Свето-Тень

Кроме того, добавила она, можно создать долговременную иллюзию чего бы то ни было, любого размера, но опытный маг сразу раскусит подделку. Зато это чрезвычайно увлекательное занятие, а уж как весело!

Миара покинула нас на третий день, впрочем, я ее не осуждаю, мало кому понравилось бы с минутным перерывом оказываться то в печке, то в морозильнике. Не надо думать, будто я издевалась над животным, просто Тайли учила меня управлять температурой. В итоге сначала мы ощутили порцию полярной зимы, думаю, где-то минус сорок-пятьдесят по Цельсию — стены покрылись инеем, дышалось тяжеловато, из ноздрей валили густые клубы пара, а потом я решила исправиться и подогреть помещение. Теперь я знаю, как живется бабуинам в Африке. К чести Миары, она выдержала и это, ее терпение иссякло, лишь когда я случайно устроила пожар, а Тайли, испугавшись, принялась тушить его комнатным тропическим ливнем.

В этот день хоронили Хорина Атира. Я чуть было не прервала свое заточение, но Тайли тонко дала понять, что женщины там лишние. Поздно вечером, наедине с подушкой, я долго не могла уснуть, пытаясь придумать, как же мне разузнать об обстоятельствах его смерти...

После завтрака всегда был десерт из полезных советов. Неуч Калинина не могла контролировать долю расходуемой энергии и сдуру запускала весь поток. Это выглядело примерно как мытье кружки в Ниагарском водопаде — однозначно глупо.

А еще были книги: не бумажные, материал был намного прочнее, но прототип сохранился. Только толщина фолиантов значительно превышала привычные — очень уж они были громадны. Этими-то томами я и занималась все свободное от "практики" время, с того момента, как при помощи Тайли разобралась с письменной формой языка.

Периодически мы развлекались: играли в бадминтон без ракеток, жонглировали мелкими предметами, случайно попавшими в поле зрения — естественно, не применяя рук, изредка прерываясь, чтобы попарить в широких бодрящих потоках под потолком, заряжаясь энергией. Тайли объяснила мне, что человеческое тело — полупроводник, правда, слабенький, но подавляющее большинство и вовсе использует его как элементарный механизм. Я хотела было развить тему, но не стала, не мои это проблемы. К тому же, потом меня обязательно потянуло бы на философские рассуждения о том, что в моей современности и тело, и мозг служат человеку средствами получения наслаждений и богатства, а Отца, Сына и Святого Духа заменили Власть, Секс и Деньги.

А следующим утром наше уединение нарушили. Я как раз вынырнула из небольшого бассейна, служившего здесь ванной, вся разомлевшая от гидромассажа. На Земле я не могла позволить себе ничего подобного, потому отрывалась сейчас, по два раза на день, не вылезая оттуда по часу. Я едва успела натянуть платье, как столкнулась с ангелом. Говорить о Тоде иначе просто нельзя, и не влюбиться в это светловолосое дитя, глядящее огромными голубыми глазами прямо в душу — тоже. Он был младшим братом Тайли, о котором она избегала говорить, и, казалось, украл у нее красоту, в нашем мире он запросто стал бы фотомоделью через несколько лет.

— Леди такая красивая! — воскликнуло небесное создание, и я растаяла окончательно.

— Меня послал Сэр Брендон, чтобы узнать, как вы себя чувствуете и сможете ли присутствовать на ина... ине... — инаугурации, вот.

Ну Брендон, ну подлый трус! Знал же ведь, что его самого я к порогу близко не подпущу, и потому подослал вместо себя этого херувимчика! И когда он успел так меня изучить? Спокойно, Ирочка, ребенок ни в чем не виноват, будь с ним поласковее. И я мило-мило улыбнулась.

— Передай ему, пожалуйста, что мне лучше, и я ни за что не пропущу такого события, но до него побуду здесь с Тайли, возможно, инфекция еще не прошла.

Прости, Брендон, но, если не хочешь нарваться на ложь, не задавай идиотских вопросов.

— Хорошо, Леди Калли, я все ему передам, — ответил ангел и выпорхнул из комнаты.

Тайли была как-то грустна.

— Что случилось? — спросила я, присаживаясь на краешек постели.

— Тод, — смущенно сказала девушка. — Наше семейное огорчение. Он был очень перспективным ребенком, в полгода над его кроваткой летали игрушки, а он лежал и смеялся. Его мастерство крепло, а потом что-то случилось, и он потерял разом все способности, исчез даже его магический фон... Мы долго надеялись, что это временно, но напрасно. Сейчас ему десять, и мы понятия не имеем, кем он станет, когда вырастет.

Она печально вздохнула. Да уж, не повезло парню. У нас он стал бы звездой.

— Может, стоит еще подождать, а не опускать руки?

Тайли пожала плечами.

— Возможно. Давай работать, осталось не так много времени. Сегодня ты проникнешь в чужой разум.

Сказать, что это было сложно — ничего не сказать. Когда все закончилось, я стояла на коленях и держалась за столик. Но теперь я знала Арну Тайли лучше, чем себя, и была бесконечно благодарна за ее доверие. Это было море нежности и доброты, но я поклялась, что никогда вновь не решусь на такое — ибо к душевности были примешаны боль, отчаяние, страхи и одиночество, муки неразделенной любви — и меня не порадовало знание героя ее снов... Ах, Брендон, сколько же сердец ты разбил?

Со лба тяжелыми каплями скатывался пот — с трудом формировалось новое понимание: я теперь совсем другой человек. По моим критериям нормальности события последних дней были абсурдными, просто бред умалишенного. Но это... Я перешагнула невидимую черту, разделяющую обычного человека и ... мага? ведьму? пред-бога?.. Хотя с последним я несколько погорячилась. И еще (тут же, на мне) Арна показала, как оживить мертвого — или почти мертвого человека. А так ли уж сильно я, собственно, погорячилась?.. Конечно, я ограничена предрассудками моего времени, пару недель назад я априори отрицала телекинез и прочие Невозможности, сейчас же я совершаю их сама... Правда, я еще только учусь...

— Теперь ты мне — сестра, — задумчиво произнесла Арна.

Где-то я это уже слышала... Тело бурлило энергией, подаренной Тайли, а душа тихо постанывала, вновь и вновь переживая вторжение в другую душу. И ужасное моральное истощение. Я решительно переступила через себя.

— Я хотела бы ответить тебе тем же, Арна.

В ее глазах мелькнуло сомнение. В чем? В моей искренности?.. Вряд ли, Тайли выше этого.

— Я не могу, — покачала головой она.

Мой вопрос остался незаданным.

— Почему? — продолжила она за меня. — В вас нет притворства, Леди Калли.

— Я резко взмахнула рукой.

— Ирина. Я не могу быть Леди для сестры.

— Не нужно было этого делать, — сказала она. — Но и изменить уже ничего нельзя. Спасибо, Ирина. Но я не договорила. Я не могу проделать слияние в обратном порядке, потому что твой мозг блокирован. Я пыталась провести легкий анализ. Прости, но мне стало любопытно, отчего так бесится Леди Ивер.

— Ничего, на твоем месте я поступила бы также. Наверное.

Я призадумалась. Интересная получается история. Откуда взялся блок, мы уже не узнаем. Но я же, по словам Тайли, незавершенный маг, Творец Невозможностей, недосформированная жемчужина. Что, кстати, лестно, но сомнительно. Чем отличаются Творцы от простых магов? Резервом, способностью оперировать гораздо бо?льшим количеством потоков Силы одновременно, и — гвоздь программы — воображением. Творцу по силам вообразить нечто, не имеющее аналогов в окружающем мире, и воплотить это нечто в реальность. Как сказала Тайли — мне предстоит ощутить разницу, я непременно перешагну разделительную черту, а объяснять "на пальцах" — только тратить время. Я сама не вполне разобралась, если честно, ну да неважно, на эти мои мифические таланты мы и спишем закрытость моего рассудка. Однако, приятно знать, что никто не вломится в твои мысли без спросу.

Это был неспокойный сон. Я брела сквозь густой туман, с трудом переставляя ноги. Часть моего сознания знала, что я сплю, но другая... Я не понимала кто я, где я, только чувствовала, что надо идти сквозь этот липкий туман, окутывающий и тело, и разум. Кто я? Казалось, чьи-то тонкие цепкие пальцы хватают меня за ноги, тянут назад, в неизвестность, но ведь там, впереди, то же самое. Почему мне так нужно туда? Спешить, спешить или встретишься с темными всадниками, спешить...

Кто я?..

В памяти кружил только сизый туман. Там, позади — бездна, из нее не выбираются. Откуда я это знаю? Кто такие темные всадники? Спешить, спешить! Едкий и тихий смех — смех звучит из тумана, от него кожа покрывается противными пупырышками. Сквозь туман почти не пробивается свет, я подношу руку прямо к глазам и не вижу ее.

Кто я?!!

Я проснулась. Надо же, какая хрень привидится. По правилам жанра я сейчас должна найти на подушке пятидесятирублевую купюру с припиской: "Спасибо, дорогая, ты была великолепна!" И подпись — от создателей "Матрицы" и "Звездных войн". Но, несмотря на эту браваду, я тихонько вздрагивала, хотя в комнате было тепло. И что самое неприятное, я почти наверняка знала, что значит этот кошмар: дни, проведенные с Тайли, не прошли даром. Только что на мне испытывали старый, верный гипноз. Кто-то выловил частицу моей души (или что там у меня вместо нее), блуждающей во сне, и втемяшил ей, что она вернулась с того света. Однако какая метафоричность — бездна, туман и темные всадники. Да, люди вообще отличаются нелогичностью мышления. Ох, чувствую, не выдерни я себя из этого поэтического транса, сойти бы мне с ума. Правда, могли меня просто попытаться запугать до полусмерти. Надо отдать должное моему неведомому противнику — ему удалось, трясет меня до сих пор до самых косточек. Нет, Ирочка, если после всех извращений, которыми ты в последнее время занималась, в тебе осталось-таки что-то человеческое, то это однозначно трусость.

Я принялась выравнивать дыхание, успокаиваясь, и с полнейшей отрешенностью осмыслила, что мне нравится эта странная, а порой и страшная жизнь.

Беззвучно отворилась дверная панель, пропуская Арну Тайли. Она взглянула на меня, нахмурилась, быстро прошла через спальню. Вскинула руку и часть стены отошла, обнажая прямоугольник окна. Арна задумчиво потерла подбородок и начертила указательным пальцем в воздухе вертикальную полосу. Прозрачный стеклопластик нырнул в специальную нишу, в комнату хлынул свежий воздух с причудливой смесью запахов трав и цветов. Где-то в глубине сада, опоясывающего дворец, щебетало пернатое.

— Ты бледна, — озабоченно сказала Арна. — Что случилось?

Я скосила брови в сторону окна.

— Не волнуйся, никто ничего не услышит. Я установила звуковой барьер.

Я сфокусировала иное зрение. Все правильно, помещение опутано искрящейся паутинкой. Надо хоть иногда думать, это экономит себе и окружающим массу времени.

Вкратце поведала я о своем кошмаре, присовокупив свои соображения о целях его визита в мою голову.

— Похоже, ты кому-то сильно не по нраву, сестра.

— Да, — согласилась я. — Вопрос в том, кому я могла помешать, кроме Леди Ивер.

— Леди! — фыркнула Арна. — Она такая же Леди, как и я! Дочь кухарки и низшего телохранителя. Только Алан Ивер однажды спас жизнь Императору, в принципе, выполняя свои служебные обязанности, а Сэр Хорин вдруг расчувствовался и присвоил ему титул Лорда, и поклялся, что дочь Алана, тогда милая крошка Рэйна, станет Императрицей. Правда, подробностей я не знаю, мне тогда года два было, историю я тебе передаю со слов матери.

— То есть Брендона никто не спрашивал? — удивленно спросила я.

— Ему тогда было лет десять, девочки его меньше всего волновали, а тем более шестилетняя Рэйна. А она, может, и выросла бы нормальным человеком, но ее избаловали сверх меры, как же — будущая властительница, вот и получилась из нее высокомерная эгоистка.

От кого-кого, а от Арны я такой язвительности не ожидала. Даже я до подобного не доходила, всегда отыскивая положительные стороны в Рэйне.

— Ладно, Арна, не будем о грустном. Давай продолжим наши занятия.

Раздражение сошло с лица девушки, уступив место серьезности.

— Честно говоря, я не знаю, чему тебя учить. Тот объем знаний, который ты поглотила за последние дни, мы получаем за несколько лет. И ты усвоила его с такой легкостью, будто занималась этим всю жизнь, а со мной просто упражнялась, разгоняла застоявшуюся кровь. Не верь я тебе, решила бы, что ты со мной играешь. Но... ты парадоксально невинна и мудра. И ты во сто крат сильнее меня... хотя и не подозреваешь об этом.

Она замолчала, шумно выдохнув в конце последней фразы. Я не стала торопиться с ответом, зарыв лицо в ладонях. Потом подняла голову и мысленно вызвала зеркало. Оно материализовалось уже не на стене, а прямо передо мной. В воздухе. Серебряным надменным взглядом оно смотрело мне в самое сердце.

А внешне ничего не изменилось: не слишком большие голубо-зеленые глаза на милом, но вполне обычном лице, светлые пепельно-русые волосы, торчащие в разные стороны, тонкая, полупрозрачная кожа, худенькие плечи... Не похоже это бледное существо на всесильного чародея! В глубине черных, как безлунная ночь, зрачков на мгновение блеснули золотистые искорки. Или мне показалось?

— Что ж, тогда займемся повторением, — сосредоточенно сказала я. Мысленно приказала зеркалу убираться к черту. Оно схлопнулось, как-то укоризненно сверкнув. — Будем оттачивать мастерство.

На языке вертелось незаданное: кто я?..

День 12-й.

Фантастика! Восторг! Феерия!

Кажется, я забегаю вперед...

И пришел Арагорн к Главному Врачевателю, и спросил:

— Есть ли к вас целема? И учтите, мне все равно, где ее называют ацелас, а где — марихуана1...

О чем это я? Вспомнится же... Самое противное, что это даже не я придумала... Так, сейчас я приведу мысли в порядок, и все будет.

Последний день перед инаугурацией мы с Арной предавались блаженному ничегонеделанью. Ели, пили, играли в шахматы и болтали на чисто женские темы. Между прочим, Господь Бог на седьмой день сотворения мира тоже взял отгул.

В сам великий день мы занимались только одним — мной. Брендон прислал восхитительное платье, и мне хотелось быть его достойной. Оно начиналось на правом плече, оставляя открытыми руки, мягко обтягивало талию и бедра, ниже сужалось и, не доходя до колен, разверзалось водопадом шелковых складок. Шелк был цвета жидкого золота. К нему прилагалось прозрачная и невесомая накидка с длинными рукавами, обрывающаяся под грудью. Малейшее движение рождало переливы золотистых искр.

Почти час ушел на макияж, зато личико получилось прелестное. Потом я уложила волосы, а Тайли вплела в них золотые нити. Затем было художество — я разрисовывала ногти: на обязательном золотом фоне на безымянных и указательных пальцах порхали маленькие черно-серебряные птички, а на остальных вились причудливые растения. Арна нарисовала на моем левом плече лиану и птичку над ней. Но в полный восторг меня привели туфли — элегантные золотистые лодочки на высокой (сантиметров десять) шпильке. Никогда бы не подумала, что в столь далеком "будет" сохранится этот атрибут классического женского туалета. В завершение Арна облила меня одуряющими, чуть горьковатыми духами.