Невдалеке от дома Тельмы, в подворотне, меня подстерегал Вульф. Он вынырнул внезапно. Я остановилась, пытаясь разгадать его намерения. Гробовщик стянул с головы потрепанную черную шляпу и поклонился, показав волосы, обильно умащенные маслом, и начинающий лысеть затылок. Бормотал что-то приветственное и настойчиво совал мне бумажный пакет. Я поняла, что не отвяжусь, если не возьму, и позволила вложить кулек себе в руки.

— Щелк-щелк! Орешки. В сахаре орешки, — бормотал он, — и вот еще!

И вынул из кармана сюртука искусно сделанный цветок из красного шелка. Попытался приколоть его на грудь мне, но я шлепнула по рукам.

— Понял, понял, понял! — смято проговорил он, отступая и поднимая вверх руки. — Прошу! До новых встреч!

Он согнулся в поклоне и дал отмашку шляпой, торопливо сорванной с головы.

— Прикройся, простудишься! — посоветовала я.

— Как же! Как же! Какая женщина! — неслось мне вслед с причмокиванием.

Отойдя подальше, я рассмеялась: ну и кавалер!

Уже почти стемнело, когда показались ворота поместья. За голыми деревьями парка хорошо был виден ярко освещенный дом. В окне второго этажа я разглядела женский силуэт — Ядвига смотрела в сумерки. Внизу, под ее окнами, на круглой мощеной площадке, возле кареты суетились конюхи. Людвиг что-то наказывал кучеру. Один из парней заметил мое приближение и кивнул хозяину.

— Ничего не нужно. Распрягайте, — распорядился тот, выходя мне навстречу. — Я уже хотел ехать за тобой. Незачем ходить одной, когда вокруг разгуливает....

Он оборвал себя и махнул рукой.

Мы опять обедали скучно — разительное отличие от оживленных часов у сестры. Ядвига даже не пыталась изображать любезную хозяйку, хотя Людвиг прозрачно намекнул ей об этом. После нескольких неудачных попыток завязать общий разговор, иссяк и Леманн. Также томительно протекли и два часа после ужина, которые мы провели в гостиной вместе. Ядвига читала книгу на диване, а я наблюдала за ней, не скрывая этого. Она недовольно хмурила брови и бросала на меня сердитые взгляды. На это и расчет. Нужно хорошенько разозлить ее, дать понять, что за ней следят. Людвиг не замечал нашей игры, погруженный в переписку со своими столичными корреспондентами.

Наконец пробило десять, и Ядвига поднялась к себе в комнату. Мы с Людвигом перебрались в кабинет. Свечей зажигать не стали, удовольствовавшись одной на столе. Я раздвинула шторы. Луна уже светила вовсю, и под ее холодным светом серебристо переливался снег.

Леманн вынул недопитую вчера бутылку.

— Не обижайся на Ядвигу, — сказал он, разливая по стаканчикам ликер. — Она не привыкла, что в доме уделяют внимание кому-то еще.

— А как получилось, что ты воспитываешь ее?

— Когда-то у меня был брат. Он уехал в Италию и там женился как-то вдруг на итальянке. Я никогда ее не видел. Они собирались вернуться сюда, но все откладывали, затем она умерла при родах. Когда Хедди исполнилось четыре, внезапно умер и Густав. Меня известили о его болезни, но я успел только на похороны брата и забрал племянницу сюда. Строгий воспитатель из меня не получился — я разбаловал ее.

— Не переживай, — утешила я, — вскоре эту заботу возьмет на себя ее муж!

— Ядвига не торопится замуж. Прошлую зиму мы провели в Вене, и ей сделал предложение приятный и богатый молодой человек. Она отказала, сказав, что слишком молода для замужества. Он был безутешен... месяца два.

— Прямо как в романе, — пробормотала я.

Мы выпили еще по стаканчику. Разговор не клеился, и я была тому причиной. Подозревая Ядвигу, уже не могла запросто беседовать с Людвигом. В таких делах полезно удерживаться от пустой болтовни — так будет лучше для нас обоих. Поэтому я передвинула кресло к окну и уселась там. Людвиг остался возле стола, и вскоре раздалось мерное посапывание — заснул. И у меня тоже слипались глаза. Я поднялась и прошлась по комнате, надеясь прогнать сон. Очень странно — вчера бальзам действовал бодряще, а сегодня в него как будто подмешали снотворное. Не имея сил бороться, я вернулась в кресло, и заснула почти в тот же миг.

Что-то словно толкнуло меня. Свеча на столе догорела и потухла. Комнату заливал синеватый лунный свет. Я настороженно прислушалась, но тишину нарушало только мерное и едва слышимое дыхание Людвига. Ночь за окном тоже казалась умиротворенной.

На цыпочках я вышла в коридор. Все тихо. Свет с улицы скупо проникал в прихожую через длинные окна возле парадной двери. Я проверила ее — закрыта на запор изнутри. Пересекла холл и толкнула заднюю дверь на улицу — она поддалась легкому нажатию. Не ее ли хлопок разбудил меня? Вечером я обошла весь дом, и сама задвинула засовы. Значит, кто-то опять выбрался на улицу посреди ночи.

Дело уже близилось к утру, судя по тому, как далеко на юг забралась луна. Особенного желания бестолково бегать ночью по улице, служа приманкой для волков, я не испытывала. Зато тому, кто покинул дом среди ночи непременно захочется вернуться обратно незамеченным. Я заперла двери. Пусть теперь попробует!

На этот раз звук был отчетливый. Хлопнула дверь на втором этаже, и прозвучали уверенные шаги. Я раскрыла глаза, обнаружив себя на жестком диванчике в прихожей, и выглянула в окно. Ночная синева уступила место серым рассветным сумеркам. Шаги наверху замерли на миг, вероятно, некто увидел меня, недовольно фыркнул и продолжил путешествие вниз по лестнице. Экономка поравнялась с диванчиком, на котором я протирала заспанные глаза, еще раз презрительно фыркнула, прежде чем скрыться в кухне.

Из кабинета такой же помятый и заспанный, как и я, выбрался Людвиг.

— Доброе утро! Кажется, я все проспал.

— Я тоже, — хмуро сообщила я, направляясь к задней двери. Засов на ней оставался закрытым.

— Что было? — спросил Людвиг между зевками.

Я коротко пересказала ему ночные происшествия, воздержавшись от выводов и подозрений.

— Но ты уверена, что дверь была заперта с вечера? — уточнил он.

— Да, уверена.

— А вдруг никто не входил, после того, как ты заперла ее? Вдруг кто-то вышел и не вернулся. Надо проверить все ли здесь.

Из кухни появился старый слуга. Он пожелал нам доброго утра, и, приволакивая ногу, пошаркал в столовую разжигать камин.

— И кто же еще остался?! Только я и моя горничная! — раздался голос Ядвиги.

Незаметно для нас она появилась на лестнице и слышала разговор. Девушка смотрела сверху гневно и решительно. И гнев делал ее еще прекраснее.

— Я перед вами, а свою горничную видела только что. Каков же вывод, дядя?! А таков, что некто проник в дом, минуя обе эти двери. Быть может, нам проверить окна? Вдруг одно из них открыто! Или допросить Августу. Августа! Иди сюда! И пусть Ханс тоже подойдет! — закричала она.

Слуги явились на зов.

— Скажите, вы впускали кого-нибудь в дом этой ночью? В дверь, в окно, или в печную трубу.

Слуги замотали головами.

— Нет. Странно! Как же тогда некто попал в дом?

Ядвига спустилась вниз и остановилась перед Людвигом. Меня она не замечала нарочно.

— А! Я знаю! Он просочился через замочную скважину! Говорят, вампиры на такое способны.

— Ядвига! — попробовал остановить ее Людвиг.

— Что — Ядвига? Дядя, ты понимаешь, куда она клонит?!

Людвиг оглянулся на меня.

— Ну, скажи ему! — потребовала девушка. — Скажи, что считаешь, будто оборотень это я!

Леманн обернулся ко мне, пораженный.

— Неужели ты не видишь, что ловушка расставлена для меня! — продолжала Ядвига.

Он рукой нащупал стул и сел. Спросил меня тихо и с изумлением:

— Это в самом деле так? Ты подозреваешь Хедди?

Я не ответила. Он отвел взгляд, и на лице его отразилась внутренняя борьба.

— Ты должна уехать немедленно, — решительно произнес Леманн и отвернулся, точно ему неприятно смотреть на меня.

Ядвига знала, когда остановиться. Ее лицо осветилось торжеством, но больше она не произнесла не слова, и быстро прошла в кухню.

Собирая немногие вещи в дорожную сумку, я думала, что ситуация глупейшая. Много лишнего позволила себе в этот раз, и дело неизбежно запуталось. Позволила увлечь себя мечтами и пустыми разговорами, а между тем, не нужно быть пророком, чтобы предвидеть: Леманн не испытает признательности, если подозрения мои подтвердятся. А я все-таки распивала с ним ликеры при свечах....

Тельма, увидев меня на пороге с дорожной сумкой, всплеснула руками и открыла рот, чтобы завалить вопросами.

— Давай попозже, — попросила я и поднялась в свою комнату.

До обеда меня не тревожили, а там явилась одна из многочисленных сплетниц Цалема и приятельниц Тельмы. На меня бросали вопросительные взгляды, но ни о чем не расспрашивали. Я приводила местных кумушек в легкое смущение.

И только вечером, когда все отправились на покой, а мы с Тельмой сели у камелька в столовой, я коротко пересказала события. Это была не лучшая мысль, но мною овладела редкая потребность выговориться. Я знала, Людвиг сделает все, чтобы утренний наш разговор и обвинения в адрес Ядвиги не вышли за стены его дома. В свою очередь и я взяла с Тельмы клятву, что она не проболтается приятельницам.

— Ядвига — оборотень?! — воскликнула сестра шепотом и недоверчиво покачала головой. — Такие вещи не проходят бесследно. Мы бы заметили что-нибудь.

— Оборотни отлично умеют скрывать свою суть. Иногда и не догадаешься, пока не убьешь его.

— Как хочешь, Хильда, я не верю, — заявила сестра. — Скорее там замешана любовь. Ведь ты же сама говоришь, что видела тень человека, а не волка. И этот бедный мальчик напал на нее. Думаю, что из ревности.

— Ты во всем готова видеть амурные дела, — не пытаясь переубеждать больше сестру, я поднялась.

— Девчонка просто приревновала к Людвигу, — добавила Тельма мне вслед. — Приревновала, когда заметила, что он к тебе неравнодушен. И так хитро повернула дело, что тебя выставили из дома. Помнишь, о чем я говорила, когда он примчался спозаранку? Людвиг нашел повод обратиться к тебе. Ведь если бы он всерьез думал, будто вокруг дома шастают оборотни, неужели бы выставил за дверь охотника, которого сам же и пригласил.

В своей комнате я села на кровать, не спеша ложиться. Тельма произнесла вслух мысли, мелькавшие и у меня, но изгнанные прочь. Может, сестра права, и я так увлеклась охотой, что ничего другого вокруг не вижу? Может, пора остановиться и поглядеть по сторонам?

Вскоре я получила новое и неожиданное подтверждение догадкам сестры. В этот день мы развлекались тем, что бродили с корзинками от лавочки к лавочке, покупая всякую мелочь, вроде лент и булавок, и завернули в кондитерскую. Продавец был занят с покупательницей, знакомой Тельмы, из тех невыразительных внешне особ, которых невозможно отличить друг от друга, когда они порознь. Сестра тут же принялась болтать с ней, и отвлекла ее сосредоточенное внимание от фруктового сахара, из-за возраста которого до нашего прихода кипела нешуточная битва. Кондитер тут же воспользовался случаем и подсунул в кулек кусочки, отбракованные покупательницей. Я старалась держаться в стороне от этих бурь, и отошла, разглядывая витрину, уставленную пирожными с кремом и глазурью, пастилой и сладкими булочками с маком, цукатами и засахаренными орешками.

У окна кондитерской за столиками, куда покупатели часто присаживались выпить чашечку шоколада, сидела экономка Леманнов, Августа. Я поклонилась ей и хотела отойти, но она решительно направилась ко мне. В глазах ее по-прежнему не было следа тепла, и я ожидала упреков и скандала, но вместо этого экономка взяла меня под локоть и попробовала оттащить в дальний угол. Я оттолкнула ее руку.

— Мне нужно сказать кое-что наедине, подальше от любопытных ушей, — процедила она. — Дело касается Ядвиги.

Приманку я заглотила и последовала за ней. Забившись в самый угол, Августа опять смерила меня недобрым взглядом и нехотя проговорила:

— Я знаю, в чем ты обвинила бедную девочку. Ты не отступишься, — она обдала меня колючей неприязнью, — и слухи расползутся, погубив ее репутацию. Поэтому скажу то, что меня просили хранить в тайне: той ночью я сама выпустила Ядвигу из дому, а утром впустила назад.

Я молчала и ждала продолжения.

— У нее есть милый. К нему она и бегала на свидание. Его имя я не назову. Надеюсь, что они поженятся, тогда и узнается.

И тут меня окликнула Тельма:

— Хильда, какое пирожное взять с шоколадом или взбитыми сливками?

Мне не хотелось благодарить вредную старуху, и я поспешно отошла к сестре. Неужели Тельма права? Я искала оборотней, а все дело — в любви.

Моя жизнь быстро вошла в привычную цалемскую колею. Скуку коротких дней рассеивала предпраздничная суета — приближался Новый год.

Полнолуние закончилось, не принеся больше никаких бед. Почти неделю из поместья Леманнов до меня не долетало известий. Зато я повсюду натыкалась на Вульфа. Он подкарауливал меня обычно возле дверей дома или лавочек, многозначительно мигал красными кроличьими глазами, делал ручкой, иногда смущенно совал в руки бумажные кульки с шоколадом или засахаренными орешками, а потом поспешно, едва ли не бегом, удалялся.

Я завела привычку подолгу гулять. Вскоре, обойдя весь небольшой городок, стала выбираться дальше. Иногда поднималась наверх к пустынным и тихим каменным павильонам, выстроенным над минеральными источниками, но чаще выбирала для прогулок дорогу, ведущую к поместью Людвига. Причина привлекательности этой дороги была очевидна, хотя я и старалась не думать об этом.

И однажды мне встретилась карета Леманнов, возвращающаяся из города. Счастливый случай помог избежать неудобной ситуации — меня застали уже на улицах, а не на дороге к поместью. Я думала, что карета проедет мимо, высокомерно задернув занавески на окошках, когда она вдруг остановилась рядом. Дверца открылась, и из нее легко выбрался высокий и худощавый мужчина в потертом кожаном плаще.

— Хильда!

Я изумилась до потери речи. Вот кого не ожидала встретить здесь, так это Космо! Старого товарища, такого же привычного и притертого, как моя дорожная сумка.

— Как поживаешь, Хильда? — выглянул из кареты Людвиг. — Здоровы Тельма и дети?

— Все благополучно, — ответила я, смущенная, растерянная и обрадованная.

В карете сидела Ядвига, но она не потрудилась поздороваться со мной, отвернувшись в другую сторону. Кажется, Людвиг хотел еще что-то добавить, но его загородила спина Космо, и он велел кучеру трогать. Я проводила карету взглядом, а Космо уже подхватил меня под руку и потащил вниз по улице.

— Я не понимаю! Как ты очутился в этом захолустье и в карете Леманнов?

— Приехал по делу, — сказал он, отступая на шаг и откровенно разглядывая меня. — Ты в платье! Кто бы мог подумать!

Я невольно одернула свою клетчатую юбку.

— Космо! Давай по порядку. По какому делу?

Но он не спешил начинать рассказ. Наконец мне удалось оторвать его от разглядывания фасона моей одежды, и он объяснил, что встретил Леманна в гостинице сегодня утром. Узнав, кто такой Космо, Людвиг завел разговор обо мне и предложил подвезти до дома Тельмы.

— С этим понятно, — ввернула я. — А по какому делу ты сюда приехал?