Дорогой Темной, Нелюдимой. Часть 1

— Мы скоро узнаем, — произнес граф, — мы все узнаем...

Успокаивая, он обнял меня за плечо.

— Вы можете устроить мне встречу с Виктором Гюго? — спросила я.

— Ваш родственник Константин вскоре все утроит, через пару дней вы встретитесь с писателем, — заверил меня граф.

— Опять ваши карты, — вздохнула я, понимая, что карточная мистика — главное оружие моего собеседника.

Если граф умеет убивать при помощи карт, то предсказание житейских событий для него легкая игра.

— Любопытно, что карты сказали вам о моей судьбе? — спросила я.

— Не вправе отвечать вам на этот вопрос, — как-то нарочно-непринужденно ответил собеседник.

Во взгляде графа промелькнуло беспокойство, он опасается за мою судьбу, хотя старается держаться спокойно...

Песни, подходящие по настроению:

Je suis en vie

Neutron star collision

Глава 4

И каждый дух печальный

Париж, 184* год

Из журнала Александры Каховской

Мистические кошмары преследовали всю ночь. Мне снился бесконечный зеркальный коридор, освещенный тонкими свечами. Одни из них сияли ярко, другие слабее, некоторые таяли на глазах и угасали.

В зеркальном коридоре гулял пронизывающий ветер, холод которого чувствовался во сне. Мимо мелькали бестелесные тени, не замечавшие меня, от каждой из них исходила пугающая загробная прохлада.

Не зная конца пути, я упорно следовала по бесконечному коридору...

Сновидения менялись, отправляя меня, то в сумрачный серый лес, то в бескрайнюю долину. И кругом мелькали безразличные холодные тени...

Вдруг яркая вспышка ослепила меня, заставив зажмуриться. Открыв глаза, я поняла, что уже давно настало утро, и лучи солнца пробиваются сквозь шторы..

Из журнала Константина Вербина

На ужине барон Конди познакомил нас с родней своего покойного кузена. Вдова мадам д'Эри, о которой в высших кругах начали шептаться "уморила двух мужей и ищет третьего", держалась согласно этикету траура, но не стремилась изображать безутешное горе и страдание. Привлекательное лицо дамы не выражало никаких чувств. Молодая вдова казалась похожей на застывшую мраморную статую.

Даму сопровождала юная воспитанница Люсиль, дочь первого мужа. Мадемуазель обладала добродушным веселым нравом и легко ладила со всеми родственниками. Особенно она сдружилась с Шарлем, сыном барона. Люсиль была одним из немногих друзей Шарля, он предпочитал одиночество и мистические искания. Юноша часто проводил время в обществе дядюшки д'Эри, которого почитал как учителя.

Вот такие выводы мне удалось сделать, перекинувшись несколькими фразами с родными моего друга.

Как ни прискорбно, каждого из гостей я занес в список подозреваемых.

Непринужденная беседа завязалась, когда после ужина мы перебрались в гостиную и устроились в мягких креслах. Шарль и Люсиль сидели рядом с Аликс и начали оживленные разговоры на мистические темы. Поначалу Аликс держалась напряженно, но постепенно новые знакомые вызвали у барышни доверие, и они разговорились. Люсиль больше слушала, иногда с досадой восклицая:

— Ну почему у меня нет мистических талантов!?

— Слава Богу, — вздыхала мадам д'Эри. — Достаточно, что мистические искания свели в могилу моего мужа...

Шарль, Рис. Жироде-Триозон

Люсиль обиженно надувала губки.

Шарль с возмущением смотрел на тётушку, но молчал.

Барон Конди отводил взор, постукивая пальцами по ручке кресла.

Весь вечер мадам д'Эри и Ольга вели разговоры о моде и театральных постановках, которые стоит посетить в ближайшие дни.

Я беседовал со стариной Конди, поглядывая на остальных. Барон замечал мое внимание и сразу же говорил тише.

— Кстати, о мистике, — почти шепотом произнес он, — мой покойный кузен часто посещал салоны гадалки Элизабет. Говорили, что ее способ гадания при помощи зеркала никогда не обманывает...

— Значит, мне стоит наведаться в салон мадам, — задумался я.

— Мадемуазель, — поправил Конди, — недавно она стала невестой молодого военного, который как любой упрямый материалист отказывается верить в гадания. Элизабет готова оставить свое ремесло. Впрочем, мадемуазель понять можно... От этих гаданий люди сходят с ума, и лучше уж супружество с достойным человеком, чем превратиться в старую безумную ведьму...

Он махнул рукою, поворчав о некоторых чрезмерно эксцентричных увлечениях молодых парижанок.

Судя по напряжению мадам д'Эри, она слышала наш разговор, но виду старалась не подавать. Моя милая супруга тоже уловила нить беседы и в эту минуту не задавала собеседнице вопросов, наблюдая за ее побледневшим лицом.

Интересно, что скажет сама вдова о гадалке Элизабет, которую явно недолюбливает? Признается ли в своей неприязни, подозрениях или... ревности.

— Гадалка Элизабет? — вдруг переспросил Шарль. — Кажется, вы говорили о ней?

— Шарль, тебе послышалось, — попыталась сменить тему Люсиль.

— Нет, я отчетливо слышал это имя и упоминание зеркал. Да, дядюшка был с нею дружен, только мне никогда не предлагал посетить ее сеансы...

Мадам д'Эри уже с трудом сдерживала самообладание. Люсиль снова неловко попыталась сменить тему, но Шарль продолжал.

— Поэтому я сам отправился к гадалке Элизабет, но она отказалась меня принять. Пробормотала о каких-то заботах, просила придти через месяц... Сейчас вспоминаю и понимаю, Элизабет была испугана... А потом я узнал, что пришел сразу после визита дядюшки д'Эри... Знать бы, о чем они говорили... Через два дня дядюшка скончался...

Голос Шарля звучал задумчиво.

— До сегодняшнего вечера я не задумывался об этом, — он виновато взглянул на меня. — Может, для вас мои слова окажутся важны, мсье Вербин.

— Да, благодарю... Ваши воспоминания мне очень помогли, — ответил я, снова теряясь в загадках.

Куда приведут эти нити?

Постепенно разговор вернулся к непринужденным светским темам.

Среди наших разговоров вдруг появился вопрос, который очень волновал Аликс.

Ольга начала беседу о французских романах и вновь нашла общий интерес со вдовою.

— Очень хотелось бы получить возможность познакомиться с писателем Виктором Гюго, — мечтательно произнесла моя супруга.

— Мой друг Виктор! — воскликнул барон. — Он будет завтра в Опере, если вы придете, с радостью вас представлю.

— Завтрашняя постановка заслуживает внимания, — сказала мадам д'Эри, — трагичная таинственная история...

Аликс вздрогнула, "трагичные таинственные истории" всегда казались ей тоскливыми, а страдания героев бессмысленными, но ради знакомства с Виктором Гюго она решилась отправиться с нами.

Из журнала Александры Каховской

Ради долгожданной встречи мне пришлось отправиться на трагичную тоскливую оперу. Дабы не прослыть невеждой, попытаться изобразить заинтересованность сюжетом.

Наконец наступил антракт. Нас познакомили с Виктором Гюго перед началом оперы, и я не успела переговорить с ним.

Писатель Виктор Гюго (1840е годы)

В антракт я вышла в коридор из ложи. Надеясь встретить писателя. Понимаю, что разумнее было отложить столь важный разговор, написать письмо, договорившись о встрече, но у меня недоставало терпения. Провидение оказалось благосклонно ко мне. Гюго неспешно прогуливался по коридору. К счастью, поклонники в эту минуту не преследовали его.

— Простите, — робко окликнула я писателя, — возможно, мои слова вам покажутся странными... Полагаю, события вашего романа "Нотр-Дам" происходили в реальности...

О Боже, я даже не продумала свою речь!

Мгновения, которые я ждала ответа на свои слова, показались вечностью.

Оглядевшись по сторонам, Гюго произнес.

— Иногда меня посещают подобные подозрения... Эта надпись "рок" будто преследует...

Он протянул мне свою визитную карточку.

— В любое время буду рад беседе с вами, мадемуазель, — произнес Гюго.

Толпа щебечущих поклонниц снова окружила писателя, пришлось спешно отойти в сторону. Не веря своей удачи, я возвращалась в нашу ложу. Радовало, что меня не приняли за безумную.

* * *

На следующий день у меня произошла другая неожиданная встреча с Сержем Ростоцким. Рано утром я решила прогуляться у Нотр-Дама, надеясь уловить ответы на свои вопросы. Часто призраки являются в сумерках между светом и тьмой, но этим утром я не увидела никого. Призраки не всегда желают показаться живым. Может, они полагают, что пока сказали мне достаточно для размышлений?

В разочарованных чувствах я прошлась вдоль аллеи парка, где и повстречала Ростоцкого. Признаться, мне казалось, что после нашего расставания он решил больше не искать встречи со мной, хотя иногда писал о своем путешествии по Франции и обещал повидать меня в Париже.

Между нами завязалась приятельская беседа. Помня о благородстве Ростоцкого, я поведала ему о призраках Нотр-Дама и книге незнакомца.

— Аликс, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, — произнес он добродушно. — Мой долг помочь вам...

Я благодарно улыбнулась.

— Благодарю за участие, но пока не знаю, когда и где мне понадобиться помочь, — прозвучал мой смущенный ответ. — Пока я даже не знаю, что меня ждет и какая опасность подстерегает.

— Прошу довериться моей наблюдательности! — в его голосе снова было привычное упрямство. — Надеюсь, ваши родственники не станут возражать против моих визитов?

— Константин и Ольга всегда были вашими добрыми друзьями, — спешно заверила я Сергея, встречи с которым была рада.

Мы снова разговорились о делах житейских.

Неожиданно наш разговор прервала молодая барышня. Весьма привлекательная, смуглая с огромными черными глазами. Ее волнистые черные волосы не были убраны в прическу и поддерживались широким серебряным обручем. Я обратила внимание на необычные широкие кольца, которые украшали тонкие пальцы незнакомки.

— Простите, что прерываю вашу беседу, — произнесла она виновато, — прошу у вас одну минуту разговора...

Она умоляюще взглянула на меня, потом перевела взор на моего собеседника.

— Вы мсье Серж Ростоцкий, не так ли?

— Да, вы не ошиблись, мадемуазель, — удивленно ответил он.

— Простите, — еще раз обратилась ко мне барышня.

— Вас оставить наедине? — предложила я.

— Нет-нет, мадемуазель, вам я могу доверять, — спешно заверила меня она.

— Готов вас выслушать, — учтиво произнес Ростоцкий.

— Мое имя Элизабет, я гадалка, вижу будущее людей при помощи зеркала, — представилась она взволновано, — последние дни меня преследуют кошмары... мсье Ростоцкий, очень хочу пригласить вас в свой салон, дабы подробнее рассказать о своих страхах. Мне некому довериться...

— Позвольте узнать, почему вы уверены, что можно довериться мне — незнакомому человеку? — поинтересовался Серж.

— Вас порекомендовал один уважаемый мистик, — произнесла она уверенно.

Ростоцкий недоверчиво смотрел на собеседницу, подозревая в ней городскую воровку.

— Будьте любезны открыть имя человека, который рекомендовал меня, — твердо произнес он.

— Граф Н*, — не задумываясь ответила Элизабет.

Серж сумел сохранить самообладание, услышав упоминание имени своего соперника.

— Любопытно, откуда вы знакомы с графом? — продолжал он расспросы.

— По делам мистическим, мне повинуются зеркала, граф — властелин карт. Попав в затруднительную ситуацию, я обратилась к графу за советом, и он порекомендовал вас, мсье Ростоцкий, не забыв упомянуть о вашей честности и благородстве.

— Значит, граф Н*, — недоверчиво повторил Серж.

— Уверена, граф не ошибся в вас! — в голосе гадалки прозвучало отчаяние. — Он говорил о ваших мистических исканиях. Вы наследник древнеегипетского жреца и хранитель его амулета. Я не могу даже догадываться, какие знания древних открыты вам... Прочите мое письмо...

Она протянула Ростоцкому маленький конверт.

Гадалка Элизабет. Рис. William-Adolphe Bouguereau

— Помогите, прошу вас! — взмолилась она, переведя на меня взгляд. — Я не останусь в долгу. Помощь друга-мистика может оказаться спасением! Клянусь, вас в беде не оставлю! Увы, мой жених не верит мне, считая все буйной фантазией и опасается за мой рассудок...

Мне стало жаль Элизабет. Не стоило труда догадаться, что речь идет о делах мистических. Ростоцкий, будучи обладателем древнеегипетского талисмана, может обладать знаниями, которые спасут гадалку. Но есть сомнение в искренности ее слов.

Поколебавшись, Сергей Ростоцкий взял конверт гадалки.

— Элизабет! — кто-то позвал девушку.

Гадалка обернулась.

К нам подошел высокий статный молодой военный.

— Лейтенант Репоташ, — представился он.

— Мой жених, — смущенно произнесла Элизабет.

— Простите, — произнес он виновато, — моя невеста Элизабет последнее время чувствует себя дурно... Давно говорил, что пора прекращать глупые игрушки с зеркалами, так и умом тронуться легко.

Элизабет опустила взор. Офицер обнял невесту за плечо:

— Пойдем Элизабет, нам лучше уйти, — он снова окинул нас виноватым взором.

Гадалка послушно последовала за женихом, уход она обернулась, взглянув на Ростоцкого умоляющим взором.

— Может, она на грани безумия? — неуверенно рассуждал Сергей.

— А вдруг мадемуазель нужна помощь, и она в опасности? — задумалась я. — Гадалка Элизабет... Кстати, ее сеансы часто посещал покойный д'Эри, внезапную смерть которого расследует Константин...

— Возможно, вы правы...

Ростоцкий склонялся к решению помочь Элизабет, его благородство всегда восхищало. Но по понятным причинам Сергея смущала рекомендация графа Н*.

— Хотелось бы отправиться с вами в салон Элизабет, — предложила я, — если мое присутствие будет нежелательно, я уйду... Но, как мне показалось, гадалка хотела бы увидеть и меня, просто почему-то не решалась попросить...

Действительно, она смотрела на меня с беспокойством. Элизабет доверяет мне, но опасается моего мистического таланта...

— Рисковать вами я не могу!

Ох, опять эта навязчивая опека, будто я слабоумный ребенок. И снова непреодолимое упрямство.

— Думаю, граф догадывается о моем намерении отправиться с вами, — добавила я, дабы развеять опасения Ростоцкого. — И не забывайте о моих мистических талантах, благодаря которым смогу за себя постоять!

Мой голос прозвучал зловеще, что даже Серж отпрянул. Сделав глубокий вдох, я успокоилась. Не стоит забывать, что мой зловещий дар позволяет не только видеть и чувствовать знаки мертвых и предвидеть людскую гибель. Мистический талант дал мне власть мысленно убивать... но всякий раз я чувствую, что слабею, будто умирая сама...

Последняя мысль заставила испугаться, а вдруг это предположение верно, и мистический талант убивает меня...

Рис. Bruyn Barthel

Песня подходящая под настроение (с перводом):

Bring me to life

Глава 5

Воспоминанья бывших невозвратимых Дней

Париж, 184* год

Из журнала Константина Вербина

Вечером я возвращался домой по ставшей уже знакомой дороге. Улочки парижского островка Ситэ стали привычны. Завернув за угол я испытал странное беспокойство. Обычно предчувствие никогда не обманывало меня.