Лада

Яр растянулся на кровати, вдохнул запах травы и чего-то еще, исходящий от чистого белья и понял, да, так действительно лучше. Как заставить себя сушить вещи на улицу?

Дома в целом стало свежее, чище и уютней, хотя все осталось на своих местах. Ничего не передвинули и не поправили, он категорически не терпел другие "порядки". Все осталось, как было, но стало лучше. Даже теперь, глядя сквозь занавески на улицу было заметно, насколько они белые и как хорошо пропускают свет и воздух. Хорошая идея была навести дома порядок.

И насколько неожиданной оказалась Лада, теперь Яр сам увидел ее настоящую. После предыдущего общения у него сложилось впечатление, что баба Таня сватает ему свою внучку, в реальности совершенно не соответствующую описанию, а оказалось наоборот. С ней было удивительно легко и комфортно, да и про пальцы напомнила. Снова вспомнив, он начал делать упражнения, да очень приятная девушка. И внешность ничего, а фигура так вообще загляденье. И даже ее пресловутые страхи только добавляли очарования.

Может правда присмотреться к ней? Не то чтобы он категорично рвался что-то менять. Но возраст сказывался, и понимание о необходимости семьи появилось. Мысли о семье возникали периодически, но, как правило, либо уходили сами, либо что чаще испарились после более близкого знакомства с очередной условно нормальной девушкой. Похоже, всех адекватных разобрали еще в юности и теперь остались либо дуры, либо стервы, либо совсем молоденькие девочки. Но тут он не был готов, приличная разница в возрасте заставляла почувствовать себя пусть не педофилом, но кем-то близким к этому. Он не собирался идти по пути своего отца. Ни за что!

Лето перевалило за середину, жара продолжалась, жизнь шла по накатанной колее. Ладе даже было лень копаться в своих страхах, да и пугаться как-то стала меньше. Видимо жара сказывалась!

Обычно — обыденное существование как-то днем прервал звонок Ярослава.

— Лада, добрый день, это Яр...

— Я узнала, — перебила девушка не став выслушивать дальше.

Хотя сразу мелькнула мысль, а что он бы потом сказал, но поздно.

— Богатым не быть, — засмеялся он. — Я хотел уточнить один вопрос. Вы как-то говорили, что занимались воздухоплаванием и знаете там кого-то.

— Да, и до сих пор иногда позволяю себе такое, — согласилась Лада. — В пятницу снова поднимусь, а что?

— В пятницу? В эту? Отлично, хотя давайте уточню — я хотел попробовать сам, но звоню по просьбе друга, которому нужно устроить романтический жест. И он вовремя или не вовремя заметил в небе разноцветный шар. Не подскажите к кому обратиться?

— Если романтика, то к Алисе, я сейчас скину ее контакты и предупрежу сама. Она мастер именно по романтике и широким жестам, например, предложение сделать или поздравить с чем-то. Там конечно куча нюансов, вроде боязни высоты, а то мало что выйдет, но это лучше ваш друг с ней напрямую обговорит.

— Разумеется, я ему передам. А насчет меня?

— Вам просто попробовать — посмотреть? Можете присоединиться ко мне, я договаривалась на себя одну, так что проблем не будет.

— Отлично. Где, когда и во сколько?

— В семь на территории аэропорта, — начала Лада, но Ярослав перебил.

— Давайте я вас пораньше заберу, и вы заодно расскажете.

— Не выйдет, вы сначала прослушает инструктаж, распишетесь в куче бумажек, что понимаете риск, и не будете прыгать на землю и все такое прочее. Вам надо быть там, где-то за полчаса, но в принципе меня можно забрать. Другой вопрос — а вы сможете, у вас же работа.

Она не то чтобы беспокоилась, но и забыть не выходило.

— Точно. Чтобы быть в половине нужно выехать в шесть, а то и чуть раньше.... Хм, ладно это мои проблемы, разберусь.

— Хорошо. Тогда я вам контакты Сергея скину, вы с ним обсудите, что и как надо. Я просто давно в первый раз поднималась и сейчас не соображу, что там должно быть, а он постоянно этим занимается.

— Замечательно. Тогда вечером созвонимся, а пока жду координаты, извиняюсь за спешное прощание, пациент пришел.

— Да, да, конечно. Понимаю.

Выслав контакты, Лада села за стол и задумалась, вот зачем она его позвала? То есть, конечно, понятно, но зачем? Подниматься собиралась одна, в смысле конечно с Сергеем, но по сути одна. Он человек не общительный и не мешает наслаждаться небом. Зачем ей там новичок? Поделиться простором или посмотреть на него в такой обстановке?

Если посмотреть. То зачем? Она же его боится. Да, без судорожности первых дней, но страх никуда не делся. Наверное, вернее опасается, главное суть от этого не меняется. Так какого черта она все это затеяла? И ведь никаких сомнений или раздумий, наоборот все легко и четко.

Вывороты собственного подсознания удивляли, но так ничего и, не придумав, Лада отложила этот вопрос.

С Ярославом удалось поговорить только в пятницу по дороге в аэропорт. Он был непривычно взбудоражен, что ли. Поначалу Лада насторожилась и как-то естественно прижалась к двери. Не то чтобы безопаснее, просто так получилось. Заметив это, водитель сказал:

— Я по-прежнему себя контролирую, не волнуйтесь, в аварию не попадем.

— Хорошо, я вас просто недостаточно хорошо знаю, чтобы судить, вот поэтому так и вышло...

— Понимаю. Ладно, черт, давно я так не волновался. Кстати самое главное не спросил — сколько с меня. Сергей сказал, вы оплатили все.

— Разумеется. И ничего, это не то чтобы подарок, просто попытка показать, что такое небо.

— Нет, давайте серьезно. Тоха сказал, в какую сумму обходится его полет...

— У него дороже, потому что спецзаказ, наверняка Алиска цветами корзину красит, в общем, там чисто коммерческие расценки, пусть с копеечной скидкой, как, для своих.

— Копеечной?

— Ну, рублей пятьсот она, наверное, убрала, но не больше. Это же ваш знакомый, а не мой лучший друг, чтобы просить ее сделать подешевле.

— Логично. И все — таки?

— Ничего. Давайте так, если вам понравиться в следующий раз мы за ваш счет поднимемся, а если нет, то и обсуждать нечего.

— Почему?

— Это будет не то чтобы пытка, но удовольствие сомнительное, поэтому давайте сразу условимся, если что не так, вы как-то потерпите, мы не будем сажаться только из-за вас.

— Ладно. Гарантировать не могу, но надеюсь все сложиться удачно. Тогда для общего развития, если не секрет, вы сколько заплатили?

Лада подумав, назвала сумму. Приличную, но не чрезмерную. Сразу предупредив, что у нее выходит дешевле, как у постоянного клиента. Пока они обсуждали расценки как раз приехали на территорию аэропорта. Потом была суета и какое-то оживление, как всегда бывает. Подготовка. Последние предупреждения и наконец, отрыв от земли...

Лада всегда с затаенным страхом ждала этого первого момента. Пока корзина стояла на земле, все было легко и просто контролируемо. Не понравилось, спрыгнула, ну ногу сломала бы, и все, безопасность, а потом...

Бескрайние просторы и свобода. Огромный мир вокруг и чистейшее небо...

Это все для нее...

Это все ее...

Краем сознания Лада уловила голоса и обернулась. Сергей что-то пробовал объяснить Ярославу, но, похоже, тот его даже не слышал. Судорожно вцепившись в корзину, тот смотрел вниз. Да, до ее любви к полетам ему еще далеко.

Лада осторожно переместилась, и, положив руки на его запястья, сказала:

— Не туда. Закройте на секунду глаза и откройте, но смотрите перед собой..., видите — небо... солнце, простор, ветер, полет, смотрите, как огромен мир. Как изменяет восприятие высота. Посмотрите, какой горизонт, взгляните на эти краски..., а эти запахи, хотя нет, запах птицефабрики не самое лучшее в небе, — призналась она.

Ярослав рассмеялся и как-то передвинулся, что Лада оказалась в кольце его рук. Он по-прежнему судорожно держался за корзину, но соглашался услышать ее и увидеть мир ее глазами. Потом привыкнув к простору, они стали смотреть вниз. Это действительно захватывало, но не с мыслью — что будет, если я упаду? А с ощущением насколько все это незначительно. Карликовые дома, крохотные автомобили, неровные кляксы деревьев, полосы дорог....

Лада говорила и показывала, она делилась своим удовольствием и наслаждением. Своим миром...

Как обычно полет закончился очень быстро, на ее взгляд полеты всегда заканчивались преступно быстро. Так и этот завершился, только начавшись, правда она чуточку успела охрипнуть, но это мелочи и нюансы.

Уже на земле Лада отпивалась водой, пока Ярослав с Сергеем обсуждали полет. По их словам выходило нечто занимательное. Ярославу, оказывается все очень понравилось, и, по мнению Сергея, скоро без неба он не сможет, дескать, глаз-то наметанный.

По дороге домой Ярослав хранил странное напряженное молчание, хотя и не опасное с точки зрения ее инстинктов. Уже в их районе он спросил:

— Вы очень торопитесь?

— Нет, а что?

— Заедете?

— Хорошо.

— Спасибо.

У него дома, точнее, на территории Лада устроилась на качелях, вскоре вышел хозяин с подносом в руках.

— Мне надо выпить. Обычно нет такого желания, но тут возникло. Вы были правы, небо — это нечто.

Ладе на выбор предложили вино или коньяк, а себе он выбрал именно коньяк, пояснив:

— Стандартный подарок от пациентов.

— За ваш первый полет! — сказала Лада тост.

— За него...

А потом его прорвало. Видимо до этого он держался на каких-то своих внутренних убеждениях, но стоило ему разрешить себе расслабиться, как слова полились потоком. Ощущения, впечатления, эмоции, страхи и Небо.

Лада слушала и понимала, поддерживала. Да, что-то ей сейчас казалось смешным и чуточку преувеличением, но в целом она понимала. Запала хватило больше чем на полчаса, и пару рюмок. Лада под эйфорией полета тоже с пары бокалов поплыла. Благо до дома отсюда недалеко и дойти можно даже ночью в таком состоянии.

Как-то незаметно монолог сменился диалогом, причем более свободным и открытым что ли. Ярослав оказался вовсе не таким страшным, как она представляла, а обычным человеком со своими достоинствами и недостатками. И главное своей фразой в голове, у него, оказывается, звучали слова отца, сказанные в пьяном угаре, когда Ярослав был подростком "Что смотришь? Думаешь другой? Сам такой будешь". Учитывая, что произнесено это было из лужи, когда отец не в силах дойти до дома, полз туда на одних инстинктах, и вид имел соответствующий. Эта фраза послужила изрядным толчком для развития и изменения. Именно она заставляла работать и работать, чтобы не быть таким как его отец. Именно из-за этого он почти не пил, помнил, как закончил жизнь родитель. Именно она толкала и двигала вперед. Но сейчас, фраза, похоже, стала тормозом. Вроде бы все было, а что дальше пустота...состояние отца не то чтобы ассоциировалось с семьей, но было с ней связано и, хотя разум понимал все, что-то внутри говорило совершенно иное.

На взгляд Лады это было основной причиной одиночества. Она, кстати не стесняясь, об этом сказала, благо познаний в собственных завихрениях хватало с головой. Яр согласился и привел пару доводов. Он тоже увлекался психологией. Тщательно обсудив друг друга, и чужие проблемы они в итоге пришли к выводу, что все не так плохо. У многих намного хуже и запущеннее, а тут почти мелочи, а главное они с этим работают и почти разобрались!

Где-то на этой ноте было решено закругляться. Лада охотно помогла убрать с импровизированного стола, а они так и пили на качелях, потом было недолгое прощание у двери кухни. Потом Яр сообразил, что время второй час, как она пойдёт одна и решил проводить. Проводы за ручку шли хорошим зигзагом не относительно прямой, а по улицам, а то не все успели обсудить. (дорога, которая. Я не поняла окончания предложения) Потом было тихое прощание в подъезде, с обязательным требованием позвонить ей как доберётся, а то мало ли что.

Апофеозом оказался поцелуй на прощание. Дружеский, в щечку...

Ноги подогнулись, в теле появилась эйфория, и со смешком поцеловав ее в нос, Яр заявил:

— Ты лучшая!

Он ушел, а Лада мечтательно улыбаясь, вошла домой. Она почти не шумела, чтобы не разбудить ба. Яр позвонил из дома, еще раз пожелал приятных снов и позвал завтра купаться. Естественно Лада согласилась, а потом все с той же мечтательной улыбкой уснула...

Шикарный был вечер!

Утро началось к обеду, причем с жуткого самочувствия. По привычке Лада пошла в ванную, прижав к себе большую кружку воды. Уже лежа в прохладной субстанции и потихоньку отходя, она вспомнила все. Желание утопиться в этой самой ванной росло с каждой минутой. Нет бы, страдать провалами в памяти, так наоборот она помнила отчетливо и точно. Пусть не дословно, но видимо все или почти все. За четыре часа откровенного разговора она успела, как рассказать массу всего о себе, так и узнать столько же о Ярославе.

За что ей это!

Девушка погрузилась под воду, но вскоре всплыла — дышать очень захотелось.

Как она вообще додумалась на голодный желудок пить? Причем так много пить? Пусть она не помнила, точнее, не обратила внимания, но что одну бутылку допила, это точно, потому как он открывал вторую. А сам Яр кроме коньяка ничего в рот не брал. Конечно, надо отметить, что пол-литра коньяка на одного — это тоже не мало, но все равно...

Как она могла настолько расслабиться, что так напилась?

Как ей теперь смотреть ему в глаза?

Стук в ванную и бабушкин голос:

— Лада, ты в порядке?

— Да, ба, да. Ты не знаешь, во сколько я вернулась?

— Конечно, знаю, — даже возмутилась ба. — В четыре десять.

— О боже, я тебе хотя бы позвонила?

— Конечно, и ты и Слава, не волнуйся, я знала, что все в порядке. Бульончик будешь?

— Нет, спасибо, только чай попью.

При мысли о бульончике ей становилось плохо...

Надо полагать ему там тоже не весело. Лада пару минут обдумывала мысль попросить бабушку навестить страдальца, но решила, что это будет перебор. Если ему будет нужно участие, сам наберет и попросит принести хоть аспирина.

Выйдя из ванной, Лада надела тонкий домашний халатик и с гудящей головой ушла в свою комнату. Включив кондиционер, она поняла — это и есть СЧАСТЬЕ.

— Ты что удумала? После ванной в таком холоде лежать! — ба появилась меньше чем через пять минут.

К счастью она принесла чай, поэтому Лада стерпела отключение живительной прохлады. К тому же правда стала замерзать.

Нет, она больше не пьет. Никогда!

Ну, в ближайшем будущем так точно, и до такого состояния наверняка!

Яр открыл глаза и понял, что больше не пьет. Желание сдохнуть, чтобы прекратить это состояние ему не нравилось. Прохладный душ положение не улучшил, но хоть позволил почувствовать себя человеком. Похвалив себя за предусмотрительность, он выпил пару таблеток с прорвой воды и снова лег на кровать. Простыни были неприятные, потные, но менять их сил уже не было.

Воспоминания о вчерашнем вечере, плавно перешедшим в ночь были отчетливыми. Поморщившись от своей откровенности, он дал себе зарок больше не позволять подобного с незнакомыми людьми. Хотя тут же отметил, что без компании не пьет вообще, он не отец.