| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Йарр уже оделся и с беспокойством, которое внешне совершенно не замечалось, смотрел на нее. Он понимал, что что-то не так, и ждал Риттиных слов.
— Йарр, мы не подходим друг другу, вообще не подходим. Зря мы начали встречаться, наши отношения были обречены еще с самого начала, хорошо, что это выяснилось. Мы можем оставаться друзьями, но других отношений между нами быть не может. Понимаешь, в жизни землянок секс имеет огромное значение, и если по какой-то причине в этом вопросе между партнерами отсутствует гармония, то какими бы дружескими и хорошими ни были их отношения, они все равно расстанутся. Лучше это сделать как можно раньше, чтобы потом не было слишком болезненно. У нас с тобой нет даже тени гармонии, значит будет логично, если мы расстанемся немедленно.
— Что не так? Неужели ты не можешь мне объяснить, чтобы я понял? Если выявлена причина сбоя, его можно устранить.
— Ты говоришь так, словно речь идет о неисправности какого-то механизма! — возмутилась Рита. — Неужели ты не понимаешь, что я не машина, и такую неполадку, что случилась между нами, исправить невозможно. Я могу тебе хоть сто лет объяснять, почему у нас ничего не получилось, ты все равно не поймешь.
— А ты попробуй!
— Хорошо. Я отношусь к тому типу женщин, которых не может удовлетворить чисто физиологический секс, который только что был между нами. Мне необходимо видеть эмоции партнера, и тогда в ответ на его эмоции обостряются и мои чувства, и именно это приводит меня к пику наслаждения. С тобой, к сожалению, у меня такого не произошло, и самое ужасное — не произойдет никогда.
...Конечно, Ритта лукавила, она в достаточной степени могла почувствовать эмоции Йарра, но решила, что это прекрасный повод довести их отношения до логического завершения, не дожидаясь его отлета в экспедицию.
К тому же ее способности фэнта были недостаточными, чтобы жить чужими эмоциями, полностью растворяясь в них. Нет, она чувствовала их, но словно видела со стороны. Она будто стоит на берегу реки или на обочине дороги и наблюдает за движением. Вот грузовик — это раздражение, вот трактор — это ненависть, самой участвовать в движении у нее не получалось.
Ритта нисколько об этом не жалела, ведь это позволяло ей оставаться равнодушной к чужим бедам и радостям и думать только о своих...
— Ты хочешь расстаться со мной, потому что не ощущаешь моих эмоций? — уточнил Йарр.
— Именно из-за этого!
— Но я могу это изменить!
— Каким образом?
— Знаешь, если необходимо, я могу мгновенно передавать информацию, в том числе и эмоциональную. Если ты считаешь, что для тебя это необходимо, то я смогу дать тебе возможность ощутить мои эмоции.
— У тебя есть такие уникальные способности?!
— Не только у меня, все рианцы обладают такой способностью.
— Но ведь у людей такой способности нет!
— Я знаю, и у рианцев не было. Понимаешь, если необходимую информацию передавать с помощью слов или символов, то уходит слишком много времени, это может иметь фатальные последствия. Наши ученые несколько сот лет назад начали проводить генетические эксперименты с целью найти способ наиболее быстрой, практически мгновенной передачи информации. Этот способ был найден. Теперь все рианские дети рождаются с такой способностью. Это очень удобно, даже младенец может сообщить, что у него болит или чего он хочет. Но самое главное, это помогает на ранних этапах развития ребенка корректировать его личность, искореняя недостатки.
У Ритты от его слов пошли по телу мурашки. "Корректировка личности, генетические изменения" — веяло средневековыми зверствами.
— Конечно, потом, повзрослев, — продолжал Йарр, — рианцы могут закрывать свой внутренний мир от посторонних, впуская в него только самых дорогих людей. Так у нас обычно создаются семейные союзы. Я могу дать тебе ощутить, что я чувствую, если ты этого хочешь.
— Конечно, хочу! Почему ты так сразу не сделал?
— У нас не рекомендуют так поступать. Показав тебе свои эмоции, я впускаю тебя в свой внутренний мир, который с этого момента всегда буду делить с тобой. Но если придется расстаться по какой-то причине, то будет невыносимо больно, словно заберут часть тебя. Останется пустота, которую выносить очень тяжело.
Ритте на секунду стало страшно. Она немного поколебалась, но любопытство увидеть и ощутить внутренний мир Йарра изнутри победило (кто бы сомневался), и она, отбросив сомнения, согласилась на этот эксперимент.
Йарр посмотрел ей в глаза долгим неотрывным взглядом, слегка коснувшись пальцами висков, и тут это произошло.
Ураган эмоций буквально ворвался в ее сознание, Ритта оказалась не готова к такому шквалу чувств. Белая вспышка — а дальше темнота.
Она открыла глаза. Состояние было ужасным, полное ощущение, что в нее попала молния и выжгла всю ее нервную систему. Мир казался черно-белым, лишенным красок. И еще эта апатия.
Так она пролежала несколько часов. Йарр был просто напуган состоянием девушки, и если бы не ее запрет, вызвал бы врача. Потом она поела через силу, поспала, и только тогда немного пришла в себя.
Ритта почти не помнила, что произошло между ними, и это было хорошо, иначе она сгорела бы от стыда, вспоминая, как срывала с Йарра форменную куртку, а когда не смогла расстегнуть трясущимися пальцами несколько пуговиц, просто вырвала их с кусочками ткани. Она и так с недоумением рассматривала исцарапанную спину и покусанные плечи Йарра, не могла поверить, что это она могла сотворить нечто подобное.
— И такие эмоции ты можешь удерживать внутри себя? — пораженно спросила Ритта.
— Эмоции мешают правильному принятию решений. Поэтому очень важно их подавлять и контролировать, не давая им управлять сознанием и поступками.
— Это тяжело?
— Этому учат с самого раннего детства. Постепенно привыкаешь, и с возрастом это становится делать нетрудно.
— Да почувствовав твои эмоции, я чуть не сошла с ума!
— Я больше так не поступлю.
— Что?! Нет, мы еще будем пробовать. Я вот тут подумала — ты решил разделить со мной свои чувства, когда находился на пике эмоций, поэтому все так и случилось. Я хочу, чтобы ты выбрал момент, когда испытываешь ко мне легкую нежность, и желание только еще маячит где-то на горизонте, и разделил бы со мной именно эти чувства.
Йарр задумался и, вздохнув, ответил:
— Это наверное, нелегко будет сделать, я что-то не припомню момента, когда, находясь рядом с тобой или думая о тебе, не испытывал бы тех эмоций, которые ты сегодня почувствовала.
— Ничего не поделаешь, придется постараться.
Это произошло ранним утром, когда Ритта еще сладко спала. Сквозь сон она почувствовала, как Йарр прикоснулся пальцами к ее лицу, а потом тихо попросил, чтобы она открыла глаза. Да, такого Ритта еще не испытывала никогда, сначала накатила волна такой пронзительной нежности, что Ритта просто утопила Йарра в своих поцелуях, а потом родилось желание, настолько сильное, что если бы в эту секунду кто-то помешал им, то она разорвала бы на куски нарушителя их уединения.
Йарр все так же был спокоен и молчалив, но Ритта позволяла ему улавливать малейшие оттенки ее желаний, и он выполнял их безукоризненно.
И не было этой ужасной белой вспышки, а только ровное теплое пламя, которое постепенно потухло, оставив после себя ощущение блаженства. С таким наслаждением не могли сравниться ни наркотики, ни адреналин в крови, такую эйфорию радости и счастья, ей не с чем было сравнить. Иногда Йарр ошибался, и снова Ритта несколько часов лежала обессиленная, в полной апатии. Такое случалось крайне редко, Йарр был точен и осторожен. И вот теперь вопрос, что же ей дальше делать, стал главным. Время отлета Йарра приближалось. Что думал Йарр, ее не особенно интересовало. Она знала, что нравится ему, вот только не знала насколько.
...Он чистил зубы в душевой кабине, в нетерпеливом ожидании, кося одним глазом на прозрачный купол, под которым спала Ритта, когда же она проснется. Так происходило каждый день. Каждый день с того времени, как они стали жить вместе в одной каюте.
Его раздражал, даже нет — бесил этот ее каприз спать под отдельными куполами, но он тщательно скрывал свои чувства. Во-первых, потому, что его возмущение так и осталось бы пустым сотрясением воздуха; во-вторых, потому, что она ему еще с самого начала их отношений твердо заявила, что не потерпит никаких посягательств на свое "личное пространство". Сон в одиночестве как раз и считался таким личным пространством. Тогда, впервые услышав от нее это требование, он легкомысленно заявил, что и сам предпочитает спать в одиночестве, когда никто не толкает в бок, не забрасывает конечности на спину и не перетягивает покрывало. Но сейчас ему было так невыносимо, когда после жарких объятий и нежных, успокаивающих поцелуев и прикосновений, она спокойно уходила под свой купол до утра.
Ему так хотелось, открыв утром глаза, почувствовать, как она сладко спит, прижавшись щекой к его плечу, почувствовать ее дыхание рядом с собой. Эти мечты уже становились наваждением, тем более мучительным, что их приходилось тщательно скрывать, и в первую очередь от Ритты. Если она почувствует хоть на мгновение, что он пытается наложить руки на ее свободу, она тут же бросит его, и он ничего не сможет с этим поделать. От этой мысли у него начинала кружиться голова, — он знал, что не сможет этого пережить. Едва он представлял, что она — с кем-то другим, что кто-то другой обнимает и целует ее, как тело покрывалось липким потом, сердце начинало колотиться, как сумасшедшее, и безумное желание убить ее, себя и того вымышленного любовника охватывало его.
Он знал, что то, что с ним происходит — недопустимо, что по уставу он давно должен обратиться к психологу и даже, возможно, пройти курс лечения от своей зависимости. То, что это зависимость, он понял уже давно. Но поступить, как должно, он не хотел и не мог. Никогда в жизни он не испытывал такой смеси чувств: и страх, и восторг, и счастье, и несчастье одновременно.
Ритта зашевелилась. Он мгновенно скрылся в кабинке, продолжая подглядывать за ней через отражение в зеркале.
Она открыла глаза, потянулась, как кошка, нажала на кнопку и открыла купол.
— Йарр, ты в душе? — мягко и нежно позвала она. При звуках ее голоса, мурашки от предвкушения того, что он сейчас сможет ее обнять, поцеловать, прижаться к ней, побежали по его позвоночнику.
Что с ним будет, если они расстанутся, он не представлял.
Глава восьмая
Ритта знала себя, если она не получит то, чего хочет, то это желание станет нестерпимым, подчинив все ее мысли одному — добиться желаемого. И такое желание у нее было. Много лет она обдумывала, как его реализовать, весь вопрос упирался в деньги, теперь деньги есть, но появился Йарр. Что выбрать?
С Йарром было настолько хорошо, что она впервые в жизни почувствовала себя счастливой. С ним было спокойно, безопасно и комфортно. Но хочет ли она прожить всю жизнь, как тихая незаметная мышка, занимающаяся только своим домом, мужем, может, детьми? В душе Ритты от одной мысли о подобной перспективе все переворачивалась.
Унылая, однообразная жизнь — это не для нее. Нет, ей нужны салюты, фейерверки, а центре — она! И еще они были слишком разными в бытовом плане. Йарр педантичен, аккуратен, честен, эти прекрасные качества невероятно раздражали Ритту.
Сама она была безалаберной, непунктуальной, не считала постоянное поддержание идеальной чистоты своим приоритетом в жизни, то есть, говоря по-простому, не любила убираться в комнате, мыть посуду и вообще всю домашнюю работу, терпеть не могла дисциплину и любые распорядки дня. Ну как ей с ним уживаться?
Да, ей с ним очень хорошо, просто замечательно, но кто сказал, что такого не может быть и без Йарра? Может, впереди ее ждет такое прекрасное, волшебное будущее, а она откажется от него только из-за того, что в данную минуту ей неплохо с мужчиной в постели.
Допустим, она останется со Йарром, значит всю жизнь, каждую минуту она будет жалеть об утраченных возможностях. И, конечно же, все свои обиды будет вымещать на нем, превратившись со временем в сварливую ведьму. И все равно когда-нибудь расстанется с ним.
А если она его бросит сейчас? Может, она еще встретит такого же, нет, даже лучшего, чем он, мужчину? Она со своими способностями сможет добиться, чтобы он влюбился в нее и дал ей все, о чем она мечтает.
Конечно, такого секса, как с Йарром, не будет ни с кем. Ну и что? Она столько лет жила, не подозревая об этом, значит, и еще столько же проживет.
Такие мысли здорово успокаивали Ритту и придавали решимости поступить, как она считала для себя наилучшим. И все-таки сомнения не давали ей покоя. Как ни странно, из этой сложной ситуации сам Йарр помог найти ей выход.
— Знаешь, Йарр, я, наверное, не смогу полететь с тобой, — неуверенно начала этот трудный разговор Ритта.
— Я тоже считаю, что ты не должна лететь, — неожиданно поддержал ее Йарр.
-Это почему же? — Ритта была искренне поражена, она была уверена, что Йарр не может без нее жить, и, конечно же, хочет, чтобы теперь они были постоянно вместе. И вдруг такое заявление.
— Потому что эта экспедиция очень важна, и каждого члена экипажа выбирали очень тщательно. Летят только лучшие специалисты, а ты, конечно, не можешь считаться не только лучшим, но даже хорошим специалистом.
Подобная откровенность покоробила Ритту, и ведь каждое слово Йарра было правдой. Но хоть как-то завуалировал бы эту правду в красивые приятные слова, смягчающие, неприятный смысл! Но Йарр таков, какой есть, придется с этим смириться. Тем лучше, больше не надо переживать, что ему говорить, чтобы оправдать свой отказ лететь. Ура.
— Да, ты прав, пусть мое место на корабле займет какой-нибудь член экипажа, более полезный для этой экспедиции, — и притворно вздохнула. Ритта снова встретилась с Грегом, начала без предисловий:
— Йарр считает, что я не должна лететь.
— Мы это уже знаем, видели списки экипажа. Когда спросили о твоей кандидатуре, главным аргументом против была полная профессиональная непригодность. И это при том, что его окатывает чувство боли при одной мысли о расставании. Не могу им не восхищаться, мало кто из людей настолько способен пожертвовать своим счастьем для общего блага.
— Да?! А если бы я хотела с ним лететь и не могла бы без него прожить ни одного дня? Получается, он пожертвовал бы и моими чувствами? Что же тут хорошего? Он принял такое непростое решение, не спросив меня, игнорируя и мое мнение! Разве близкие люди так поступают?
— Он думает, скорее всего, что это ваше общее решение.
— Ничего себе — общее! При других обстоятельствах я ни за что бы на это не согласилась!
— Еще бы, насколько я тебя понимаю, подобное самопожертвование не в твоем характере.
— Пусть так. Теперь я смогу спокойно ехать и поступать в Художественную Академию. С Вашей стороны мне не будут чинить никаких препятствий?
— Мы и не собирались, всегда была надежда, что ты переменишь свое отношение к Йарру. И это произошло, не правда ли? Конечно, Грег сразу почувствовал перемену ее чувств к Йарру, и, улыбаясь, спросил:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
