Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я его убил... — едва слышно прошептал рыбак.
— Иначе он убил бы тебя, — попытался я его приободрить, но вышло не очень.
— Я попаду в ад... — бормотал Филипп. — Я проклят, я грешник...
— Все попадём, — усмехнулся я. — Пора валить отсюда, пока есть возможность.
Я забрал у мертвеца связку ключей и быстро прошёлся по всем камерам. Пусто, как в брюхе у нищего, подолгу здесь пленники не задерживались, сразу отправляясь на виселицу. А жаль, нам сейчас не помешала бы любая помощь.
Мой пистолет вернулся ко мне, а тесак я отдал Филиппу, как более простое оружие, поначалу рыбак наотрез отказывался брать его в руки, но я убедил его, что это только для самозащиты. Побег переходил к решающей фазе, которую я продумал хуже всего. Теперь нужно пробраться через весь город, кишащий солдатами и жандармами, к пристани, на которой только вечером появится шлюпка капитана Уэйна.
Моё внимание привлекла масляная лампа на столе, и план побега сформировался окончательно. Масло разлилось по столу, и вскоре комнату объяло пламя. Дым начал просачиваться на улицу и время действовать пришло.
— Пожар! — я выбежал на улицу вместе с Филиппом.
Солдаты попытались было преградить нам путь штыками, но мы ловко увернулись и помчались наутёк. Площадь заполнилась людьми, половина которых тушила пожар, а вторая половина глазела на огонь. Каменная тюрьма горела плохо, но сухая деревянная крыша занялась пламенем за считанные минуты. Но этого мы уже не видели, на бегу лавируя между прилавками, горожанами и домами, мы мчались по изгибам узких переулков Бас-Тера и молили всех богов, чтобы лодка оказалась там, где нужно.
Горожане озирались нам вслед, но никто не решался остановить нас — Филипп так и бежал с остро отточенным тесаком в руке, рискуя отрубить кому-нибудь руку или пальцы.
В порту всё так же многолюдно, и у каждого пирса стоит по какой-нибудь лодке. И непонятно, какая из них ждёт меня. Капитана Уэйна, если бы он здесь был, я бы увидел издалека, такой уж он человек. Но ни самого пирата, ни его команды, ни его шлюпки на горизонте не наблюдалось.
Сзади я услышал крики погони и моментально принял единственное верное решение — бежать к 'Морскому дьяволу'. Караульный, завидев нас издалека, уже взял нас на мушку, и я остановился перед ним и поднял руки. Пришвартованный кораблик манил к себе своими изящными формами, но путь преграждал француз, с которым я пил ром.
— А ну, стой! — прорычал солдат, водя мушкетом из стороны в сторону.
— Да мы уже стоим, болван, — фыркнул я и попытался подойти ещё ближе. Зловещее дуло мушкета тут же уставилось мне в лицо.
Филипп, не произнося ни звука, кинулся на солдата и подбил мушкет вверх. Грянул выстрел, и я почувствовал, как пуля прожужжала точно над моей головой. По спине пробежали мурашки, но долго стоять не было времени — я бросился на подмогу. Я выхватил пистолет и тяжёлой рукояткой треснул по голове караульного. Тот как-то сразу обмяк и перестал сопротивляться.
Мы поднялись на борт, и я быстро отшвартовал судно, заодно прихватив трофейный мушкет. Филипп оттолкнулся веслом от причала, я поставил парус, и ветер понёс нас прочь из бухты. На берегу раздались выстрелы, несколько пуль пробили парусину, одна расщепила фальшборт, а другая угодила в рулевое весло в нескольких дюймах от моей руки.
— Надо же, у тебя, оказывается, есть мозги, — произнёс я, комментируя поступок Филиппа для того, чтоб не обращать внимания на пули.
— Надеюсь, Господь простит меня, — буркнул он, брасами разворачивая рею.
Ещё несколько пуль прожужжали над нашим баркасом.
— Господи, да отстреливайся же ты, наконец! — дрожащим голосом крикнул Филипп и бросил мне мушкет.
Я поймал его и снова положил на палубу.
— Пуля у меня только одна, и я её ещё приберегу.
От пирса отчалили несколько шлюпок с мушкетёрами. Французы широкими гребками рассекали волны, а встречный ветер не давал нам развить хорошую скорость под парусами. Я чертыхнулся и сам взялся за вёсла.
Из-за утёса показалась шлюпка, в которой, как мне показалось, я различил человека в шляпе с пером.
— Руль на левый борт! — скомандовал я. — Правь к той шлюпке, живее!
Выстрелы звучали как сухой треск ломаемых веток, и вскоре наш парус стал больше походить на решето. К счастью, ни одна пуля не попала в нас самих. На таком расстоянии мушкеты изрядно завышали, но и французы неуклонно догоняли наш маленький кораблик.
— Томас, живее сюда! — крикнул я во весь голос, надеясь, что в той шлюпке впереди находится именно он.
— Есть, мой адмирал! — различил я насмешливый ответ, но взрыв хохота на шлюпке потонул за мушкетными выстрелами.
Мы поравнялись как раз в тот момент, когда французы снова зарядили мушкеты и оказались от нас на расстоянии, на котором можно перебить крылья мухе, не то что застрелить двух незадачливых беглецов. Томас своей шлюпкой загородил наш баркас, и вся его команда встала на банках, давая нам возможность перепрыгнуть к ним.
— Именем короля, я приказываю не мешать! — проревел французский офицер, самолично целясь из мушкета в Филиппа.
— Я капер его королевского величества Карла Второго, так что можете засунуть свои приказы себе в задницу! — крикнул Томас, снял шляпу и помахал ею в воздухе. Француз побагровел от ярости и чуть было не отдал приказ стрелять, но вовремя опомнился.
Мы с Филиппом прыгнули в воду и поднялись на борт шлюпки, закрытые телами команды.
— Ваш король ещё об этом узнает! — прокричал офицер, сжимая кулаки от бессилия.
— Сомневаюсь! Оревуар, месье лягушатник! — ухмыльнулся Уэйн, жестом отдавая приказ разворачивать шлюпку.
Матросы взялись за вёсла, и мы с Филиппом тоже взялись, но капитан так же, жестом, остановил нас.
— Похоже, я спас твою задницу, Эдди, — он улыбнулся словно кот, который только что сожрал целую кадушку сметаны.
— Похоже на то, — процедил я, пытаясь угадать, что за этим последует. — Ты же должен был меня в порту ждать.
— Мы же друзья, Эд! Чего только не сделаешь ради друга! — капитан похлопал меня по плечу и проигнорировал упрёк. — А это, я понимаю, твой друг? Ну что ж, друг моего друга и мой друг тоже! Звать меня Томми Уэйн, я капитан славного шлюпа 'Левиафан', и будь я проклят, если это не так!
— Филипп Пуассон, — произнёс рыбак.
— Чертовски рад тебя видеть, Филипп! — капитан снова пускал в ход всё своё очарование и улыбался во весь рот. — Ты, стало быть, пойдёшь матросом в мою команду? Даю добро, исключительно ради твоего друга Эдди.
— Спасибо, — буркнул свежеиспечённый матрос.
— Ты же в курсе, чем мы занимаемся? Мы — каперы. — осведомился Уэйн.
— Пиратством.
— Каперством! Каперство — это немного другое. Мы же не грабим всех подряд, верно, парни? — ухмыльнулся капитан.
— Да! Верно! — отозвались матросы.
— Не верь ни единому его слову, — прошептал я Филиппу на ухо.
— О чём вы шепчетесь? — хмыкнул Том. — Пора и на судно подниматься.
Гордый трёхмачтовый шлюп 'Левиафан' английской постройки, свежевыкрашенный и сверкающий медной обшивкой, стоял на якоре в одной из бухт Гваделупы и ждал только нас.
Ранним утром следующего дня я прогуливался по шканцам и размышлял, куда нас с Филиппом занесло. После капитанской каюты 'Морского дьявола' — спать в тесной кают-компании оказалось непривычно, но ещё непривычнее оказалась та атмосфера беззакония и анархии, что царила на корабле.
Разношёрстная команда, состоящая из беглых каторжников, негров и целого отряда индейцев, никого не стесняясь, играли в азартные игры, пили ром и спорили с офицерами по любому поводу. Старый боцман, мистер Смит, только и мог, что замахиваться на матросов тростью и сквернословить. Однако, к моему удивлению, никаких крупных конфликтов не возникало. Разве что Филипп умудрился продуть в кости свою долю с первого будущего приза.
Капитан Уэйн так и не удосужился объяснить, в чём будут заключаться мои обязанности офицера, поэтому я с самого утра слонялся без дела, изучая новый корабль и изредка болтая с вахтенными.
Скрип такелажа вновь и вновь наводил на мысли о моём старом бриге. На 'Морском дьяволе' существовало нерушимое правило — развлечения и выпивка строго на берегу, а на борту — железная дисциплина. Не удивлюсь, если Мур пообещал команде отменить его. Просто никто из них, ни Уильям, ни Томас — не пытались заставить вдрызг пьяную матросню залезть на ванты в шторм. И, самое главное, спуститься обратно.
Я опёрся локтями на фальшборт и уставился в горизонт, на утреннем небосводе всё ещё блестела Венера. Через некоторое время послышался звон корабельных склянок, и из своей каюты вывалился капитан. Он, немного покачиваясь, подошёл к фальшборту, поздоровался со мной и блеванул в море.
— Морская болезнь или похмелье? — поинтересовался я.
— Вместе, — выдохнул капитан, зелёный от тошноты.
Весь его вчерашний лоск пропал, сорочку из белого шёлка сменила грязная рубаха из парусины, а шляпа с пером, видимо, покоилась где-то в каюте. Теперь он, как и я, ничем не отличался от остальных головорезов из команды.
— Познакомился с офицерами? — спросил Том. С его гладко выбритого подбородка свисала ниточка слюны.
Я кивнул. Знакомство вышло скорее односторонним, обо мне все здесь давно уже слышали. Кают-компанию со мной делили несколько бывалых моряков, которых избрали на общем голосовании. Меня же, неизвестно зачем, на должность выдвинул капитан, и все с этим согласились. Вообще, на этом шлюпе без меня офицеров было всего четверо — первый помощник Уолш, толстый ирландец из Ольстера, боцман-старик Смит, квартирмейстер Легран и штурман-голландец ван Рейн, который заодно считался корабельным врачом.
— Нам обоим вчера улыбнулась удача, — многозначительно усмехнулся капитан. — Есть одно дело, которое я не могу доверить никому из команды.
— И готов поручить первому встречному? — фыркнул я.
— Да, — отрезал Уэйн. — В кают-компании у меня одни убийцы, мошенники и воры. Тут нужен более надёжный человек, а у тебя есть репутация.
Я рассмеялся.
— Кровавый убийца и пират, по которому плачет верёвка! К тому же, теперь ещё и крыса, что утаивает добычу. Отличная репутация.
Капитан и глазом не моргнул.
— Картер, всё, что болтают на архипелаге — нужно делить надвое. А то, что сочиняют о пиратах — так и вовсе вчетверо, — отмахнулся он. — Я не верю ни единому слову из того, что там наплёл твой старпом, чтоб выкинуть тебя за борт.
— Ну так что там у тебя за дело? — спросил я, размышляя, где же тут может крыться подвох.
— Рассчитать курс и провести судно от Ки-Уэста до Сент-Дэвида. Через открытое море, подальше от берегов. И, самое главное, никто из команды не должен знать пункт назначения. Особенно ван Рейн.
— Так ведь с этим любой дурак справится, главное, на отмель не наскочить, — возразил я. — Корабли там часто ходят, потеряться трудно.
Уэйн тихонько посмеялся.
— Ну, значит, тебе же легче. Главное, в том районе на пару дней остаться.
Я пожал плечами.
— А сам почему не сделаешь всё? В точности, как надо.
— А я другим буду занят, — капитан широко улыбнулся, развернулся на пятках и пошёл к вахтенному, раздавать приказы.
Я, снова ничем не занятый, остался гулять по квартердеку и наблюдать за слаженной работой пиратской команды.
Паруса 'Левиафана' наполнялись ветром, который мчал нас на северо-запад, к побережью Америки. До побережья Флориды отсюда больше тысячи морских миль, и путешествие обещало быть долгим.
Вечером, когда солнце почти погрузилось в океан, установился штиль. Некоторые из матросов порадовались внезапному безделью, но старик Смит угостил их своей тростью и отправил вниз, закреплять всё, что не закреплено, и откачивать воду из трюма.
— Шторм близко, — проворчал он, рассматривая безмятежное Карибское море. — Запоздали в этом году.
И, словно в подтверждение его слов, чёрная полоса стала затягивать красное вечернее небо. Пахнуло свежестью, над моей головой оглушительно хлопнул грот.
— Марсели обстенить, брамсели зарифить, живее, тупоголовые! — из каюты выскочил Уэйн. — Люки закрыть, прокляни вас Господь! Огни погасить!
Марсовые скорее полезли наверх, пока не началась буря, убирать паруса, совершенно ненужные во время шторма. Капитан в ярости сжимал кулаки и кричал на нерадивых индейцев, которые почти не понимали английский и постоянно путались в шкотах, фалах и брасах.
Сверкнула молния, на мгновение запечатлев лица моряков, от яркой вспышки превратившиеся в гротескные маски. 'Левиафан' снова погрузился во тьму, чёрные тучи, казалось, покрыли весь мир. Тысячей маленьких барабанов застучали по палубе крупные капли дождя, и даже крики матросов скрылись за шумом ветра и скрипом оснастки.
В борт одна за одной ударяли волны, и вода рекой лилась к шпигатам, откуда возвращалась обратно в морскую пучину.
Раздался истошный вопль откуда-то сверху, и один из марсовых упал вниз.
— Человек за бортом! — раздалось несколько голосов.
— Пусть тонет! — жёстко ответил капитан, крепко держась за штурвал. Томас умело лавировал между волнами и держал корабль так, чтоб шлюп переваливался с борта на борт, а не с носа на корму.
Ветер завывал, словно заупокойная по неизвестному моряку. Кое-кто перекрестился, несколько человек истово молили Бога дать им пережить эту бурю, но капитан, как и я, оставались невозмутимы и собраны.
Шторм, казалось, собирался длиться вечно. Ежеминутно долгими раскатами гремел гром, а дождь был похож на повторение Всемирного потопа.
Весь корабль ходил ходуном, когда очередная волна ударялась о борт, и я подумал о тех несчастных, что сейчас сидели в трюме. Если квартирмейстер хоть что-нибудь закрепил не как следует, то весь корабль неизбежно пойдёт ко дну. Бывали случаи, когда одна оторвавшаяся бочка пробивала борт и всей команде пришлось спасаться на шлюпках. Капитан так и не смог отмыться от позора.
На палубе тем временем царил хаос. Индейцы и негры отказывались лезть наверх, сколько бы их не лупил старина Смит, капитан уже надорвал глотку, показывая на грот, который от ветра уже был готов лопнуть. Немногочисленные моряки-англичане, известные своей выучкой, пытались обуздать непослушный парус, но их сил не хватало.
— Черномазые, живо сюда! — рявкнул я от всей души.
Испуганные бурей матросы не слушали команд своего капитана, но репутация безжалостного убийцы оказалась страшнее. Моё искажённое криком лицо в свете молний наверняка казалось мордой ужасного демона, а негры и индейцы всегда оставались суеверными.
— Вы двое, выбирайте шкоты! Тянем помалу! — приказал я, сам принимаясь за работу.
Негры опасливо присоединились ко мне, а англичане сами полезли на ванты, понимая, что от кого-то другого толку не будет.
Углы паруса медленно поползли друг к другу, корабль сбавил ход, но опасностей это не убавило. Мы сражались со стихией, которая неистово и неуклонно пыталась пустить 'Левиафана' на дно. Английский шлюп стойко держался, чего я не мог сказать о команде. Похоже, Томас набрал их только ради количества, а пользы от этого сброда было не больше, чем от намокшего пороха. Пушечное мясо.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |