Прирожденная ведьма: Ад (общий файл)

Что опять не так?

Понимаю, мои поступки не вписываются в общеадскую концепцию взаимоотношений, но это не повод презирать того, кто жизнь спас. Правда, здесь это может быть признано слабостью. Но мне уже наплевать. Он поклялся, а значит, должен оказать содействие. Очень скоро. Едва мне удастся второй раз выбраться из-под опеки, я непременно воспользуюсь приобретенным козырным тузом.

Минут через сорок на повороте с основного шоссе замигали синие огни дорожной службы. Демон к тому времени потерял сознание. Насквозь промокшую тряпку удерживала я, прислушиваясь к слабому прерывистому дыханию мужчины. Если он умрет — меня ни в чем не обвинят, но я не хочу пачкаться в чужой смерти. Только не тогда, когда я решила начать новую жизнь. То есть вернуться к старой.

Бесы были удивлены. Они вылезли из служебных машин и пару минут не решались подойти. Неужели давали возможность добить мученика? Ну уж нет, пусть живет и мучается! Пришлось звать нерешительных парней. Демона забрали, уточнив, куда доставить: домой или... Или за отдельную плату. Подешевле — исчезнет надолго. По дороже — навсегда! Я усмехнулась и велела доставить кому-нибудь из восьмого легиона домой. Уж там-то родственничка не обидят. Меня тем же способом вернули в Орэст, оставив у крыльца дома, где меня неосмотрительно оставила Заруда.

Она-то и открыла дверь, втащила меня внутрь, пробороздив когтями раненое плечо, и прошипела в лицо:

— Ты где была?

А она не против раскрасить меня цветами местной радуги. Особенно под глазами.

— Занималась делами, — демонстративно зевнула, не собираясь поддаваться на угрозы родственницы.

— У тебя нет дел, кроме заданий Легиона, — спокойнее заметила демоница. Она быстро взяла себя в руки.

— Я имею что-либо против? — наглость в Аду не счастье, а способ выжить. Рыжая сдвинула брови. — Я выполняла поручение Альфарела. Налаживала связи с общественностью.

— Успешно? — Заруда насмехалась. Искренне или нет — дело второе.

— Взаимно, — я не пошла у нее на поводу. — Займешься царапинами?

Она колебалась всего секунду.

— Сама разберешься. Ты ведь уже взрослая, как я посмотрю, — и она ушла.

Не удержавшись, показала язык ее спине. Еще бы и кинула чем, но привлекать внимание родственницы не хотела. Она слишком умна и расчетлива, чтобы проглотить мое поведение, списав на неопытность. Поверят ей или нет — не важно. Она будет знать и больше не выпустит меня из поля зрения.

Угу, еще и спать со мной станет.

На всякий случай.

Кряхтя, я поднялась в свою комнату, разделась и влезла под горячий душ. Раны защипало. Прикусив язык, осторожно промыла их пастой, промокнула полотенцем и вылезла из кабинки.

Неплохо меня приложило!

Зеркало продемонстрировало полоски содранной кожи на ключицах, животе, груди. И почему я лечить себя не умею? В аптечке нашлась мазь. Положив ее густым слоем и блаженно постонав от божественно приятного холода, я отправилась отдыхать. Сегодня у меня перебор с впечатлениями, а завтра вряд ли будет лучше.

Лев вошел в кафе, обыскал взглядом помещение, увидел светловолосую знакомую макушку и двинулся к столику, не заметив хостес. Девушка открыла рот, чтобы остановить невежливого посетителя, но что-то заставило ее проглотить язык. В красивом незнакомце чувствовалась очень недобрая сила. Наверное, он мог бы ее ударить, лишь бы убрать с пути. Подозвав крепкого парня-официанта, она сунула ему меню и глазами указала на проблемного посетителя. Дважды сотруднику повторять не пришлось...

Парень тенью метнулся к столу невозмутимо положил перед Львом меню и молча удалился, мысленно отметив время, когда стоит вернуться.

Оборотень сел за стол, несколько минут изучал брата и, улыбнувшись, спросил без предисловия:

— Ты встречаешься с ведьмой?

Роман мгновенно ощетинился. Его глаза полыхнули бешенством.

— Хочешь повоспитывать? — резко откинулся на спинку сиденья молодой оборотень. — Без тебя есть кому.

— Не собираюсь. Мне нужен ее телефон, адрес и другие контакты, — потребовал мужчина. — Сейчас, — весомо добавил он.

— Зачем? — выпалил младший.

— Мне кое-кого найти из их братии. Возможно, твоя подружка знает, — должна, обязана...

Лев сжал кулаки, стараясь унять гнев. Сейчас он ненавидел всех ведьм. И с удовольствием бы развел большой костер прямо на Красной Площади. Оборотень понимал — его надежда безумна, но это была единственная ниточка, способная привести к Марии. Пара сказанных когда-то слов — зацепка. Но так сложно поверить в то, что она жива.

А если так?

Он вытащит ее.

Даже и Ада, даже из объятий самого Дьявола.

Если... Капитан улыбнулся. Тот не вернет ее раньше. Это же Машка...

Мужчина вспомнил и скованное льдом сердце слегка оттаяло. Ее улыбка. Робкая с долей невинности. Морщинка между двумя полосками бровей. Он так и не решился прикоснуться к ней пальцем и разгладить непослушные складки. Упрямый нос с тремя крупными коричневыми веснушками. Губы... Он целовал их. Стащил поцелуй, пойдя на поводу у своих желаний. И до сих пор не стыдился.

Жалел.

Что был идиотом. Что не взял больше. Что испугался.

Теперь он стал гораздо смелее.

— Зачем? Захотелось острых ощущений? Не боишься запачкаться? Ты же у нас чистенький! — парень хмыкнул. Он не знал почему, но хотел сделать больно брату. Может быть самому не так тошно станет.

— Не зарывайся, Рома. Тебя мои дела никак не касаются и то, чего я хочу, тоже. Просто дай мне телефон, и расстанемся на этом, — ореховые глаза потемнели. На скулах появились два красных пятна.

Жуткий взгляд. И лицо будто заставшая гипсовая маска. На ней написанные обнаженные чувства.

Младшему оборотню стало стыдно. Зачем он так? Видел же, как нелегко приходится в последнее время брату, а тот не делится. Ни с ним, ни с родителями. Замкнулся в себе, ходит и молчит. Сам на себя не похож.

— Извини. Не знаю, что на меня нашло, — буркнул парень. — Записывай, — он продиктовал номер. — Скажи, что от меня. Ее Антония зовут. И не сокращай ее имя. Она этого не любит.

— Как ты сказал? — очень тихо переспросил мужчина. Последние краски выцвели на лице оборотня.

— Антония, — повторил Роман. Что произошло? Почему имя любвеобильной ведьмы так сильно взволновало брата? Они знакомы? Если да, то при каких обстоятельствах и чем именно это может грозить обоим? — Что-то не так? — решился спросить оборотень.

— Не так? — прищурился Лев. — Даже не знаю, но верю — совпадений не бывает, — усмехнулся полицейский. — Мне пора. Спасибо за помощь, — капитан поднялся, не обращая внимания на подошедшего официанта. Он даже не помнил, что делал заказ.

— Эй, подожди. Не хочешь ничего объяснить? — одернул старшего младший.

— Не стоит тебе в этой лезть, — покачал головой блондин. — Все слишком... — он поджал губы, не зная, как объяснить.

— Тогда я твой заказ съем. Мне все равно до встречи с друзьями еще час здесь торчать, — невесело усмехнулся Роман.

— Да. Давай. Деньги нужны? — осведомился полицейский.

Парень отмахнулся уже с набитым ртом.

Лев сел в припаркованную возле кафе машину. Достал ноутбук, подключился к сети и влез в необходимую поисковую базу. Короткая полоса загрузки, и данные по зарегистрированному номеру на экране.

Возраст подходил...

Следом, охваченный крайне нездоровым возбуждением, капитан начал копать дальше. Еще через пару минут он смотрел на черно-белое лицо той, кого считал виноватой в смерти своей ведьмы. Даже на фото блондинка с Шабаша производила впечатление. В других условия и на другое существо — несомненно, приятное. Толстой же видел только красивую оболочку, а за ней несколько крайне неприятных вещей: ложь, предательский удар в спину, желание жертвовать другими...

Он хотел ее убить.

И намеревался сделать это, предварительно кое-что узнав.

Машина с визгом рванула с места и небрежно вклинилась в поток. Навигатор уверенно вел оборотня по проложенному маршруту в объезд пробок. Водительское мастерство позволяло перестраиваться рывками, занимая лучший ряд дороги. Конечно, нервов полицейский попортилнемало другим водителям: ему сигналили, махали руками — только ничего этого оборотень не видел.

У него была цель, и он шел к ней любыми путями.

Остановившись недалеко от дома Антонии, Лев замер на водительском виденье. Глубоко дыша мужчина попытался успокоиться. Ему нужна трезвая голова и чистый рассудок. Отправляясь в гости сейчас, в противоречивом состоянии, он рискует свернуть блондинке шею раньше, чем получит ответы на интересующие его вопросы.

Оборотня мутило. Прежде чем сделать шаг он должен сделать две вещи: принять решение и озвучить его. А это не просто — оставить позади накатанную жизнь и с разбегу вломиться в железобетонную стену, надеясь только на то, что там есть замаскированная дверь. Ее может не быть. А может быть только иллюзия двери. В последних двух вариантах его смерть очевидна и неминуема.

Пусть так.

Но просто забыть и отступить... От мечты о свободе... Ради чего? Самого себя? А стоит он этого?

Банальный и больной ответ — нет.

Оборотень достал из кармана мобильный.

— Отец, — хрипло выдохнул он в трубку, — прощай.

Молчание.

— Сколько у меня есть времени? — собранный деловой вопрос. Как будто только что не лишился оборотень сына. Наследника. Лунного.

— Десять минут хватит, чтобы объявить меня отступником?

— Вполне. Мне жаль, — он не добавил сын. Незачем. Через десять минут у него не станет сына. Старшего. Лучшего.

— И мне.

Минутная стрелка совершила ровно десять оборотов. Эти часы Толстой старший подарил Льву на пятнадцатилетие. Некий рубеж, который подросток когда-то преодолел. Сегодня он прошел еще один. Этот предел не каждому выпадает и не каждый способен принять этот выбор. Пожалуй, единственный вариант когда холодный разум химероида вступает в противоречие с эмоциями.

Сложно остаться без поддержки стаи. Еще сложнее отказаться от нее самому. Но в этом-то и вся разница между ним, который пожертвовал собой и этой блондинистой тварью, которая пожертвовала Марией.

Отпущенное время прошло. Теперь он ни за что и ни перед не отвечает. И стая больше не несет за него ответственности.

Лев вырубил охрану одним ударом. Забрал с пояса мужчины ключи и направился к подъезду. Вошел, поднялся на шестой этаж, поздоровался с опрятной женщиной в возрасте, открывающей квартиру напротив. Позвонил.

— Да? — отозвался видеодомофон приятным голосом.

— Для вас есть новости. Откроете? Не хотелось бы разговаривать на пороге.

— Я вас не знаю, — ведьма не собиралась впускать мужчину.

— Ошибаетесь. Мы с вами встречались по делу Нефедовой.

— А, да, припоминаю, но дело закрыто.

— Закрыто, — подтвердил оборотень, — но я не о нем пришел поговорить. Я старший брат Романа. К сожалению... — Лев наклонил голову и замолчал. Он отсчитывал про себя секунды.

Пискнул магнитный замок. Обеспокоенная девушка появилась на пороге, распахнув дверь.

— Что с ним?!

А она не всю человечность растеряла...

Оборотень отодвинул Антонию и вошел в квартиру. Дождался, когда хозяйка закроет дверь и только потом в два приема скрутил ведьму, зажав в захвате тонкую шею.

— Ничего. С ним ничего, — прошептал он, сдавливая горло добычи. Девушка не могла ни закричать, ни пошевелиться. — А вот ты сдохнешь, сука, если не расскажешь мне, что произошло с Марией. Ты же понимаешь о ком я? — мужчина слегка ослабил захват.

Антония закашлялась.

— Ты пожалеешь. Ты сильно пожалеешь о том, что сейчас сделал, — выдохнула она.

— Может быть, но ты этого не узнаешь, — отозвался полицейский.

— Ты так и так и оставишь меня в живых. Ты же пришел мстить. Ну так мсти. Давай, убей меня! — с вызовом предложила Верховная. И новый смешок.

Капитан вдохнул запах девушки.

Она довольна.

Нет, ошибки нет.

Она правда жутко довольна!

Оборотень впечатал ее в стену, уводя за спину руки.

Брызнула кровь.

Антония застонала.

— Говори! — на такое Лев не рассчитывал. — Говори!!! — выкрикнул он. Его кулак раскрошил стену рядом с головой ведьмы.

— Умерла... Она умерла...

Оборотень не верил. Он грубо схватил волосы Антонии и ударил ее головой о стену. Не сильно, но должно было хватить. Девушка рассмеялась хриплым булькающим смехом. Ее глаза закатились. Ни на секунду не поверив спектаклю, капитан связал Верховную, оттащил ее в комнату и принялся методично обыскивать ее, изредка бросая взгляды на ведьму. Она не шевелилась. Дышала поверхностно и часто. На губах пузырилась кровавая пена.

Убить... Стучало в голове, но что-то останавливало полицейского. Собрав более-менее заинтересовавшие его бумаги, Толстой подошел к Антонии и размашистыми шлепками по щекам заставил ее очнуться.

— Ты будешь жить только потому, что мой брат не заслужил смерти, — с ненавистью проговорил оборотень.

— Догадался, — сглотнула девушка и снова закрыла глаза.

— Да. Не стоит считать себя умнее всех.

Он ушел.

Без ответов и без удовлетворения.

Руки помнили, и инстинктивно сжимались кулаки.

Врага надо уничтожать. Таково первое правило выживания.

Но...

Лев просмотрел бумаги, вбил в навигатор новый адрес и включил зажигание. Он не торопился отчаиваться.

Я с трудом заставляла себя сосредоточиться на словах Заруды. А еще приходилось держать маску. И контролировать свои чувства. В то время, как хотелось расползтись по столу безобидной лужицей воды, приходилось строить из себя внимательную собранную демоницу, которая с готовностью выполнить все, что ей поручили.

А так хотелось... послать все и всех достаточно далеко.

Впрочем, Ад — это и так дальше некуда!

Сегодня утром на меня обрушилось понимание того, что со мной сделал Альфарел. Не то холодное, расчетливое, которое я раньше принимала за чистую монету, а настоящее — человеческое.

Пришлось орать в подушку.

От страха.

От боли.

От банальной жалости к себе.

А после плакать. В общем-то от того же самого.

И конечно задаваться вопросом: как дальше?

Я не могу... Амария могла, а Машка нет.

Демон побери моего названного братца и его эгоизм! Ведь так просто было стереть человеческую личность. Согласна, не просто потом вырастить демоническую, ибо взрослеть она будет с нуля: учиться пить, есть, говорить тоже. И не один век пройдет прежде, чем такой солдат встанет в строй. Но так халтурить — лепить одно из двух тоже нельзя.

Чревато знаете ли!

Альфарел скорее всего знал, однако, пошел на осознанный риск. Чтобы демон и рисковал неосознанно? Пфф... Только не этот и не с такими вещами. Поневоле в голову приходит мысль: а не специально ли я здесь оказалась? Не подстроено ли это? Но зачем?

— Амария, ты меня слышала? — полыхающие глаза демоницы опасно близко.

Черт, я все же ушла в себя!

— Да, но не могла бы ты повторить? — лучезарная улыбка доводит посланницу до бешенства. — Боюсь что-нибудь перепутать или неверно интерпретировать. Давай, — слова ободрения прозвучали издевкой, — еще разок, медленнее и подробнее.