— Ты предвзят, — устало бросила Мотма. — Даже лучшие из нас допускают ошибки... Прошу, когда Вортекс снова выйдет на связь, пусть снизойдет до общения с Советом.

Коммандер пошел к дверям. На пороге он остановился и, словно вспомнив о чём-то, заметил:

— Мне кажется, он предпочтёт говорить только с вами, конфиденциально.

В глазах женщины загорелся огонёк, но в ответ она ограничилась лишь чопорным кивком.

ХХХХХХХХ

"Спасибо, что поддержала, мама", — мысленно поблагодарил Люк, оказавшись в коридоре. Он не особенно рассчитывал, что Падме откликнется: ментальная связь между ними не была такой тесной, как хотелось бы. Но уже через несколько секунд в глубине его разума начали появляться отдельные слова, как осколки далёких созвездий.

Хорошо... не сказал...поймёт... после

Кораблестроительные верфи в кристальном мире Айсиса были построены сторонниками Галактической Республики еще на заре владычества Империи. Уникальная планета с тропическим климатом, прозрачными горными хребтами и спиралевидными хрустальными башнями скрывалась от посторонних глаз за широкой туманностью и была открыта пятнадцать лет назад альдераанской исследовательской экспедицией. Местные жители, "гатрити", приняли повстанцев в своё сообщество и помогли с обустройством.

Выйдя за пределы базы, Люк опустился на стекловидную мягкую растительность и приготовился к медитации. В такие часы он лучше слышал мать.

— Чувствую твоё беспокойство, — произнёс юноша, едва прикоснувшись к Силе. — Что случилось?

Мон — опытный политик и закаленный боец. Конечно, она использовала почти все доступные средства, чтобы расколоть тебя... Но не прислушиваться к её мнению было бы самонадеянно.

Тёплое дуновение охватило джедая, вся планета вокруг дышала, двигалась, жила. Мягкий голос Падме, казалось, звучал отовсюду.

— Я понимаю, — тихо сказал Люк. — Но ведь Рё не один, с ним отец.

В бездонном океане по-прежнему перекатывались волны Силы, перекликались мириады голосов — и только Падме замолчала. Нахмурившись, юноша позвал:

— Мама?

Твой отец... способен на многое. Если Темная сторона возьмет верх, тонкая нить, связавшая нас, оборвется. В нем еще есть добро... но Анакин уже предавал тех, кто ему доверился.

— Этого не случится, — отчаянно возразил Люк, чувствуя, что все его тело холодеет, а животворные потоки неумолимо ускользают. — Отец не враг нам! Ты не должна сомневаться.

Я всецело доверяла ему двадцать лет назад, сынок, печально сказала Падме. И ты не задаешь правильные вопросы.

— Какие вопросы? — сквозь зубы спросил молодой Скайуокер, цепляясь за остатки медитативной концентрации.

Что думает твой брат? Рё предусмотрителен, даже безжалостен в том, что считает своим долгом. Он не джедай, чтобы давать противнику шанс или возможность дуэли. Что он сделает, если Анакин предаст Альянс?

Примечание к части

Среди девчонок один поросенок :-D Трудно быть (богом) джедаем, Люк! (+_+) <(^^)>

Центр Империи, отель "Канцлер" (бывш. "Тысячелетие Республики")

Комфортабельный и солидный, но относительно скромный и расположенный чуть в стороне от основных административных комплексов, отель традиционно предоставлялся политикам "средней руки" из отдаленных секторов галактики. Правда, в последнее время, по причине усилившейся подозрительности властей в отношении негуманоидных рас, статус "Канцлера" понизился. В отель по-прежнему заглядывали инсектоиды верпины, земноводные богачи-тиннаны, рилотяне, твилекки и даже такие редкие формы жизни, как радужные кристаллические тсилы с планеты Нам Хориос. И все же, страдающая ксенофобией идеология Империи приносила свои плоды: некогда гостеприимный дом был почти пуст. Маленькая семья панторанского политика Ча-Хиджу делила 54-й ярус с тремя одинокими просителями-гуманоидами из Среднего Кольца.

Фиоре все утро перечитывала тезисы отцовского доклада для Дипломатического Корпуса. Ничего особенного в нем не было: обычный отчет о неукоснительном соблюдении принципов Нового Порядка общественными организациями Панторы. Другое дело, что панторанские лидеры рассматривали такие "отчеты" как лишнее подтверждение их зависимого и даже подчиненного положения по отношению к Империи. Любая дипломатическая оплошность могла дорого обойтись целой звездной системе: военное вмешательство и подавление оккупированных планет было частью диктатуры Палпатина.

Отец согласился взять с собой дочь только потому, что не знал подробностей о событиях на Хоте. Фиоре солгала родителю: ей нужно было попасть на Корускант во чтобы то ни стало. С некоторых пор жизнь маленькой золотоглазой панторанки необратимо переменилась; приняв решение присоединиться к Восстанию, Фиа как будто узнала себя с совершенно новой стороны.

В комнату, оформленную в неярких серо-голубых тонах, вошёл младший брат девушки, студент-вольнослушатель курсов по галактической истории, праву и экономике у себя на родине. Тиир когда-то мечтал о военной карьере, но поскольку этот путь неизбежно вел на службу Империи, юноша отказался от своих планов.

Подойдя к сестре, одетый в темно-коричневую форму молодой панторанец заявил раздраженно:

— Снова изучаешь "доклад"? Даже отец морщится, когда берет в руки эту ахинею. Ни слова правды, кроме отчета о сумасшедших суммах, пущенных на содержание имперских солдат и чиновников!

Фиа вздохнула: брат опять был не в духе.

— Да и зачем было лететь на Корускант? — продолжал Тиир, презрительно кривя рот. — Сплошная фикция. Доклад могла представить любая пешка из аппарата моффа-идиота. Присутствие отца — всего лишь декорум, оскорбление!

— Он и сам знает, — мягко заметила девушка, продолжая листать страницы на датападе. — Таков его долг перед родиной, Тиир: терпеть унижения ради благополучия народа Панторы. Ты не согласен?

— Нет! — упрямо заявил юноша. Он плюхнулся на мягкий диван у широкого, в полстены, окна и умолк, неодобрительно глядя на сестру. Через некоторое время наблюдательный студент не удержался от замечания:

— Только не делай вид, что тебя не интересует эта поездка. Моя маленькая сестренка почти клянчила, когда наш слабак-отец вернулся от моффа Маббина.

— Ну и что? — пожала плечами Фиоре, машинально поправляя розово-лиловые волосы. Девушка всё еще читала доклад: золотые глаза двигались сосредоточенно и быстро, не упуская ни строчки. — Я старше тебя, имею право посмотреть на столичную жизнь. Может быть, заинтересуюсь новыми фасонами нарядов и драгоценностей, "выклянчу" роскошную яхту и стану фавориткой какого-нибудь жирного моффа, вхожего к Императору. Чем не судьба?

— Ты?! — откинувшись на спинку дивана, юноша от души расхохотался. — Да уж, блестящее будущее для такой гордячки...

Сестра не ответила, и в комнате наступило молчание. Делая вид, что рассматривает гостиничный интерьер, Тиир исподтишка наблюдал за Фиоре. Вспыльчивый и надменный, но далеко не дурак, панторанец давно понял: задавать ей вопросы об Альянсе бесполезно. С виду тихая и приветливая, девушка была настоящий кремень в том, что желала скрыть от посторонних. Она умалчивала о чем-то важном, из-за чего и хотела попасть на Корускант. Возможно, это было связано с тем недомерком, побывавшим в их доме полгода назад. Стоит попытки...

Подойдя к небольшому алтарю, на котором в определенном порядке застыли три простые статуэтки лунной богини, юноша небрежно коснулся одной из них:

— В галактике есть много похожих религий, сохранившихся с глубокой древности. Если не ошибаюсь, на родине Палпатина до сих пор поклоняются духу планеты-спутника...

— Ширайе, — сказала Фиа. Она отложила датапад и повернулась к брату. Перебирая тонкими пальцами украшение на поясе пурпурной туники, девушка задумчиво продолжила. — В недавней истории Набу две королевы официально признавали культ Ширайи — Амидала и Апаилана. Но набуанские скульптурные изображения богини выглядят иначе: у них есть крылья.

Девушка увидела внутренним зрением сцену в их старом доме на Панторе: быстроглазый весёлый гость, с которым в комнату будто ворвался свежий ветер и дух опасных приключений. Незнакомец был вежлив: только после разрешения он бережно поднял с алтаря статуэтку. Тогда Фиоре и услышала о Ширайе, крылатой покровительнице мирной зелено-голубой планеты.

Подавив внутренний стон, панторанка закрыла золотые глаза. Где он? Почему ушел, не сказав ни слова, не объяснив? Разве она не заслужила доверие?

— Фиа? — донеслось словно издалека. — Фиа? Да очнись же! Что с тобой?

Подняв голову, девушка наконец разглядела встревоженное и смущенное лицо брата.

— Не пугай меня так, — пожаловался юноша. — Я решил, что ты вот-вот потеряешь сознание... уже собирался идти за аптечкой.

— Слишком легко пугаешься, — упрекнула Фиоре, принимая прежний уверенный облик. — Если хочешь выжить, пришло время поумнеть, Тиир. Пора лучше понимать отца и помогать ему во всем. А не то свежий маникюр "маленькой сестрёнки" не оставит живого места на наглой физиономии её "братика".

С высоко поднятой головой, девушка вышла, прихватив датапад. Побагровевший и рассерженный, юноша растерянно смотрел ей вслед.

ХХХХХХХХ

В Департаменте военных исследований обер-инквизитор заканчивал конфиденциальный разговор с главным конструктором Звезды Смерти, твилекком Толом Сивроном.

— Удивительно, что вам удалось выжить, — многозначительно произнес Тремейн. Он поплотнее запахнулся в свой темно-синий плащ: в обширной лаборатории, заставленной разнообразными компьютерами, сканерами, анализаторами было довольно холодно. — Учитывая судьбу вашего главного проекта.

Недовольно шевеля чувствительными головными отростками, Сиврон заявил тонким злым голосом:

— Я ведь уже объяснялся перед гранд-инквизитором лично! Непосредственно за проект отвечал Бевел Лемелиск. Именно благодаря неряшливости этого идиота в чертежах, а также ошибкам в руководстве покойного Уилхуффа Таркина, враги Империи смогли уничтожить плоды нашего труда!

Ученый в щёгольской дорогой тоге, странно смотревшейся в лаборатории, достал с одной из бесчисленных полок крошечный чип, блеснувший серебром:

— Вот исследования Бевела, можете сами убедиться. В свое время гранд-мофф Таркин нанял нас обоих. Но кто же знал, что джеонозийский проект сведет Лемелиска с ума!

— Успокойтесь, — снисходительно бросил обер-инквизитор. К чипу он не прикоснулся: кусочек металлопластика остался сиротливо лежать на белой поверхности стола. — Я лишь хотел указать на великое милосердие нашего Императора.

— А? — вытаращил твилек водянистые глаза. — Да... конечно. Чрезвычайно милостив и справедлив. Но вряд ли даже инквизиторам известно, как именно был наказан мой бывший сотрудник. Я пребываю в восхищении от остроумия и изобретательности, проявленных Императором.

Желтоватые зубы Сиврона ощерились в злорадной ухмылке, а по глянцево-розовой коже лица, изобличая возраст, вдруг рассыпались острые морщинки. Тремейн возразил без улыбки:

— Вы нас недооцениваете. Бевел Лемелиск был казнен по приказу Императора семь раз. Семь непохожих смертей, мучительных и долгих. Разум и воспоминания учёного копировались для передачи клонам.

— Вот именно, — отводя глаза, подавленно пробормотал твилек. Сиврону казалось, что взгляд обер-инквизитора, ледяной и бесчувственный, пронзает его насквозь.

Выдержав паузу, дознаватель резюмировал:

— Жаль, что вам неизвестно, куда мог сбежать клон Лемелиска... у Императора есть опасения на его счет. Утечка информации крайне нежелательна.

Тремейн медленно поднялся со своего места — любимого кресла Сиврона. Ученый, заторопившись, тоже вскочил:

— Уверяю вас, как только станет известно...любая мелочь... я тотчас же сочту своим долгом...

— Не сомневаюсь, — махнул рукой обер-инквизитор.

Секунду спустя перепуганный твилек разглядел только мелькнувшую в проеме автоматической бронированной двери синюю ткань.

...Выйдя на солнечный свет — в Центре Империи погода регулировалась через систему гигантских зеркал, размещенных на орбите, — Тремейн злобно пробормотал себе под нос:

— Вот ведь мокрица ползучая! Иногда я понимаю папашин порыв душить все, что движется. И как же в такие моменты не хватает Ма... Приказ по "Энтерпрайзу": отставить лезть на стенку, энсин! Переборки не для того придуманы.

Впав в задумчивость и сцепив руки за спиной, обер-инквизитор оглянулся на с виду неприметное здание Департамента:

— А за чипом придется вернуться позже.

Проходивший мимо офицер присмотрелся, затем остановился, прикоснувшись к кепи:

— Обер-инквизитор Антиннис Тремейн, если не ошибаюсь? Капитан Ксамуэль Леннокс, служу на звездном разрушителе "Тиран".

— Мне знакомо это имя, — доброжелательно кивнул инквизитор, впрочем, не без оттенка удивления. — Один из славных героев битвы за Хот, верно?

— Точно так, — скупо улыбнулся высокий крепкий капитан с острыми серо-голубыми глазами и выступающей вперед тяжелой челюстью. — Вас я знаю по холотрансляции судебного процесса над теми мошенниками... Это было впечатляюще. Позвольте выразить моё почтение.

Пожав руку офицеру, Тремейн произнёс:

— Примите и мою признательность. Вы рискуете своими жизнями в космосе, а мы здесь делаем свою работу. Если понадобится собеседник, Леннокс, я к вашим услугам — за стаканчиком виски или как вам угодно.

— Благодарю, — чопорно опустил чисто выбритый подбородок капитан. — А сейчас, возможно, я смогу быть чем-то полезен?

Еще раз смерив нового знакомого взглядом и чуть-чуть поразмыслив, инквизитор кивнул:

— Пожалуй. Нужно будет осуществить задержание в одном необычном местечке. Конечно, у меня есть мандат Инквизитория, но...

— Вам достаточно приказать.

Офицер немедленно огляделся по сторонам и властно махнул ближайшему патрулю штурмовиков:

— Эй, вы! Сюда, быстро! Следуйте за мной и этим господином. Шевелись, бестолочи!

ХХХХХХХХ

Расширившимися глазами Фиа наблюдала за странными событиями в Императорской опере. Девушка с братом приехала за полчаса до начала спектакля, отправила Тиира за напитками, а сама с букетом экзотических цветов решила заглянуть за кулисы: сегодня должна была выступать талантливая певица с Панторы, внучка барона Папаноиды. Штурмовик в белых доспехах неожиданно остановил посетительницу кратким: "Проходите мимо".

Ничего не добившись от солдата, Фиоре отошла в сторонку и спряталась в темном углу за широкой каменной статуей: что-то ей подсказывало не торопиться назад, к беззаботной, пёстро разодетой публике. Цветы панторанка выбросила.

Сначала двое солдат приволокли ошеломленного директора Оперы — толстенького самоуверенного человечка в элегантном костюме, с тростью, усыпанной драгоценными камнями. Директор слабо протестовал, однако его никто не слушал. Сердце девушки кольнула жалость, но она отвлеклась: еще один штурмовик привел закованного в наручники синекожего дуроса — по всей видимости, оформителя. Дождавшись сигнала комлинка, солдат грубо толкнул понурого арестованного к позолоченным дверям: