Абордажная команда Белвела

— Всем интересен лишь результат, и никто не задумывается о том, насколько сложным может быть процесс, — пожаловался Панагам.

— Я не смогу вообразить даже десятой доли всех тягот, сопровождающих вашу работу! — воскликнул Хауэлл.

— Так и есть. Клянусь, вы понимаете, о чем говорите, сэр!

— Поведайте же мне, как полнейшему дилетанту в алхимии, когда эликсир будет готов?

— День.

— Всего день?! — Хауэлл вскочил из-за стола.

— Или неделя. Может быть, месяц. А, скорее всего, год или два. Или десять лет.

Хауэлл, помрачнев, сел обратно.

— Этого никто не знает! — Панагам рассвирепел и снова ударил кулаком по столу, — это алхимия! Величайшее искусство, раздвигающее границы мироздания!

— А как же колдовство? — вяло поинтересовался Хауэлл.

— Что такое колдовство? Блажь! Эти недотепы ни на что неспособны. В них нету изящества, гармонии, мечты!

— Предположим. И все же, скажите мне напрямую: проект готов или нет?

— Нет, конечно! — рявкнул Панагам. — Сидел бы я тут, если б изобрел величайший эликсир в мире!

Хауэлл немного помолчал, обдумывая сказанное, потом заговорил:

— Может ли успех эксперимента ознаменовать взрыв?

— Взрыв!? — взревел Панагам, будто только и ждал этого вопроса, — жизнь настоящего алхимика состоит из них! Я взлетал на воздух двадцать семь раз! У меня сгорело восемь лабораторий, тринадцать раз мне перестраивали печь! Да что там говорить, нет профессии опаснее алхимика!

— Вот как... Сэр Панагам, тогда ещё один вопрос: как вы полагаете, мог ли кто-то сделать открытие подобного эликсира раньше вас?

— Простите за откровенность, сэр, но вы совсем глупый? — раздраженно поинтересовался Панагам, — если б кто-то создал этот эликсир, об этом немедля узнал бы весь мир! И на каждом углу выкрикивали бы имя изобретателя! Советую вам впредь никогда более не говорить об алхимии, особенно со знающими людьми, дабы не позориться!

— Спасибо. На этом, пожалуй, все. Желаю удачи в ваших исследованиях.

— Прощайте, сэр, — сказал алхимик, поднимаясь со стула. — И вот ещё что. Вы, должно быть, часто бываете при дворе. Намекните там, что надо повысить финансирование Вестфолльского отделения гильдии алхимиков.

— Сделаю все, что будет в моих силах, — пообещал Хауэлл.

Панагам кивнул и протиснулся в дверной проем. Канцлер ещё долго слышал его недовольное ворчание: сначала алхимик отчитал лакея, потом поссорился с кем-то на улице. В распахнутое окно донеслось, как Панагам накричал на извозчика, затем поругался с жандармом, несущим дежурство. Наконец, ворчание скрылось за углом. Тяжело вздохнув, сэр Хауэлл развернул утреннюю газету.

Глава 5. Дрейф.

По голубому небу плыли белые облака. Налетевший ветер легонько потрепал порванные паруса, но задерживаться не стал и отправился дальше странствовать по морям. Роберта грелась на верхней палубе, Фрэнсис сидел на бочке и чистил пистолет. С тех пор, как они вернулись на бриг, прошли сутки. Карнаух постепенно отходил от ранения, но оставался бледен, а голос его был слаб.

Осмотрев корабль, Роберта признала, что он сильно пострадал после ледяного плена, и продолжить плавание не выйдет.

— Не хочу умереть вот так, — слабо проговорила она. — Мы даже не знаем, куда нас занесло... А ведь когда-то я была знаменитой...

— Ты? — не поверил Фрэнсис. — Постой, неужели ты... та самая Роберта?

— Да, да, — безучастно проговорила она.

— Ух ты! — Фрэнсис поднялся на ноги, — теперь я точно беру тебя в команду! Кто бы мог подумать!

— Мне это не нужно. Хотя у тебя и команды нет никакой.

— Потом пожалеешь.

— У меня есть цель, так что нам не по пути.

— Куда же ты собралась?

— Фрэнсис, не будем об этом. Дай хоть умереть спокойно!

— Значит, ты не та самая Роберта. Она ходила на абордаж бок о бок с кровавым капитаном Грэмом и не уступала ему в отваге! Они потопили несколько десятков кораблей, пока на их поимку не отправили целый флот. Я слышал, когда их зажали на выходе из бухты, Роберта сбежала, бросила Грэма. Его поймали и тут же повесили, прямо на месте, — Фрэнсис поднял глаза и увидел перед собой бледную как смерть Роберту со сжатыми кулаками.

— Ещё слово, и я убью тебя! — воскликнула она сорвавшимся голосом.

Отвернувшись, она отошла на пару шагов в сторону, вперила взгляд в палубу.

— Ты и правда бросила капитана Грэма? — Фрэнсис дочистил пистолет и теперь засыпал порох, — беру свои слова назад, не хочу видеть тебя в команде. Мне нужны люди, которые пойдут со мной до конца.

— Я вернусь за ним! — крикнула Роберта, не оборачиваясь, — вот увидишь, вернусь!

— На тот свет?

— Грэм сидит в форте Бланкальер! Я вытащу его! — прокричала Роберта и сбежала по трапу, ведущего с верхней палубы. Фрэнсис зарядил пистолет, прицелился в небо, и звук выстрела разнесся над водой.

Спустя пару часов, когда Фрэнсису надоело находиться одному, он спустился к Карнауху. Тот уже мог сидеть на койке, но был неразговорчив. Тогда Фрэнсис отправился в каюту, где Роберта методично поглощала ром. Походив из стороны в сторону, Фрэнсис отобрал у неё бутылку и залпом из горла допил остаток. Роберта мрачно взглянула на него.

— Значит, хочешь освободить капитана Грэма? — спросил Фрэнсис.

— А тебе какое дело, ублюдок?! — крикнула она, глаза блестели, лицо налилось кровью.

— Для этого нужно разрушить форт Бланкальер. По-другому не выйдет, — продолжил Фрэнсис, — как ты собираешься это сделать?

— Я соберу команду!

— Вроде той, что взбунтовалась против тебя? — хмыкнул Фрэнсис.

Роберта зло посмотрела на него.

— Я предупреждала, что если скажешь ещё хоть одно слово, я убью тебя? Ты сказал уже сотню мерзких и противных слов! Ты заслуживаешь смерти, — процедила она, вынув из-за пояса пистолет. Дуло уперлось Фрэнсису в лоб. У Роберты, изрядно пьяной, дрожала рука.

— А что, если я скажу, что собираюсь сравнять тюрьму Бланкальер с землей? — будто не замечая пистолета, спросил он, глядя Роберте в глаза.

— Ни за что не поверю. Говоришь, потому что испугался пистолета!

— Хочешь того или нет, но я так же отправляюсь в Бланкальер. Там сидит Дин Лайлойд, это мой друг. Форт придется брать штурмом. Если выстрелишь... я не возьму тебя с собой. И тогда твой любовник Грэм сгниет в этой тюрьме, у самой-то не хватит силенок.

Роберта, поколебавшись, швырнула пистолет в угол.

— Какой к черту любовник? Грэм — мой брат, — промолвила она, — проклятый мир!

Пьяными глазами она уставилась на Фрэнсиса:

— Мы всегда были вместе, представляешь? С самого детства. А когда Грэм собрал пиратскую шайку, я пошла за ним. Мы грабили суда и быстро стали знаменитыми. Когда королевский флот устроил нам ловушку, я испугалась. Ненавижу себя за это. Надо было умереть вместе с ним. А теперь Грэм в тюрьме... и что он думает обо мне? Как ты считаешь, что он может думать?

С того разговора прошло несколько часов. Роберта успокоилась, пришла в себя, и по настоянию Фрэнсиса они вышли на верхнюю палубу, дабы не пропустить проходящий корабль. Вода простиралась до самого горизонта, бриг покачивался на волнах. Роберта задумчиво смотрела на небо, потом заговорила:

— На мелкое пиратство правительство внимания не обращает, но если кто-то выделяется, сразу объявляют охоту. Для каждого пирата наступает время, когда нужно выбирать: промышлять по мелочи или действовать по-крупному. Сейчас можно назвать всего два-три пиратских барона, которые имеют целый флот. Даже мы с Грэмом прославились, хотя так и не сделали ничего впечатляющего. А зачем быть пиратом, если не рисковать всем и сразу?.. Ну а ты кто такой? Расскажи о себе.

— Мой друг, Дин Лайлойд,— издалека начал Фрэнсис, — величайший колдун на свете.

— Я уже не верю.

— Но это правда. Он умеет колдовать прямо из рук, безо всего. Однажды я видел, как он шепнул что-то, и молния вылетела с рук, совсем такая, что бьет с неба.

— Колдунам нужно много времени, чтобы подготовить заклинание, нужны ингредиенты, книги...

— Да, да, я знаю. Но это не про него, Дин — гений! Ему достаточно шепнуть! Достаточно кинуть взгляд!

— И как он попал в тюрьму Бланкальер?

— Не хотел я никому рассказывать... Однажды мы сидели с Дином у него в доме, в Хомаре. И Дин сказал, что хочет провести эксперимент... надо мной. Мне-то все равно, спешить некуда, делать тоже нечего. Дин — колдун, но кроме того алхимик и демонолог. Несколько дней он варил какую-то гадость, а потом заставил выпить. И прямо у меня дома начал раскладывать те самые магические ингредиенты. Зуб повешенного, мох, поросший на черепе убитого медведя-людоеда, жабьи глаза, волосы самоубийцы, кусочек церковного колокола, расколовшегося при пожаре, и ещё много подобной гадости. Впервые я видел, чтобы он раскладывал что-то по схеме, каждую секунду сверяясь с пыльной книгой. До сих пор ему было достаточно взмахнуть рукой, и выходило любое заклинание. Я пытался его расспросить, но ничего не добился, он молчал...

— Так, — вздохнул Фрэнсис, собираясь с мыслями. — Пока Дин расставлял ингредиенты по схеме, я почувствовал, что выпил что-то очень вредное. Я хотел сказать Дину, что он наварил яда, но язык уже не шевелился, и силы покинули меня. Я думал, что умру, и был близок к этому. А он даже не обращал на меня внимания! Когда я был уже на грани, Дин надел мне на шею веревку с виселицы, а на палец — кольцо с руки мертвеца. Радостно потерев ладони, он сказал, что все готово и принялся распевать заклинания с замогильными мотивами, а в перерывах ругался неприличными словами. Когда я подумал, что вот он — пришел мой конец, неожиданно грянул взрыв! Дом разнесло на щепки! Можешь не верить, но в тот момент я был рад, что хоть что-то произошло. Взрыв как будто сорвал оковы, словно изгнал весь яд из меня! — Фрэнсис перевел дух.

— А что было дальше? — поторопила Роберта.

— Пока я пытался выбраться из-под обломков, жандармы схватили нас обоих. Я ещё хоть как-то держался на ногах, а Дин был совсем плох. Он бормотал несуразицу, а потом потерял сознание. Вокруг нас бегал вахмистр и сыпал обвинениями. У Дина нашли запрещенную литературу и вынесли приговор именем Короны, я не удержался и сказал все, что думаю о Его Величестве!

— Ты сказал плохое о Короне? — ужаснулась Роберта.

— Да, и они подписали мне смертный приговор.

— Не может быть! — воскликнула Роберта, — это уж слишком.

— Так все и было. Меня посадили на корабль смертников.

— Постой... Ты же силен, почему позволил схватить себя? — спросила Роберта.

— Я разве не говорил? Тогда я был слаб. Я думаю, ты поняла, в чем дело. Это все эликсир Дина.

— Так эта сила — не твоя? — после паузы разочарованно проговорила Роберта.

— Что значит — не моя? — нахмурился Фрэнсис.

— Ты не сам добился такой силы.

— И что? Я её хозяин!

— Это совсем другое дело, — Роберта покачала головой.

— Тебе-то что? — обиделся Фрэнсис.

— Я думала, ты и правда невероятный человек, а это сила колдуна. Вот он меня впечатляет!

— Не важно, как мне досталась сила, она теперь моя! — резко сказал Фрэнсис.

Роберта достала подзорную трубу и взглянула на горизонт.

— Тебе не хочется узнать, что было дальше? — спросил Фрэнсис.

Роберта пожала плечами:

— Не особо. Ладно, рассказывай, все равно скучно.

Фрэнсис прокашлялся.

— Меня посадили на корабль смертников, — Фрэнсис посмотрел на Роберту. Она сидела рядом, но смотрела куда-то в сторону. — Ты слушаешь?

— Конечно. Ты сел на корабль смертников.

— Не сел, а меня посадили, — раздраженно поправил её Фрэнсис, — в общем, и я уже приготовился к смерти. Надежды не было. Как вдруг! Эй! Если ты не будешь слушать, я не стану рассказывать!

— Я слушаю.

— Так вот, неожиданно я почувствовал прилив сил. Это неописуемо! Внутри меня открылся источник предельной мощи. Я рассмеялся и порвал на себе цепи! Прямо взял и порвал, голыми руками! Мышцы налились неведомой силой. А потом я пробился напрямую на верхнюю палубу! Там началось что-то невообразимое. На меня накинулся весь экипаж. На палубу выбежали солдаты с мушкетами, кто-то пытался пронзить меня саблей. Я думал, что пришел конец, но пули отскакивали, не могли пробить кожу. Она стала будто каменной! Меня захлестнула ярость, и я вырвал мачту...

— Не верю, — сказала Роберта. Она оценивающе оглядела Фрэнсиса. — Ты силен, конечно, но матча это уж слишком.

— Могу показать! — Фрэнсис кивнул на мачту, под которой они сидели.

— Ну, вот ещё!

— В таком случае тебе придется поверить на слово, — сказал Фрэнсис. — Итак, я вырвал мачту и пробил ею корпус! Судно начало тонуть, а я спрыгнул в шлюпку и погреб прочь.

— Как же тебя угораздило попасть в морозное течение?

— Чертов гласерман! Не успел я отплыть, как он накрыл меня! Не успел я опомниться, как все замерзло.

— Ты весь был в страшных кровоподтеках, когда мы подняли тебя на борт. Думала, долго не протянешь.

— Да... под знатный обстрел я попал... Но я стал совсем другим. Даже не уверен, что все еще человек... — сказал Фрэнсис, — заметила, как быстро я пришел в норму? Другой лечился бы целый год!

— Год было бы слишком быстро...

— По правому борту! — вдруг крикнул Фрэнсис.

Роберта вскочила, вскинула подзорную трубу. На горизонте маячила черная точка.

— Корабль! — радостно подтвердила она. — Спасены!

Глава 6. Оливье Шарм.

Роберта сняла с мачты пиратский флаг, и проходящий мимо корабль подобрал их как терпящих бедствие. Это оказалось торговое судно, пересекающее Тенарово море с грузом шелка. Выяснилось, что они находятся в ста сорока милях от места, где гласерман поймал корабль Роберты. Капитан радушно принял их, повезло ещё и в другом — судно держало курс на порт Принстона, от которого рукой было подать до форта Бланкальер.

Спустя два дня пути корабль причалил к Принстону. Сердечно поблагодарив капитана, трое пиратов сошли на берег.

Теперь пришло время прощания — Карнаух должен был уйти.

— Ну, Роберта, зла не держи, — сказал он, прищурившись. — Мир тесен, еще увидимся.

Пиратка коротко кивнула, и так их пути разошлись.

Фрэнсис и Роберта устремились на поиски судна, которое доставило бы их к тюрьме Бланкальер, стоящей на острове, названном в честь знаменитого путешественника Бланка.

Скоро стало ясно, что к острову корабли не ходят. Почти отчаявшись, Роберта все же сумела договориться с хозяином маленького рыбацкого шлюпа — аргументом послужила немалая сумма в серебре. Не успев провести на суше и двух-трех часов, путники снова оказались в море. Шлюп шел медленно — легкий ветерок едва надувал паруса. Но до острова Бланка было всего восемь миль.

К шести часам вечера хозяин шлюпа развернул его в обратный путь, а Фрэнсис и Роберта ступили на каменистую почву острова.

В порту не было ни одного корабля. Если бы не шум волн, здесь стояла бы полная тишина.

Единственным человеком, которого они увидели, сойдя на сушу, оказался седой старик, сидящий на камне и греющий кости на солнце. Изорванные и заляпанные, грубо сшитые штаны обвисали на тощих ногах. Сквозь тонкую рубаху виднелись ребра. Путники подошли ближе, чтобы узнать, где на острове можно остановиться. Едва они приблизились, как он заговорил первым.