Попал. 10.11.11

Очистки после суток на ветру и солнце были высохшие и соленые, но при этом почему-то совершенно не напоминали чипсы. Парадокс. Зато они были в наличии, и это выгодно отличало их от любой другой еды, которой не было. Еще был лук, отмытый в морской воде от гнили. Но есть его было не в пример противней.

Слава закончил свою трапезу экономным глотком крашеной воды и поднялся.

-Всё, харэ рассиживаться. Дождя не намечается, жратва сама не приползет. Надо валить!

Пятница тут же вскочила и завиляла своим коротким бубликом.

* * *

К походу Слава готовился как Рэмбо к бою. С таким же серьезным лицом и нарочитой четкостью движений.

Он снял коричневые кожзамовые тапочки.

Натянул треники, комком валявшиеся на камнях. Сел в позу лотоса, подстелив под себя полу халата. И принялся доводить домашние шлепанцы до ума.

По краю каждого тапка, ножом от ножниц, он аккуратно провертел четыре дырочки. В отверстия продел разрезанную напополам веревочку от торта.

Края отверстий и концы веревочки он осторожно прижег зажигалкой, чтобы не лохматились. Надел усовершенствованные тапки на ноги. Завязал... и сразу развязал обратно, веревки неприятно впивались в ноги.

Отыскал просохший бублик носков. Раскатал. Встряхнул и натянул на ноги. Снова надел обувь. Вот теперь значительно лучше. Не 'рибок', но при ходьбе по дну с ноги не слетят и не потеряются.

То, что придется много ходить вброд, он даже не сомневался.

Всё, что осталось условно съестного, Слава замотал в пакет из — под очистков, туда же подумав, сунул бритву и сигареты с зажигалкой. Плотно завязал.

Пакет сунул в карман халата, продев в 'ушки' пакета пояс.

На пояс так же отправились два ножа от ножниц и флекси-поводок.

В икеевский пакет были погружены: кастрюля, банки и бутылки, как с содержимым, как и без.

Вторую пивную бутылку Слава всё-таки определил под мочу и теперь в ней тоже плескалась жидкость.

Большой пакет он завязал и втиснул в ведро. Вот и всё. Капюшон на голове, без него голову, украшенную широкими залысинами, изрядно печет. Ведро в левую руку.

Готов к труду и обороне!

На берегу остался валяться мусор, которому не нашлось применения. Свернутые в комочек женские прокладки, размокший коробок без спичек. Старая пудреница с треснувшим корпусом.

Нет, пудреницу жалко! Слава не поленился и поднял пластиковую коробочку. Внутри обнаружилась мокрая бархотка и небольшое зеркальце на крышке. Сойдет. Находку сунул в карман. Всё, пора.

-Пятница, выступаем! — скомандовал Владислав.

Пятница радостно задышала, еще сильнее открыв пасть, хотя казалось, что сильнее уже некуда.

После недолгих раздумий двигаться решили вдоль глубокой воды. Стартовой точкой был выбран берег напротив бакена. Туда, для начала, и направились.

Г10 В путь.

-А посуда вперед и вперед по полям, по болотам идет...— цедил Владислав сквозь сжатые зубы.

Его всё бесило.

Особенно раздражали брякающие в ведре бутылки и банки. И белое неумолимое солнце в зените.

Еще бесила Пятница, которая шебуршила лапами и жарко дышала в спину, но на неё Слава себе злиться запрещал.

Он шел всего несколько часов, но за это время красная пелена неуправляемой злости уже несколько раз вплотную подступала к сознанию. Владислав Андреевич боролся. Что бы хоть немного отвлечься от усталости и раздражения, он уже перепел определенное количество известных ему песен. Начал с веселенькой 'Круто ты попал на тиви', от которой , как оказалось, помнил только припев, а закончил 'По диким степям Забайкалья', повторив её аж три раза подряд, настолько уместной она ему показалось.

Теперь Слава бормотал под нос стихи. В принципе, можно было бы еще вспомнить детские и пионерские песни, но шумное развлечение, сильно расходовало влагу в организме, и Владислав решил пока поэкономить и воду и репертуар.

-Так. Всё привал — он с грохотом поставил ведро на камни и начал нашаривать за спиной Пятницу. — Вылазь, давай. Вокзал, стоянка поезда пятнадцать минут. Давай-давай, лентяйка, выползай, а то лапами вообще разучишься ходить. — Он наконец нашарил мопса и вытащив из-за пазухи поставил перед собой на камни.

-Свалилась же мне на голову порося доморощенная, таскать тебя еще! — Владислав ворчал, но строго следил за своими эмоциями. Раздражение никуда не денешь, но злость надо сдерживать.

Он экономно попоил собаку с ладони. Немного побрызгал ей водой на морду и принялся гладить и почесывать, это помогало успокоится.

Сам Владислав для питья через раз использовал мочу. Правда, он сомневался, что на жаре, и при нагрузках такая уринотерапия сильно полезна, поэтому решил прогонять жидкость через организм не больше одного раза.

Пятница хрюкнула под рукой и полезла прятаться под полу халата, солнце пекло немилосердно.

Решение нести собаку пришлось принять почти сразу после выхода. Резвая на коротких дистанциях, мопсиха совершенно не была предназначена для длительного бега по камням.

Кроме того Славе частенько приходилось идти по дну, где по щиколотку, а где и по колено.

Сделав пару коротких заплывов Пятница устроила митинг протеста. Судя по поведению собаки, морская соль болезненно разъедала ей лапы. Выйдя из воды второй раз, Пятница начала скулить, дергать лапами и вылизывать себе пятки. После чего уселась на задницу, всем своим видом показывая, что шагу больше не ступит, ни по воде, ни по суше.

С тех пор она ехала за пазухой, жарко дыша и периодически переползая с места на место в пространстве халата, ограниченном снизу туго затянутым поясом.

Владислав пожевал кусочек лука, вздохнул и тяжело поднялся.

— Ладно, давай, батон нарезной, по коням.

Вокруг простирался все тот же неизменный пейзаж. Море, солнце, и камни.

Девятый круг рая, для особо отличившихся.

Идти никуда не хотелось. Двигаться по жаре было утомительно. Тяжелые мысли вяло ворочались в голове. Слава подумал не перейти ли ему на ночной образ жизни, как он читал, делают путешественники в пустыне. Но, вспомнив ночное черное море, вздохнул. Ночью на этих камнях только ноги ломать.

Владислав Андреевич шел, как и наметил, вдоль глубокой воды, оставив за спиной загадочный бакен. Слева тянулась бесконечная водная гладь, сверкая мириадами искр в лучах полуденного солнца. Справа медленно ползла широкая рифовая гряда, разбавленная лужами и небольшими мелководными лагунами. Иногда путь Владиславу преграждали глубокие тёмные расселины, которые невозможно было перепрыгнуть, и он подолгу обходил их в поисках брода. Лезть в темноту морских разломов он опасался.

Впереди вроде что-то темнело, но понять что именно пока было не возможно. Может высокий камень, а может еще один бакен. От долгого вглядывания в горизонт у Славы слезились глаза, да и камни под ногами требовали к себе самого пристального внимания.

Как всегда не вовремя вспомнилась Танька. Сука, стерва, рада наверное, что муж пропал. Как в газетах прям — вышел вынести мусор и не вернулся. Веселиться, поди, с хмырем своим.

От обидных мыслей в висках застучали молоточки. Нет-нет-нет! Так не пойдет! Владислав попытался отвлечься и взбодриться.

Он наклонился к ближайшей соленой луже и зачерпнув воды, как следует, умылся. Пятница придавленная натянувшимся на спине халатом сдавленно вякнула. Вторым зачерпыванием поднял из воды мелкого серого краба. От неожиданности разомкнул ладони и выпустил. Долго шарил руками в воде, но так больше никого и не нащупал. Только муть со дна поднялась.

Досада и раздражение вновь начали по каплям сливаться в злость.

— Да что за хренота-то такая?!— Слава с досады даже плюнул, хотя воду старался экономить на всём. Может это тепловой удар так действует? Что ж так всё бесит-то! Но он, никогда раньше не получал тепловой удар, поэтому сравнивать было не с чем.

Скиталец снова поднялся и обреченно двинулся в выбранном направлении.

Цитирование Пушкина, Крылова и Чуковского надоело. Слава побормотал еще немного 'Василия Теркина', которого со школы помнил наизусть, но вскоре и это занятие наскучило.

Вспомнились любимые размышления на тему, что бы он сделал попав в Другой Мир.

Владислав Андреевич горько усмехнулся. Сколько прочитано книг на эту тему, сколько передумано дум, в скучные часы рабочего времени , перед сном...

Г11. Как надо.

Конечно, еще после 'Двери в лето' Слава знал, что ни за что не упустит свой шанс. Он войдет, в мерцающий портал иного мира, с гордо поднятой головой, не оборачиваясь. Такой молодой, широкоплечий. С полным рюкзаком полезных вещей. С огромным багажом академических знаний.

То, что воображаемый образ никак не вяжется с его несколько поплывшей фигурой и весьма средним техническим образованием Владислава никогда не смущало.

Тю, ерунда какая! Пара месяцев в качалке, пара дней в интернет-кафе и всё, делов-то!

В мечтах, всегда оказывалось, что он либо заранее готов к переходу, либо портал постоянно открыт в две стороны, но только один Слава знает его секрет.

Попасть Владислав должен был непременно в волшебное средневековье, там он сможет освоиться максимально быстро, это уж к гадалке не ходи! Происходить это должно было следующим образом.

Первым делом он идет к кузнецу и в долг заказывает у него никому доселе неизвестный самогонный аппарат, рисуя чертежи пальцем не земле. Допустим, оставив в залог какой-нибудь предмет из своей чудесной одежды будущего. Скажем... кепку.

Хотя залог не обязателен, ведь совершенно очевидно, что кузнец должен стать его первым другом и самым надежным соратником в новом мире.

Вопрос общения Слава старался не обдумывать. Способности к языкам у него не было, он и школьную программу английского-то освоил с пятого на десятое.

Ну, допустим, на дороге окажется древний артефакт, который научит его всему необходимому. Или добрый колдун захочет спросить время, удивится, что прохожий не знает языка, и вмиг обучит его, чисто из альтруизма. Ну не суть.

Так вот, перегоняя местную слабоалкогольную бурду, купленную в местном кабаке, и перепродавая её в тот же кабак втридорога, Слава сколачивает себе крупное денежное состояние.

Затем обучает приятеля-кузнеца секретам булата и дамаска. Откуда он сам знает эти секреты — ежу понятно, накануне поинтересуется в интернете, там всё должно быть.

Кузнец, от такого счастья делает Владиславу, полный комплект брони и оружия, невиданного доселе, в этом мире, качества. И конечно берет его в долю от будущих продаж...

* * *

Владислав Андреевич поскользнулся на мокром камне, нога поехала по скользкому зеленому склону лужи и больно ударилась под водой об острый каменный выступ.

Большой и средний палец вспыхнули острой болью. Владислав зашипел и запрыгал на одной ноге.

В ведре загрохотали бутылки и банки. Под халатом завозилась обеспокоенная Пятница. В глазах покраснело.

Слава остановился тяжело дыша. Так, спокойно, носом, дышим носом. Раз-два-три. Раз-два-три. Вдох-выдох. Уфф. Вроде потихоньку отступает. Блин, больно-то как!

Когда боль немного утихла, Владислав вновь погрузился в мечты, еще внимательнее вглядываясь под ноги.

* * *

Ага, вот он кружится в вихре кровавой ярости, с булатным клинком в могучей руке, неуязвимый в доспехе из дамасской стали!

Орки, демоны и еще какие-то уроды, похожие на начальника четверного цеха, разлетаются на куски под его диким напором.

Мышцы бугрятся под титановой кольчугой, кевларовые пластины с искрами отражают летящие в него арбалетные болты. Это он понятно-дело, разбогатев вернулся в свой мир и усилил и без того неодолимую броню всеми чудесами современной металлургии! Прям на родном заводе, сам, своими руками!

Сделал всё и бегом назад.

А там, в мире меча и магии уже плачут без него эльфийские принцессы, чем-то похожие на хозяйку мопсихи, но помоложе и постройней. Плюются пламенем непобедимые, до поры до времени, черные драконы. В голос ревут и рвут волосы на жопе главы государств, не зная кому доверить невыполнимые задания.

Так, стоп. По порядку.

Вторым делом конечно порох. Про порох любой ребенок всё знает! Уголь, сера и селитра, и все дела!

Для пороха, конечно, нужна лаборатория и местные алхимики в услужение, не самому же бегать серу искать в производственных масштабах.

Это значит, нужна поддержка местного монарха. Но с самогонным аппаратом и булатом клинком можно получить поддержку любого правителя, особенно если еще пару заданий для него выполнить походя.

В производстве пороха, правда, несколько смущает селитра. Сколько не ворошил Слава, в своё время, компостную кучу на даче, так ни разу и не увидел заветные молочно-белые кристаллы.

Но это не страшно, когда понадобятся— найдутся, как миленькие! Зато он знает самый заветный секрет пороха. О!..

О нем Владислав Андреевич узнал относительно недавно из какой-то телепередачи. На уже готовую смесь из серы, угля и селитры надо... пописать! И просушить. Мало кто знает этот хитрый нюанс!

От такого действа неоднородный дымный порох гранулируется и превратится в чудесную взрывчатку, невероятной убойной силы!

После такого открытия, местный монарх просто обязан, осознавая свою никчемность сам снять с себя корону и поднести её понятно кому.

Третьим номером обычно шло уже что-то невнятное. Враги в панике бегут от булатных танков и дамасских мечей в руках непобедимого войска Владислава Великого. Принцесс вокруг становится всё больше и больше, а их влюбленность и благодарность всё ярче и заметней...

* * *

Обычно на этом месте Владислав Андреевич засыпал, не важно, был он дома в кровати или за столом в своем кабинете в углу третьего цеха...

Вынырнув из сладостных мечтаний, Слава потер лицо, прогоняя сонное состояние. Под ладонью зашуршала щетина. Солнце заметно склонилось к горизонту. Темный объект, который он не мог рассмотреть раньше, приблизился и оказался высоким каменным островком.

Слава прищурился, вглядываясь в каменистый склон, и охнул. Там, у самого края воды, суетились две человеческие фигурки.

Г12. Встреча

Сердце забилось быстрей. Владислав Андреевич и не представлял, насколько соскучился по людям.

Прямого пути на островок не было, от цели его отделяла глубокая темная вода.

Чуть дальше по берегу угадывался небольшой перешеек, Владислав поспешил туда.

Человеческие фигуры скрылись за высоким каменным склоном, но Слава не волновался, он точно запомнил, где они, теперь не потеряет.

Он почти бежал, перепрыгивая с камня на камень. Люди тут есть, это прекрасно, возможно здесь целое поселение. С чего он взял, что один на этих рифах? Здесь могут быть сотни людей.

В любом случае он спасен. Спасен, от одинокой смерти в чужом, незнакомом мире. Он больше не будет один!

Наконец он добрался до небольшого перешейка, формально превращающего скалистый островок в полуостров. Торопливо обогнул мешающую обзору каменную кручу. Сердце замерло от восторга.

Всё верно, ему не привиделось и не почудилось.

Ох, как мало надо человеку для счастья. Всего два неполных дня на необитаемых рифах, а он уже готов расцеловать первого встречного, в независимости возраста и пола.