Затем оба магистра показали высший класс бытовой магии, и под прикрытием скалы образовалась плотная палатка, внутри которой нашлись походные спальные мешки из меха, скудная походная утварь. Опытный в походных делах Гонда велел отыскать натаскать в палатку небольшие каменные обломки, которые валялись повсюду в избытке, и вот под дымоходным отверстием конической палатки загорелся маленький очаг, в котором горело без дыма прессованное топливо, которое изготовляли учёные Дивояра — своего рода синтез химии и магических приемов.
— Здесь есть хищники? — первым делом поинтересовался Пантегри, принимая в ладони чашку горячего бульона с кусочками дегидрированного мяса, разбухшего в кипятке.
— Есть, — охотно признался Гонда.
— Когда-то это была очень хорошая планета, — вступил Вэйвэ, приглаживая свою чёрно-белую бородку и приступая к горячему ужину. Хотя, кто знает, что сейчас за время суток?
— И что случилось? — поинтересовался Очерота.
— Не знаем, — пожал плечами Гонда. — Если оно случилось, то случилось достаточно давно — ещё до того как появился Дивояр, и начали писаться хроники миров.
Все расположились на толстых меховых полостях, среди подушек, набитых шерстью, вокруг маленького очага, который давал достаточно тепла, и не нужно было ходить искать дрова, которых тут, скорее всего и не найти. Все сняли с себя полушубки и чувствовали себя замечательно в этой уютной походной обстановке.
— Трудно сказать, что произошло, — задумчиво проговорил Валандер тем тоном, который предвещал, как знали студенты, начало интересного рассказа.
— Мы не первый раз ходим в этот мир, здесь мы отыскиваем некие важные ингредиенты для одной из наших машин. Судя по исследованиям, когда-то здесь был процветающий мир, а потом произошла катастрофа — все подверглось мгновенному и резкому оледенению. Всё живое тут погибло. Неизвестно, сколько столетий или тысячелетий этот мир стоит остывшим и безлюдным. Да, тут были люди, тут кипела жизнь. По некоторым признакам мы полагаем, что это был один из миров Содружества, который в незапамятном прошлом был исключен из кольцевого цикла. Нет смысла блуждать Дивояру над этими мёртвыми равнинами в течение столетий.
— Здесь найдены неработающие Переходники, — добавил Гонда, — эльфийские ворота выключены неизвестно кем. Но это хорошо, потому что тут поселились очень скверные виды животных. Ледяные драконы, белые медведи — не те, что известны вам. Холодные черви, которые ищут малейшие крохи тепла — оно составляет их пищу.
— Но как здесь сохранился кислород? — удивился Лён, — ведь нет растений, которые могли бы вырабатывать его.
— Сохранился, потому что некому потреблять его, — ответил монстрозоолог Вэйвэ, — немногочисленные виды, живущие здесь, имеют совсем иной метаболизм, что подтверждает инопланетное их происхождение. Очевидно, переходники тому виной — благо и несчастье для живого мира. Недаром их закрыли. Мы полагаем — эльфы.
— Мы будем охотиться на драконов? — спросил Пантегри, глаза которого горели при мысли о предстоящей боевой вылазке.
— Вообще-то цель путешествия другая, но если подвернётся удача — непременно поохотимся, — с улыбкой сказал Гонда — учитель знал, что молодые бойцы хотят именно этого.
— Мы здесь за опаловыми яйцами, — поведал Валандер таинственным тоном, впервые заговорив о том, что составляет большой секрет Дивояра.
Вот что узнали молодые дивоярцы, без пяти минут магистры.
Жизнепродлевающая машина эльфов, так называемый Источник Молодости, работает на особом топливе: опаловых яйцах, которые встречаются в таких вот холодных мирах. Крупные, до трёх ладоней в длину, вытянутые эллипсоидные кристаллы очень трудно добывать: они содержатся в глубине каменной породы на разной глубине. Иногда скалы рушатся под действием природных сил, и яйца выпадают — их находят в глубоких расщелинах. Иногда их поднимает ледяным смерчем и выносит на поверхность, где они катаются по корке льда, пока не попадают в замёрзшее русло реки. Так, перекатываясь под действием ветра, они выносятся на поверхность замерзшего океана. Некоторые проваливаются в гигантские трещины во льду — их не достать, а иные скапливаются в береговых ловушках. Вот там их и собирают охотники. Найденные яйца доставляют в Дивояр, где их перемалывают в тонкий порошок, который и есть готовое топливо для Источника Молодости.
— Мы будем собирать яйца! — с нотой разочарования протянул Пантегри — а он-то думал, что они будут охотиться на драконов!
— Ага! — весело блеснул глазами Вэйвэ, — Не мы одни — их обожают белые медведи, а также холодные черви. Так что у нас будут конкуренты в таком несложном деле.
Снаружи потихоньку разыгрывалась непогода. Начал подвывать ветер, полог палатки затрепетал, пропуская струи ледяного воздуха, от которого маленькое пламя очага билось и металось. Пришлось наглухо закрыть вход прикрыть дымоходный клапан, чтобы не выстужать палатку. Все забрались в походные мешки, застегнулись наглухо, оставив только малое отверстие для доступа воздуха. Это была первая ночёвка на холодной планете, для которой даже не было своего названия, и числилась она под регистрационным номером в реестре Границы Миров — существование этой карты было одной из стратегических тайн Дивояра. Нечего было и думать соваться в порталы границы без знания характеристик миров. Лён уже знал, что некоторые отверстия-порталы ведут в открытый Космос или на планеты, не имеющие атмосферы.
Всё в этом суровом месте сопровождалось трудностями: перемещение по заледеневшим камням грозило травмами: поднявшийся буран слепил глаза, а под ногами то и дело попадались трещины и намёрзший лёд. Утренний поход по нужде показал, насколько тяжёлым будет нынешнее предприятие. Первым из палатки вышел Гонда, обследовал каменные нагромождения, давшие укрытие охотникам, и показал уголки, где можно уединиться по своим делам. Такой поход — мужское дело, поэтому Энина создавала отряду трудности.
— Всегда надо быть наготове, — сказал Гонда, который все время, что молодые дивоярцы спали в своих мешках, провел снаружи, вместе с Вэйвэ, по очереди дежуря и охраняя отряд. Они были первой ночной стражей, а в следующие сутки дежурить будет следующая пара. Сейчас опытный проводник по враждебным мирам учил молодую смену приёмам бдительности. Им предстоит провести тут не менее недели по обычному счету времени, и всё это время они должны ожидать нападения в любой момент. Даже утренние дела требовали бдительности. Для этого экспедиция делилась на дежурные пары. Лёну выпало быть в пару с Очеротой. Сам Гонда дежурил с Валандером, который не был боевым магом и потому едва ли мог составить хорошую защиту своему напарнику. Третья пара: сильный, выносливый Пантегри и молчаливый, но надёжный Диян. Только Энина была освобождена от дежурства.
После завтрака пары по очереди отправились по нужде, охраняя друг друга — потом будет некогда.
— Мы не сможем летать в такую погоду, — укрывая лицо от колючего ветра, сказал ученикам Гонда, — будем двигаться пешком.
Прибегать к пространственному переносу в такую метель тоже невозможно — когда видимость в пределах десятка метров. Погода в этом мире была самой большой его странностью: что повелевало ветрами в атмосфере, где не было испарения воды и где солнце очень мало влияло на условия?
— Планетное ядро живо, существует нестабильное магнитное поле, — объяснял Валандер из глубины мехового капюшона, — здесь есть действующие вулканы, вокруг которых кишит местная жизнь.
Тут Лён узнал одну особенность порталов Границы Миров, о которой не рассказал ему в свое время огненный князь Финист — то ли забыл по беспечности, то ли думал, что собрат и так всё знает. Отверстие входа прочно привязано к одному месту — в их случае оно находилось точно над грудой скал, у подножия которых ночевал отряд. Для возвращения к этому месту Гонда оставил маячок — кристалл, вмонтированный в стальную капсулу. На обратном пути второй такой кристалл, в браслете-компасе, будет указывать отряду направление.
Поначалу двигаться было довольно легко, только мешал ветер, бьющий в спину, да видимость слишком мала — до десятка метров. Однако, Гонда, кажется, знал куда идти — он уверенно двигался в одном ему известном направлении. Время от времени он указывал на ориентиры, примеченные в прежних посещениях Планеты Бурь, как назвал Лён про себя это негостеприимное место. По каменистой, растресканной поверхности каменистого плато всё время несло длинные потоки снежной крупы, похожие на плотные белые волокна — позёмка летела совсем полого. Из-за этого ноги то и дело оступались и попадали в мелкие трещины. Иногда попадались глубокие щели, до десятка метров в ширину. Их отряд преодолевал легко, одним прыжком в пространстве — это было легко, поскольку все маги, за исключением Энины, владели этим способом перемещения, лишь бы видно было куда прыгать. Девушку-целителя переносил Магирус, крепко охватывая её за плечи.
Вскоре путь уже не казался таким простым: дорога пошла в горы, и прыжки на малые расстояния оказались затруднены из-за плохой видимости. Приходилось перебираться исключительно ногами. Но Магирус по-прежнему уверенно правил в известном ему направлении: путь отряда вёл к застывшему морю. Мороз крепчал, отчего дышать становилось трудно. Уж насколько скверно чувствовал себя Лён, а каково приходилось Энине? Острые, колющие потоки снега теперь несло прямо в лицо, ледяная масса забивалась под капюшон, проникала под застёжки тулупа, таяла на щеках и губах, тяжёлым грузом скапливалась на плечах. Забивалась под вещевые мешки, ставшие вдруг тяжёлыми и скользкими. А Магирус всё не объявлял привал. Да и негде было: кругом сплошные, едва преодолимые скалы да чуть приметная тропа. Если бы не магическая способность переноситься в пространстве, отряд ни за что не преодолел бы этот переход.
Энина изнемогала — силы быстро оставляли её, и девушка становилась настоящей обузой отряду. Изо всех сил, молча, стиснув зубы, она карабкалась по камням, цеплялась за выступы. У неё не было вещевого мешка — мужчины избавили её от этой ноши, но за отвороты меховых сапог набилось много снега, обувь стала тяжёлой, внутри сырой и неприподъёмной. Казалось, ещё немного, и девушка расплачется. Валандер явно выбивался из последних сил, и даже сам Гонда, который, кажется, был сделан из железа, всё чаще спотыкался и едва не падал.
Лён еле держался, его охватывал ужас при мысли, что придётся провести тут целую неделю! Он мельком глянул на Пантегри и изумился: на лице старшекурсника не было и следа усталости, в янтарных глазах его словно мерцал какой-то огонь — тот чувствовал себя прекрасно в этой бешеной среде. Так же спокойны были Очерота и Диян: эти невыносимые условия были вполне привычны для уроженцев холодного мира Содружества! Вот это охотники! Вот она, прирождённая черта жаворонарцев, делавшая их незаменимыми бойцами!
Наконец, Пантегри взвалил измученную и обессилевшую девушку себе на спину и продолжил путь с этой ношей, лишь едва замедлив движение — физическая сила его впечатляла. Да, в этом походе друзья Лёна показали высший класс выносливости.
Его сердце задрожало от радости, когда Гонда, наконец, дал знак остановиться. Небольшое углубление в боку горы, тесная каменная нора, но это было что-то. Тут можно передохнуть. На счастье ветер дул так, что миновал это убежище, оставалось только выгрести снег, набившийся в пещеру.
— Ни в коем случае нельзя использовать огонь, — сказал Магирус обветренными губами, — иначе привлечёте холодных червей, они чувствуют тепло за многие мили.
Снег пришлось выгребать руками, отчего меховые варежки совсем промокли и затем обледенели. Наконец, отряд кое-как устроился и затих в изнеможении, слушая рычание и дикий вой ветра, глядя на носящиеся в мутном воздухе крутящиеся вихри.
Вэйвэ о чем-то тихо говорил с Магирусом. Жаворонарцы сразу уснули, забравшись в меховые мешки. Энина мрачно смотрела на отверстие входа — глаза её окружили тёмные круги, лицо покрыли неровные пятна красноты. Лён чувствовал себя так же скверно.
— Скажи, Магирус, зачем надо было идти сюда в сезон бурь? — тихо спросил Гонду Валандер. — Какая необходимость? У нас закончился запас яиц?
— Приказы Совета не обсуждают, — утомлённо ответил глава экспедиции, не открывая глаз.
Глава 3
Подниматься было ужасно тяжело: всё тело ломило, мышцы болели. К счастью, никто не обморозился. Измученное тело требовало пищи и тепла. А развести огонь вне палатки из изолирующего материала нельзя: тут же нагрянут холодные черви. Гонда сотворил для всех холодные пироги, и проголодавшаяся команда накинулась на них с горячим рвением. Застолье, однако, было скудным.
— Нельзя вам наедаться, — чуть усмехнулся учитель, — здесь некуда отойти.
Условия становились всё более невыносимыми, а обязанностей с участников экспедиции никто не снимал. Они останутся здесь, пока не кончится буран. Однако в любую погоду здесь рыскают дикие твари, ищущие живой плоти и жаждущие тепла.
Выпала смена дежурить Лёну и Очероте. Магирус объяснил, чего следует опасаться и каковы признаки опасности, а затем забрался в свой мешок и мгновенно заснул — он отстоял две смены подряд, давая ученикам возможность отдохнуть после перехода, и не спал более двух суток.
Для наблюдения существовали два поста: один сбоку от входа в пещеру: это острый выступ, нависающий над пропастью, откуда было видно склон горы и подходы к нему. Второй на вершине, куда можно было взобраться по небольшим ступенькам, явно искусственного происхождения. Как объяснил Валандер, наверху когда-то, очевидно, существовало ритуальное строение, к нему и вела эта узкая каменная лестница. Оттуда, сверху, можно видеть обратный склон горы и заметить приближение с воздуха ледяных драконов. Первым на вершину отправился Очерота, а Лён уселся у стены, плотно привалившись к ней, и охранял сон товарищей.
Буйный ветер толкал его в бок, забивал снегом, жёсткой лентой скользил по лицу, пробивался между варежками и рукавами. Наверняка Очероте на вершине приходится ещё хуже — он открыт со всех сторон, а эти вихри кружат вокруг, как живые. Лён сидел нахохленный и неподвижный, разглядывая сквозь прищуренные ресницы полускрытый в буране склон горы. Кто может взобраться снизу по этим покрытым льдом скалам? Никогда ему ещё так плохо не приходилось. Даже приключения с Финистом проходили в куда более благоприятной обстановке. Даже на безвоздушной Луне так скверно не было.
На Луне? Да, на Луне! Его ведь оберегала своеобразная защита, созданная Гранитэлью. Волшебный кристалл делал возможным путешествие в любой среде. И как он теперь попадёт на Луну, если у него нет кристалла? Как будет искать эльфийские осколки? В каких мирах ему придётся побывать, чтобы собирать эти злополучные камешки! Он видел тогда, за спиной огненного князя те миры: ледяные, огненные, водные, безвоздушные. Как будет Лён делать это, ведь из всех потомков Гедрикса он один остался без волшебного кольца?!
Рука в обледеневшей варежке настолько замёрзла, что он засунул её под полушубок. Далеко просунуть не удалось — мешал рукав, и Лён уцепился пальцами за ворот рубашки, где надёжно сидела его заветная иголочка. Внезапная догадка осенила его, и Лён дрожащими пальцами вытащил наружу своё оружие. Провёл тонким, светлым лучиком по рукаву, и далее сияющая защита сама пошла распространяться по его одежде. Охватила его целиком и сомкнулась в непроницаемый кокон. Лицом он сразу ощутил тепло — ледяной ветер больше не доставал его. Под этим своеобразным панцирем тут же куда-то испарилась влага из одежды — теперь Лён чувствовал тепло и сухость. Ему стало необыкновенно хорошо. В глазах просветлело, на душе сразу полегчало. От иголки словно шли потоки силы, и она наполняла его тело, прогоняя прочь усталость.
