Охотничьи байки

Нет, конечно, так делать нельзя. Это верная смерть, особенно для таких олухов, как я. То, что растения на двух крайних уровнях бегать быстро не умеют, это одно. А то, что я находился на границе с десятым уровнем — другое. К тому же, там мог сидеть мутировавший ещё больше крысюк. И хорошо если просто он. А если стая? Или того лучше — Костегрыз, житель следующих уровней? Ага, и тоже мутировавший...

Но палка спокойно качалась на ветках жёлтой малины, а я был цел и невредим. Этим, признаться, я был немного разочарован — сожри малина ветку с хрустом и причмокиванием, ни за что бы не решился на дальнейший действия. А именно: подошёл лично и раздвинул колючие кущери в стороны. О чём тут же пожалел. Метки оказались тут же — буквально в полуметре от моего лица: большие белые цифры, выведенные на стволе дерева на высоте полутора метров. Ночью ещё даже светятся. Но не они вызвали острое сожаление: чуть правее от дерева с меткой, в десятке шагов среди таких же кустов малины виднелась фигура того, за кем я и притопал в такую даль.

Вот оно, воплощение поговорки "сыр в мышеловке"! Во всей первозданной красоте! Мальчик выглядел ужасно грязным, исцарапанным и голодным (иначе, зачем поглощать эти зелёные ягоды в таком количестве?). Насколько он жив и человечен определить было сложно, точнее вообще невозможно. Я, задержав дыхание, наблюдал за ним. Вроде бы всё в порядке... но каков шанс, что он дойдёт сюда живым? Да ещё через пять дней? Вспомнив рассказ матери, я призадумался. По словам миссис Рэни, причина позднего обнаружения пропажи сына была в играх. Мальчишки обожали играть за городом в "крутых всемогущих охотников", естественно, даже не помышляя о реальных походах в лес. Точнее, это матери так думали. И правда, о чем им беспокоиться, если ребятня вполне довольна Тихой Рощей, находящейся к югу от города, где у них даже деревья изрисованы цифрами под игру. Вот и в этот раз была затеяна большая, сложная игра, и маленький Юсс отпросился у матери на целую декаду. Ночевать было задумано либо в Роще, либо у друзей. Да только малышня затеяла кое-что поинтереснее, чем совместный поход в изученную до листика рощицу. Каждый из них должен был пройти обряд Посвящения, заключающийся... правильно! Пройдите шагов десять внутрь Нечистого леса и принесите Глазастый колокольчик, растущий как раз там. Откуда они только пронюхали об этом месте... Висс не вернулся, а мелкотня испугалась и отмолчалась. Мать узнала обо всё случайно.

Ещё раз взглянув на мальчишку, я почувствовал сомнение. Если подумать, сам я сюда дошёл — даже клюворыла ни одного не встретил. Всякое может быть, ведь так? И поисковик указывает точно туда — а он на обманки не ведётся. Будь пацан мёртв, от него и косточки не осталось бы, тогда поисковик ничем бы не помог. Значит, мне точно туда. Задержать дыхание и... шаг, ещё шаг. Стоп. Я задышал, нервно стреляя глазами из стороны в сторону. Кроны деревьев давно стали гуще, в листве ни просвета, отчего внизу сгущался сумрак. Ближайшее ко мне дерево — дуб — выглядело безобидным и вполне надёжным. Вообще деревья самого верхнего яруса в Нечистом считались самыми спокойными существами. Изредка они могли переползать с места на место, но не более. И всё же я нервничал. Кусты малины затрудняли обзор, так что приходилось быть максимально осторожным. Неслышным шагом я приближался к ребёнку, выискивая, куда бы поставить ногу и аккуратно раздвигая колючие ветки. Наконец, я оказался в пяти шагах от цели.

— Юсс! — Ге придумал ничего лучше, чем шёпотом позвать его я.

Мальчик испуганно обернулся, округлил глаза и отшатнулся.

— Я охотник, твоя мать ищет тебя, успокойся! — Почему-то также тихо забормотал я, подбираясь ближе, и рассматривая его более детально. Вроде бы всё нормально.

Мальчишка открыл было рот, чтобы ответить что-то, как тут...

— Грин, поворачивай влево, похоже, мы отклонились от маршрута, — прозвучал совсем близко хриплый мужской голос.

И я ласточкой прыгнул к Виссу, попутно зажимая ему рот и падая, как можно тише, в гущу кустарника.

— Да какая разница, вон уже одиннадцатый уровень, дойдём! — Отозвался к первому мелодичный высокий голос с какой-то ленцой.

— Да! А потом добираться к воротом через какие-то закоулки по трущобам! — Возмутился первый. — Левее давай, выходим к главной дороге!

В ответ прозвучало возмущённое фырканье. Я лежал ни жив, ни мёртв и думал, что в мире таки присутствует наказание свыше. Это не лес, это какой-то проходной двор! Единственный раз за всё время нарушил правило охоты по уровням — и тут же попался! Зашёл-то совсем чуть-чуть, а уже вляпался! Нет, правило это очень даже разумное. Создано для защиты всяких плохо подготовленных придурков. Ранги дают не за красивые глазки — а за знания и опыт. Не достиг четвёртого — дальше одиннадцатого не суйся, сдохнешь, как пить дать. Если бы не это правило, людей бы здесь пропадало столько, что мама не горюй. Как это контролируется? Да почти никак. Вот только при таких столкновениях охотник рангом выше не будет тебя жалеть, сразу за шкирку — и на суд. А там и звания охотника лишиться недолго. Вот поэтому я сейчас всеми фибрами души мечтал лишь о том, чтобы никто не заметил нас. Говорил я вроде тихо, шёл тоже...

И тут меня мгновенно бросило в жар, а затем в холод. Точно ведь. Шёл я по правилам, незаметно, как лесная тень. В школе лучшим в дисциплине этой был. Меня услышать не могли. А вот гребущего горстями малину Висса заметить должны были сразу. Он ведь с колючими ветками не миндальничал. Вот только не услышали проходящие охотники ничего. Да и не могли слышать.

Потому что не было никакого шума. Мальчик был, малину ел, ветками шуровал. А звука не было.

Я попытался повернуть голову, чтобы посмотреть, что же такое интересное поймал, чтобы повалить на землю, но понял, что не могу пошевелиться. С великим трудом скосив глаза, увидел, как ноги сноровисто опутывает толстая зелёная лоза. Резанные листочки, немногим отличающиеся от листьев малины радовали яркой зеленью. А тут ещё показались стремительно набухающие бутоны сиреневого цвета, в теле разлилась невероятная, умиротворяющая слабость, глаза стали медленно закрываться... "Холодно", — только и успел подумать я, прежде чем провалиться в темноту.

У-у-у-у, холодрыга, крысюка мне в... за пазуху! Итить-тырыдыть, что же это твориться то, а? Я с трудом разлепил веки и, почувствовав боль в смёрзшихся ресницах, тихонько взвыл. Точнее, замычал — челюсть свело судорогой, губы не разлеплялись. Наконец, пошевелив пальцами и обнаружив, что тело ещё живо, попытался подняться. Вокруг что-то тихо зазвенькало и осыпалось на землю. Стуча отмершими зубами и опираясь онемевшими руками о землю, я попытался оглядеться. Место вроде знакомое, а вроде и нет. Всё та же малина, всё тот же дуб в десятке шагов, за ним тот самый клён с граничной меткой. Ага, и всё покрыто плотным слоем белого инея. Да так — тут я прикоснулся к ветке малины, чтобы подтвердить — да так, что промёрзло всё насквозь! Я ошарашено разглядывал отломившиеся листики растения, посыпавшиеся наземь. Проснуться мне на нулевом уровне! Что за дела? Тут я поспешно вскочил на ноги (которые тут же подогнулись, протестуя) и посмотрел на то, что свалилось с меня. Цветочки на неизвестном мне растении так и не распустились. Что же это значит, а?

Таких подлянок для десятого уровня точно не предусмотрено. Даже близко. Пусть я и пятый ранг, но флорой и фауной десятого всё же интересовался. Неужто полоса постаралась? Тут я резко присел и прислушался к окружающему. Нет, других охотников не видать. Валить отсюда надо, вот что. Кстати, а как я спасся-то? Неужто "кольцо холода" активировалось? Но почему? Поразмышляв, я пришёл к выводу, что виноваты последние мысли о холоде. Чистая случайность! Меня спасла чистая случайность! Однако — я покосился на окружающие растения — что-то не припомню ТАКОГО радиуса действия. Фиг с ним с силой — может, для первой активации много энергии было вкачано. Но дальность... Тоже полоса постаралась? Нет, валю, пока ещё чего не случилось! Но не успел я сделать и шага, как глаз наткнулся на кое-что интересное. У растения, толстыми лозами обвившего меня, имелся источник произрастания. Все лозы собирались в одну толстую, у корней которого виднелись кости чьей-то руки. И судя по размеру, мой поиск увенчался успехом. Если можно назвать успехом найденный скелет ребёнка.

Тяжело вздохнув, я снял с плеча охотничью сумку, достал из неё сложенный мешок и приступил к самой ужасному делу за всю мою бытность охотником. Доказательства смерти маленького Висса — вот и всё, что я смог найти в Нечистом лесу. Спрашивается, а чего ожидал? Оставляя границу десятого уровня позади, я размышлял над безграничностью человеческой наивности. Да, я называю надежду на лучшее исключительно наивностью. Ни к чему прятать правду за словом "оптимизм". Наивность она и на нулевом уровне — наивность.

Благодаря карте я действительно достиг края леса за четыре часа. Так, ещё полчасика по трущобам, отметить возвращение в регистрационном пункте у ворот, и — свободен... Ага, как же, сначала надо лично вручить останки несчастного матери! Задумавшись над печальным будущим, не заметил, как доплёлся до ворот. Те, как всегда, были нараспашку, и только пара стражников, греющихся на весеннем солнышке, задерживали входящих, взимая плату. Королевским охотникам, к слову, вход бесплатный. Показываешь значок и проходишь. Сразу же за воротами стоит небольшое каменное здание — в нём регистрационный пункт. Заходишь, здороваешься с миловидной молодой девушкой, сидящей на журнале, сообщаешь фамилию, имя, выполнил или нет задание, и...

— Простите, — почему-то ошарашено моргая и переводя взгляд то на меня, то на открытый журнал проговорила девушка. — Вы Фрамей Мори, отправившийся двадцать первого месяца Мягких Ветров за пятью хвостами крысюков? — Зачем-то начала она уточнять.

Я занервничал, пытаясь сообразить, в чём дело. Клюворыла мне на голову, только бы хвосты показать не потребовала — их-то я, для профилактики, не добыл!

— Ну, я, — таки признался (в чём признался? я ведь с самого начала назвал себя!).

— Простите, — начала повторяться регистраторша, совсем растерявшись. Её без того бледное лицо стало белее, руки начали шарить по столу, растрепали тёмные волосы и наконец вернулись к журналу. — Но мы вас уже вычеркнули, — она пролистала толстую тетрадь назад и придвинула ко мне. Я полюбовался на жирный чернильный росчерк на моей фамилии и так ничего не понял. — Ммм, — мучительно морща лоб, выдала девушка. — Понимаете, сегодня уже второе Солнечных Поцелуев, — она развела руками. — Вы, вроде как, уже мертвы.

За окном раздался вопль невесть откуда взявшегося петуха. Я медленно выпрямился и перевёл взгляд на улицу. Ярко светило солнце, на ярко-голубом небе не мелькало ни облачка. Приятное весеннее утро.

Да. Куча общего с мерзким дождливым вечером двадцать первого Мягких Ветров. Прямо таки море совпадений.

Запись 2. Настоящий охотник

— Ну? — Смотрели на меня ледяные карие глаза. — Рассказывайте, Мори.

Я попытался умоститься поудобнее на шикарном мягком кресле, но буравящий меня взгляд исключал все удобства по умолчанию. Я находился на допросе у самого Кирина Сафу, главы Второго отделения Лентского КОДа. В его кабинете. Один на один. Мастер-охотник, откинувшись на спинку своего кресла, вот уже десять минут делал во мне дырки своим замечательным начальственным взглядом. От обычного состояния его отличали чуть взлохмаченные короткие чёрные волосы, да небрежно расстегнутая на одну пуговицу рубашка без жакета. Не удивительно — кабинет находился с солнечной стороны, и сквозь неприкрытое ставнями стекло ощутимо напекало. "Нет бы амулет холода купить, — досадливо подумал я, боясь даже пошевелиться, не то что снять кожаную куртку с подкладкой, в которой ходил в лес. — Ему-то не надо экономить точно: вон какая обивка на креслах".

Прошу прощения за жару, — внезапно совершенно по-человечески произнёс Кирин, встал и, подойдя к окну, задвинул тяжёлые чёрные шторы. — Недавно залез в хранилище за охлаждающим воздух амулетом, и обнаружил, что из-за варварского метода хранения они все спеклись... — он уже усаживался в кресле, поясняя: — Смотритель уволен, но нового ещё не нашли.

Я молчаливо изобразил понимание.

— Ну что же вы молчите, Мори? — Поднял бровь Лесной Зверь. — Я вас на клочки терзать не собираюсь. Или может быть, — он вдруг хлопнул себя по лбу, — вы голодны? Одиннадцать дней в лесу не каждый охотник выдержит. Там, конечно, есть чем перекусить, но что-то я не припомню, — тут он поставил локти на стол, положив подбородок на руки, — чтобы у меня в отделе были охотники пятого ранга, способные находить себе нормальную еду в течение декады. Итак?

Я тяжко вздохнул. М-да. А еды так и не предложил.

И я начал рассказывать. Естественно, никакой противозаконной деятельности. Пошёл в лес за хвостами крысюков. Да-да, за ними самыми. Почему понесло на одиннадцатый уровень? Да вот, подумал, что давненько там не бывал. Почему подошёл так близко к десятому? Захотел на метки полюбоваться. А что? Не видел раньше, может, они отличаются. Что дальше? И тут...

И тут я почувствовал, что скоро выложу всю правду. Вот прямо так. Да-а-а... умением врать никогда не отличался.

— Понимаете, — мучительно сетуя на свою мягкотелость, начал колоться я. — Заказчица, ну, что хвосты просила, рассказала перед этим, что пять дней назад... у неё в лесу пропал сын, — и заткнулся.

— Та-а-ак, это уже интересненько, — зачем-то закатывая рукава рубашки, пробормотал Сафу. — Вы продолжайте, продолжайте.

— В первом отделении на это махнули рукой, но у матери сердце всё ещё болело, — понимая, что сам толкаю себя на эшафот, вещал я. — Вот она и попросила, заодно, пока ищу хвосты, если будут какие-то следы... — я замялся, не решаясь говорить дальше.

— Ясно, — глава отдела резко отодвинул кресло, подошёл к окну, выглянул на улицу, придержав штору, хмыкнул, затем прошёл мимо своего кресла к шкафу с книгами и стал перебирать пальцами корешки. Остановившись на тонкой тетради, вытащил, прошествовал к креслу, уселся, хлопнул тетрадью о стол и бросил: — Дальше.

Я покосился вправо, на окно, затем налево — на шкаф, и снова на главу. И рассказал всё, начиная с малины, переходя к призраку мальчика, от него к охотникам и заканчивая своим "пробуждением". Когда я закончил, Кирин Сафу сидел на кресле с закрытыми глазами и какое-то время размышлял.

— Это значит, ты там одиннадцать дней пролежал? — Мягко спросил он, и я наконец-таки понял, что такое по-настоящему тяжёлый взгляд.

— Получается так, — с трудом ответил.

Он ещё некоторое время изучал меня взглядом.

— А как же крысюки?

— Что? — Растерялся я. — Причём тут крысюки?

— Думаешь, они бы тебя в покое оставили?

Тут я понял, к чему он клонит. К тому, что я вру. Нагло, нахально, безбоязненно вру. Я даже обиделся.

— Так на мне Глазастых колокольчиков до крысюка было! — Сказал, и только понял, что скаламбурил.

Кирин словно того и ожидал, ехидно прищурился, хищно улыбнулся, и выдал: