Здоровье, материальное благополучие. Долгая жизнь. Защита...
Перечислять можно долго.
В обмен — выполнение приказов.
* * *
Утром надеваю костюм, очки-хамелеоны. Заказываю такси до "Детской Краевой Больницы".
Больница встречает только ей присущей какофонией запахов. Хлорка, лекарства, кровь, чужая боль.
В каком-то кабинете "заимствую" белый халат. По указателям нахожу онкогематологическое отделение.
Принюхиваюсь, выискиваю родственный запах.
Девочке лет пять. Расслабленно спит на койке, видимо, после процедур. В палате никого больше нет. Мне это на руку. Подхожу, присаживаюсь рядом.
Девочка открывает глаза.
— Здравствуйте, дядя доктор! — вежливо приветствует меня она.
Запах смерти.
— Привет! — говорю в ответ. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — серьезно кивает. — А мне еще что-то будут делать?
— Да, но это не больно. Протяни руку и закрой глаза.
— А я не боюсь уколов! — в голосе гордость.
— Все равно глаза надо закрыть, — говорю ласково. — Иначе не получится.
Вздыхает, но глаза закрывает.
Ручка тонкая, как птичья лапка.
Прикусываю ее аккуратно, максимально заострив клыки. Один глоток ее крови дает мне полную информацию о происходящих в организме процессах.
Яда приходится выпускать много. На этот раз в его составе содержится то, что остановит размножение злокачественных клеток, а так же подтолкнет организм к восстановлению.
Прикладываю к ранке кусочек ватки.
— Ну, вот и все, — говорю ей ободряюще.
Девочка привычным движением подгибает руку, удерживая ватку. Взгляд спокоен.
— А что вы мне кололи?
— Лекарство, которое передал твой папа.
— Папа? — в голосе изумление.
— Да, — смотрю сквозь стекла очков. — Оно хорошее, импортное. И ты скоро поедешь домой.
Вздыхает. Не верит.
— Поспи, — поправляю ей одеяло.
Ухожу.
По пути вызываю такси. Одно из правил — никогда не садиться на заднее сиденье. Водители любят смотреть на пассажиров через зеркало. В прошлое время, когда ездили на лошадях, было проще.
Выхожу на улицу.
Солнце припекает.
Дома кормлю кошку и проверяю электронную почту.
Письмо от собрата. На хинди. Сообщает, что прибыл в Благовещенск, горит желанием встретиться. Вдобавок — номер телефона.
Пишу ему ответ на идиш. Если хочет продолжить игру — я не против. К тому же — лишняя страховка. Извиняюсь, ссылаюсь на хлопоты. Обещаю обязательно прибыть к назначенному времени.
Мне некуда спешить.
* * *
Перед отлетом в Благовещенск покупаю джинсовый костюм, удобные туфли-мокасины, водолазку. Осматриваю себя в зеркало. Пусть я и не вижу своего лица, но фигура меня устраивает. Переодеваюсь в свой обычный дорожный наряд — кожаный.
Насыпаю кошке корм, наливаю воды. Открываю дверь туалета. Не первый раз ей оставаться без меня. Надеюсь, вернусь в течение суток.
На крайний случай оставляю письмо Алене с просьбой приютить кошку. Доставку замедляю на пять дней.
До Благовещенска долетаю за пару часов. Лечу на большой высоте, поэтому плащ покрывается ледяной коркой.
Приземляюсь в одном из темных дворов. Небо уже смазано рассветом.
На часах — половина шестого утра.
Инстинкт приводит к плохо запертой двери подвала. Переступаю "следы жизнедеятельности псевдоразумных индивидуумов". Всегда удивляло, почему в заброшенных местах (в том числе и домах где-нибудь в глухих местах, вдали от людей) столько "кучек". Человеческих.
Заворачиваюсь в плотный кокон.
После восхода выбираюсь из подвала. Переодеваюсь в джинсовый костюм, кожаный прячу в сумку. Теперь я похож на приезжего. Или отъезжающего.
Ловлю попутку и прошу довезти до вокзала.
В зале ожидания провожу три часа. Когда открывается ближайший ларек сотовой связи, покупаю сим-карту и телефон. Для покупки использую паспорт одного из выпитых. Небольшой посыл силы, и девушка забывает сравнить мое лицо с лицом на фотографии.
Все просто.
Для манипуляций не нужны какие-то особые колоссальные запасы силы. Легкий толчок в нужном направлении, и все происходит так, как мне нужно.
Выхожу из здания вокзала, набираю номер собрата.
Не отвечает.
Прячу телефон.
В любом случае, в этом городе я пробуду не дольше, чем до заката. После заката я отправлюсь обратно в Хабаровск.
У меня там кошка.
Иду по улице. То там, то тут "грибки" летних кафе. Конец мая, практически лето.
Не люблю лето.
Выбираю скромное полукафе, где больше пива, чем всего остального. Для виду беру бутылку местного и пачку орешков.
Снова набираю номер собрата.
Не отвечает.
Начинает настораживать. Он так рвался со мной встретиться, и вдруг не отвечает.
Через полтора часа беру снова пива, на этот раз разливного и еще две пачки орешков.
— Вы кого-то ждете? — подсаживается миловидная блондинка. Хотя... миловидная — это щедро сказано.
Слегка отросшие у корней волосы выдают ненатуральный цвет. Помада подобрана безвкусно, духи слишком тяжелые, к тому же дешевые. Смешиваясь с запахом тела, дают не очень приятный оттенок.
Если бы я был человеком, то этого, конечно, не учуял.
— Не вас.
Блондинка не сдается.
— Ну, пока нет той, которую вы ждете, может быть, пообщаемся?
"Той" выделяет интонацией.
Ее настойчивость была бы неприятной, если бы внезапно не насторожила.
Я привык доверять интуиции. У меня долгая практика.
Принюхиваюсь.
Страх. Неуверенность. Любопытство. Сексуальный интерес.
Страха больше. И — запах оружейной смазки.
Она знает, кто я такой.
Это "подстава".
Интуиция велит "делать ноги, а так же крылья" немедленно и сразу.
Вида не подаю. Допиваю пиво, смотрю на часы.
У девушки звонит телефон, она берет трубку.
— Да, конечно, все хорошо, да, я...
Запах напряжения.
Встаю из-за столика, выкидываю в мусорную корзину пустой стакан и пакетик из-под орешков. Двигаюсь спокойно, максимально естественно для наблюдателя. Быстрым шагом ухожу прочь.
— Постойте, — девушка прячет телефон и бежит за мной.
Не оборачиваюсь и не останавливаюсь.
Чувства обостряю до предела. Слышу топот ног не только девушки, но и еще четырех человек с разных сторон.
Плюю на конспирацию и взлетаю вертикально вверх с максимально возможной скоростью, прижимая к себе сумку.
Сопротивление воздуха чуть ли не выдирает ее из рук. Несколько секунд — и я на высоте, равной Останкинской телебашни. Еще десять — и я на высоте полутора километров.
Звонок телефона.
Останавливаюсь, достаю аппарат. Собрат.
Или правильнее говорить — "спецслужбы"?
С какой-то бешеной веселостью нажимаю кнопку "Ответ".
-...лё, алё! Послушайте, мы не причиним вам вреда, пожалуйста, выслушайте...
Я угадал. Не собрат.
— ...все, что угодно! Алё, вы слышите меня?
— Что вам надо? — спрашиваю в трубку, прекрасно зная, что они хотят. Поймать, исследовать, использовать.
Пленить.
— Послушайте... давайте поговорим, как люди...
Хмыкаю.
Собеседник сбивается, кашляет, но тут же поправляется:
— ...просто поговорим. Мы не причиним вам вреда. Спуститесь, пожалуйста. Мы все объясним...
— Нет, — говорю в трубку. "На том конце провода" словно ждут моего возражения.
— ...что вы хотите? Мы можем предоставить любые гарантии...
— Нет, что вы хотите? — перебиваю говорящего. — Мы уже с вами беседуем, не так ли? Совершенно не обязательно общаться лицом к лицу... До чего дошла современная техника за последние несколько десятков лет, — добавляю в голос фальшивый восторг.
— Послушайте, — голос другой. Видимо, телефон у предыдущего собеседника отобрали, — меня зовут Феоктистов Александр Евгеньевич. Я полковник Федеральной Службы Безопасности Российской Федерации. Я вам гарантирую, что никто не причинит вам вреда!
Полковник говорит резкими, уверенными фразами.
Был бы я человеком, может быть, и поверил.
— У вас есть двадцать секунд, чтобы объяснить мне, что вам от меня нужно. Время пошло.
— Мы можем предоставить вам любые условия. Вам нужна кровь? Будет кровь, хоть каждый день, любой группы.
— Полковник, вы, видимо, не поняли. Мне плевать на то, что вы хотите предложить. Меня интересуют ваши интересы, простите за тавтологию. А то, что вы перечисляете, у меня и так уже есть.
— Нам нужно ваше сотрудничество, — резко выдыхает полковник.
Хмыкаю еще раз.
— И что я должен буду делать для вас? — ехидства в моем голосе больше, чем, собственно, самой вопросительной информации.
— Поймите, эээ... это не телефонный разговор...
— Телефонный, — перебиваю собеседника. — Мне плевать на вашу секретность, если вы еще не поняли. Лично у меня рядом лишних ушей нет. Если они есть у вас — то это ваши проблемы. Кто здесь представляет ФСБ, я или вы? Вам не кажется, что, не будучи способными обеспечить себе нормальный телефонный разговор, вы себя дискредитируете? И вы еще хотите что-то предложить мне?
Полковник молчит, видимо, не привык к такой отповеди.
В трубке щелкает, и раздается голос третьего человека.
— Простите за предыдущего собеседника, пожалуйста.
Улыбаюсь краем рта. Этот голос глубокий и мягкий, можно сказать, вкрадчивый.
Не мытьем, так катаньем.
Был бы человеком...
— Отвечая на ваш вопрос, что нам нужно... Нам нужны ваши услуги. Не каждый день, естественно... Но, понимаете... Есть ситуации, где наших возможностей недостаточно. И именно в этих ситуациях мы просим вас оказать нам помощь. Не бескорыстно, естественно.
Собеседник замолкает, ожидая моего ответа.
— И какая ситуация у вас назрела сейчас? — спрашиваю, придавая голосу оттенок вежливой заинтересованности.
ФСБшник оживляется.
— Наш человек... за рубежом... попал в очень неприятную ситуацию. Он очень ценен для нас. Мы очень надеемся на вашу помощь, э-э-э... простите, как к вам обращаться?
— Зовите меня "граф Дракула", — позволяю себе маленькую насмешку.
— Мы надеемся на вашу помощь, уважаемый граф, — повторяет свою фразу собеседник, ничуть не удивляясь моему самоименованию.
— Мне нужно подумать, — отвечаю в трубку, выждав несколько секунд.
— Сколько времени вам нужно? — тут же реагирует ФСБшник.
— Пара дней.
— Хорошо, пара дней у нас еще есть, — облегченно выдыхают в телефон. — И... мы надеемся, что вы согласитесь. Когда надумаете, сообщите...
Я не дослушиваю, а просто выкидываю аппарат за пределы объема. Он послушно улетает вниз, продолжая что-то говорить.
Перехватываю сумку поудобнее, поднимаюсь еще на несколько километров, практически вылетая за пределы пригодной для дыхания атмосферы, и направляюсь в сторону Хабаровска, максимально ускорившись.
Приземляюсь на полпути в Хабаровск, на какой-то опушке. Переодеваюсь в кожаный костюм, джинсовый прячу. Удаляю из организма пиво и орешки.
Дожидаюсь заката, пережидаю.
В квартире оказываюсь ближе к полуночи. Первым делом стираю с компьютера письмо Алене. Кошка сидит рядом и щурится.
— Это была ФСБ, — говорю ей, — а не собрат.
Кошка наклоняет голову, нюхает протянутую руку.
— Я чуть не попался.
Белое ухо дергается, словно отгоняет муху. Какая ерунда, мол.
— Смешно, а пришлось бы тебе сидеть тут пять дней, пока моя знакомая не пришла, — увещеваю животное.
Кошка встает, потягивается, поворачивается задом, тычет хвостом мне в нос.
Кошки вечны.
* * *
Утром захожу на сайт "Детской краевой больницы", просматриваю фотографии детей, лежащих в онкогематологии.
"Крапивец Маша, 6 лет..."
С фотографии улыбается дочь моего "кладбищенского" знакомого.
Запускаю "Нюхача".
Через час поисков узнаю, что отца Маши зовут Андрей Викторович. Матери нет, умерла при родах. Повторно отец так и не женился, посвятив все усилия воспитанию дочери.
Работает каким-то клерком, возится с бумагами.
Домашний адрес, рабочий адрес. Домашний телефон, рабочий телефон, сотовый телефон.
За последние два года переезжал три раза. Каждый раз во все более и более дешевое жилье. На сегодняшний день ютится в комнате общежития в одном из худших районов города.
Деньги, по всей видимости, ушли на лечение дочери.
Еще пара кликов мышкой.
* * *
Набираю на сотовом номер онкогематологии.
— Здравствуйте, это отец Маши Крапивец вас беспокоит, — говорю голосом Андрея Викторовича. — Как там моя девочка?
Мы умеем менять внешность. Но если лицо и фигура меняется не быстрее, чем в течение десяти-пятнадцати лет, то голосовые связки можно изменить в течение нескольких минут.
Врач бормочет что-то невразумительное. Из ее монолога, тем не менее, становится ясно, что Маша стала гораздо лучше кушать, у нее повысилась активность, а анализы крови чуть ли не идеальны.
"..конечно, все это требует подтверждения, поскольку возможна ошибка..."
Вежливо благодарю и нажимаю "отбой".
* * *
Надеваю деловой костюм и отправляюсь к Андрею Викторовичу на работу.
Мой знакомый что-то набирает на компьютере, не замечая ничего и никого вокруг.
Стучу его по плечу.
Мужчина резко подскакивает, поднимает на меня взгляд.
Не узнает.
Это естественно, ведь он вряд ли мог разглядеть мое лицо в темноте. К тому же одежда многое значит.
— Андрей?
Кивает.
— Чем могу помочь?
— Мы уже с вами встречались несколько дней назад, вы просили помочь насчет вашей дочери.
Узнает.
На лице не страх — ужас.
Улыбаюсь.
— Маша практически здорова, могу порадовать.
Ужас исчезает.
Краем глаза замечаю, как сотрудники за соседними столами чуть ли не ушами шевелят от любопытства.
Машу Андрею рукой, приглашая следовать за собой.
— Идем.
Мужчина растерянно переводит взгляд на компьютер, затем на меня.
— Мне нужно закончить...
— Забудь, — кидаю быстрый взгляд на "гроб" монитора. ЭЛТ. Скупой начальник, пожалел денег на хороший ЖК-монитор.
— А как же...
— Андрей, у нас договор.
Упоминание договора его отрезвляет. Снова смотрит на компьютер. В глазах мелькает отчаянье, но он берет себя в руки.
— Я могу удостовериться...?
Вопрос он заканчивает многозначительной паузой.
— Разумеется. Собственно, я за этим и пришел, — пожимаю плечами. — Полагаю, Маша будет рада встрече с отцом.
Этот аргумент оказывается решающим. Мой слуга встает из-за стола.
Я иду к двери, он за мной на расстоянии трех шагов.
— Андрей, ты закончил? — слугу перехватывает какой-то полный мужчина. Распознаю в нем начальника.
Мой спутник стушевывается, смотрит на меня затравленно.
Поднимаю бровь.
— Олег Максимович... мне нужно уехать.
Олег Максимович багровеет.
— Андрей, ты должен был сделать это вчера, понимаешь? ВЧЕРА! А ты затянул это до сегодняшнего дня! И тут ты хочешь уехать! К какой-нибудь бабе, да? Ты что, увольнения добиваешься? Так пожалуйста, забирай свою трудовую, делай с ней все, что хочешь! — срывается в крик.
