В поисках потерянного королевства (общий файл)

-А-а-а!

Я чуть язык себе не откусила от страха, услышав вопль Барри. Менестрель, неспешно трусивший впереди меня, в три прыжка одолел разделяющее нас расстояние. С легкостью через меня перемахнув, Барри спрятался у меня за спиной, подвывая от страха.

— Ты чего? — удивилась я, повернувшись к волку.

— Там... там... — клацая зубами от страха, скулил Барри, глядя на что-то за моей спиной.

— Что?

— Там она...

— Кто она? — нахмурилась я, поворачиваясь в направлении его взгляда.

На тропинке, в нескольких шагах от нас, стояла девочка лет семи самого хулиганского вида с рогаткой в ручонке. На белокурой головке малышки красовалась красная шапочка.

— Так ее же вроде как волк съел, — оторопела я, глядя на чудо в грязной курточке и порванных на коленках штанишках. Рогатка в руке ребенка меня совсем не удивила — будь я на ее месте, не то, что рогатку, ружье с собою взяла! — Может, это не та Шапочка?

— Та самая, можешь не сомневаться, — уверил меня менестрель и недоуменно мотнул мордой. — Сам не понимаю, откуда она взялась.

— Выходит, слухи о ее смерти сильно преувеличены, — философски заключила я и дружелюбно улыбнулась ребенку. — Привет, малышка! Ты заблудилась?

Девочка угрюмо молчала, глядя на нас исподлобья. Я невольно поежилась под взглядом холодных как льдинки голубых глаз. Этот взгляд не сулил ничего доброго. Скорей уж так смотрел бы на жертву маньяк-убийца, но никак не маленькая девочка.

— Эй, ты меня слышишь? Ты заблудилась? — предприняла я еще одну попытку разговорить странного ребенка и шагнула вперед.

Барри мгновенно схватил меня зубами за куртку и потянул назад, да с такой силой, что едва не опрокинул на спину. Возмущенная донельзя, я развернулась, собираясь устроить менестрелю взбучку, но осеклась, встретившись с его предостерегающим взглядом.

— Леди Элеонора, я бы не советовал. И вообще, давай-ка уносить ноги, покуда целы.

— Почему?

— Да потому, — не спуская с Красной шапочки глаз, пятился назад по тропе Барри, — что этот ребенок настоящее исчадие ада. Признаться честно, я вздохнул с облегчением, когда услышал о ее гибели. И не я один. Помню, еще подивился смелости и удачливости того волка, что пустил эту демоницу в расход... Прибавь шагу, моя добрая леди, и приготовься бежать со всех ног.

Я поспешно оглянулась — девочка в красной шапочке, зло прищурившись, следовала за нами, на ходу заряжая рогатку камнем размером с куриное яйцо. В следующий миг она отпустила резинку. Я отшатнулась. Камень просвистел у меня над ухом и врезался в ствол дуба.

— Какой милый ребенок, — пробормотала я, напряженно следя за девочкой, перезаряжающей рогатку. Поворачиваться к ней спиной не хотелось, пятиться, не видя, что у меня под ногами, было неудобно, бежать в лес — страшно, вдруг он кишит волками?

— Быстрее, Эля, быстрее, — поторапливал меня менестрель.

— Я стараюсь! — разозлилась я не столько на волка, сколько на саму ситуацию: драпать, дрожа от ужаса, от девчонки с рогаткой? Абсурд! Все-таки хорошо, что мне это только снится. Но, черт побери, помощь даже во сне не помешала бы!

Вот только откуда ждать помощи в глухом лесу? Охотники ушли в другую сторону, на трусливого менестреля нечего и надеяться, он сам был готов бежать от Красной шапочки сломя голову. Разве что оседлать его, как Иван-царевич Серого волка.

Я нервно хихикнула, представив себя верхом на заколдованном менестреле, и тут же упала на спину, споткнувшись о корень. Губы Красной шапочки растянулись в зловещей улыбке. Медленно, как бывает только во сне, девочка подняла заряженную рогатку и прицелилась. Я зажмурилась, прощаясь с жизнью — по моему убеждению прямое попадание камнем в лоб грозило неминуемой смертью, — и вдруг сделала то, что в данной ситуации было совершенно неуместно.

Я запела колыбельную.

Спи, моя радость, усни,

В доме погасли огни.

Птички затихли в саду,

Рыбки уснули в пруду.

Мышка за печкою спит,

Месяц в окошко глядит.

Глазки скорее сомкни,

Спи, моя радость, усни!..*

Я пела, ожидая выстрела, а его все не было и не было. Осторожно приоткрыв один глаз, я посмотрела на Красную шапочку и едва не поперхнулась словами — маленькая хулиганка, бросила рогатку и, зевая во весь рот, терла кулачками сонные глаза.

— Пой, не останавливайся, — раздался под ухом шепот Барри. — Глядишь, уснет, а мы мимо прошмыгнем.

Я невольно прервала песню и уставилась на менестреля, поразившись его бессердечию.

— И бросим спящего ребенка одного в лесу? Ты в своем уме?!

— Да пой же! — испугано просипел волк, кивая на Красную шапочку.

Та уже не зевала. Встряхнулась, сбрасывая сонливость, и потянулась к оброненной рогатке.

— Несносный ребенок, — нахмурилась я и решительно встала. — А ну марш в постель, живо!

Бровки ребенка удивленно поползли вверх. В колючих глазах вдруг появилась неуверенность, удивление и — я готова была биться об заклад, что не ошиблась — обида. Рот сначала округлился буквой "О", потом плаксиво скривился, и девочка громко и горько заплакала.

Я не стала терять времени и снова запела колыбельную, осторожно подбираясь к рыдающему ребенку. Подошла к малышке вплотную, опустилась перед нею на корточки и обняла за плечи. Девочка тут же доверчиво прижалась ко мне, успокоилась и широко зевнула. Когда я закончила петь колыбельную, она уже крепко спала.

— Уснула? — шепотом спросил Барри, настороженно заглядывая в лицо малышке.

— Т-с-с... Да, — так же шепотом ответила я. — Надо отнести ее в деревню.

— С ума сошла? — просипел волк, придя в ужас от моей идеи. — Положи под кустом, и бежим, пока спит!

— Нет!

— Эля, делай, что говорят! Это бестия, а не ребенок, запугала до смерти всех в округе. От нее даже волки шарахаются!

Вот такой сказочки о Красной шапочке я не знала, и теперь сидела с малышкой на руках, мучительно решая, что делать, то ли бросить ее в лесу, как советовал Барристан, то ли отнести домой к матери, пока спит. Уж родную-то мать эта бестия вряд ли тронет!

Пока я размышляла, на нашу маленькую компанию набрел еще один персонаж.

— Интересный способ борьбы с преступностью, — раздался незнакомый мужской голос, мягкий, как бархат, мурлычущий, чуть насмешливый и... восхищенный.

Я вздрогнула, от неожиданности едва не уронив ребенка, и, вскинув голову, уставилась в жгуче-черные глаза незнакомца. Тот стоял, небрежно опираясь плечом о ствол дуба, и с любопытством меня разглядывал. Рядом с ним, обмахиваясь пышным хвостом, переступал ногами вороной конь. Как давно мужчина за нами наблюдает и почему я не услышала топота копыт, я понятия не имела.

— Приветствую, сударыня, — мужчина отлип от дерева и поклонился, взмахнув шляпой. Конь, пользуясь представившейся возможностью, флегматично объедал ближайший куст папоротника. — Позвольте представиться, граф Роллан Темперье к вашим услугам.

— Здравствуйте, — смущенно пролепетала я, глядя на мужчину во все глаза.

Сказать, что граф был красив, значит, не сказать ничего: высокий, широкоплечий и худощавый, но отнюдь не хрупкий. Своей изящностью, ленивой грацией движений он напоминал мне кота. Длинные волосы, черные, как вороново крыло, завивались мягкими кольцами, обрамляя загорелое, чуть вытянутое лицо с точеными скулами. Губы чувственные, чуть припухлые, казалось, были созданы для поцелуев. Ему необычайно шли тонкие подкрученные усики и маленькая аккуратная бородка-эспаньолка. Разлет бровей напоминал размах птичьих крыльев, а в черных с поволокой глазах таились чертенята.

В реальности я не слишком-то обращала внимания на представителей сильной половины человечества, больше озабоченная тем, чтобы ничего не сломать и никому не навредить. И, понятное дело, по тем же причинам ни с кем не встречалась. Но это не значит, что я не мечтала о поцелуях при луне и прочей романтике! Мечтала. И надеялась, что когда-нибудь мои мечты сбудутся. Но вот передо мной воплощение потаенной девичьей мечты, пусть это и происходит во сне, а я понятия не имею, как себя вести и что говорить! Язык онемел, а сердце бухает так, что странно, как его стук не слышит стоящий всего в паре шагов красавец.

— Насколько я понял, вы не знаете, что делать с этой маленькой разбойницей, — заговорил граф, не прекращая, впрочем, меня рассматривать.

— Я так точно знаю, что делать — бросить тут и бежать, пока не проснулась, — ответил вместо меня менестрель. — Но моя добрая леди так добра! Она не может бросить ЭТО в лесу, хочет отнести в деревню. Ах, бедные, бедные парижане!.. У тебя слишком доброе сердце, леди Элеонора, и когда-нибудь твоя доброта тебя погубит, попомни мое слово!

Мужчина слегка приподнял брови, выказывая удивление, и воззрился на говорящего волка.

— Никогда не слышал, чтобы волки разговаривали, — сощурился он, буравя менестреля подозрительным взглядом, и как бы невзначай положил руку на рукоять меча.

— Барри не волк, он... — заметив этот жест, поспешила объясниться я, но Барри меня перебил.

— Позвольте объяснить это недоразумение, добрый господин. Я Барристан Саворик, менестрель, в народе прозванный Сладкоголосым. Наверняка вы обо мне слышали. Я часто бывал при дворе, развлекал королеву Глицинию своими балладами и сказками, но впал в немилость и злыми чарами был обращен в волка. На меня объявили травлю, обвинили в том, что это я погубил Красную шапочку — как видите, это совершеннейшая неправда! — указав лапой на спящую девочку, воскликнул волк. — Я бежал и прятался в лесах, обходил стороной города и деревни, голодал и мерз... Ах, одни только боги знают, что пережил я за эти дни! И никто, ни одна живая душа не захотела выслушать моих объяснений, пока по счастливой случайности леди Элеонора не свалилась на меня в ловьей яме. Она меня выслушала и поверила, а потом придумала, как вызволить нас обоих из ловушки, и теперь мы путешествуем вместе.

Граф убрал руку от меча и, озадачено приподняв одну бровь, потеребил бородку. Вопросительно посмотрел на меня, ожидая подтверждения слов менестреля.

— Это правда, — поспешила я его уверить. — Барри не волк, а заколдованный человек. Он хороший, правда, немного нервный, но это потому, что многое пережил...

— Это я-то нервный? — волк даже подскочил от возмущения. — Да я воплощенное спокойствие!

Получив подтверждение, что волк не опасен, граф перестал обращать на него внимание. Зато стал оказывать его мне.

— И куда же держит путь прекрасная сударыня Элеонора? — спросил-промурлыкал он.

— В Париж...

— В столицу! — вклинился в разговор Барри. — Сначала в Париж, представление дадим, уж больно охотники просили, переночуем и в путь.

— О, выходит, нам с вами по пути, — обольстительно улыбнулся мне граф. — Я тоже еду в столицу. Мы могли бы путешествовать вместе, сударыня. Тем более, что такой юной и прекрасной девушке небезопасно находиться одной на пустынном тракте.

— Леди Элеонора не одна, с нею я! — фыркнул волк.

— Менестрель в волчьей шкуре, которого с удовольствием ради этой шкуры подстрелят, — парировал мужчина, даже не удостоив Барристана взглядом. — Кстати, на вашем месте, сударь, я бы поостерегся обвинять королеву в колдовстве, иначе на вас начнут охотиться не только все охотники королевства.

При этих словах графа я недоуменно посмотрела на Барри. Менестрель ни разу прямо не сказал, кто именно его заколдовал, а я не спрашивала и вообще не задумывалась над этой стороной вопроса. Интересная история получается, размышляла я. Что же такого сделал Барристан, что был не просто отлучен от королевского двора, но еще и в волка превращен? А королева-то, оказывается, колдунья... И что же мне это напоминает?

Пока я думала, мужчина, выдержав паузу, обратился уже ко мне.

— Подумайте, сударыня. Путь до столицы не близкий, леса кишат разбойниками, а ваш заколдованный менестрель не отличается храбростью и вряд ли сможет добыть для вас хотя бы ломоть хлеба. Я же предлагаю не просто свое общество, но свое покровительство и защиту, еду, от которой желудок не выворачивает наизнанку, и крышу над головой. Вдобавок ко всему путешествие в моем обществе может оказаться приятным.

Рассуждения графа не были лишены логики, и он мне нравился, даже очень, но это его "вдобавок"... На что это он намекает?!

— И чем ваше общество может оказаться приятным? — настороженно спросила я и на всякий случай напомнила себе, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Роллан смерил меня внимательным, чуть насмешливым взглядом и тихо засмеялся.

— Кажется, я догадываюсь, что вас насторожило, — просмеявшись, заговорил он. — Даю вам слово, у меня и в мыслях не было требовать от вас делить со мной ложе в качестве платы. Вашего общества будет вполне достаточно, сударыня. Вы менестрель, значит, с вами не будет скучно. У вас ангельский голос, ваше пение способно творить чудеса, — граф кивнул на спящую у меня на руках Красную шапочку, — а я охоч до чудес и не упускаю ни единой возможности к ним прикоснуться. Вы красивы — ваш облик будет радовать мой взгляд. Вы добры, а доброта нынче в цене. И вы умны, я вижу это по вашим прекрасным синим глазам, значит, сможете поддержать беседу. Соглашайтесь, сударыня. На мой взгляд, плата не так велика.

Я задумалась. Ненадолго. Главным аргументом за предложение графа в моих размышлениях оставалась убежденность, что раз это сон, то ничего плохого случиться со мною не может. А если и случится... так это ж сон! Утром расскажу Янке — то-то посмеемся!

— Моя добрая леди, — тихонько окликнул меня менестрель, ткнув носом в плечо. Я обернулась, встретившись взглядом с желтыми глазами волка. — Эля, думаю, мы должны принять предложение графа.

— Уверен?

— Да. Видишь ли, граф может и напыщенный, самоуверенный индюк, но этот индюк прав в одном: рядом с ним нам будет намного безопаснее. Что до остального, про хлеб и крышу, так это мы обойдемся, сами заработаем. А то ишь, павлин, распустил хвост — милый облик, ангельский голосок! Плавали, знаем, что после подобных речей бывает, — презрительно фыркнул волк и, спохватившись, добавил, словно извиняясь. — Но тут, конечно, тебе решать. Дело молодое, я все понимаю. Обещаю отворачиваться, закрывать глаза и честно не подслушивать.

— Барри! — возмутилась я, сообразив, на что он намекает. — Как тебе не стыдно!

— Не стыдно, потому как, повторяю, дело твое молодое, а я, как видишь, в волчьей шкуре, и явно не в твоем вкусе, — ничтоже сумняшеся, ответствовал Барристан, ловко увернувшись от оплеухи.

Невольно я смутилась, сообразив, что менестрель только что признался мне в своих симпатиях не просто как к другу, а как к девушке. Час от часу не легче, ошарашенная этим открытием, подумала я. Стать объектом волчьей страсти, пусть даже это заколдованный человек, а дело происходит во сне, это по-моему уже перебор!

— Барри, немедленно прекрати эти грязные намеки! — потребовала я, чувствуя, как пламенеют мои щеки, и решительно повернулась к графу. — Господин граф, мы с Барри будем рады вашему обществу, но злоупотреблять вашей добротой не станем, поэтому ночлег и пропитание обеспечим себе сами.