Эрика

В палату Эрики зашел Таллар. Элгор, сделав операцию, больше не занимался ею, переложив все заботы на своего младшего сына. Таллар осмотрел плечо — оно заживало отлично. Через день, когда рана была зашита, Эрике разрешили вставать и ходить, и она с радостью отправилась навестить сэра Элестера.

Он был им очень рад и не скрывал этого. Девочки шумной стайкой расселись на его кровати, и Элестер сразу задал вопрос, который его интересовал с того момента, как он увидел рану на плече Эрики:

— Как же ты умудрилась остаться живой после встречи с орком? С тобой рядом были взрослые? Тебе кто-то помог?

Эрика начала рассказывать, почти не скрывая гордость не только за себя, но и за своих сестер и Яна.

... — Это произошло два года назад, — начала она. — Мне только исполнилось тринадцать лет, Элис и Эмбер — по десять.

С нами жил Ян, его привезли за несколько недель до этого. Ян не умел разговаривать, хотя ему уже исполнилось семь. Люди, у которых он жил, то ли боялись его, то ли были просто жестоки, но с момента рождения мальчика держали на цепи в собачьей будке, почти не кормили и очень обижали. Они и назвали его Яном.

Когда он оказался у нас, то умел только рычать, если злился или был с чем-то не согласен, лаял, всех боялся, старался спрятаться, чтобы не попадаться на глаза. Мы, как могли, старались успокоить его.

Он соглашался спать только на полу около дверей, спокойнее всего чувствовал себя, находясь рядом с нашей собакой. Но мы знали — скоро все придет в норму, Ян быстро учился и был очень добрым.

Дедушка часто куда-то уезжал, оставляя нас одних. И вот в один из таких вечеров мы услышали, как наша собака громко залаяла, значит, кто-то шел к дому.

Посмотрев в окно, мы увидели молодую женщину, боязливо приближающуюся к калитке, в руках она держала какой-то сверток. Постучав, женщина положила сверток на землю, и быстро пошла прочь.

Мы вышли и подобрали сверток, в нем оказался маленький мальчик всего нескольких недель от роду.

Я растерялась. Я не знала, как выхаживать таких маленьких детей, Нужно было молоко, которого у нас не было.

Собака во дворе не унималась. Это был уже не лай, а какой-то скулеж вперемежку с воем. Ян тоже заметался по дому, всем своим видом предупреждая нас об опасности. Тут мы испугались по-настоящему.

Быстро позакрывали двери и окна и притихли, напряженно прислушиваясь. Сначала я думала, что это обычные грабители, но я ошиблась.

Где-то далеко страшно закричала женщина, потом, взвизгнув, замолкла собака.

Дети забились в угол, я, как самая старшая, взяла в одну руку самый большой нож, в другую — острый штырь и встала около двери. Раздался удар, и дверь разлетелась в щепки, и тогда мы его увидели... Орк был таким огромным и страшным, что меня на несколько секунд буквально парализовало от ужаса.

Увидев столько детей, орк хищно облизнулся и двинулся к нам. Тогда я встала на его пути.

Одним ударом он свалил меня с ног, нож вылетел из руки, а орк зубами впился в мое плечо. Боль была настолько сильной, что я закричала, и в эту секунду семилетний Ян бросился на орка, зубами прокусив ему руку до кости.

Орк отшвырнул мальчика в сторону, разодрав когтями спину до крови, но поступок Яна отвлек на несколько секунд внимание орка от меня. Я схватила штырь и вонзила его ему в шею, не покрытую чешуей. Орк взвыл, а я закричала девочкам что было силы: "Бейте его!" Эмбер и Элис, словно очнувшись ото сна, накинулись на врага. Они били его всем, что попадалось под руку. Такая атака позволила вновь отвлечь орка, мне удалось добраться до ножа, тогда уже я стала рубить и кромсать этого нелюдя, как придется.

Мы его били-били и... убили.

До утра сидели, боясь к нему прикоснуться, а потом позвали людей из деревни, чтобы они помогли нам его вынести и закопать.

Крестьяне, увидев, от какого чудовища мы их спасли, стали относится к нам значительно лучше. Каждый день приносили молока для малыша и еды для нас. По округе поползли слухи, что даже дети Бессмертных могут разорвать орка на кусочки.

— Мы слышали эти слухи и смеялись над ними, — грустно сказал Элестер. — Мы думали, что это отголоски каких-то древних легенд. Нам даже в голову не приходило, что эти рассказы имеют под собой почву. А где в это время был ваш "дед"? Почему вы были одни? — неожиданно поинтересовался Элестер.

— Мы не знаем, — просто ответила Эрика. — Он уходил на недели, потом возвращался, ничего не говорил, ничего не объяснял. Правда, в тот раз, он вроде даже испугался. Дедушка привел к нам целителя, не Малию, что жила в соседней деревне, а какого-то другого. Целитель сказал ему рецепт мази и "дед" сам ее изготовил, а потом мазал ею меня и Яна. Вот только раны очень плохо заживали. У Яна перестали болеть, только шрамы остались, а у меня хоть и затянулись кожей, но болеть не переставали.

Сэр Элестер скрипнул зубами и грозно сказал:

— Жаль, что я не могу добраться до этого вашего "дедушки", я бы ему... — он не стал продолжать, описывая, что он ему бы сделал, и так было понятно, что ничего хорошего. — Эрика, — резко обратился сэр Элестер к девушке, — если ты еще хочешь, чтобы я тебя тренировал, то я согласен. Только учти — никаких поблажек!

Эрика от радости попыталась захлопать в ладоши, но поскольку это оказалось невозможным, она громко затопала ногами, выражая свой восторг.

После выздоровления Эрики сэр Элестер взял девочек в ученицы. Так он не учил никого ни до, ни после них. Строго, но в тоже время заботливо и внимательно. Относился к ним, как к любимым внучкам, прощая все выходки (которых, к сожалению, было немало), как не прощал никому и никогда. Девочки не разочаровали его, они были безрассудно храбры, трудолюбивы, и невероятно талантливы.

Глава 10

Лорд Элгор собрал совет. Говорил жестко и без околичностей:

— Долгие годы мы сквозь пальцы смотрели на мимолетные романы и интрижки, что случались между Бессмертными и человеческими женщинами, поскольку от подобных союзов детей не рождалось. Однако, теперь все изменилось. Мы знаем о рождении пятерых детей, а это значит, что их может быть значительно больше. Сообщите на все заставы, во все гарнизонные крепости, что необходимо искать таких детей! Проверять все слухи, какие только появятся, и искать, искать, искать! Ни один ребенок нашего народа не должен быть потерян. Командирам допросить подчиненных, и, в случае, если в жизни кого-либо из них были подобные отношения, независимо от времени, когда это случилось обязательно проверить, не рождались ли от подобного союза дети. Впредь: подчиненным докладывать своим командирам о любовных романах с человеческими женщинами. Родившихся детей забирать на воспитание в земли Бессмертных.

О появлении пятерых детей, полукровок, Элгор сообщил всем Правителям королевств Бессмертных. И хотя он просто хотел уведомить всех о таком невероятном факте, его сообщение было истолковано таким образом, что скоро к нему повезли детей, которых смогли найти.

Их везли по одному, редко — по два ребенка, но однажды без предупреждения прибыл отряд воинов, охраняющих самые дальние рубежи, и с ними приехало тридцать детей в возрасте от трех до двенадцати лет. Детей собирали по селам, деревням, одиноким хуторам. Некоторых малышей матери сами привели на граничные посты, опасаясь за их жизнь. Удивлению Элгора не было предела: за тысячу лет у Бессмертных не родилось ни одного ребенка, а тут сразу столько! А еще, он гневно вопрошал подчиненных, справедливо недоумевая, чем занимаются воины охранительных отрядов, есть ли вообще у них время для патрулирования границ, учитывая количество родившихся детей-полукровок?

Элгор был прав и неправ одновременно. Дело в том, что рослые, сильные мужчины Бессмертных, несущие на себе ореол защитников земель от разной нечисти, обладающие огромным опытом в любовных играх, были лакомой добычей всех женщин. К тому же отсутствие угрозы нежелательной беременности делало их идеальными любовниками. Мужчин совращали, соблазняли, уговаривали, упрашивали. О любви речи не шло. Уж слишком коротким был век человеческих женщин.

...Прибытие такого большого количества детей вызвало настоящий переполох среди дам Серебряного королевства, дамы закудахтали вокруг них, словно наседки, но дети были напуганы, озлоблены и недоверчивы. Они жались друг к другу, словно волчата, не подпуская к себе таких блистательных и расфуфыренных женщин.

Эрика понимала этих детей лучше всех. Провести первые годы жизни в страшной нищете и нужде, подвергаясь насмешкам и ежедневно борясь за жизнь — такое не сразу забудешь. И весь этот блеск и шик, которым детей пытались окружить, вызывали только страх и непонимание. И тогда Эрика взяла дело в свои руки. За пять минут она нашла подход к каждому. Самым маленьким показали карусель и покатали на ней, тем, что постарше — качели.

И карусель, и качели, и горки были сделаны для единственного малыша — Тима, и вот теперь они пригодились, как никогда. Детишки оттаяли и впервые за долгое время начали смеяться.

А еще их ждал чудесный обед, в то время, как взрослые готовили для них спальни. И только один мальчик стоял в стороне, угрюмо глядя перед собой. Его звали Каст, он был самым старшим из детей, старше даже Яна, ему уже исполнилось десять лет. Когда его везли в Серебряное королевство, он убегал несколько раз, дрался, кусался и грубил. В конце концов, ему связали руки, что, конечно, не прибавило радости ни ему, ни воинам.

Эрика завела Каста в дом.

— Тебя сильно обижали люди? — просто спросила она.

Не отвечая, он только утвердительно кивнул головой.

— Позовите Любимчика! — крикнула она сестрам. Когда мальчик появился, она представила ребят друг другу: — Познакомься, это — Ян, когда он был маленьким, его держали на цепи в собачьей конуре. Он не мог говорить. А теперь посмотри, какой отличный воин из него получился. Он учится лучше всех.

— А на меня... — вдруг всхлипнул Каст, — а на меня, — повторил он, — чтобы проверить, насколько быстро я бегаю, натравливали охотничьих собак, — Каст заплакал, размазывая слезы по щекам. — И еще меня били, не давали есть и пить, проверяя, сколько я выдержу.

У Эрики от жалости сдавило сердце, но она тряхнула головой и спокойно, с чуть слышимыми нотками жестокого удовольствия сказала:

— Чем быстрее ты обо всем забудешь, тем лучше. Ты будешь умным, красивым, сильным, но самое главное: ты — Бессмертный. Люди, мучившие тебя, давно умрут, их кости сгниют, а ты даже не станешь еще взрослым. Понимаешь?

Каст успокоено шмыгнул носом и кивнул.

— А теперь мы пойдем и поблагодарим воинов, которые привезли вас сюда.

— А я еще попрошу прощения, что так себя вел. Я думал, что будет плохо, и не хотел ехать.

Когда они вышли, Каста было не узнать — никакой он был не дикарь, а добрый и очень несчастный ребенок.

Эрика выстроила всех в две шеренги и поблагодарила воинов, доставивших малышей. После этого она твердо заявила, что сама будет воспитывать всех прибывших малышей, и не позволит никому вмешиваться в методы своего воспитания. Впрочем, она милостиво разрешила дамам приходить в их дом по вечерам и читать детям сказки, баллады или рассказывать истории и легенды.

Через два дня она предоставила список необходимых вещей и необходимых работ, где были учтены все мелочи. Список был длинным, прочитав его, Таллар немного успокоился и стал больше доверять Эрике.

Теперь забот у нее прибавилось, но вокруг было столько помощников! А главное — дети хотели как можно быстрее стать такими же, как Эрика, поскольку она стала для них непререкаемым авторитетом.

Жизнь покатилась мирно и спокойно. Дети росли, учились, тренировались. Так прошло три года. И вдруг все рухнуло из-за одного обычного разговора.

Глава 11

Дело в том, что как ни хорошо относились к Эрике на ее новом месте жительства, она не чувствовала Серебряное королевство своим домом. Может виной тому было чуть пренебрежительное отношение дам, с которыми Эрика так и не нашла общего языка. Она почувствовала это не сразу, но когда осознала, даже не пыталась больше сблизиться с ними, в свою очередь, отталкивая их грубостью и резкостью.

Она хорошо помнила, как впервые услышала в свой адрес, презрительно брошенное "полукровка". Это случилось, в один из первых дней по прибытии Эрики в королевство Элгора, когда она не оценила прическу и платье, которое ей приготовили. Эрика помнила, как леди Эвиль, увидев ее недовольное и хмурое лицо, очень огорчилась, что ее старания были напрасными. И Эрика отлично услышала, как леди Сильви шепнула подруге, чуть презрительно поджав губы:

— Что же ты хотела? Такую красоту и изящество наряда смогла бы оценить только истинная Бессмертная, а у этой девочки в роду и в крови столько всего намешано, что страшно подумать. Что еще сказать: полукровка!

Эрика тогда и виду не подала, что слышала этот горький и обидный разговор, да и, честно говоря, в тот момент он был ей безразличен. Но разговор остался в памяти, словно песчинка, попавшая в ракушку-жемчужницу, и так же, как песчинка обрастает слоями перламутра, превращаясь в жемчужину, так же те слова обрастали в ее сознании подозрением и страхом, превращаясь в ощущение собственной неполноценности и "второсортности". Очень скоро это чувство глубоко пустило корни в ее подсознании.

Может из-за этого она везде и во всем старалась быть лучшей. И не только сама — она старалась, чтобы все дети, доверенные ее заботам, хорошо учились, старались перенять лучшее, что могли им дать наставники.

Эрика часто думала о своем будущем, категорически отказываясь видеть себя в обществе и окружении дам, обсуждающих чей-то очередной роман. Такое будущее было не по ней.

Она никогда не почувствует себя "своей", находясь рядом с ними. Слишком много веков отделяет их друг от друга. И бесконечно слушать, как пятьсот лет назад кто-то что-то кому-то сказал, ей было откровенно скучно.

И чем ей заниматься в будущем? Что у нее получается лучше всего?

Ответ пришел сам собой. Безмерная гордость сэра Лестера своими ученицами указала ей путь, по которому следовало идти. Она станет воином. Первой девушкой-воином на землях Бессмертных.

И Эрика с удвоенной силой и рвением проводила все больше и больше времени на тренажерных площадках. Все преподаватели были довольны ее успехами и успехами остальных детей. Время шло. Эрике исполнилось двадцать один год, сестрам по восемнадцать Касту шестнадцать, Яну пятнадцать. Эрика сидела после очередной тренировки, наблюдая, как Ян и Каст проводят учебный бой. Рядом с ней присел один из воинов, ожидая окончания боя, чтобы самому начать тренировку. Он, не без зависти, рассказал Эрике, что Элестер учит ее не так как учил до этого своих воспитанников. Если ей он многократно объясняет, какой-нибудь прием, потом показывает и только потом проводит этот прием, стараясь не задеть и не поранить ее, то с ними он поступал намного жестче. Один раз объяснял, а потом многократно раз тыкал мечем в одно и то же место, нанося раны, пока ученик не понимал сам, что надо делать, чтобы избежать ранений. Эрике об этом говорили уже не раз, и ей было приятно такое особенное отношение учителя, и в этот раз она спокойно слушала воспоминания о далеких годах, как вдруг: