффиндор — это сборище идиотов. У нее очень редкий талант, и очень много возможностей, да и у тебя тоже. Не то, чтоб тебе это нужно, ты ведь Гарри Поттер. Отец сказал мне, что линия Поттеров очень стара, точно так же, как и наша. Я уверен, что ты богат, — сказал Драко.
— Ха, теперь меня не удивляет, что гоблины так проверяли меня. Так, давай закончим с этими глупыми мантиями. Я представлю тебя своей подруге, — предложил Гарри.
— Нет проблем. Я бы, на твоем месте, никому не говорил, что ты метаморф. Они заставят тебя зарегистрироваться или что-то типа того, — сказал Малфой.
— Да, я уже решил, что не буду регистрироваться, — мальчик вновь изменился, — О, и когда мы будем на людях, не называй меня Гарри, я не хочу вызвать подозрение.
— Хорошо... как ты хочешь, чтобы я тебя называл?
— Как насчет Джеймса? Это мое второе имя.
— Хорошо, Джеймс, — согласился блондин, пробуя новое имя на вкус.
Драко позвал людей обратно в комнату, и десять минут спустя мантии были готовы. Мальчики заплатили и вышли из магазина.
— Сейчас моя мать покупает ингредиенты для зелий, а отец — книги. Куда пойдем?
— Хорошо, мама моей подруги тоже покупает ингредиенты для зелий, но мне нужно все остальное. Тонкс хочет пойти со мной, когда я буду покупать палочку. Так, а куда еще мы можем пойти?