Новатор

— Что, — спросил он ехидно, — втроём не справились, так решили впятером попробовать?

Цаца и его коллеги опешили от такой наглости.

— Видимо расчёт был на то, что мы сразу убежим, — прояснилось у меня в голове. — Точно! нам и путь к отступлению лишь один оставили — мимо школы, мимо наших одноклассников. Вот значит, как Цаца себе авторитет заработать хочет — заставить нас с позором убегать, да ещё так, чтобы все видели! Даже Танька Семёнова!

— А давай их закопаем, — пробасил незнакомый мне парень.

Злость закипала во мне, и я сказал с расстановкой, игнорируя всех и обращаясь лишь к тому, кто стоял передо мной.

— А ты, оказывается, трус, Цаца!

Его лицо стало землисто-серым. Он скрипнул зубами и скомандовал:

— Взять их!

Мы одновременно с Жорой выдернули руки из карманов и нажали на рычажки, целя каждый в людей на своём фланге. Раздали щелчки, за которыми последовали вскрики и тихое шипение, как будто невдалеке работает сварочный аппарат. Трое парней — двое нападавших на меня и один нападавший на Георгия вздрогнули, как будто споткнулись о невидимую преграду и упали. На земле они еще дернулись пару раз и затихли.

Сказать, что я был поражен это не сказать ничего. Я не знаю как, но я нашел в себе силы выговорить достаточно уверенным, как мне это показалось, голосом, обратившись к Жоре:

— Ну вот, теперь сравнялись. Будем их ногами бить или тоже пристрелим?

Первым от шока отошел Цаца. Он кинулся за сарай, обежал вокруг и бросился убегать мимо выходящих из школы учеников. Сообразив, что остался стоять один, парень из параллельного класса уронил палку и метнулся за ним следом.

Георгий подошел к троим, оставшимся лежать на земле. Деловито нащупав у каждого пульс, он сообщил: "Будут жить!" и принялся вытаскивать иглы и сматывать тоненькие проводки вокруг шокера.

Я стал ему помогать, и только тогда сообразил что он только что сказал.

— В смысле? — спросил я возмущённо. — Ты ведь сказал, что это безвредная вещь — шок на небольшое время и всё.

— Так и есть, — сказал он, — а что тебя смущает?

— Зачем ты тогда проверял — живы они или нет?

— Ну есть крайне низкая вероятность того, что у них проблемы с сердцем, — смущённо сообщил Жора, — тогда бы оно могло и остановиться.

Как это часто со мной бывает, у меня вспыхнула в голове очередная поговорка: "От сумы и от тюрьмы не зарекайся".

— Ты что! Ведь нас могли посадить, если бы мы их убили.

— Нет, не посадили бы, — уверенно заявил Жора. — Они были с палками в руках. Вот если бы они были безоружными, то оставался небольшой шанс, могли бы дать условный срок за превышение пределов самообороны, а с палками — без шансов, даже адвокат не нужен.

Спокойствие Жоры постепенно передалось и мне. Действительно, чего кипятиться? Мы только что с разгромным счётом победили банду Цацкина. Уж теперь-то я мог гарантировать, что он и близко к нам не сунется.

— Зачем ты сматываешь проводки-то? — поинтересовался я. — Это же одноразовые шокеры, их не восстановишь.

— Чего вдруг? — удивился Жора. — Зарядить и всё. И вообще, этот проводок стоит по сотне баксов за метр, что же его выкидывать? Ты когда-нибудь слышал о сверхтонких токопроводящих канатах, которые будут служить опорой для так называемых космических лифтов — устройств, поднимающихся с земли на орбиту?

Я помотал головой.

— Так вот, — продолжил Жора, — это что-то вроде этих канатов, только гораздо тоньше.

За три дня я уже вполне привык к подобным умничаньям и почти не обращал на них внимания. Впрочем, работающие шокеры серьёзно подняли Жорин авторитет в моих глазах и я даже подумывал — может хотя бы часть из того что он болтает действительно правда?

...Да ну, не может быть, наверняка он фантастики начитался — космические лифты, сверхтонкие канаты... тьфу.

К тому времени, как мы смотали проводки, больше похожие на очень тонкую леску, потенциальные трупы зашевелились, чему я был искренне рад, но на всякий случай предложил уходить пока они не очухались окончательно.

Жора сообщил, что они не смогут встать еще как минимум минут 10, а уж о том, чтобы бегать за нами им вообще придётся забыть надолго.

Это подтвердилось, когда один из нападавших открыл глаза, увидел нас и стал, загребая руками и ногами пытаться отползти от нас подальше. Правда, пока у него ничего не выходило.

— Пошли, — сказал Жора, — не будем их пугать.

— —

В этот день я во второй раз побывал в квартире Цветковых. С трясущимися после этого приключения руками домой заявляться не стоило, и я зашел к Жоре перевести дух. Дома у него опять никого не было.

— Родители приходят не раньше 9-ти вечера, — пояснил Жора.

— Круто, везёт! Мои в 5 часов уже как правило дома.

— Чего же в этом хорошего? — искренне удивился Цветков-младший, — с родителями ведь интересней.

Я пожал плечами. Иногда я его просто не понимал... совсем.

По сравнению с моим прошлым визитом, в квартире добавилось бардака — были распакованы несколько новых коробок и их содержимое — книги и какие-то инструменты было тут же разбросано.

— Сколько родители просили разобрать это всё, — вздохнул Жора, — никак руки не доходят.

— Тебе родители доверяют такие вещи? — удивился я.

— Да они бы с удовольствием не доверяли, — пояснил он, — но у них совершенно нет времени этим заниматься. Как будто у меня времени вагон! — возмущённо добавил он.

— Ну хочешь, помогу? — предложил я.

Мне было реально интересно посмотреть — что может храниться в таком огромном количестве практически одинаковых коробок.

— Правда? — обрадовался Жора, но тут же сник и добавил:

— Только ты, пожалуйста, родителям не рассказывай, что мы с тобой вместе это всё разгребали. Отец довольно трепетно относится к своим секретам.

Я недоумённо пожал плечами, но пообещал никому не говорить.

Впрочем, сразу до коробок меня не допустили. Жора достал из карманов то, что осталось от шокеров, и сложил это на стол, больше напоминающий верстак.

— Нужно сначала восстановить, — пояснил он. — Не думаю, конечно, что Цацкин и компания решатся повторить попытку нападения, но шокеры вещь полезная и лучше всегда их иметь при себе.

Я с ним был полностью согласен, но сильно сомневался, что он сможет их восстановить.

Тем временем, Жора достал очень тонкий штырёк, похожий на длинную иглу или на короткую спицу и прикрепил к нему конец одного из смотанных нами проводков, на котором была закреплена иголка. Спицу он вставил в зажим на оси моторчика, напоминающего электроточило — как у моего дядьки в гараже, только в несколько раз меньше, и включил этот моторчик.

Затем Жора немного поворачивая нитку влево-вправо за полминуты намотал нитку на ось — получился такой аккуратный моток, как в трансформаторах, которые я разбирал пару раз в жизни.

Выключив ротор, Жора открыл ящик стола и достал большой плоский ящик. Когда он его открыл, то я увидел в нём кучу разных пружин — от самых маленьких, величиной с зёрнышко, то длинных, размером с карандаш. Над каждой ячейкой с пружинами рядом с греческими буквами было подписано по нескольку чисел. Над той пружинкой, которую достал Жора, например, было написано: гамма — 40, лямбда — 78, тета — 432. Я немного знал греческий алфавит, чем очень гордился, но понимания того, что здесь написано мне это совершенно не добавило, а спрашивать я остерёгся.

Жора вставил пружинку в корпус шокера, затем вставил сверху металлическую шайбу и короткий металлический стержень. Всё это он распёр между губами тисков и несколько раз аккуратно провернул ручку до того, как раздался негромкий щелчок. После этого он отпустил тиски, вынул металлический стержень и поднёс шокер, болтающийся на проводке к спице с остальным проводом.

Именно тогда, наблюдая за его выверенными, отточенными движениями, я понял, что этот шокер он сделал сам. Реально — сам! За один вечер! Из подручных материалов! Впрочем, похоже, что с подручными материалами тут дело обстояло неплохо... Но всё равно... мать моя! Судьба свела меня с техническим гением!

Пока я стоял и радовался, что Цветков играет в моей команде, а не в команде Цацкина, Жора провернул спицу ещё несколько раз, чтобы намотать оставшийся отрезок проволоки, на которой болтался шокер, аккуратно снял получившийся моток и вставил его назад в отверстие. После этого, он вставил иглу и закрепил её чем-то похожим на пластелин... хотя, почему похожим? может это и был пластилин.

— Готово, — сказал он, достал из стола проводок с разъёмом на конце, воткнул его одним концом в шокер, в задней части которого обнаружилось небольшое отверстие, а штекер на другом конце вставил в обыкновенную розетку.

Всё это заняло, наверное, не больше минуты-двух. В общем, читать описание всего что делал Жора явно дольше, чем оно происходило на самом деле. Через минуту уже был готов второй шокер. Жора выдернул из розетки первый, отдал его мне и воткнул второй.

На мой вопросительный взгляд, он сообщил:

— Они быстро заряжаются. Там стоит миниатюрный конденсатор высокой ёмкости — я нашёл его устройство в интернете и смог сам собрать.

У меня в голове крутились тысячи вопросов. Начиная от банального — как возможно в четырнадцать лет самому собирать такие вещи до вполне продвинутых — как шокер может работать на одном проводе, ведь по идее провода должно быть два. Но я задал наверное самый дурацкий.

— Слушай, а почему только три шокера сработали? Осечка?

— Да нет, — Жора похоже немного покраснел, — я промазал.

— Ааа, — только и смог я ответить.

Уже через пять минут все шокеры были заряжены и вернулись к нам в карманы, и мы приступили к уборке в квартире.

— Сначала нужно сделать полки и вытащить книги, — сообщил Жора, оглядев самую заваленную коробками комнату.

Мы перетащили все коробки к одной стене и втащили в комнату разобранный, свежедоставленный из магазина стеллаж. Я с сомнением посмотрел на обилие досок, соединений, кронштейнов, различных мелких и крупных деталей, упакованных в картон, целлофан и просто завёрнутых в бумагу.

— Может всё же дождаться твоего отца? — уточнил я. — Тебе не попадёт за самоуправство?

— То что мой отец купил этот стеллаж это уже подвиг, — сообщил Жора, — если ждать пока он его установит, можно состариться. Он всё время занят.

— Иногда я удивляюсь, как им с мамой вообще времени хватило, чтобы ребёнка завести, — грустно добавил он.

— Какого ребёнка? — не понял я.

— Какого-какого — меня, — повёл он плечами.

Тем временем, Жора по известным ему одному признакам, определил в какой из коробок находится дрель, пластмассовые дюбеля и саморезы и разложил это всё перед собой.

— Всё довольно элементарно, — сообщил он, заглянув в инструкцию, — несколько вертикальных стоек крепятся к стене и к ним цепляются полки. Довольно неплохая конструкция — можно полки делать разной высоты, мы все книги сюда вместим, если стеллаж с двух сторон комнаты сделать.

— Как? ты даже не согласовал с родителями где делать полки? Я в шоке! Ты уверен, что тебе не влетит? Я помню, когда мои родители купили новую мебель, то мама заставляла нас с отцом ещё неделю двигать её туда-сюда, выискивая наилучшее место. А что, если твои родители вообще планировали в этой комнате спальню сделать или детскую?

— Мои родители в этой квартире за месяц, что мы тут живём, успели посетить гостиную, туалет и кухню. В остальных комнатах они даже ещё не были. Даже если им было нужно что-то из коробок они посылали меня, так как сами ничего здесь не нашли бы. Уж поверь мне, им совершенно параллельно то, куда мы поставим этот стеллаж.

За три дня общения с Жорой я уже перестал чему-либо удивляться, но всё же спросил:

— А кем они у тебя работают?

— Преподают в институте. Отец — вышку, мама у меня — лингвист. Они оба доктора наук и параллельно пишут книги по своим направлениям. В общем, они люди очень увлечённые и мирские заботы их особо не волнуют.

Я начинал понимать у кого Жорик поднабрался умных слов. Одно меня смущало — с такими родителями и такими данными, в школе он должен быть просто любимцем учителей и учиться ну никак не хуже той же Белкиной, однако как только его поднимали в классе, он начинал мычать и сбиваться и в результате оценки у него были ничуть не лучше, а зачастую даже и хуже моих.

Можно было бы объяснить это стеснительностью, но насколько я успел его узнать, стеснительности в нём не было ни на грош.

Пока я оставил при себе все эти сомнения — мало ли, должны же быть у человека свои тайны... впрочем, своих тайн у Георгия по-моему и так было выше крыши.

Мы наметили карандашом места, где сверлить дырки для первых двух стоек, Жора включил дрель и легко сделал первую дырку.

— Провалилось, — прокомментировал я.

— Что? — не понял он.

— Сверло попало между кирпичей, говорю, пересверливать в другом месте придётся, тут не закрепим.

— Да не, всё нормально.

— Ну как же нормально, когда провалилось сверло в пустоту, — раздражился я.

— А, — улыбнулся Жора, — это просто сверло такое. Оно очень легко сверлит, хочешь — попробуй.

Я недоверчиво взял дрель и так же легко, практически не прилагая усилий, просверлил вторую дырку.

— Не может быть, — прокомментировал я. — Недавно сверлил дырки с отцом в таком же кирпиче, новыми свёрлами. Так мы мучились над каждой дыркой по несколько минут, а тут бжик и всё... Где вы такие свёрла взяли?

— Врать не буду, мы их с отцом сами сделали, — сказал Жора, — только стандартная просьба — не говори никому.

— Фигня какая-то, — проворчал я, — если вы их сделали, то запатентуйте или завод откройте по их производству. Наверняка все только их и будут покупать.

— Отец пробовал взять патент, не вышло. Патентная комиссия поставила сразу гриф "секретно" на этот сплав, отцу выдали государственную премию — долларов двести и настойчиво посоветовали забыть о его изобретении, поскольку оно чрезвычайно необходимо для оборонных нужд государства. Впрочем, если он ещё что-нибудь изобретёт, ему посоветовали приходить снова и посулили ещё одну премию.

— Во дела, — возмутился я, — а почему бы вам не уехать и не продать технологию каким-нибудь японцам или американцам?

— Что ты! Даже не вздумай такое сказать при моём отце — он страшный патриот. И мама тоже. Они говорят, что в России очень хорошие люди и только одна проблема — всё в стране очень сильно зависит от человеческого фактора.

— Когда будет у нас в стране такое государственное устройство, что от одного человека не будет зависеть многое, тогда и жизнь наладится, — говорят они.

— Мой отец про наше государственное устройство говорит проще, — хмыкнул я, — но там из восьми слов семь матерных получаются.

— Может так оно и правильнее, — грустно сказал Георгий.

— Не знаю, не уверен, критиковать-то мы все горазды, а вот попробуй-ка стать во главе государства. Что тогда делать будешь? На царей легко снизу тявкать, а вот попробуй народу угодить если сам наверх заберёшься.