Зовите меня Клах (Продолжение)

И по этому пандусу к зданию морвокзала осторожно спускается молодая красивая пара с коляской. Он в строгой черной форме имперского военного моряка, она в летящем ярком платье, младенец... Младенец — в коляске.

(Голос Стаса за кадром: "Клах, приехали. Вали уже из мобиля. Задрал своим храпом!")

Неловко орудуя затекшими конечностями, я выбрался из джипа и с удовольствием потянулся. Интересно, это чего только что было? Как-то мне раньше "вещих" снов ни разу не снилось. Или это больше похоже на то, что я каким-то образом "считал" воспоминания Стаса? Ага, и визуализировал в виде сценок из малобюджетного боевичка...

Но, как ни странно, именно похожесть недавнего сна на "киношку" удивительным образом убедила меня в том, что все увиденное действительно "имело место быть". Ведь "кино никогда не врет". Более того, художественные фильмы в последнее время гораздо честнее и правдивее отражают действительность, чем выпуски новостей, аналитические программы и прочие ток-шоу, которые давно раздавлены и кастрированы политкорректностью, толерантностью и другими... э-э, что-то меня спросоня не в ту степь занесло!

Я деликатно зевнул, прикрыв пасть ладошкой, и покосился на Стаса: все еще мрачно-молчаливого. Да и лица Ланы с Колеком тоже не были похожи на лица людей, приехавших на праздник. Непорядок.

— Эй, народ, давайте физиономии попроще сделаем, а то нашим мордам только в отделе кадров завода кисломолочной продукции обрадуются.

— Клах, не шути больше. Не твое, — окоротила меня Лана, но все-таки одернула куртку, поправила кососидящий капюшон с меховой опушкой и чуть-чуть поиграла губами, словно проверяя, что они не разучились улыбаться.

Стас ограничился кривой ухмылкой, но хмарь из его глаз пропала. И даже Колек отреагировал на мою просьбу. Ну, в меру своего подростково-кадетского опыта. То есть, выпрямился, развернул плечи и сделал "морду кирпичом", точнее "бравым уставным кирпичом". Ну, и то хлеб. А когда научится и выражение глаз менять на нужное — вообще замечательно будет.

Я как раз намеревался окинуть нашу невеликую компанию последним придирчивым взглядом, но не успел. Откуда-то сверху сбоку на меня обрушился пылающий негодованием рыжий пушистый шарик с крыльями. Крохотная фея Люся в роскошной лисьей шубе со шмелиным гудением принялась наворачивать круги на уровне моего лица.

— Так, так, так, — ядовито приговаривала Люся, — И кто это к нам приехал? Снизойти, так сказать, соизволил...

Пока Люся готовилась высказать мне все, что она думает обо мне и о моем вынужденном отсутствии на прошлом празднике (почти в мою честь, между прочим, затеянном), я мелкими шажками сдвигался к мобилю. Ибо, судя по настрою крохи, никаких моих оправданий и извинений выслушано не будет, и вообще, в споре с разъяренной девушкой лучшая защита — бегство. Чем я и собирался заняться. Увы, ниндзя из меня не получился, а мои поползновения к мобилю были пресечены суровым "СТОЯТЬ!" от Люси.

— Ты куда это опять намылился, Клах?

— Э-э, у меня там подарки в багажнике, — проблеял я, — В сумочке.

— Сумочку возьми, — разрешила Люся, — И помни, Клах, за тобой должок!

— Конфетами возьмешь? — предложил я по старой памяти.

— Конфеты — это само собой, — не поддалась Люся, — но, кроме того, с тебя участие в качестве зрителя, рецензия и дифирамбы.

— А вдруг мне — ну, вот, чисто гипотетически — не очень понравится? Критика в рецензии допустима?

— Право на критику еще надо заслужить, Клах. Дифирамбами, — жестко обозначила рамки Люся.

Стас с Ланой, в отличие от Колека, уже оправившиеся от шока (а встреча с Люсей — шок, по умолчанию), вовсю подхихикивали в особо пафосных местах. Нет, Колека понять можно: вряд ли он в своей кадетской казарме видел что либо подобное. И, чем угодно готов поклясться, Люся давно уже заметила восторженные глаза и отвисшую челюсть подростка, поэтому свои реплики старалась подавать так, чтобы Колек оказался в фокусе воздействия. Ну, и ракурс чтобы самый выгодный, и жесты чтобы телом не перекрывались. "Хана пацанчику, — с мстительным удовлетворением подумал я, — И его на счетчик поставили. До пенсии будет осанну петь и дифирамбами фонтанировать!"

Не знаю, что там еще планировала Люся в сцене встречи, но в действие вмешалась третья сила.

— Вы чего в дом не заходите? — с демонстративно искренним недоумением спросила у нас неожиданно вышедшая на веранду пани Берта.

И — о, чудо! — Люся тут же стушевалась, замолчала и, исподтишка погрозив мне кулаком, боком-краем прошмыгнула мимо пани Берты в холл. Уф-ф! Интересно, чем это ее наша хозяйка так застращала? Даст списать рецептик?

Пани Берта проводила Люсю суровым взглядом и, переключившись на нас, вопросительно изогнула бровь. Мол, а вам особое приглашение надо?

— Клах, надо поговорить, — уголком рта прошептала Лана, проходя мимо меня.

Ну, надо, так надо. Я не против, хоть и не большой любитель "секретничать". Надо полагать, Мрузецкая сумела что-то такое вызнать у стойкого оловянного курсанта. Или ей, как и обещали, скинули на телефон некую "тайную" инфу. Хм, не сказать, чтобы мне было не интересно, но и особого любопытства я не испытывал. Сейчас меня больше волновала встреча с мелкими (как я с некоторых пор стал про себя называть десяток молодых дриад и наяд, проходящих курс ускоренного взросления). Почти месяц их не видел. Даже соскучился немного...

POV Нимфошопинг (ретроспективное)

Началось все, как в плохой книжке: с телефонного звонка, прервавшего мой сладкий субботний послеобеденный сон.

— Какая сволочь названивает в час дня? — бухтел я, нашаривая трубку.

Сволочью оказался Марик. Двухметровый громила из службы безопасности клана Зимовских, одно время вместе с братом Юзиком бывший охранителем Ланы Мрузецкой. (Старшая сестра матери Ланы и, по совместительству глава клана, плевать хотела на то, что у любимой племянницы с некоторых пор другая фамилия.)

— Здорово, Клах, чего трубу не берешь?

— Спал, — сухо проинформировал я, не ожидая извинений.

Тем большим шоком оказалось их услышать. И это меня сразу насторожило. Оказалось, не зря.

— Кирил, — О! еще один нехороший признак — Марик меня сроду по имени не зовет. — Завтра чем занят?

— М-м... а что? — осторожно спросил я.

— Дело есть на полмиллиона лайков. Надо помочь одному хорошему человеку...

— Тебе, что ли? — догадливо хмыкнул я и продолжил, — К сожалению, вынужден тебя разочаровать, но прилагательное "хороший" к тебе никак не...

— Не, братишке моему. Юзику.

Я помолчал, анализируя, после чего уточнил:

— А сам что?

Марик юлил недолго. А дело в следующем: им позвонила пани Берта и попросила вывезти в воскресенье дриадок и наядок в город, на шопинг. Мол, они уже достаточно адаптировались к "человековому" миру, а осенней одежды у них практически нет, а покупать лучше после примерки, тем более что им когда еще экскурсию обещали. Но в одиночку пани Берте за этими егозами не уследить, да и надо кому-нибудь микроавтобус вести, поэтому... и так далее.

Ломаться и выкобениваться я не стал — согласился подменить. Даже не спросил, какие такие важные и срочные дела помешали Марику лично... Стоп!

— Погоди, Марик, — прервал я велеречивые изъявления благодарности.

— Не-не-не, Клах, — в свою очередь перебил меня Марик, — ты уже мне слово дал, а пацан сказал — пацан сделал!

— Да я не об этом?

— А о чем? Вроде бы, все обговорили. Юзик за тобой с утреца заедет, а там вы с ним сами, а мне уже бежать...

— Да погоди ты! — рявкнул я, — В мобиле свободные места будут?

— Э-э, ну, сам считай: ты, Юзик, пани Берта, две старшИх и десяток... Будут.

— Парочка будет?

— А ты кого еще...

— Думаю, Лану Мрузецкую тоже надо припрячь в помощь пани Берте. Она дева ушлая, особенно в шопинге. А Стас нам с Юзиком компанию составит.

— Хм, резонно, — согласился Марик.

— Ну, тогда давай, вызванивай Лану и договаривайся. У тебя это всяко лучше получается: вон, даже меня уболтал.

— Вот любишь ты, Клах, на других свою работу спихнуть! — укорил меня Марик, — Ладно, убедю я их, цени мою доброту, но будешь должен.

Марик отключился, а я долго не мог вернуть на место отвисшую челюсть: я еще и должен остался!

Голова у меня разболелась, еще когда мы ехали в город. Мелкие нимфы непрерывно галдели. Ага, при этом не переставая разговаривать, болтать и щебетать. И спрашивать. И переспрашивать. И уточнять. И предлагать. И спорить друг с дружкой о том, чей вопрос важнее, а чье предложение лучше. И голоса звонкие, как ветровые колокольчики в ураган... мама, роди меня обратно! Как было хорошо, когда они говорили хором! Нет, они и сейчас говорили все вместе, но каждая — свое.

Особенно выделялись Эйя и Айя. Не будь одна из них наядой, а другая — дриадой, можно было подумать, что они сестры. Угу, сестры Локи. Это, наверное, о них предупреждал Пыхась, когда говорил, что нимфы "местами буйные". Я даже, на вшелкий выпадек, проверил, что окно мобиля около занятого ими сиденья не открывается. Чтобы этот самый "выпадек" не случился на полном ходу. И люк потолочный заблокировал. По той же причине.

Закупаться решили в каких-нибудь мелких магазинчиках с минимумом входов-выходов, чтобы было легче контролировать контингент. Упаси, Природа-мать — никаких торговых центров и супермаркетов!

— Давай к набережной, — посоветовала Лана Юзику, — там как раз то, что нам надо.

— Ага, и переулки узкие, — подтвердил Стас, наверняка уже не раз сопровождавший Лану в тот район, — Перекроем с двух сторон, и пусть резвятся.

— Там и бутиков разных полно, и бижутерия есть неплохая. Вам же пока драгметаллы и ювелирку нельзя? — уточнила Мрузецкая у девчат.

— Нельзя-а-а! — горестным хором вздохнули наядки и дриадки, а их наставницы молча кивнули.

Зачем мелким бижутерия? Фенечки, браслетики, бусики? Бисер, блестки, стеклярус и пластик кислотных оттенков? А как без них то? Особенно, если пока нельзя жемчуга и бриллианты. Как без них выразить восхищение жизнью, Вселенной и собой? Не-ет, нельзя без украшений. Потому знайте, если вдруг встретите юную нимфу, по какой-то неведомой причине облаченную в балахон из дерюжки и с головой покрытой сиротским платком — под дерюжкой и платочком все равно будут: фенечки, бусики и браслетики; бисер, блестки, стеклярус и пластик кислотных оттенков.

Пока наставницы, пани Берта и Лана сгребали в кучу и расставляли попарно высыпавших из мобиля девчушек, Юзик озаботился мной и Стасом.

— Держите, — протянул он нам две форменных куртки с гербами рода Зимовских в качестве шевронов.

— Зачем?

— Меньше эксцессов будет, — туманно пояснил Юзик.

— Ага, согласен, — первым догадался Стас, — Типа, мы охранители. Нормальный ход.

— Э-э, Юзик, — протяжно произнес я.

— Чего?

— А поменьше размера немае? — Я продемонстрировал разулыбавшимся парням, как на мне висит тужурка. — Сюда еще одного меня запихнуть можно. И место останется.

— Звиняй, не подумал. Это наши с Мариком куртки. Других нет.

— А мне нравится, — предательски заявил Стас, на котором куртка не висела, а сидела, как оно и положено, — Кепи только не хватает.

— Ага, чтобы на нос сползала и за уши цеплялась, — поддержал Юзик, — Ты, Клах, сейчас выглядишь, как настоящий стажер-первогодок рядом с двумя опытными профессионалами, — И Стас с Юзиком напыжили... приосанились.

— Очень достоверно выглядит, — согласился Стас, — Никто не прикопается.

— С чего бы кому-то к нам прикапываться? — не понял я довода.

— А с того, — пояснил Стас, — что ношение шеврона с родовым гербом без права на это ношение может расцениваться, как оскорбление.

— Эй, вы там долго? — прервала нашу дискуссию Лана, — Мы уже готовы идти на штурм бутиков. Ой, Клах, классно выглядишь! Прямо как настоящий салага.

— А я? — ревниво поинтересовался Стас, выпячивая грудь.

— Ну, и ты, как салага, — продублировала сомнительный комплимент Лана.

— Эй, какой-такой "салага"? "Дедушка" минимум! — возмутился Стас.

Э-э, подробностей шопинга не будет. Никаких. Ибо уже на втором магазинчике мы с Юзиком и Стасом привычно-умело погрузились в некий транс. Ага, охранно-сопровождательный. И выйти из него смогли бы только при непосредственной угрозе жизни сопровождаемых или после кодовой фразы: "Ладно, домой!"

Так наша компания и дефилировала по узким улочкам-переулочкам: три полусонных парня в форменных куртках (у некоторых, не буду тыкать в себя пальцем — не по размеру), вальяжная важная дама с неожиданно жестким взглядом, красивая черноволосая девушка в очень дорогой одежде и с выражением на лице "принцесса в зоопарке", которое отпугивало не менее надежно, чем жесткий взгляд дамы. И десять юных, стройных, очаровательных воспитанниц, одетых несколько однообразно, как и положено воспитанницам, и чинно держащихся за руки попарно. Вот только длинные распущенные волосы воспитанниц напрочь рушили шаблон, ибо у половины девушек они были разных, но ярких, оттенков зеленого цвета, а у другой половины — голубого.

Однако, по мере променада, однообразие в одежде воспитанниц постепенно исчезало. К тому же на девушках появлялось все больше... м-м... аксессуаров. Тех самых фенечек, браслетиков и бусиков. И так продолжалось до тех пор, пока на выходе из очередной лавки Лана не спросила:

— А где ЭА? — так объединенно-сокращенно называли шебутных "сестричек" Эйю и Айю. — Они выходили?

— Нет, — мгновенно напрягся Юзик, и мы со Стасом вслед за ним.

И о поисках, сбежавших черным ходом разгильдяек, рассказывать не буду. Слава труду, нашлись беглянки. Но в каком виде!

Дриада Айя перекрасила свои роскошные изумрудные волосы в радикально черный цвет, а наяда Эйя и вовсе обрилась наголо. Мало того. Милые мимимишные подростковые одежды они успели сменить на нарочито грубые берцы, черные слаксы и худи с нефорскими принтами. Угу. У древесной феи во всю спину фото горельника с изломанными обугленными останками деревьев, а у феи вод на принте растрескавшаяся от засухи глина, скелеты больших и малых рыб и безумно-белый шар Солнца, продолжающего выжигать бывшее море.

— Вот и первые нимфоготки появились, — тихонько пробормотал Стас, старательно пряча усмешку.

— Макияжа только не хватает, — добавил Юзик и, поймав косой взгляд пани Берты, показательно насупился.

Бессмысленные и беспощадные попытки вразумить девиц успеха не имели. ЭА прятали глаза и отчаянно мотали головами на все увещевания.

В попытке разрядить обстановку и отвлечь я вовсю крутил головой. И таки узрел. Нет, не кафе, не корчму и не таверну. Лучше! Галерею "Токонома" с только что открывшейся выставкой лучших работ минского клуба мастеров икебаны. Вход, что порадовало, бесплатный... Хм, "икебанистов" или "икебанщиков" — как правильнее? Икебана — это, как я помню, искусство составлять букеты. Нимфам наверняка интересно будет...

Эх-эх, нет бы вспомнить, куда выстилают дорогу благими намерениями!

Внутри галерея оказалась совсем небольшой, причем, было заметно, что это не квартиры, выведенные из жилого фонда и объединенные, а переделка какого-то небольшого магазина типа "Овощи-фрукты" или "Соки-воды". Ну, не знаю, аура остаточная сохранилась или что? Нет, скорее, "овощной" тут был. В принципе, даже символично: флористическая преемственность. Но, в общем и целом, интерьер мне понравился.