| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
— Ну... проходи, раз уж пришёл.
— Подожди проходи. Ты мне лучше сначала гараж открой, надо же ещё обломки спрятать...
— Какие обломки?
— На которых я прилетел. В смысле, обломки того, на чем я прилетел. И... у тебя же есть снегоуборочный робот? Ты его можешь запрограммировать, чтобы он закидал чем-нибудь лыжню и ту яму, которая останется после уборки обломков?
— П... попробую. Сейчас, подожди, я обуюсь хотя бы...
— И ещё, я тебе там, похоже, перила сломал.
— Какие перила?
— Ну, не знаю. Вот те дуги, которые торчат над лесенкой для спуска в бассейн, они как правильно называются?
— Понятия не имею.
— Я тоже понятия не имею, но я, похоже, их сломал. Или, во всяком случае, погнул.
— Ну и фиг с ними. До лета как-нибудь доживу без перил, а там разберусь.
Катя быстро обулась, и они разошлись в разные стороны — Олег к обломкам, а Катя к гаражу. Носовую лыжу, действительно, оторвало вместе со стойкой и половиной капота. Крылья, на вид, не пострадали, но подкосы вырвало из креплений — без контроля геометрии их использовать нельзя... а конкретно эти проще сразу выкинуть. Олег отсоединил крылья и понёс их к гаражу. Когда он шёл, ему навстречу попался хлопотливый снегоуборщик.
Фюзеляж, после того, как Олег достал оттуда генератор, оказался достаточно лёгким, так, что они с Катей смогли дотащить его вдвоём. Самой тяжёлой частью самолёта оказался генератор, но Олег легко довёз его до гаража на салазках. Катя собрала отломившиеся стабилизаторы и подобрала переднюю стойку шасси и обломки носовой части. Олег помог ей закрыть ворота, и они пошли к дому. Когда они зашли в прихожую, Катя закрыла дверь и сказала:
— Олег, отвернись.
— Почему?
— Ты же меня своим лётным происшествием с постели поднял. Я под шубой не очень прилично одета.
— Ты так сильно изменилась за триста лет?
— Неприлично напоминать женщине об её возрасте.
— Как скажешь.
Олег послушно отвернулся к двери и начал снимать скафандр. Судя по звукам, Катя повесила шубу на вешалку и скрылась за какой-то из дверей. Вскоре она появилась снова, завязывая на талии пояс длинного синего шёлкового халата. Она критически оглядела Олега, который к этому моменту уже вытаскивал ноги из штанин гермокостюма:
— Мда. Джеймса Бонда из тебя не получится.
— Я и не претендую. А что, собственно...
Не закончив фразу, Олег сообразил, что собственно, и поглядел на себя в зеркало. Да. У Бонда получалось носить отутюженную пиджачную тройку под гидрокостюмом, а костюм Олега нуждался не только в утюжке, но и в химчистке — на груди и под мышками были роскошные контуры соляных разводов от пота.
— Мда. Ну, я же говорю, я на Джеймса Бонда и не претендую. У тебя найдётся, во что переодеться?
— Я для Сергея и правнуков держу пару комплектов домашней одежды, они ко мне все-таки время от времени заезжают. Пойдём в гостиную. Только... ты мне все-таки расскажешь, что произошло? В рассылке написали, что Председатель Совета Обороны отстранён от поста по обвинению в пораженческих настроениях и находится под домашним арестом...
— Вот какую формулировку они придумали, значит. Ну, как видишь, мой домашний арест допускает довольно большую свободу перемещений...
— Ты мне сегодня вообще расскажешь, что произошло?
— Я понял, почему мы воюем с серафимами. И сдуру рассказал об этом на заседании Совета...
— А почему тебя за это арестовали?
— Как тебе объяснить... Я как-то воспринимал всю эту историю, всю эту войну, как чисто интеллектуальное упражнение. Системы вооружений, планы мобилизации... Как-то я упускал из виду политические... э... аспекты и импликации. А сегодня... В общем, сижу я на заседании, там этот математик, как его... Чандра как-то-там Хуссейн. Или Хоссейн, я не помню. В общем, он, когда волнуется, у него такой жуткий грамматический акцент вылезает. Допустим, противник имеет восемьсот тысяча радар. Каждый ведёт до шестисот цель. Для перегрузить девяносто процентов радар, нам нужно выпустить до миллион ракета. И вот он талдычит это выпустить ракета, выпустить ракета, а у меня в голове всплывает этот стишок про ракету. Сегодня в полдень пущена ракета... И я почему-то задумался над вопросом, а на каком расстоянии находится цель, до которой летит эта ракета.
— Сегодня в полдень пущена ракета, она летит куда быстрее света? Но ведь данных не хватает, чтобы посчитать расстояние!
— Ну, я другую версию вспомнил. Сегодня в полдень пущена ракета, она летит в пять раз быстрее света. И долетит до цели в шесть утра...
— Тогда легко. Стишок доисходный, значит, скорее всего, речь идёт про земные сутки, то есть это три четверти суток, умножить на пять, получается три целых семьдесят пять сотых световых суток. Сколько это в километрах?
— Да нифига подобного. Шесть часов утра какого дня?
У Кати округлились глаза, она отступила на два шага, упёрлась спиной в стену и прикрыла рот рукой.
— Ой. Так это, получается...
— Ну да. Кать, напомни, почему мы с тобой развелись? Ты сообразила быстрее, чем полный кворум Совета Обороны. Предположительно, лучшие умы Известного Космоса...
— Ой. И что ты сделал?
— То и сделал. Прямо там, на заседании, поднимаю руку и говорю, что все это массовое обслуживание, матожидание и матмоделирование очень интересно, но я хочу воспользоваться полномочиями председателя и внести в повестку заседания внеочередной вопрос. Почему мы, собственно, воюем. И рассказал им стишок про ракету. Только они, в отличие от тебя, сообразили не сразу, им ещё разжевать пришлось. А когда я разжевал, я смотрю на их физиономии, и до меня доходит, что я не герой, остановивший бессмысленную войну, а меня вовсе даже наоборот сейчас будут арестовывать, причём хорошо, если арестовывать, а то ведь могут и прямо там, на месте шлёпнуть.
— А почему арестовывать-то?
— Так вот, я тоже сначала думал, почему арестовывать-то. Потому и вылез без подготовки. А оказалось... Ты знаешь, все эти лучшие умы Известного Космоса как-то очень уж быстро вошли в роли генералов армий, адмиралов флотов и распорядителей мобилизационного ресурса. Я бы даже сказал, не вошли, а прямо-таки вжились. И останавливать войну им вовсе даже не хочется.
— И ты перешёл к плану Б?
— Да какой нахрен план Б. Не было никакого плана Б. Просто я пару столетий назад завёл себе привычку. Когда селишься в незнакомое помещение, какую-нибудь там гостиницу, изучить план экстренной эвакуации. Оказывается, удивительно полезная привычка. Они, значит, собираются меня арестовывать, а у меня перед глазами встаёт схема, из которой следует, что прямо у меня под ногами, под ковром, находится люк, а за люком находится спасательная шлюпка. Ну, я, недолго думая...
— Понятно. И что ты собираешься делать дальше?
— Ну, честно говоря, я надеялся где-нибудь найти корабль.
— У тебя же есть корабль?
— Ну, у меня сложилось впечатление, что мне сейчас проще будет добыть новый корабль, чем пытаться забрать мою яхту.
— Мда. Наверное. А какой корабль тебе нужен? Орбитальный или прыжковый?
— Ну, честно говоря, я надеялся найти орбитально-прыжковый. Что-то типа планетного разведчика. Знаешь, например, Револвер Индастриз до войны по предварительным заказам строил планетные разведчики класса "Локи", я смотрел спеки — ух зверюга, дельта-вэ на водородной тяге тридцать километров в секунду, портативный водородный синтезатор, аэродинамическое качество двадцать... На нем как на самолёте летать можно. Если бы мне такой корабль достался в те времена, когда я работал на "Потерянный Ковчег", я бы, наверное, обкакался.
— Класса "Локи", говоришь? А эсминец класса "Ватерлоо" тебя не устроит?
— Не думаю. Ну, конечно, на эсминце это было бы гораздо эффектнее, но у планетных разведчиков есть важное преимущество. Они автономны. А эсминцу... Без ансибль-соединения в эсминце я достигну прожарки medium well быстрее, чем...
— И где я тебе возьму планетный разведчик? Денег на него я бы тебе одолжила, но ты же сам говоришь, они строятся по заказу, и они ведь сейчас, наверное, загружены военными заказами выше крыши, так что такой заказ без разрешения Совета Обороны они просто не имеют права взять.
— Ну, я думал не про деньги, я думал, скорее, в плане угнать. Вообще, в том и проблема, что я придумал, что мне делать с кораблём, но не придумал, где его взять.
— Знаешь, Олег, ты меня, конечно, извини, но, насколько я помню, мы развелись-то как раз потому, что ты все на свете делаешь, недолго думая. И не убеждаясь, додумал ли до конца. Начиная от покупки продуктов и заканчивая приглашением замуж... или угоном космических кораблей.
— Неправда, Кать. Я космические корабли не угонял. Вертолёт было, самолёт вот ещё сегодня угнал. А корабли ещё ни разу.
— А шлюпка с орбитального лифта?
— Разве ж это корабль? Впрочем... туше. Черт... за последние два часа я поимел... да, если по порядку — дискуссию с применением пистолетов, вход в атмосферу с перегрузками шесть же и лёгким блэкаутом, катапультирование в стратосфере, ночной полет без приборов и жёсткую посадку с планером на списание. А, ещё планирование операции по захвату полицейского вертолёта. Ну, это, к счастью, кончилось ничем. Признаться, я сейчас далеко не на пике интеллектуальной формы... да и физической, если честно. Я бы лучше чего-нибудь перекусил и попробовал отоспаться, а утром, на свежую голову... Ну и если у тебя к тому времени появятся какие-то конструктивные идеи... Да даже и не очень конструктивные...
Задребезжал звонок. Катя оглянулась, взяла со стола телефонную трубку:
— Тингфро Екатерина. Да, привет, Яни. Ой. Да, кажется, догадываюсь. Как, говоришь, его зовут? Майор Хирт... как пастух на старонемецком, да? Спасибо. Не то, чтобы не знаю, рассказывать нельзя. Спасибо за информацию... Слушай, а ты не мог бы пару ребят подогнать, на всякий случай. Да, если он найдёт другое полицейское отделение, которое согласится оказать ему содействие. Ну, конечно, должна, но как-то мне неловко из дробовика по человеку в форме. Да ещё из федерального бюро. Броневик? А зачем мне броневик? Ну только разве если для солидности... Спасибо за информацию... И за броневик отдельно спасибо.
Катя нажала на трубке кнопку отбоя и посмотрела на Олега:
— Звонил мой бывший ученик, он начальник районного управления полиции. Ему звонил некий майор Хирт из какого-то федерального бюро, черт, не записала. Просил отправить наряд, осмотреть мой дом. Яни его послал... В смысле, не наряд послал, а майора. Сказал, что с моим депутатским иммунитетом простого судебного предписания не хватит. Но у Яни сложилось впечатление, что этого майора Хирта...
— Понятно. — Сказал Олег. — Значит, они уже нашли заимку.
— Какую заимку?
— С которой я угнал летающий насест. И не только нашли, но и успели поднять с постели её хозяина и он им, как минимум, перечислил, что из вещей пропало. И они успели пробить по базе, что ближайший к точке моей посадки человек, который имел ко мне какое-то отношение...
— Понятно. Кстати, вот тебе конструктивная идея. Если они будут требовать осмотр дома, я имею право требовать собрать кворум Альтинга. Поскольку моя депутатская неприкосновенность распространяется и на личный транспорт, я тебя до зала заседаний довезу. В Альтинге я тебя зарегистрирую как свидетеля для слушаний. Ты выступишь.
— Я бы не назвал эту идею конструктивной.
— А в чем проблема?
— Как тебе объяснить... Я правильно понимаю, что зал заседаний вашего... как его, черт, тинга находится на поверхности планеты?
— Ну, он на четвёртом этаже, то есть он все-таки немного поднят над поверхностью.
— Я имею в виду, что в полу зала заседаний нет люков, ведущих к спасательным шлюпкам. Честно говоря, после сегодняшнего, я опасаюсь выступать в помещениях, не оснащённых оборудованием для экстренной эвакуации.
— Ну, я могу и сама выступить. Моих познаний в метарелятивистской физике достаточно, чтобы объяснить суть дела неспециалистам.
— Ага. Я почему-то думаю, что после этого неприкосновенность с тебя снимут довольно быстро. Вообще, если они подозревают, что я здесь... Понимаешь, в чем штука, полицию твоя неприкосновенность остановит, но кто остановит адмирала Вана, если он спустит с орбиты отделение десантников и возьмёт твой дом штурмом?
— Ему придётся...
— Ему придётся объясняться с полицией и Альтингом, но это будет потом. А сейчас он получит меня... да и тебя, до кучи. То есть всех людей за пределами зала заседаний Совета Обороны, кто знает, почему мы воюем с серафимами.
— И что ты предлагаешь?
— Не знаю. Похоже, выспаться мне не придётся. Кстати, если действительно прилетят десантники, они ведь должны будут прилететь на чем-то, не обязательно прыжковом, но на чем-то, способном достичь хотя бы круговой орбиты. Потому что это самый простой способ избежать объяснения с полицией по горячим следам. А если один человек на чем-то прилетел, то другой...
— Ты с ума сошёл. Ты собираешься в одиночку захватить военный космический корабль?
— Почему в одиночку? Вдвоём. С военным вертолётом мы, помнится, однажды неплохо сработали...
— В том вертолёте, насколько я помню, народу было немного меньше, чем взвод десанта Объединённых Сил Обороны, да и подготовка у них была, как мне помнится, не на высоте...
Катя задумалась. Это было видно по тому, как она подняла глаза направо и к потолку. Потом она потянулась в кресле:
— Олег, надо быть тяжело больной, чтобы с тобой связываться... — Она сделала паузу и ещё раз потянулась. — Но что-то в последние дни я себя неважно чувствую.
Она подняла телефонную трубку и нажала кнопку вызова:
— Яни, извини. Ты будешь смеяться, но это опять я. Ты можешь позвонить в воздушную полицию, чтобы они перезвонили мне, если какой-то летательный аппарат будет лететь в мою сторону? Ты знаешь, интересуют и суборбитальные. Пожалуй, даже в первую очередь орбитальные и суборбитальные. Ты знаешь, лучше прямо мне... Ну и тебе, конечно, продублировать. Спасибо огромное. Привет жене. Ну, пока.
— Кать, слушай, когда все это кончится, я буду просто настаивать на подробном объяснении, почему мы с тобой развелись.
— Олег, давай скажем это сразу. Я это делаю не для того, чтобы восстановить старые отношения. А для того, чтобы остановить нынешнюю войну.
— Одно другому не мешает. — Неожиданно для себя сказал Олег.
— Олег... не надо, а? Во всяком случае... не сейчас.
— Как скажешь.
— Так и скажу. Тебе шмотки-то нести?
— Неси. И это... я думаю, тебе тоже лучше переодеться во что-нибудь такое, что можно надеть под скафандр.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
